Не 10-0

Юпитер, станция Фемисто, Личная комната Алада V – На Деймос? – На Деймос. А…Э… Что тебя удивляет? Алад смотрел на Владимира как на идиота. Впрочем, как обычно. Молодой человек зарылся пальцами в волосы. – Это же безжизненный кусок камня, нас и так, по твоим словам, ищут все и тревога не прекращала звенеть с позавчерашнего утра! Ви хихикнул, поправляя свой странный плащ и, сняв широкий воротник, осторожно закрепил на шее корсаж, подмигнув при этом Владимиру. – Разве это не лучший повод на время свалить отсюда? Что же… э… На счет жизни… ну, жизни там… Даже больше, чем достаточно. Владимир вздохнул и устало опустился на койку, не мешая Ви собираться. Спорить с исследователем, как всегда, было бессмысленно - шило в заднице не позволяло мэтру газового города сидеть на месте хотя бы пару дней, и с каждым мгновением это подтверждалось все сильнее и сильнее. – Познакомишься там с моими… старыми друзьями, – Ви захлопнул аптечку и довольно улыбнулся, – Ах, это будет… Занимательное путешествие! Клянусь, тебе с твоими особенностями там понравится. Реликт за суматохой сборов наблюдал отрешенно. Если Алад говорит, что ему там точно понравится, значит Деймос - место, куда лучше не лезть никому в здравом уме. И ему, Владимиру, в особенности. Просто на всякий случай. Так уж повелось. Мэтр Газового города мельтешил, складывая в чемоданчики и раскладывая обратно прямо на полу свой нехитрый скарб - аккумуляторы для Зануки, потрепанный, видавший виды плинкс, потертый красный детрон, аптечку и какие-то дополнительные ампулы. – Э… На всякий случай, техника безопасности. Если ты заметишь, что что-то шевелится - стреляй. Если заметишь, что что-то не шевелится - стреляй дважды. Если что-то вдруг начнет с тобой разговаривать… – Ви почесал в затылке и пожал плечами, будто вспоминая, что делать в подобных случаях, – Выстрели на всякий случай, просто не целься в голову. Поверь, если что - руки и ноги говоривший себе отрастит… э… Не испытывая особых затруднений. Владимир мрачно хмыкнул. Техника безопасности доверия не внушала. За дверью снова жалобно взвыла тревога, металлический пол загудел под топотом нескольких пар ног. – В случае пожара - гореть? – Поинтересовался молодой человек, вяло складывая полотенце, вытащенное из-под подушки. – Именно так! Что? Стоп, я не это имел в виду! На лице на мгновение растерявшегося Ви застыла детская обида вперемешку с капризным удивлением. Реликт потер виски - острый укол внезапной боли вонзился в затылок. Мир стремительно затягивала уже знакомая черная сеть. Красные пятна плясали перед глазами. Деймос… Мир взревел и подернулся золотой пленкой, дробящейся на тысячу витражей. “Они хотят мне… что-то показать?” - подумал Владимир, растирая виски. Как его учил Ви? Сосредоточиться. Расслабиться. Представить, что ты переписываешься с друзьями в соцсети. Мир пульсировал, меняя цвета. В голову лезли глупые мысли. Почему сначала сеть была красной, а теперь черная? Почему марево было черным, а теперь стало красным? Как так вышло, что воду назвали водой? Если бы глаз был камерой, то во сколько мегапикселей? Голос Ви шумел, отвлекал, заставляя нервно дергаться. Сколько зерен в колосе? Именитые друзья… Жизни больше, чем предостаточно… В голове что-то выло, скулило, скрежетало и шипело. Сквозь темно-багровое марево проступало золото. “Фаграс?” - осторожно попробовал обратиться Владимир. Тщетно. Модуль молчал. Обращаться ко второму было попросту бессмысленно. – Э… Собери, пожалуйста, батончики и воду. Я транспорт проверю. Резкий голос Ви разорвал сеть. Багряно-черное марево развеялось. Пульсация вен исчезла. Тихо пшикнула шлюзовая дверь, закрываясь за ученым. Владимир выругался. Судя по замыслу Маргулис, модули должны были предоставлять ему информацию и помочь в адаптации к этому миру. Однако этого не произошло - вместо помощи злосчастные штуковины только мешали, так как один не считал своего носителя достойным ответов, а второй в упор не видел необходимости его информировать об очевидных вещах. Вздохнув, Владимир встал с койки. Скосил взгляд на левую руку. Вены были нормального цвета. – Однажды вы меня доконаете, – пробормотал парень, складывая в подготовленный Аладом заплечный мешок бутылки с водой и питательные батончики со стеллажа, выехавшего из стены, – Спасибо, СиТи, без тебя я бы год собирался. – СиТи желает Вам приятного дня, Реликт, – прозвучал механический голос из динамика под потолком. – Учишься понемногу? – Улыбнулся Владимир, вспоминая первые свои попытки диалога с ВИ. – Создатель… Не желает, чтобы я распространялась на эту тему. Пожалуйста, обратитесь к нему для решения дальнейших вопросов. Владимир вздохнул и улыбнулся. Если бы виртуальный интеллект Юпитерианских станций умел смущаться, то сейчас это было бы именно смущение. Десять часов спустя Деймос, Окраины Камбионского дрейфа Дышать было трудно. Сладковато-тухлый запах с нотками металла и гнили не оставлял сомнений в том, что все здесь давным-давно мертво, и теперь попросту разлагается. Красные языки странных растений выползали из-под земли, развеваясь, будто в поисках добычи. Ветра практически не было, но похожие на тряпки влажные липкие листья то и дело норовили лизнуть руку. Серый, красный, фиолетовый, желтый… Других цветов не было здесь. Ни единого зеленого пятнышка. Зато непонятного дерьма на голых серых скалах произрастало в обилии. Тут и там встречались белые обломки колонн. Владимир поеживался, проходя мимо, вжимал голову в плечи. Ему казалось, что эти совершенно неправильные белые колонны - укор. Укор в том, что посмел выжить. Модули молчали. Любая попытка воззвать к ним оборачивалась неудачей. “Мда, хороши помощнички” – подумал Владимир, оглядываясь вокруг. Иногда над скалами тут и там мелькали стрекозы-переростки. Мелькали - и тут же исчезали. Белые, зеленые, розовые, розовых больше всего. Чуть реже стрекотали странные, похожие на ожившие шишки существа, со звуком, напоминающим стрекот кузнечика. Они поднимались вверх прямо из-под ног вверх на густой, темной и прочной нитке-паутинке. За такими Занука бросалась со звонким механическим лаем, напоминающим скрежет гвоздя по стеклу. Чуть чаще откуда-то выскакивали непонятные слизни с лапками, и уж вот на ком