..если бы все всех любили — меньше бы было самоубийц в новостных эфирах
Ничего не исправлять. Ничего не исправлять. Ничего не исправлять. Женя закрывает глаза, прижимая папку ближе к себе. Нет. Это просто невозможно. Нужно взглянуть на текст еще раз. Проверить. Оглядывает так словно собирается делать что-то незаконное, а не править свой же текст в попытках сделать его еще лучше. — Это невозможно, если текст уже хороший — звучит раздраженный голос Максима в голове. Женя почти закатывает глаза, вовремя останавливая себя. Макса рядом нет, доказывать нечего. Девушка возмущенно вздыхает — он в ее голове, даже когда она понятия не имеет, где он. С громким звуком бросает папку на подоконник, раскрывая на середине и перечитывая свой же текст. Нет. Это просто ужасно. Невыносимо. Надо бежать. Нечего тут делать. — Опять испугалась? — слышит насмешливый голос Максима в своей голове. Предатель — думает Женя, поджимая губы. Его нет рядом — думает. Это все выдумки, ему нет дела до ее проблем. Так правильно думать. Так нужно думать, чтобы сохранить остатки рассудка. — Майер, твоя очередь — говорит недовольный однокурсник на бегу, очевидно, что его идею раскритиковали преподаватели в аудитории. Кто из них предатель — вопрос философский.-1-
— Твой пацифизм не более чем наигранная маска не такого как все, — нравоучительно говорит Женя, откусывая яблоко и перелистывая конспекты по истории. Она щурится в лучах закатного зимнего солнца, но не пересаживается — противно сидит напротив окна, раздражая Максима, у которого настроения сидеть в столовой и любоваться ярким солнцем никакого нет. Анисимов взгляд на подругу переводит, отрываясь от переписывания домашки по математике из ее же тетради. Красивая чертовка, когда расслабленно нежится в лучах солнца. Ей он никогда об этом не скажет, конечно. — Мой пацифизм — это вынужденная мера. Мир и его злоба меня не удовлетворяет. И я не вижу смысла отвечать злом на зло, — пожимая плечами, говорит парень. — Ну, а я что сказала? — полушутя, закатывая глаза, спрашивает. Перелистывая страницу и тянется за карандашом: снова нашла то, о чем хочет узнать чуть больше из университетских учебников матери. — Если хочешь поговорить о чем-то серьезном в масштабе нашей вселенной, то я бы предложил обратить внимание на глобальное потепление, возможность конца света через пару часов или о твоей стервозности, — Максим усмехаясь, вглядывается в лицо подруги, которая взгляд в конспект прячет. Очевидно, не хочет очередного разговора про ее дурной характер. — Вот тут бы не помешал твой пацифизм и деланное безразличие, — говорит. Парень усмехается, возвращаясь к своему занятию. Нет, он не идиот, что не может заставить себя выучить параграф из учебника по алгебре — он просто не видит в этом смысл? К тому же рядом Женя — супер отличница, первая активистка и стерва школы. Адская смесь. Сбивающая все на своем пути. Максим на секунду отрывается, когда к их столу подходит Олег — такой же идеальный, как и Женя. Он к своей девушке наклоняется, целуя в скулу. Смотрит на Анисимова косо, но все уже давно привыкли. Свобода не собирается исчезать из жизни его подруги. Олег не собирается этого терпеть.-2-
— Раз, — перепрыгивая через лужу на каблуках, беспомощно хватаясь за лучшего друга, хохочет девушка. — Два, — делает еще один прыжок, пока Свобода чертыхается и пытается сохранить равновесие за двоих. — Три не будет, — прерывает резко, за руку хватает, тянет на себя. — Жек, упадем, — прямо в глаза смотрит, улыбается, но глупо пытается убедить. — С тобой не страшно, — шепчет Женя, хохочет громко, и руки переплетая, делает еще один прыжок.-3-
