stella

— Я чувствую себя глупо, — пожаловался Гарри, с ревностью смотря, как Дафна вовлекает читающего Драко в поцелуй. Они стояли у стеллажей и Гарри считал, что это абсолютно не приемлемое поведение. Правда, если бы он был на месте Дафны, то его бы это не смущало. — Что? Из-за того, что ревнуешь? — Бинго, — Гарри со стоном уронил голову на стол, не находя в себе сил пялится на это дальше. — Да ладно тебе, дорогуша. Это абсолютно нормально, что ты ревнуешь, — она скучающе перевернула страницу журнала. — Можем рассказать Гермионе об этой «проблеме». Наверняка она что-то придумает и мы отвоюем Малфоя обратно. — Ни за что! Я даже Сириусу не рассказал, это нечестно. Мне каждый раз стыдно, когда я ему письма пишу. Вот ему нужно будет рассказать. Может летом. Или в следующем году. — Но я-то знаю, — выдвинула Панси весомый аргумент. — Ну, это же ты, — где-то спереди раздался восторженный писк Дафны, явно от поцелуя, и Гарри раздраженно дернул щекой. — Я польщена, — Панси хмыкнула, а потом отложила журнал. — Хочешь заставим его ревновать? — Как? — у Гарри азартно загорелись глаза. — Подыграй мне, — шепнула она, а потом произнесла «Гарри!» достаточно громко, чтобы Драко обратил на них своё внимание. Девушка наклонилась к другу, но тут же закрыла их лица журналом. Гарри всего на секунду удивился, а потом понял, что делает Паркисон, и тихо хмыкнул. Все в библиотеке, кто видели эту картину, решили, что они целовались, и только Гарри с Панси знали что это маленькая постановка. Через пару секунд Панси убрала журнал, а Гарри выглядел через чур восторженным, что только дополняло картину. Правда, радовался он гениальности подруги, но это мелочи. Дафна что-то недовольно пробормотала и послышались торопливые шаги. — Нашёл книгу? — спросил Блэк, когда Драко бросил Дафну одну и сел за один стол с ними. — Да, кхм, пришлось задержаться, — Малфой выглядел жутко недовольным, словно съел вагон лимонов. — Так о чем читаете? — Пока что гороскоп на эту неделю. Тонкости мира чар её не интересует, а вот это очень даже. Между прочим, на этой неделе у меня «большая удача». Может получу Превосходно по зельеварению? — Гарри покосился на «Ведьмополитен», а Паркисон дала ему шутливый подзатыльник.