роботизированная собака была способна оторваться и с кем поиграть, так это с ними. Иногда она даже притаскивала растерзанных тварей Аладу, на что Владимир просто не знал, как реагировать, однако Ви остался доволен настройками компаньона, и отметил ее способности к охоте как "крайне многообещающие" Все здесь менялось, как в джунглях - стоило Владимиру обернуться, и он уже не понимал, откуда они пришли. Однако Алада, бодренько шагающего рядом, это, кажется, ни капельки не заботило. – Ты бывал здесь прежде? – поинтересовался Владимир, осматриваясь. Одно из скользких растений задело влажным листом его руку. Реликт поморщился и дернул руку к себе. Скользкий куст, кажется, разочарованно уркнул. Справа виднелся обрыв, скалы там заканчивались и с высоты было хорошо видно открывающийся пейзаж - фиолетово-серо-красный, похожий на кусок воспаленной плоти, покрытый раковыми опухолями. Ассоциации были тошнотворными. На какой-то момент времени Владимир задумался, почему он не взял с собой огнемет. Здесь оружие подобного типа было явной необходимостью. – Хе-хе… Э… Не поможет,– весело заметил Ви, проведя пальцами по листу одного из растений, отчего тот резко свернулось в трубочку, пытаясь поймать руку. Владимир посмотрел на Алада с осторожностью. На лице исследователя гораздо отчетливее проступали розово-фиолетовые шрамы. Кажется, сейчас властелина Юпитера забавило даже то, что его пытались сожрать. – Ты… хм… вслух разговариваешь, если что, – пояснил мгновение спустя Ви, задумчиво разглядывающий одну из опухолей, которая напоминала яйцо, и отличалась от него лишь тем, что пульсировала. – Ради всех богов, не вздумай тащить эту штуку на корабль! – простонал Владимир, проследив за взглядом Алада. – Ну ладно-ладно, впрочем, ты прав, это… Не совсем безопасно, – мэтр Юпитера потер щеку и улыбнулся чему-то, что пришло ему в голову, – Но ты же не против, если мы возьмем немного… эм… ну, скажем, тканей на биопсию? Или попробуем отловить что-нибудь маленькое, вроде криптилекса или нексиферу? Быть может, авичея? – Я не думал, что ты меня вытащишь на охоту. Уверен, что для этого существуют менее мерзкие места. Ви вздохнул и почесал подбородок. Затем посмотрел на огромную круглую штуку, покрытую желтыми нарывами, что виднелась на горизонте. – Да, в этом ты прав. Мы здесь не за этим, просто, э… Раз уж мы тут, все равно… Впрочем, кое-кому не понравится, что мы тут, – заметил исследователь чуть тише. Владимир про себя мрачно усмехнулся. Учитывая, что никто здравомыслящий, по его мнению, в таком месте жить по доброй воле не мог, то встречаться с теми разумными, которые тут живут, ему бы очень не хотелось. Но что-то подсказывало ему, что именно с ними и предстоит встретиться. С края пропасти вниз было метров тридцать, не меньше. Истинная глубина была сокрыта в дымке испарений, как пояснил Ви, чрезвычайно ядовитых. Владимир смотрел вниз и думал, не стоит ли ему покончить со всем безумием, происходящим в его жизни, прямо сейчас и прямо здесь. Типичные мысли любого, кто стоит у края. Ви бодро шагал по покосившимся ступеням белых лестниц куда-то вдаль. Пожалуй, стоило нагнать его, но что-то внизу не давало реликту покоя, заставляя вновь и вновь вглядываться в серо-розовую пелену. Огромный цветок, чуть видневшийся отсюда в недрах пещеры, шевельнулся. Затем шевельнулся еще разок. На мгновение Владимиру даже показалось, что мелькнуло что-то синее, похожее на… Руку. Мелькнуло и пропало. Зато появилось кое-что другое. Ощущение чужого взгляда. Враждебного чужого взгляда. – Э… Реликт, ты бы не тормозил у края, а то… хм… смена цикла скоро, стряхнет и…э… лететь тебе вниз, как неоперившейся пилопасти, – внезапно пробился с помехами на уни обеспокоенный Ви. Решив оставить при себе свои наблюдения, Владимир поторопился следом за своим знакомым. По крайней мере, мэтр Юпитера знал здесь дорогу. Это было уже немаловажно. Огромные сколопендры, размером со взрослого человека, то тут, то там виднелись в густой, доходящей до пояса странной растительности. Однако, казалось, Алада они нисколько не заботили. В мозгу билась отчетливая мысль, как надежда на спасение: “Не стреляй. Веди себя тихо. Будешь тихим - тебя не заметят”. В ее правильности Владимир не был уверен, однако это было однозначно лучше, чем в панике бежать, сломя голову, и орать. Все же, жизни здесь было много. Даже, пожалуй, чересчур много. Она дышала, шевелилась и скрежетала. Тише, тише, тише… Грядет, грядет, грядет… Тише, тише, тише…. Грядет, грядет, грядет. Стоило им с Аладом спуститься со скал, как запах разложения стал во множество раз сильнее. От вони Владимира начало мутить. К резкому головокружению примешивалось странное, невнятное чувство, отдаленно напоминающее… Голод? Серая скалистая земля дрогнула под ногами. Так… Что говорил о таком Ви? Успокоиться. Дышать глубоко и успокоиться. Земля дрогнула еще раз. – О… Сейчас… э… Ты будешь иметь возможность наблюдать… Уникальнейшее по своей природе явление. Голос властелина Юпитера раздавался откуда-то сквозь толщу воды. Тише, тише, тише… Грядет, грядет, грядет… Тише, тише, тише…. Грядет, грядет, грядет. Тише, тише, тише… ОН грядет. Мир сжался, покрывшись сетью настолько резко, что очередной толчок земли под ногами заставил потерять равновесие. Пульсирующая черными венами, покрытая красным маревом пелена не могла скрыть дрожания земли. Под ними - и Владимир чувствовал это кожей - ползло, извиваясь, что-то огромное. Внезапно мир раскололся серебристым сиянием. Рокот и скрежет поглотили все прочие звуки. Дребезжащее нутро планеты как будто вывернулось наизнанку, и теперь извергало само себя под стук непонятных механизмов. И сквозь это был слышен чей-то смех. Чей-то совершенно безумный, наполненный болью смех. Затем наступила темнота. Тишина и темнота. Полчаса спустя Деймос, Окраины Камбионского дрейфа – Эй, э… Владимир? Владимир, да? Э… Не подумал, что он может хм… выйти из строя из-за информационного перегруза. – Ты вообще ни о ком не думаешь, кроме себя, и это вполне нормальное состояние любого, – незнакомый голос раздирал черепную коробку насмешливо-металлическими нотками. – Сын, если бы я…хм… думал… – Вот именно, если бы ты думал! – … Я бы взял что-нибудь…э… для облегчения… – Я