Если бы Максима спросили по-глупости почему он общается с Женей Майер. Максим бы не разозлился, не стал бы кричать, он тихо пожал бы плечами в жесте очевидном. Он не знает. Максим просто привык к тому, что Женя всегда рядом. Майер — это как необъяснимое, невероятное, неповторимое. Во всех начинаниях. Анисимов ее помнит едва ли не раньше чем себя. Сначала как миленькую девчонку с двумя бантами, потом как ту самую подстрекательницу за своим столом с самыми вкусными конфетами, надутыми губами и фразой «Макс, они меня обижают!». Анисимов пожимал плечами, иногда дрался с обидчиками подруги или утаскивал ее, препятствуя очередной драке (у Жени обостренное чувство справедливости и желание всегда быть правой — невыносимые вещи вместе) обычно на причал, любоваться на маяк, дорога к которому давным-давно закрыта. Они там часами сидеть могут: наблюдать за морем, болтать о жизни и себе, метафорично, конечно же. А когда стемнеет любоваться звездами. Хотя чаще Женя возмущается, что ни черта в этом городе не видно из-за промышленности и чертовых заводов. В детстве, Максиму кажется, возмущалась городом она меньше и больше радовалась. Но это, вроде как, этап взросления подруги, с которым Макс может только смириться. Максим помнит, как она рыдала у него на квартире, обнимая крепко, когда родители разводились. Вопила дня два, точно. Мама Максима ее успокаивала, по спине гладила, чай ромашковый подливала. Женя через два после этого в школе появилась, словно ничего не было. Никто ничего толком не знал. Максим не трепался. Но за любую попытку пошутить на эту тему или назвать Женю — Миковой — мог бы гореть в аду. Женя тогда с гордостью прошептала «Майер — папина фамилия» между литературой и географией. Тогда началась ее негласная война с собственной семьей. Сначала она осталась с мамой и долгие полтора года они жили в показушном благополучии, но Женя стала больше боятся. И себя тоже. Долго не могла смириться с ответственностью за спасенную кошку, боялась оставаться одна, когда мама уезжала в долгие командировки, но никому об этом не говорила, конечно, кроме Максима. И в этот момент он, кажется, понял насколько серьезную роль ему Женя отвела в дружбе. А потом она оказалась заточена в квартире с мамой, отчимом и сводной сестрицей — и у нее начался новый нездоровый этап жизни. Максим только плечами пожимал, мол «хочешь, приходи ко мне после уроков». Жене тогда пятнадцать исполнилось только-только и в свой день рождения она сбежала к Максу. Максим помнит, как Женя ругалась с их одноклассницей в восьмом классе. Так громко и долго, что девчонок пришлось разнимать. Максим тогда Женю еле оттащил, пока Веронику пытались унять целых трое. — Меня не любят? — когда они уже шли домой, тогда спросила девушка, пиная листы под ногами, в лужах рассматривая свое отражение. Тогда они сцепились из-за шутки про отца Жени, он уже давно не жил с ними вместе и вообще собирался уехать в другой город, но дя девочки это все еще оставалось больной темой. — Плевать, — просто ответил тогда Анисимов. Оба знали, что Женя Майер — не душа класса, не та без кого нельзя представить ни одного дня или праздника. С ней не особенно хотели связываться и распускали дешевые шутки. — Я же с тобой общаюсь, — пояснил, за руку хватая. Женя тогда усмехнулась так, что было непонятно: рада она этому или наоборот. Рыцарем Свобода не стал. Наверное. Но Женька Микова держаться за него, перескакивая через лужи пьяная, не перестала.-4-
