Братья

В нас обоих свирепствует дождь, неприкаянная гроза. Я иду в никуда, в никогда, ничего тебе не сказав. Засыхает бордовая кровь — но солёная, как слеза. Я смотрю в черноокую высь, будто вижу твои глаза. Ты разбит на осколки безумств, на остатки исправленных кривд. Ничего не осталось от нас; тот, кто должен, убил и убит. Только сердце [последний удар] так безвыходно, скверно болит, Что в словах: «Глупый, маленький брат…» расхождение тысяч орбит, Искривление всех полуправд, извращение всей полулжи… Что в душе я твоей поломал? Что за струны в тебе обнажил? И теперь наше пламя рычит, мы с тобой за спиной всё сожгли. Но теперь мы одни. Один — в смерть, а второй — одинок без души. Ты уйдёшь в никуда, в никогда, пуст и дик, на распутье завис. Но чернеет воронье перо. Я смотрю в черноокую высь. В уголочках сломавшихся губ кровь и слёзы в усмешку сплелись… И голодный свирепствует дождь. Улыбнись. ***