бы отметил этот день в календаре! Право слово, Ви, ты в своем порыве исследований однажды потеряешь остатки своих блестящих мозгов, и станешь не более, чем чудесным экспонатом, достойным жизни лишь на основании обладания ею. Владимир помотал головой, пытаясь сесть. Глаза упорно не желали сотрудничать с мозгом, и картинка не сходилась хоть во что-то даже отдаленно привычное. Затылок ломило, и чувствовал себя парень так, как будто ему в рот кошки насрали. Что-то сильное, длиннопалое и большое, находящееся за его спиной, бесцеремонно, но осторожно подняло его за шиворот и поставило на ноги. Мир был все таким же, как до вспышки. Серо-фиолетово-красный, воняющий тухлятиной и издающий различные непонятные звуки. – Я сообщу Отцу. Пусть он с вами разбирается, – казалось, незнакомый, молодой, но очень уставший голос раздавался прямо за спиной Владимира. – Мое почтение, э, Бабушке. И ее… Очаровательным бальзамам. Ответом на это стал странный чавкающий звук. Владимир, наконец, вышел из оцепенения и повернул голову за свое плечо, но не увидел там ровным счетом ничего, кроме огромного растения, чем-то похожего на эхеверию, если бы только эхеверия была красной, вырастала до размеров взрослого мужчины и была способна хтонически перебирать листьями. – Алад, прости, а с кем ты… Договорить Владимир не успел - чавкающий звук раздался с другой стороны. Повернув голову туда, реликт не сдержал вопля ужаса и попятился назад. Споткнулся, упал, уперся спиной в огромный цветок и постарался закрыться стремительно немеющими от страха руками. Со стороны чавкающего звука, прямо из такой же огромной эхеверии, сонно потягиваясь, вылез гигантский синий мужик со светящимися глазами. У него была всего одна рука. Второй же не было до плеча. И вообще это плечо выглядело так, как будто кто-то вырвал из него конечность с мясом, однако гиганта это совершенно не волновало. От груди до пояса его тело представляло собой сеть сизых переплетенных корней из плоти и крови, и от этого зрелища реликту становилось тошно. Это существо было настолько противоестественно само по себе, что было непонятно, его не доели и бросили, потому что невкусно, или не добили, потому что не справились. Перегнувшись через розетку цветка, синий гигант склонил голову, разглядывая Владимира с явным интересом, как неведомую зверушку или… как обед? Алад стоял рядом на площадке, ровным счетом ничего не делая для спасения своего знакомого. “Он меня привел сюда, чтоб меня сожрали”, – подумал Владимир и попытался снова толкнуться ногой, чтобы отстраниться еще. Тщетно. Эхеверия-переросток никуда не делась из-за спины. – Мое почтение дому Энтрати, Отец – заметил, наконец, Ви, привлекая к себе внимание незнакомца. Голубой гигант прищурил светящиеся глаза, почесал целой рукой лысую голову и повернулся к исследователю. – Ты... Ты же помнишь, что в Доме тебя не жалуют? Ви скривился, сделав вид, что у него зачесался нос, после чего усмехнулся. – Ох, разумеется... Эм... Помню. Я поплачу об этом... Как-нибудь, когда у меня... Хм... Будет время, да. На мгновение тот, кого звали Отцом, склонился ниже, нависая над Ви и Владимиром. Реликт чувствовал себя некомфортно, как будто взгляд светящихся глаз препарировал его, разбирал на составляющие. Владимир дёрнул плечами и мысленно пожелал гиганту сдохнуть до конца. На губах Отца мелькнула плохо скрываемая горькая усмешка, но затем на его лице залегли глубокие гневные морщины. Ви зевнул, не обращая внимания на явное неудовольство того, кто говорил с ними. Внезапно в белых глазах мелькнуло смутное узнавание. – Ви! Старина! Мой любимый ублюдок! Надеюсь, Мать не знает о том, что ты здесь. – О, к сожалению, я не успел ее уведомить. – К счастью, друг мой. К счастью. Огромная когтистая ладонь потянулась к Владимиру и раскрылась, предлагая помощь “Значит, ты и есть Реликт?”– пронеслось в его голове. Парень растерянно пожал плечами. Он привык говорить ртом, впрочем, прежде, чем он успел сказать об этом, голубой гигант на мгновение перевел глаза на Ви. “Не здесь и не сейчас. Я уверен, у нас будет время обсудить множество вещей. Ты не готов.” – Как у тебя дела на этой батарейке, дружище? – перевел тему разговора Отец, повернувшись к Аладу. Это существо выглядело доброжелательным, и все же Владимира настораживало в нем что-то, чего он не мог понять. То ли излишняя открытость, то ли это искреннее желание помочь, то ли еще что. Но синекожий половинчатый мужик без руки был настолько же странным, как все здесь, и связываться с ним не хотелось. Владимир поудобнее сел на платформе, поджав под себя ноги. Посмотрел в серое небо. Красный диск Марса над ними не сдвинулся, казалось, и на миллиметр. Где-то на горизонте торчал из щупалец старый транспорт, чем-то напоминавший корпусовский корабль. Отсюда было не рассмотреть, да и все равно - нырнуло средство космического передвижения так удачно, что торчала только корма. Ви охотно болтал обо всем подряд, но Владимиру казалось, что говорят они совершенно не о том, о чем шла речь. Чем больше времени проходило, тем больше Владимир сомневался, что Ви привез его сюда просто поболтать с синекожим мужиком. Уж больно странное было ощущение от их диалога: как будто все это время однорукий гигант, вылезший из эхеверии, присматривался к гибриду. И приценивался. Владимир саркастично усмехнулся. Ну да, не будь Ви торгашом, плакало бы внедрение всех его разработок. Разумеется, все это время он думал о своей выгоде. Пожуй, пожуй, передай другому? Так что ли? Ви на короткий момент потерял нить разговора, и ответил что-то настолько нелепое, что синекожий рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Я слышал, Наблюдатели снова активировались. Все последние, попавшие сюда, только и судачат об этом, – перевел тему разговора гигант и чуть ниже склонился к Аладу, вынуждая того сделать шаг назад. – Меня это, к счастью, не коснулось,– хихикнул Ви. Смешок вышел нервным. Владимиру показалось, что здесь все понимают, о чем речь, кроме, собственно, него. Это ощущение выматывало, чертовски выматывало. Не происходило ровным счетом ничего, что бы требовало его участия, он был лишним в этом мире - вещью на полке, монетой в кармане. В чужом. И это бесило. “Стоп. Если они