Райское яблоко

      Бетти осталась одна в своей комнате и наконец смогла вздохнуть с облегчением. Она не увидит мать до самого Дня всех святых.       Книги были аккуратно расставлены на полках, одежда – в безупречной манере сложена и бережно убрана в шкаф. Все тетради подписаны. Все карандаши наточены. Все ручки распределены по цветам, оттенкам и толщине линии. Все иконы и молитвенники заняли свое законное место. И только ненавистные розги были заброшены далеко под кровать, чтобы их больше не видеть.       Девушка сидела на своей мягкой постели, любуясь видом из своего широкого окна. Занавески были распахнуты настежь, так что она могла без зазрения совести созерцать весь мир с высоты второго этажа.       Бетти была очень взволнована. Наверняка произошла какая-то ошибка. Ей не должны были никого подселять. Мать доплачивала школе внушительную сумму за то, чтобы юной мисс Тормент была предоставлена отдельная комната без подселений, чтобы та могла уделять все свое время лишь Богу и учебе, а не пустой болтовне со сверстниками. Но, если это какая-то досадная ошибка, пусть уж никто об этом не узнает и не спохватится.       Из коридора все громче и громче начали доноситься голоса новоприбывших учеников. В школе Святого Николая начинала кипеть жизнь, и эти звуки повседневной суеты были настоящей усладой для ушей Бетти, хоть она пока и не решалась выйти и поздороваться с кем-нибудь. Слишком уж много времени за это лето девушка провела в уединении и, чтобы полноценно вернуться в общество людей, ей нужно было время и немного смелости.       Наконец дверь ее комнаты открылась, и на пороге объявилась та самая обещанная соседка. Она была одна, без сопровождающих, и с тоской в глазах осматривала помещение.       — Мда уж… Унылая обстановочка… Хотя, чего еще можно было ждать от долбаной католической школы? — свою сумку новоиспеченная ученица швырнула сторону тумбочки и небрежно представилась. — Я Кет. Буду тут с вами срок мотать. Где все остальные?       — Больше никого не будет. Мы тут только вдвоем, — смущенно краснея, пролепетала Бетти.       — Но тут же четыре койки! Вот же облом. Я надеялась хоть на какую-то движуху. Лады, буду спать сверху. Тебя-то как звать?       — Ой! Прости! Я забыла представиться. Меня зовут Бетти. Бетти Тормент. Мне шеснадцать. Моя мама…       — Стооооп! Тормози, Бетти Тормент! Не так много информации сразу, иначе у меня голова взорвется… Где тут розетка? Мне нужно зарядить свой чертов телефон.       — Т-телефон?! Но как ты его сюда пронесла?! В школе Святого Николая запрещены телефоны, и все вещи досматривают перед заездом!       — Ага. Я в курсе. Перерыли всю сумку и половину его содержимого конфисковали, сволочи. Косметику, одежду, украшения, журналы… Пф. Не школа, а тюрьма какая-то. Хорошо, что никого не угораздило заглянуть в нижнее белье. Я перестраховалась на такой случай.       Одним ловким движением Кет вытащила откуда-то из груди небольшой сенсорный мобильник. От изумления Бетти аж на мгновение дар речи потеряла.       — Ты… ты…       — Да, пронесла его в лифаке. У меня в нем столько поролона, что еще два таких уместится. Лайфхак тебе на будущее. Мотай на ус.       — Я не ношу лифы. Мама говорит, что лифы придумал Сатана, чтобы совращать мужчин. Я надеваю… майку.       — Майку… — повторила новенькая, не веря своим ушам, — Обалдеть… Чума у тебя мамаша… И что же, у вас тут в школе все такие шибко набожные противники лифонов, как ты?       — Нет, большинство ребят вполне себе… современные. Мне кажется, я здесь одна такая…       — Черт, ну… сочувствую.       Бетти была расстроена. Она не понравилась своей новой соседке. А вот сама Кет произвела на юную мисс Тормент огромное впечатление. Конечно, не такую соседку ожидала она увидеть. В ее представлениях это должна была быть такая же скромная и тихая девочка из строгой католической семьи, как и она сама. Но Кет! Таких мама называла грязными дочерями Дьявола и пророчила им вечные муки в адском котле. Новенькая не стеснялась ходить с расстёгнутыми верхними пуговицами, длинными распущенными высветленными волосами и густо накрашенными ресницами. А грудь в лифе у нее была такой большой и округлой, что рубашка ее туго и так непристойно обтягивала. У Кет даже колгот не было на ногах, одни носки и юбка на голые ноги! Не гольфы по колено, а самые обычные носки! На гладкие, загорелые ГОЛЫЕ ноги!!!       — Эй, ты куда пялишься? — с подозрением обратилась соседка, заметив любопытные взгляды Бетти.       — Я… просто смотрю. Прости… Просто я… редко вижу таких девушек, как ты. И мне кажется… что ты здорово выглядишь.       — Эм.. Нуу… Типа спасибо… А ты, случаем, не из этих?       — Из каких? - Ладно. Забей. Не бери в голову… Займись лучше чем-нибудь. Не люблю, когда на меня таращатся. Книгу почитай что ли. Или что вы обычно тут делаете без музыки и интернета?       — Интернет есть в компьютерном классе, но нам разрешают выходить в него только во время занятий информатики в присутствии учителя. Это не очень интересно, если честно. А если ты любишь музыку, то можешь записаться в кружок хорового пения или играть в оркестре.       — А кружки, где можно выпить, курнуть и потереться с парнями, есть? Я бы в такой записалась.       — Что???       — Ничего. Забей. Шучу… Я вообще другое имела ввиду: чем вы занимаетесь в комнатах, когда нет занятий? Как вы развлекаетесь?       — А! Ну когда я в своей комнате… То есть в НАШЕЙ комнате… Я делаю уроки, репетирую, молюсь или сплю. Я обожаю театральный кружок и много репетирую. В этом году мне обещали дать роль самой Пресвятой Девы Марии! Здорово, да? Есть еще библиотека и более сотни разных книг, если хочется почитать, но я, если честно, за лето уже начиталась… Больше не хочется… А еще я очень люблю смотреть в окно. - А-ФИ-ГЕТЬ… Похоже, это будет сааааамый долгий и саааааамый скучный учебный год в моей жизни...