***
Когда Грей отошел от ступора и наконец открыл дверь, «Нацу» вздрогнул, уставившись на него, и быстро отвернулся, крепче стиснув в объятиях своего иксида (а точно ли своего? Венди сказала, что запах только был похож, но не принадлежал Хэппи; и если он действительно был Нацу, то почему его иксидом был не Хэппи?); вошел он только с подачи стоявшего позади него высокого крепкого мужчины, чей голос был похож на голос Лаксаса: он подтолкнул «Нацу» в спину и обернулся назад, призывно кивая. На непонимающий взгляд Грея ответили две фигуры, появившиеся из темноты (даже, скорее, будто просто из воздуха, потому что до этого он никого больше не видел), одна из которых пряталась за второй. Гостей в итоге оказалось пятеро: иксид, висевший в руках у человека, назвавшегося Нацу, сам «Нацу», и еще трое — тот, чей голос звучал как голос Лаксаса, мужчина и, судя по хрупкой на фоне остальных фигуре и не скрываемой даже плащом груди, девушка. В гостиницу они зашли быстро, держась друг друга и по возможности как можно дальше обходя удивленного этим действием Грея, и остались кучкой у входа, не спеша проходить дальше. И вряд ли в этом виноваты были далекий от дружелюбия взгляд Эрзы, мрачно оглядывающей всю компанию, и еще сильнее нахмурившийся Нацу, у которого на ладонях гуляли маленькие язычки драконьего пламени. Грей выглянул, окинул взглядом улицу, чтобы убедиться, что никого больше не возникнет у них на пороге, и закрыл дверь — на всякий случай, на щеколду. От громкого в стоявшей тяжелой тишине звука, с которым она защелкнулась, гости вздрогнули. Тело и разум сковывал иррациональный страх перед этими людьми. Шарли боялась даже пошевелиться, чтобы случайно не привлечь к себе их внимание и не попасть под взгляд почему-то пугающих глаз, которых она не видела, и поэтому молча тряслась, вцепившись в такого же странно испуганного Хэппи. Она не понимала, почему боялась: если это действительно был Нацу, то не мог же он хотеть им навредить, правда? И слова вроде-как-Лаксаса о том, что они не стали бы вредить своей семье, должны были хотя бы немного успокоить ее. И сам вид гостей мог бы избавить ее от этого страха: они выглядели побитыми и уставшими, нуждающимися в нормальном отдыхе и, ей казалось, будто только пришедшими с поля боя; они не выглядели теми, кто мог бы сию же секунду кинуться на них с разрушительными заклинаниями и кто мог бы угрожать им серьезной опасностью. Сейчас скорее не они представляли опасность для Хвоста Феи, а Хвост Феи был для них опасен. Но леденящий душу страх продолжал расползаться по венам, замораживая кровь и оставляя в голове только одну мысль: бежать как можно дальше и как можно быстрее и забиваться в самый дальний угол, чтобы ее не нашли, поступая, как маленький напуганный ребенок. Шарли сейчас самой себе таким маленьким испуганным ребенком и казалась. Промелькнула робкая мысль, что скорее всего именно их она сегодня видела на Арене, наблюдающих за боями, но эта мысль быстро угасла — гости, стоявшие неподвижно эти несколько минут ожидающего молчания, в которые Эрза с остальными настороженно их рассматривали, зашевелились. — Позовите Мастера, — наконец сказал «Нацу», выступив чуть вперед из-за спины «Лаксаса»; остальные гости молча позволили ему вести переговоры, оставаясь позади, и просто сверлили взглядами магов Хвоста Феи в ответ, никак не реагируя на явную угрозу с их стороны. И пусть Шарли не могла видеть их глаз, она была точно уверена — больше всего они смотрели на Люси. Грей сложил руки на груди. — Прежде, чем раздавать нам приказания, ты бы капюшон снял, — он поджал губы, раздраженно сверкая глазами из-под челки. — И твоим дружкам совет тот же. «Нацу» несколько секунд просто стоял и смотрел на Грея, не шевелясь и не отвечая, а потом медленно потянулся к капюшону. Его товарищи последовали за ним. «Нацу» действительно оказался Нацу: растрепанные розовые волосы неровными колючими прядями спадали на знакомое лицо, знакомые глаза с узким разрезом знакомо чуть щурились. Только он весь был будто