могут читать мои мысли… Не могу ли я?” “Не смей” - казалось, рявкнули оба модуля разом, прежде чем головная боль поползла от основания черепа вверх, постепенно захватывая все большие территории. Владимир оперся лбом на ладони. Мир был все таким же, не происходило ничего, но тело почему-то было ватным, как во сне. Разве что во сне нельзя чувствовать боль. Реликт усмехнулся. На что он, собственно, рассчитывал? Однако еще несколько минут спустя, когда боль превратилась в сверлящую где-то в лобной части, зубодробительную и совершенно отравляющую жизнь штуку, обрывки мыслей - и, надо сказать, весьма странные обрывки мыслей - стали мелькать в его голове. Несвязный, больше похожий на какой-то базарный рокот, этот поток воспринимался парнем как поток его собственных чувств, эмоций и точек зрения, которых оказалось настолько много для него одного, что Владимир всерьез задумался, не сходит ли он с ума. Парень помотал головой. С трудом посмотрел на Ви и синекожего. Казалось, те совершенно не замечали его, действительно увлекшись своим диалогом. Вот только диалог раздвоился, и теперь… – То есть, ты хочешь сказать, мой друг, что это… э… существо… Никогда ее не видело? – Никогда. Но, если мы дадим ему время… – У нас может не быть этого времени. Наблюдатели уже здесь, Ви. И мы не знаем, чьи. – Хвала Бездне, что им наплевать на меня. – Пока что. – Она в курсе? – Она обо всем в курсе. Но ты знаешь. Проблемы внешнего мира нас не касаются. Она держится за этот осколок, как за саму жизнь. Впрочем, это и есть ее жизнь. Владимир недоуменно поскреб ногтями за ухом - от чужих мыслей в собственной голове черепушка чесалась изнутри. Иногда периодически вспыхивало: “Реле?”, “Что ему нужно?”, “ Веди себя тише, она услышит”, “Меня она никогда не слышит,” “Архимедиан?”, “Снова?”, “Это такие, синие штуки”, “...Странно, сегодня вы говорливее обычного”, “Какая беззаботность - столько болтать!”, “Интересно, а у него…”, “ Просто скроем еще один дрянной секретик, только и всего.” Зубодробящая боль становилась тем отчетливее, чем сильнее чужие мысли заполоняли голову. "Отец говорит…", "Может, все же, Человек?","...никто и никогда не понимал Бездну до конца". Владимир напрягся. Ощущение липкой темноты выползло из краев сознания. Холод, казалось, снова коснулся кожи. Нервно дёрнулся глаз. Они, эти чужие голоса в его голове знали, однозначно знали, о чем говорят. Вот только никто не собирался посвящать его в эти тайны. "... Проекции Бездны? Не думаю, что…" Головная боль стала невыносимой. От гвалта мало что мозги не вытекали через уши. Владимир посмотрел на Ви и голубого мужика. Те непринужденно разговаривали совершенно не о том, о чем на самом деле велась речь. Весь мир фальшивка. Все здесь - фальшивка. Есть ли хоть что-то настоящее? Боль подстегивала ярость. Ярость подстегивала боль. От мигрени уже тошнило. Голоса в голове все никак не унимались. Владимир взвыл, вскочив на ноги. Боль выгибала его дугой. Раскалённая от гнева мысль - уже его собственная - пронзила сознание: —Что такое Бездна?! Казалось, лопнул нагноившийся нарыв. В мире снова появились звуки. Дул ветер, принося приятную прохладу. Пот тек по лбу реликта, солёными каплями падая на буро-серую землю, покрытую маслянисто-розоватой плёнкой. Владимир глотал воздух, как в последний раз. Тишина. Голубой и Ви уставились на парня, как на психопата. — Ну, что я могу сказать… добро пожаловать в клуб. Подслушивать - нехорошо, сплетничать - нехорошо, но зато как интересно! Не хочешь поболтать ещё немного? Мысль, похожая на прикосновение ласковой старческой руки, изрытой морщинами. Владимир помотал головой. Ещё одного сеанса такого "общения" он бы не выдержал. — Воздержусь. Спасибо. Но черт. Что такое Бездна? Синий мужик почесал в остатках головы. Задумчиво посмотрел вдаль. — Да чтоб я знал.Если ответ “Все и ничего” тебя устроит, то все и ничего. Но вот то, что она может с тобой разговаривать, более того, что она отпустила тебя, не оказав влияния… это любопытно. Бездна изменяет все, чего касается. Почему не изменился ты? Расскажи, что именно произошло? Что ты видел, с кем говорил, что чувствовал? — Я просто попросил. Ви и синекожий переглянулись. Владимир нервно хихикнул. Затем ещё раз. И ещё. А потом расхохотался. И чем дольше он смеялся, тем отчётливее понимал, что тот смех, который он слышал до потери сознания, безумный и надрывный, принадлежал ему. От этого по спине снова полз липкий страх. От страха становилось ещё смешнее. Владимир впился ногтями в собственное лицо. Смех переходил в вой. Выдерживать дальше то, что происходило в новом мире, нормальная человеческая психика попросту отказывалась. Подбежавший Ви что-то резко выдернул из кармана и так же резко воткнул Владимиру в шею. "Вот и все" - только и успел подумать парень, когда в глазах потемнело. — Тише…тише… дыши. Тебе э… нельзя так нервничать, — суетился вокруг Ви, — реле.. Э… выключи его ненадолго. Вот… вот так. Молодец. Да, расслабься. Два часа спустя Деймос, Некралиск Покои Ллойда — Его психика…Она вообще по-другому устроена. Он и при…э… меньших переживаниях… Ну… Он адаптируется. Он всегда адаптируется. И именно это, как мне кажется, привлекло Бездну. — Бездна не придазит. Ее нельзя привлечь, — спокойно заметил незнакомый и очень усталый голос, — можно заставить ее реагировать. Не более. Владимир моргнул. Непонятный гул казался смутно знакомым. Будто кто-то настраивал радио. Сухо щелкали спицы. Разговор, раздававшийся на фоне, как будто из динамиков телевизора, продолжался о непонятном. Так шушукались врачи с родителями в коридоре, когда очередная терапия не давала результатов. Владимир повернул голову. Помещение на больницу было не похоже. А вот на мавзолей - вполне. Все стены, серые и потрескавшиеся от времени, хранящие отголоски былого величия, были украшены письменами на неизвестном языке. Восемь крупных узоров, каждый - в своей рамке. В памяти всплывали странные, незнакомые слова: зата, джаху, вом, фаз, кажется… Риз? Еще одно название выпало из памяти, последнее же… — За тобой наблюдает из заливов уныния то, что не имеет имени, — чуть нараспев произнесла бабушка Фатима. Казалось, она где-то совсем рядом, невидимая для него. Владимир осмотрелся. Золото. Серый