Братья

И огонь вновь горит в моём сердце, душе и взоре. Открываю глаза — безнадёжный, рдяной закат. Если я в этом чёртовом мире чего-то стою, Мне не станет помехой главнейшая из преград. Этот мир… этот мир — неизбежен и глух, цикличен, В нём потеряно то, чем ты был для него, мой брат. И теперь моя роль здесь — не тихая роль добычи, А роль ястреба, что не умеет лететь назад. Изменить, изменить… Я шагаю в пустую бездну, Я стою на рубежной, последней своей черте. И холодную пропасть в горячей душе разверзнув, Я тону с этим чёртовым миром в своей же тьме. Этот холод сожжёт мою кровь и остудит раны, Он замрёт лишь в глазах, в опаляющем злом огне. Мои узы — нет, цепи! — отныне всецело рваны: Я один на один в завершающей всё войне. Я один на один с этим несправедливым миром, Где лишь ненависть — друг мой, оружие мне и щит. Ты ушёл, брат, меня позабыв на краю обрыва, Ты не спас мою душу от каменных чёрствых плит. Если я в этом чёртовом мире чего-то стою, Я сожгу его сам, пусть лишь пепел наверх летит. Так огонь вновь горит в моём сердце, душе и взоре. Так и чёрный огонь горит.