-Таких буйных омег я еще не видел...

— Да что за неучи?! — Сейчас Балди проверял контрольные работы восьмого класса по последней теме. И был, мягко говоря, не особо доволен, точнее вообще не доволен: Из двадцати восьми человек только три пятерки, семь четверок, две тройки, а все остальные — двойки. Как же Балди хотелось взять свою линейку и хорошенько вдарить этим двоечникам. Да правда, все ушли. В школе остались только Балди, Свип, Директор и Файл. Ну да, время же 19:54…       Отложив последнюю работу, оценка которой оказалась три, учитель принялся выставлять эти «прекрасные» оценки в журнал, тяжко вздохнув.

***

      Заполнив где-то половину журнала, Балди ненароком задумался. А ведь он тоже был когда-то учеником… Он был, как некоторые говорили, прелестным ребенком, но из не очень прелестной семьи. Мать погибла еще при родах, а отец… Он был математиком, и как только Балди приносил хоть одну четверку по математике, отец мог не только избить линейкой, ремнем и тп, а еще и оставить без еды на день. Может поэтому Балди такой худой? А школа… Честно, Балди ненавидел это здание. Из-за своих одноклассников. Многие считали его странным, так как будущий математик был довольно замкнутым и «ботаном», ведь ему приходилось часами сидеть над учебником математики, чтобы просто не остаться голодным и избитым. А также, многих пугал цвет его глаз. Он слышал в свою сторону едкие оскорбления, и язвительное поведение со стороны других омег. Ведь тогда у Балди были прекрасные шелковистые волосы рыже-огненного цвета. А альфы неоднократно пытались изнасиловать, но как-то Балди удалось до сих пор остаться девственником. Но самое ужасное — однажды, шайка из его класса поймала Балди после уроков и… двое держали, третий отстриг все волосы. Все, кроме одного волоска. Это окончательно сломало и без того непростую жизнь мальчика. Явиться таким домой Балди просто не мог. Он боялся. Сильно боялся. Как вы поняли, приходить домой в ту ночь он не стал. Был конец февраля, холодно, а у подростка поверх свитера была только тонкая куртка, нет, скорее накидка черного цвета и легкая осенняя красная шапка. Тогда пришлось всю ночь скитаться по городу, в котором жил Балди, пока не переехал в Токио. Было холодно, хотелось есть. Но он терпел. Понимал, что лучше здохнуть от переохлаждения здесь, чем от рук отца дома. Так Балди старался часов до 7-8 сидеть в школе, а всю ночь ходить. Он долго не спал, из-за чего и снизилась успеваемость. Все таки, он не выдержал, и прилег в переулке между двух домов. Там даже всякие шайки и банды не тусовались, поэтому, все было вполне безопасно. Конечно, спать сидя было не удобно, да и кирпичная стена была довольно холодной и твердой. Ну хоть что-то. Так пролетели 3-4 недели. Пока Балди не нашел один человек из органов опеки, он ночевал в том самом месте. Отца нашли и арестовали, а Балди перевели на домашнее обучение, а жил он в доме как раз того, кто его нашел. Этого человека звали Том. Когда Балди исполнилось шестнадцать, Том официально принял опеку над ним. И всегда говорил: «Если кто-то захочет быть с моим Балдиком, ему придется сначала сразиться со мной!». Те годы были лучшими в жизни математика. Сейчас он до сих пор поддерживает со своим опекуном связь. Но посттравматическое расстройство давало о себе знать. Да и эмоции стали практически не контролируемыми. Он не мог не бить учеников линейкой за неверные ответы. Видимо, все от отца, это заставляло Балди сильно грустить, ведь он не псих… Наверное… Да, он уже сам в этом сомневался. И нередко его руки сильно кровоточили из-за многочисленных ударов линейкой по ним. Благо, с этим помогал Директор, перебинтовывая их. Прошлое оставило свои шрамы. Их не видел никто, даже сам Балди. Но он их ощущал. Они сильно кровоточили, заставляя беззвучно кричать от боли, разрывали нежную плоть, ощущались жгучей болью в области сердца. И Балди пытался пережить это уже двадцать шесть гребанных лет. Прокрутив у себя в голове чуть ли не всю свою жизнь, Балди и не заметил, как по правой, а затем и по левой щеке скатились две холодные слезинки, сливаясь в одну на кончике подбородка. Они медленно капнули на тонкую страницу журнала, оставляя на ней серое пятно, покрытое катышками. Б: — Почему… — Балди притронулся к мокрой щеке — я плачу?..-Облизав пересохшие губы, Балди глянул вниз, и увидев пятно на бумаге, произнес: Б: — Ох черт, журнал!!!