мрамор. Теплая, металлическая узкая балка, на которой лежал парень, и странная конструкция из золота прямо над головой, вращающаяся по косой, искрящаяся светом и искрами неведомых энергий. Восемь платформ окружали дыру в полу. Восемь таких же знаков, что и на рамках, стояли под каждой, насколько он мог видеть. Шипение радиостанции исходило из дыры в полу, как и щелканье спиц. Оттуда и чуть снизу. Впрочем, этому легко нашлось объяснение - под платформами, которые выступали, казалось, над обрывом, золотые щупальца какой-то кинетической скульптуры шевелились, прикрывая отсутствие целого куска серого, потрескавшегося от времени пола и золотых узоров. Там, на самом краю, и сидела бабушка Фатима. И почему-то ее появление здесь Владимира ну нисколько не удивляло. На острых старческих коленях лежали недовязанный детский чепчик и простенький радиоприемник. Антенна торчала в сторону, как что-то ненужное. “Город стреляет в ночь дробью огней” — внезапно раздалось из приемника необычайно отчетливо, — “Но ночь сильней, ее власть велика”. Знакомая песня утонула в помехах. Диалог, который стал фоновым, раздался гораздо ближе. Бабушка Фатима нахмурилась и недовольно покачала головой, покрутив ручку приемника. “Что происходит, черт возьми, я с ума сошел что ли?”. Бабушка Фатима улыбнулась краем губ и хитро хлопнула в ладоши, покрутив приемник еще. “Я не сошел с ума, мир так стар и мал, что его делить нет больше смысла”— завопил Кипелов, хрипя динамиком старого приемника, — “Нет, ты возьми себе, все, что на земле. Мне оставь простор небесной выси. Лучше быть…” — Кипелов утонул в помехах точно так же, как и Цой до этого. Бабушка Фатима улыбнулась чуть шире. Диалог на заднем фоне все более отдалялся, переставал быть связным. Само ощущение пространства-времени как-то смазывалось, растягивалось и переставало иметь смысл. Владимир пару раз моргнул. Бабушка Фатима. Старый радиоприемник, который некуда было даже… включить? Который здесь, в этом мире, ловил радио? Это казалось невероятным, невозможным, отчего еще сильнее походило на галлюцинацию. Впрочем, приняв этот факт, как данность, реликт понял, что никаких эмоций по этому поводу не испытывает. Подумав, что в последнем наверняка замешано то, что вколол ему Ви, парень проследил взглядом шнур, который должен был где-то заканчиваться. Шнур действительно заканчивался - у ног бабушки Фатимы лежала, будто так и должна, никуда не подключенная вилка, чуть поблескивая металлическими контактами. Владимир протер глаза и чуть свесился вниз. Ошибки быть не могло. Шнур никуда не был подключен, а приемник работал. Бабушка Фатима, хитро улыбаясь, сухо щелкала спицами. Недовязанный детский чепчик лежал на ее коленях. Клубок не шевелился, нить не разматывалась. Бабушка Фатима вязала, но… В то же время, сколько бы она не делала этого, не происходило ничего. Владимир помотал головой. “Что… здесь происходит, черт возьми?” Ручка на приемнике шевельнулась сама собой. В помехах снова раздался голос Цоя: “Я ждал это время, и вот это время пришло: те, кто молчал, перестали молчать”. —Владимир, осторожно! Резкий окрик Алада Ви из-за спины заставил парня дернуться, отчего реликт чуть не свалился вниз, рискуя попасть в лапы вращающейся кинетической скульптуры. Радиопомехи тотчас же исчезли, сменившись невнятным тихим шепотом, раздающимся из дыры в полу. Владимир обернулся. По полозу в балке к нему медленно левитировала странная штуковина, похожая на ведерко для куличиков, обложенное монетками и надетое на чей-то… череп? Довершала странную конструкцию непонятно зачем нужная черепу дыхательная маска или ее подобие - из-за слепящего, отражающегося от монеток света было невозможно доподлинно что-либо рассмотреть. Владимир порадовался, что после лекарств Ви у него уже нет возможности чему-то удивляться. — Ллойд. К вашим услугам, — спокойно заметило летающее ведро, подобравшись ближе, — к сожалению, мы не сразу поняли, что вы пришли в себя. — Владимир. Наверное, очень приятно. И… да. Можно на ты. Я тут, э… Ну, несмотря на то, что нас внутри меня несколько, я как бы все еще один. Модули от такого заявления издали что-то вроде недовольного мысленного ворчания, откликнувшегося болью в висках. Владимир внутренне усмехнулся. А чего они еще ожидали? За неделю до вышеописанных событий Юпитер, станция Карпо Кафе недалеко от торговой площадки. Альба Аранг наблюдала за небольшой платформой с контейнерами. Раньше женщине казалось, что она занимается чем-то важным. Сейчас все стало похоже на рутину. Босс поставил сбыт топлива на поток уже очень, очень давно. Настолько давно, что в отделе налогооблажения и бухгалтерского учета можно было просто спать на столе. Новая система все считала сама, не давая запустить в это руки. Альба отпила горячий зерномоловый чай из кружки. Рабочий день тянулся, казалось, бесконечно, и все чаще младший счетовод задавалась вопросом: зачем вообще Ви их держит, если его системы все считают самостоятельно? Ответ был ей неизвестен. Зарплата приходила исправно, улучшенное оружие проходило проверку и стабилизацию за счет компании, ровные бесконечные строки чисел тянулись быстрее, чем их можно было прочесть. Рыжие вихри за прочным стеклом навевали скуку. Ей жилось хорошо… Наверное, слишком хорошо. Мелкие поручения, стабильное место, стабильная работа. И все же Альба боялась того, что взбалмошный босс попросту в один прекрасный момент вышвырнет ее обратно, туда, откуда взял. В небольшое поселение на Нептуне, где из перспектив самая очаровательная - замерзнуть насмерть. Альба происходила из семьи вольных жокеев. Насколько можно вообще считать жокеев вольными, если они живут на планете, подчиненной Совету Директоров. Ее родители считали, что воевать на голодный желудок никто не станет. Что ж, это было единственное, в чем они оказались правы. Потому что если сравнивать гидропонный шланг и прову в девяноста девяти процентов случаев прова… более эффективна. Воевать на голодный желудок действительно никто не станет. Но если у кого-то есть оружие… Альба содрогнулась и помотала головой. Любовно погладила рукоятку сикрона. Оружие позволяет взять свое. За окном все так же крутились оранжевые и желтые вихри газа. Альба думала. Вспоминала свой