Женя придирчиво осматривает своё отражение, буквально впритык к зеркалу. Максим полулежит на диване прямо за девушкой. С интересом наблюдает за подругой. Не то чтобы ему было нечем заняться. Нет. Но наблюдать за Женькой интересно. Особенно в полутьме новогодних огоньков, когда она примеряет украшения свои. Выглядит как актриса, достойная артхаусного кино. Ее бы снимать не на старую камеру Свободы для будущих потенциальных многообещающих клипов. Ей бы публику радовать не в местном литературном клубе, где собираются престарелые учителя и ботаники. Ей бы к искусству поближе. Майер случайно с взглядом Макса пересекается, усмехается, вспоминая многочасовые нотации Олега по поводу того, что они проводят слишком много времени вместе. Не может она без него. Позовет — пойдет. Нет — таскаться рядом тенью будет. — Как ты можешь так долго собираться? — устало спрашивает Максим, запрокидывая голову на подлокотник, спустя минут двадцать наблюдений. Майер упрямо молчит, только фыркает в ответ, продолжая подводить глаза. Свобода не выдерживает через пятнадцать минут тридцать четыре секунды. Подходит к подруге со спины, усмехаясь, карандаш для глаз забирая из ее рук. — Идеально выглядишь, — говорит, смотря прямо ей в глаза через отражение. И Майер отчего-то позволяет себя поддаться его необъяснимой харизме, которая действует почти всегда безотказно, улыбаясь безукоризненно. Слегка плечом ведет, когда Максим набрасывает ей на плечи его же толстовку (знает, что эта зараза пойдет без теплой накидки, во благо своей собственной красоте и замерзнет ровно через пять минут), выводя из комнаты.-5-
Женя не знает, если честно, что ее держит рядом с неидеальным Максимом, который систематически прогуливает школу в их важном десятом классе; который полугрубит учителям; держится фриковато-отдаленно от всего класса, но не влезает в открытые конфликты. Он не герой. Тем более не герой Жениного романа. Жене подходит Олег с крепкими руками, телом Аполлона и взглядом того самого искусителя из девчачьих мелодрам. У него голос идеально низкий, никаких нареканий на учебе. Он символизирует собой гармонию и стабильность (только для остальных, кажется). Женя боится остаться с ним один на один. Женя ненавидит быть неправой с ним в споре каждый раз. Женя проклинает себя за беспомощность и тягу к всему внешне идеальному, когда Олега в очередной раз не устраивает ее общение с Максимом. — Он — мой друг детства, — сбивчиво поясняет в миллионный раз, пытаясь свою руку освободить из крепкой хватки своего парня. Паршиво. — Жень, я не хочу выглядеть дураком, — уже спокойно поясняет. Выдыхая. И расслабляя руку, которой удерживает девушку. — Ты не выглядишь, дураком, — выдыхает Женя, приобнимая Олега и целует его в щеку. Оба, кажется, знаю, что выглядит.-6-
— Почему мы не вместе? — полушутя, спрашивает Женя, чокаясь со своим лучшим другом, на очередной импровизированной тусовке. — Ты не-вы-но-си-мая, — по слогам, прикрыв глаза, шепчет Максим. В его теле алкоголя уже достаточно, чтобы в очередной раз обидеть Женю. Иногда ей кажется, что она его любит. Ключевое тут: иногда и кажется. Обычно рядом алкоголь и страдания. Макс это так хорошо знает. Плату свою берет своими издевательскими комментариями. Не играйте с чувствами ранимых мальчиков — думает Женя. Иначе они превратят вашу дружбу в редкостный ад. Поцеловать его хотя бы раз — кажется Жене правильной идей, пока она стоит с ним рядом, слегка отпихнув в плечо, после едкого комментария. Чтобы все его дебильные мысли были только обо мне — думает Женя. Ей семнадцать — синдром бога в ее годы норма. Кажется так говорит мама, когда не хочет слушать о ее проблемах. Олег появляется рядом с бокалом любимого вина. Вовремя — усмехается Женя, приобнимая своего парня. Перестань меня пугать — говорит внутри себя, взглядом в профиль на нелепой картине уткнувшись. Об Олеге, Максиме или себе?