***

Вся кампания сидела во дворе, радуясь свободному времени. Правда, Гермиона читала прямо сейчас, а Панси сзади плела ей косы и напевала какую-то песенку под нос. Гарри и Рон абсолютно нахально развалились на траве и, пока Рон с Блейзом обсуждали Фею, птицу рыжика, Гарри тихо млел от голоса Драко, даже не вслушиваясь о чем он говорит. Идиллия. — Хей! Земля вызывает Блэка! — Драко пощелкал пальцами у него перед носом, вырывая из подобного состояния. Гарри несколько раз моргнул, приходя в себя. — Что-то случилось? — Не выспался, — отмахнулся Гарри и для убедительности зевнул. Солнце было тёплое, а небо ясное и погода словно хотела, чтобы он сейчас вздремнул. — И что же ты делал ночью, а? — страдал от любви? Ну не знаю. Всё то, что делают кисейные барышни в романах твоей матери. — Не уж то над Филчем шутил и меня не позвал? Как ты мог? — голос наполнен искренним возмущение, отчего Гарри тихо посмеялся. — Глупости, будто бы я мог? Проспорил Панси и пришлось делать ей Трансфигурацию. Правда, Панси? — Конечно, — подтвердила девочка, не отвлекаясь от своего важного занятия. — Он не верил, что Нотт втюрился в Браун. Ха! — убедительно солгала Панси, хотя это была лишь отчасти ложь. Гарри и правда не верил, но они не спорили. — Привет, Гарри! — крикнула Джинни, проходящая мимо. Рон смешно сморщил нос. — Тут, вообще-то, ещё твой брат есть, а не только Гарри! — Джинни фыркнула и пошла дальше. Томас, стоящий спереди, счастливо махнул ей рукой, а потом подбежал и обнял. — Удивительно, она всё ещё влюблена в тебя, — неверяще произнёс Рон. — Конечно, я неотразим. — И абсолютно скромен, конечно, — хмыкнул Драко. — Жаль её расстраивать, но сердце Гарри уже захвачено, да? — Блэк удивлённо посмотрел на друга, задерживая дыхание, и внутренне паниковал. Он узнал? Узнал, что Гарри влюблен в него? Что он теперь сделает? Засмеёт? Пожалеет? Или прекратит общаться с ним? Но всё это оказалось не так. Драко вскинул брови и добавил: — Ну, я имею в виду… Трансфигурация… Стой, ты серьёзно в кого-то влюбился? — удивлённо произнёс Драко, видимо, прочитав что-то на его лице. Он подвинулся ближе, ожидая ответа на вопрос. — Глупости, — ровным голосом отрицал Гарри, но чувствовал, как его лицо пылает от всей этой ситуации. — Трансфигурация и только Трансфигурация. — Да ладно тебе, Блэк, рассказывай, кто она? С нашего факультета? — Иди нафиг, Блейз, — огрызнулся Гарри, чувствуя, как настроение ползет к отметке «Отвратительно». Панси кинула на него нечитаемый взгляд, но очень сопереживающий, а Забини был готов кинуть ещё сотню вопросов о девушке, в которую он влюблен, чтобы узнать новый секрет, новую сплетню. Знал бы Блейз, кто эта «девушка», кто покорила сердце их Гарри. — И всё-таки? Скажи хоть как она выглядит? — Драко не вмешивался во всё это, но его глаза сияли любопытством и чем-то ещё. Чем-то очень разочарованным, словно он должен был узнать первым, в кого влюбился Гарри. Ха! — Да никак она не выглядит, потому что её не существует, ясно? Я ни в кого не влюблен! — распалялся Гарри ещё больше. Он резко поднялся на ноги и, обтрусив одежду от травы, пошёл по направлению ко входу в школу. — Ты куда? — было не разобрать, кто крикнул, но Гарри и не особо старался понять, лишь перестать злиться. — Люпин просил зайти, — солгал мальчик и зашёл внутрь. Он устало привалился к стене и закрыл лицо руками. Это выше него, в самом деле. Хотелось прямо сейчас раствориться в чистом голубом небе и не чувствовать этой боли в груди. Он бы наблюдал за людьми и друзьями сверху, иногда насылая бури, в особенно плохие моменты, и выпуская радугу каждый раз, когда дорогие ему люди улыбались. Но он бы перестал так страдать от подобной глупости, ведь небеса не могут влюбляться, особенно в людей. И тогда было бы намного легче. Внезапно дверь, ведущая во двор, снова открылась. — Драко? — удивлённо спросил Гарри, делая непринужденный вид и натягивая на лицо улыбку. — А ты куда? — Ну не могу же я бросить друга одного на произвол судьбы, — он криво усмехнулся, а слово «друг» отозвалось неожиданно болезненно в голове. — Ты же знаешь, Блейз не специально. — Конечно, знаю, — горько и немного ядовито отозвался Гарри. Он на самом деле не сердился на Блейза, вовсе нет. Он сердится на себя, на этот мир, но не на Блейза, тот всего лишь был любопытным. — Пошли лучше на кухню, — предложил Малфой. — Залечим твоё горе. И Гарри согласился. Они выпили вишневого сока, а эльфы предложили им столько сладостей, что глаза разбегались из стороны в сторону. Ребята поговорили о через чур сложных уроках и через чур бредовых Прорицаниях, поговорили о домашних заданиях, тщательно обходя тему Гарриной любви, которая сейчас имела большую актуальность. Драко пожаловался на Дафну, а Гарри посмеялся (почти искренне), после чего договорились полазить в недавно обнаруженном кабинете, который был наполовину разрушен и давно заброшен. Вдруг они что-то там найдут? Обсудили как бы выглядел Снегг, если бы имел бороду Дамблдора и постоянно обращался «мальчик мой». И Гарри было так весело и легко, он даже не чувствовал той глухой боли, которая практически всегда его преследует. И Гарри вспомнил, почему решил ни за что не признаваться Драко в любви.