первый и единственный разговор с боссом. “Нет-нет-нет, мне не… мне не нужны люди на ферму. Я нанимаю тебя… Счетоводом, да”. Альба не могла о таком и мечтать. Но почему? Счетоводом, без навыков, без специализации? “Э… Мне так удобно, да. Я вижу, что ты мне подходишь. СиТи безусловно, самый продвинутый интеллект в Системе, но… Э… Ей никогда не заменить людей. Смекаешь?” Альба могла прочитать кого угодно. Она знала, кому предложить условия пожестче, кому - помягче и в сделках в скором времени начала ориентироваться как рыба в воде. В конце концов, нет существенной разницы, чем торговать - топливом или протеиновыми батончиками, если ты понимаешь принцип. СиТи в “сделки личного потенциала” не вмешивалась - Альба могла сама закупить топлива по корпоративной цене и продать дороже. Или предоставить дешевле и привлечь новых клиентов. Вот сейчас, из новой группы прибывших… Кто действительно едва сводит концы с концами, а кто просто зажимает кредиты на серых счетах? От мыслей женщину отвлекло ощущение наблюдения. Странного, неестественного наблюдения, будто все камеры СиТи сейчас направлены на нее. Она… в чем-то ошиблась? Что-то сделала не так? Босс ей недоволен? Холодея от ужаса, Альба медленно обернулась. За ее спиной левитировало странное прозрачное существо, похожее на дрона, будто изготовленное из голубого стекла. Не сразу было понятно, есть ли у него конечности, однако общий силуэт напоминал морду вирнорки, коих на родине жокея водилось в огромном количестве. С минуту они смотрели друг на друга - Альба и голубое прозрачное что-то, чему она не знала названия. Новый дрон СиТи? Почему он настолько непрактичный и… почему он голубой? И… прозрачный? Почему он… Светится? Босс, конечно, был известен своей экстравагантностью, но использование чего-то подобного вогнало Альбу в ступор. Картинка не складывалась, мысленный ящик не закрывался до конца. Женщина осторожно и медленно потянулась к висящему на поясе сикрону. Когда ее пальцы коснулись рукояти пистолета, из середины существа вырвался белый слепящий луч. Альба сдавленно выдохнула от пронзившей ее острой боли. Все, что она успела сделать - отшатнуться, закрыв рукой лицо, выстрелить наугад. Все, что успела запомнить - собственную тень, будто сотканную из голубого сияния. Себя саму отдельно от себя. Неделю спустя после вышеописанных событий Юпитер, станция Калисто Один из узлов внутренней связи. — Я стреляла в себя, Джарикс, понимаешь, в себя! Там… там не было никого, кроме меня там… Я… Джарикс, мы должны сообщить боссу, мы… — Альба, успокойся. — Джарикс, мы обязаны! Что-то происходит, что-то ненормальное, Джарикс, неужели ты мне не веришь, пожалуйста, хотя бы ты! Прошу, выслушай меня! Младший связной устало потянулся и вздохнул. Кресло на колесиках под ним скрипнуло, покачнувшись. Все, чего связной хотел прямо сейчас - спать. До конца смены оставалось меньше получаса. И звонок от старой знакомой не входил в планы Джарикса на эти полчаса. — Хорошо, Альба, только успокойся. Все в порядке. — Я подвела босса. Я не знаю, что произошло, но я подвела босса, и из-за этого… я… Я ничего не помню. Меня две, Джарикс! — Ты одна, будь тебя две, вся станция бы с тобой уже свихнулась. — Но меня правда две! Я стреляла в себя! — Ты говоришь ерунду! — Я говорю правду! Из динамиков раздался истерический женский смех. Связной поджал губы и помотал головой, вздохнув. Дело принимало… скверный оборот. Что бы ни произошло с Альбой Аранг, она была не в себе. И сильно не в себе. Беспокоить босса из-за чужого безумия не решился бы никто, тем более, что сам Ви, судя по слухам, не так давно был близок к кризу. — Извини, Альба, пока я не могу связать тебя с боссом. Я сообщу ему все, что ты мне сказала, но прямо связать не позволяет его состояние. Ты же сможешь подождать немного, правда? Ты подождешь, пока он поправится? Ответа с той стороны не было. Быть может, все же уснула под действием лекарств? Джарикс поморщился. Ее бы в бокс… Накачать снотворным и в криокамеру, до выяснения обстоятельств. Внезапно комната окрасилась в красный цвет. Основной свет потух. Мгновение спустя взвыла сирена. Джарикс выругался. Ну почему это всегда происходит на его смене? — Альба, я позже свяжусь, у нас гости. Джарикс оттолкнулся от личной консоли связи ногой, кресло послушно покатилось в сторону основного пульта управления. Опять эти тэнно. Вот что они надеются тут найти? Джарикс наметанным движением запустил уже ставшие привычными шумы в эфир, вытащил жесткие носители с информацией, отсоединился от других станций. За громкоголосой сиреной он не слышал, как по ту сторону личного канала связи на металлический пол звонко упал медицинский скальпель. Десять минут спустя тревога отключилась. Успевший задремать Джарикс сонно мотнул головой и потянулся в кресле. Так… Свалили? Надо запросить подтверждение. Джарикс щелкнул переговорным устройством. Ожидаемого шипения рации не было. Сон как рукой сняло. Пощелкав переключателями еще пару раз, Джарикс задумчиво потер подбородок. Странно. Связной точно помнил, что не отключал рацию. Так было задумано протоколом - примитивнейшая по своей сути рация не должна выходить из строя. Не потому, что тэнно не могут ее взломать, а, скорее, потому, что они не ожидают от Алада Ви использования настолько примитивных технологий. За спиной Джарикса раздался непонятный шум. Шшших-шшших. Связной недовольно цокнул языком и фыркнул: — Вистрикс, боларолу тебе на всю задницу, хватит баловаться с переключателями! Сколько раз тебе сказать, что это не смешно? Вистрикс молчал. Впрочем, это было вполне в его духе - глупые приколы, странные шутки и глумливый характер делали из коллеги Джарикса человека, с которым ужиться было решительно невозможно. Шшших-шшших. К работе Вистрикс подходил безответственно, впрочем, чем-то напоминая самого Джарикса. Шшших-шшших. В конце концов, связной не выдержал и обернулся. — Вистрикс, твою ма… Вистрикс действительно был за его спиной. Лежал на полу возле шлюзовой двери, головой внутрь. Створка каталась туда-сюда, хлюпая кровью, затекшей в полоз. Выполняя протоколы безопасности, дверь пыталась закрыться. Выполняя протоколы охраны труда, дверь пыталась открыться. Она доезжала до шеи Вистрикса, упиралась в нее, и катилась назад. Шших-шшших. Шшших-шшших. — В…Вис?… Это… Это не смешно, Вис, — Джарикс уперся спиной в консоль главной связи, не в силах оторвать взгляда от ужасного зрелища,— Вис… Вставай, дружище… Давай ты просто встанешь и скажешь, что это шутка, да? Это… Это же шутка? Шшших-шшших. Шшших-шшших. Дверь продолжала ездить туда сюда с мерзким отвратительным звуком чего-то застрявшего в полозе. Шшших-шшших… Когда она отъехала снова в роллерной щели ярко блеснул осколок синего стекла. Осколок, похожий на шоковую вилку. Два дня спустя после вышеописанных событий Юпитер, станция Элара На станции с утра творилась неразбериха. Сирены сменяли одна другую, боевые линии клепали МОА до перегрева. Рабочий персонал попрятался по углам, от греха подальше, уступив место тем, кто умел держать в руках оружие, и делал это хорошо. Ничего необычного. Типичный день Элары. Если ты не успел с самого подъема отнести свою задницу в цеха - позавидуешь мертвым. Главное, что производство нейронных датчиков шло полным ходом. Маленькие, способные вполне уместиться в ладонь, датчики предназначались для контроля аугментики. Технология Гринир, практически утраченная самими Гринир, секрет которой бережно хранился здесь, в недрах одной из самых горячих по своему характеру станций. Еще одна технология с запахом прибыли, основанная на крови: больше всего эти датчики были нужны жокеям. И, скорее всего, острая необходимость в них и была настоящей причиной постоянных атак на Элару. Однако сегодняшний день отличался от предыдущих. Острое ощущение отсутствия даже иллюзии безопасности преследовало каждого жителя станции. Как и острое ощущение того, что за ними… Наблюдают. Наблюдает кто-то незримый и очень опасный. Кто-то, на чьем фоне даже тэнно с постоянными разрушениями не более, чем сопутствующий урон, страшный, скорее, своей неизбежностью, чем неожиданностью и реальной угрозой. С тэнно разговор был коротким - производственная линия выводилась в критические обороты, открыто на борту станции оставались лишь те, кому жизнь немила или те, за кем числились преступления. Остальные занимались тем же, чем обычно, стараясь максимально не отсвечивать в общем пространстве. Как работать с новыми захватчиками - не знал никто. Достаточно было уже того факта, что тревога активировалась постоянно в разных частях станции, как если бы часть систем вышла из строя. Враг - невидимый и неуловимый - появлялся то тут, то там, но ни просканировать, ни засечь его не удавалось. Его присутствие чувствовалось в воздухе. СиТи реагировала мгновенно, запирая нужный отсек. Однако не смотря на это, дополнительное сканирование не помогало найти источник проблемы. Вторженцев. Речь о тестировании нового вида МОА, разумеется, никого уже не могла убедить. Плохо придуманная руководителем станции ложь не выдерживала даже простейших проверок. Впрочем тем, у кого времени едва хватало, чтобы работать, было не до этого. Но те, у кого хватало времени на размышления… Командир станции, Кирса Тиз, ходил по кабинету взад и вперед. Он не знал, что и думать. Как понимать сложивщуюся ситуацию. Ему казалось, что он хорошо знает босса. Однако Алада Ви хорошо знал лишь сам Алад Ви. Ибо когда Кирс в прошлый раз считал себя хорошо осведомленным, Ви из под носа у него ускользнул на Эриду. Когда Кирс в следующий раз считал, что смог приблизиться к боссу, Алад исчез и объявился лишь спустя неделю, дерганый, нервный, но при этом необычайно счастливый. Кирс сцепил зубы. В конце концов, Бек платил ему не за то, что Ви исчезал неведомо куда или начинал тестировать странные технологии. Бек платил Тизу ровно за то, чтобы знать, что происходит на Юпитере. Однако исследователь как чувствовал, что за ним следят. И изворачивался как мог. Вот тебе, Кирса Тиз, должность командира станции, и отчеты я хочу каждые два, нет, каждые три, нет, каждые полчаса. Нет-нет, Кирза Тиз, меня не интересует прибыль, получаемая от датчиков, но я хочу знать скорость и температуру всех двадцати сборочных линий на каждом участке, расходы, давление в трубах… А… Да, Корса Тес, не забудьте подробно расписать, куда и какие ресурсы пошли и как вы распорядились остатком несбытого товара. А, да, как тебя там? Креса Тас? У тебя нет часом родственниц среди гринир? Нет? А, Кирса? Да, показалось. Нет, нет, совершенно… э… Ничего. Кирса Тиз был погребен под количеством бумажной волокиты. Разумеется, ему не составило труда найти идиота, заполнявшего за него формы отчетов, разумеется, он смог найти тех, кто будет заниматься распределением ресурсов более грамотно, чем он, разведчик со стажем, но кто сказал, что у Бека отчетов было меньше? Кирса попытался сосредоточиться на изображении, рябившем на голографическом мониторе, когда оно внезапно погасло. Тиз выругался. Нервы сдавали. От количества мыслей кипел мозг. Да, Тиз был разведчиком, но прежде всего он был солдатом. И сейчас он не знал ни куда докладывать, ни кому докладывать, но чувствовал острую потребность выговориться. Заложив руки за спину, Кирса Тиз замер посреди комнаты. — Итак… Во-первых мы имеем факт того, что Элара - полигон. Кто бы что не говорил и как бы не считал, — начал Кирса,— во-вторых… —... Ты облажался. Голос Фрода Бека заставил Кирсу вздрогнуть. “Все. Теперь точно яйца кубрау добывать” - только и успел подумать Тиз, оборачиваясь. Член совета директоров стоял за ним, спокойный, как обычно, разве что одет Фрод Бек был не в форму техника, а в форму простого пехотинца. Потоковая винтовка висела у него за спиной, как будто так и должно быть. Что-то во всем этом было не так, однако понять, что, Кирса не успел: прервав его объяснения жестом ладони, Фрод Бек заговорил сам. — Ты облажался и очень крупно, Кирса Тиз. Однако я даю тебе шанс, и, уверяю тебя, это будет последний твой шанс. Я хочу знать все о Реликте, которого раздобыл Алад Ви. — Но… Я ничего не знаю, босс,— растерянно пробормотал командир станции, неосознанно пятясь назад, к стене спиной, как будто это могло ему помочь. Фрод Бек вздохнул, затем непринужденно улыбнулся и медленно достал из-за спины потоковую винтовку, перехватив ее поудобнее. В темных глазах полыхнул незнакомый Кирсе огонек. Медленно, будто зная, что командиру станции некуда деться, Фрод Бек поднял винтовку так, чтобы излучатель был направлен прямо на Тиза. Дернул губой, улыбаясь шире, и, наконец, произнес: — Подумай еще. Настоящее время, Деймос, Некралиск Покои Ллойда — Извини. Мне нечем пожать тебе руку, — беспристрастно заметил Ллойд, чуть повернув свой череп на протянутую ладонь Владимира. Дыра зияла чуть справа, скульптуру закрывали края балкончика, однако две лестницы, отходящие по бокам, намекали, что к ней можно спуститься. Светящиеся символы на стенах, стоило оказаться с ними на одном уровне, оказались более четкими и не такими маленькими, как на первый взгляд. Слева, на небольшой площадке, от которой двукрылая лестница спускалась вниз, тихо переговаривались Ви и Отец. Владимир задумчиво посмотрел на собственную руку, как будто видел ее впервые, после чего зачем-то вытер о штанину. То, что у его нового знакомого не было рук, почему-то дошло не сразу, как и вся нелепость ситуации. — Э… Я не подумал. Знаешь… Главное, с таким количеством отверстий, что у тебя еще сохранились мозги. — Не биологические. Владимир хихикнул. — Способные поддерживать мыслительный процесс - уже хорошо. Некоторые и этим не обладают. — Самокритика - это чудесно. “И с чувством юмора порядок” - подумал парень, разглядывая закатанную в золотые кружочки черепушку. Он хотел было спросить что-то еще, как вдруг громкий и неожиданно резкий звук заставил его дернуться. То ли лекарства Ви так действовали, то ли усталость от впечатлений, но Владимир совершенно забыл, что в комнате они не одни. Растерянно наблюдавший за ними Алад и не менее удивленный Отец, кажется, тоже забыли о своем присутствии. Теперь же резкий и неприятный звук, напоминающий пиликанье телефона, привел в чувство всех. Неприятное пиликанье эхом отражалось от высоких стен и сводчатых потолков. Алад раздраженно клацнул по унитулу. Звук прекратился, затем раздался снова. Гигант со светящимися глазами задумчиво смотрел на Владимира и Ллойда, Ллойд же, напротив, предпочел занять полоз на золотой балке и повернуться ко всем монетной стороной. Меж тем Ви растерянно смотрел на пиликающий унитул и, наконец, когда пиликанье утихло, перевел взгляд на Отца. — Посетитель. У Вас одно новое сообщение, — констатировал Ллойд, — доступная часть кодировки позволяет отнести его к классу экстренных. Сообщение содержит видео- и аудиоматериалы. Частичное сканирование материалов позволяет отнести их к необходимым для просмотра всеми присутствующими. И нет, я их не читал. Ви недовольно дернул бровью. Возможно, он бы высказал свое неудовольствие еще как-либо, однако присутствие голубого гиганта делало подобную вероятность близкой к нулю. Почему - Владимир не понимал, но чувствовал это отчетливо. — Всем так всем. Выводи. На мгновение пространство над дырой покрылось рябью, скрывая странный наклоненный механизм, вращавшийся вокруг своей оси, а еще через мгновение резкий звук стрельбы заставил Владимира подпрыгнуть. Стреляли, казалось, прямо за спиной, но в то же время звук был похож на низкокачественную запись. Обернувшись, реликт увидел, как в пучке света, исходящем из пола, рябит изображение Юпитера. Вот переборки, такие привычные и знакомые… И… Искореженные. Обожженные. Словно кадры из эпического боевика - пламя, дымящее и рычащее, резко контрастирующее с голубыми существами, голубыми и, казалось, полупрозрачными. Огромное что-то с ревом пронеслось совсем близко. Камеру будто качнуло, изображение зарябило сильнее, затем погасло совсем. Какое-то время еще продолжались кошмарные звуки - скрежетал металл, что-то взрывалось, кто-то стрелял, затем же… Затем все стихло. “Фаграс, 1.015? Вы тут?” Владимир тщетно пытался унять тряску рук. В голове почему-то резко и сильно зазвенело. Пахло дымом. Дыма не было. Пахло гарью, но ничего не горело. В горле першило от пепла, который был не здесь и не сейчас. Модули не отзывались, но тяжелое и гнетущее чувство тревоги говорило само за себя - модули были обеспокоены. Обеспокоены настолько, что ничего другого уже не замечали. Ни голосов вокруг. Ни того, как Ви задумчиво ходил по платформе, а Отец что-то говорил ему. Мир покрылся туманом, и легкая дымка с золотым звоном нарушалась лишь тиканьем, похожим на тиканье часов. “Часы… Точно. Вот что это такое” — невпопад подумал Владимир. — Позаботьтесь о нем. — Ви, дружище… Это безумие. — Твое мнение… Вилкор… э…Безумно важно для меня. — Вот, возьми. — Я уходил без оружия. Будет… Э… Лучше, если она и дальше будет считать, что… Деймос это руины. Весь Деймос. Что тут никого нет. — Вопрос времени, когда эти щенки наткнутся на нас. — Сепулькрум слишком… Тяжел для Ви, да, дружище. — Я не могу тебя просто так взять и отпустить! Ви, это безумие, черт возьми, разве за этим он погиб? Сквозь туман пробился золотистый, мелодичный смех. Смех, пропахший полынной горечью и болью. — Позаботьтесь о реликте, Вилкор. У Алада всегда есть план. Владимир не знал, сколько времени прошло. Белый туман не рассеивался. Воздух пах обреченностью, затхлостью и гнилью. Перед глазами мелькали образы, но их было недостаточно, чтобы что-то понять. Тело стало невероятно тяжелым, неподъемным, неповоротливым. Это опять та штука действует, которую вколол ему Ви? “Нет. Это… Отчаяние. Ты наконец-то понял, что здесь ты совершенно один.” — спокойно объяснил 1.015,— “Никто не станет тебе помогать. Однажды тебя убьют, как пережиток прошлого. Разберут на части. И все. Рано или поздно… Владеющие разумом найдут тебя. Все это происходит из-за тебя. Ты же понимаешь это?” Владимир глухо зарычал. Мало того, что этот паскуда саботировал большую часть попыток наладить с ним отношения, так еще и пытался капать на мозги! “Я прав. Тебя ищут. Оставаясь с Энтрати, ты подвергаешь их опасности. Ты должен уйти. Немедленно.” “Иди к черту” — пробурчал Владимир, вспомнив прекрасную “наружу” того места, где он сейчас находился… где бы не находился. — Солидарен, цефалон Солас. Я передам Матери информацию немедленно, — внезапно откликнулся Ллойд, — Она принимает решения. “Какого….”— подумал Владимир, недоуменно моргая, —”С кем сейчас говорил Ллойд?” “Со мной”, — спокойно ответил модуль 1.015, — “ Меня зовут цефалон Солас, Реликт. Однажды ты поймешь, что я поступил верно. Если выживешь.”