до странности искаженным: волосы были длиннее, лицо — старше; почему-то черные, его глаза настороженно оглядывали команду Хвоста Феи. Вся видная кожа была усыпана царапинами и синяками, под ссадинами ярким пятном выделялся шрам, лоб обхватывали ленты пропитавшегося в некоторых местах кровью бинта. Но больше всего внимание привлекали чешуйки — они небольшими яркими точками виднелись на внешних уголках глаз, покрывали челюсть и уходили вниз, на шею, которую скрывал плащ и высокий ворот кофты. Шарфа, который подарил ему Игнил, на Нацу не было. В спрятанных перчатками руках он держал действительно не Хэппи. — Это же саблезубовский кошак, — от удивления Грей даже перестал хмуриться — разглядывал темно-рыжего иксида, прижавшего уши к голове и смотрящего на Грея загнанным взглядом, который тут же стал раздраженным, стоило Грею упомянуть Саблезуб. — Я никогда не состоял в Саблезубе и знать не хочу, что хоть как-то связан с этой гильдией, — четко и раздельно прошипел иксид, прижимая в бешенстве уши к голове плотнее. «Нацу» молча положил ладонь ему на макушку, но иксида это не успокоило. — Я понятия не имею, что это за сумасшедший мир и что в нем происходит, но ни я, ни Стинг никогда бы даже не подумали о вступлении во что-то вроде Саблезуба, — он раздраженно мотнул длинным хвостом. — У нас была гордость. — Лектор, — девушка с короткими черными волосами, побитая не меньше, чем странный Нацу, с осуждением посмотрела на иксида (Лектора), но тот ее неозвученное замечание проигнорировал. Она тяжело вздохнула и, обняв себя за плечи, как-то затравленно сжалась под непонимающим взглядом… нормального Нацу, пристально ее разглядывающего. Второй мужчина, оказавшийся похожим на Гажила (такого же странного, как и «Нацу» — тоже побитый, тоже старше, тоже с чешуйками, покрывающими щеки, только волосы у него были наоборот короткими и чешуйки блестели темно-серым, почти черным, металлическим блеском), прикрыл ее рукой; его тело предупреждающе напряглось. Стоящий рядом странный Лаксас, чьи скулы и виски тоже были покрыты чешуйками (но в отличие от «Нацу» и «Гажила», его чешуйки были цветом схожи с его кожей и почти не выделялись на лице) только нахмурился, но говорить ничего не стал. — Погоди! — Нацу встрепенулся, чем заставил вздрогнуть и девушку, на которую он неприлично указал пальцем (а было ли сейчас самое время думать о приличиях?), и все еще жмущихся на столе позади него Шарли и Хэппи. — Это же ты была в гостинице Саблезуба! Ты схватила Хэппи! — девушка непонимающе на него уставилась, одними глазами спрашивая «мальчик, ты дурачок?», но быстро стушевалась, когда «Гажил» на ее вопросительный взгляд молча кивнул. На с силой сжатых кулаках Нацу затанцевал огонь. Девушка сжалась, прячась за чужой широкой спиной, и ухватилась за плащ «Гажила» — наверное, чтобы не дать ему кинуться на Нацу первым, потому что он в ответ на чужую фразу выступил на пару шагов вперед и размял пальцы: очевидно, готовился дать сдачи, если (когда) Нацу на них кинется; «Лаксас» расцепил сложенные на груди руки и опустил их вдоль тела, по темной коже перчаток затанцевали маленькие молнии. Напряжение в воздухе нарастало: Эрза встала в стойку, Грей сложил руки для заклинания, Люси вытащила из чехла ключ Локи, Венди покрепче встала на ногах; вот-вот мог раздаться взрыв. Один только странный Нацу оставался к происходящему безучастен — спрятал глаза под длинной челкой и молча стоял, легко поглаживая по голове взволнованно мотающего хвостом иксида. Помещение наполнилось удушающим жаром. Почти моментально стало невозможно дышать — воздух быстро раскалился настолько, что казалось, будто они находились посреди огромного пожара, который с каждой секундой разгорался все сильнее и грозил сжечь их дотла. От недостатка кислорода всех повело: Венди снова и уже полностью повисла на Эрзе, беспомощно хватая ртом воздух и задушенно хрипя, сам Эрза оперлась на воткнутый в пол меч, Грей едва не упал на колени, в последний момент ухватившись за край стола; Шарли дрожащей лапкой сжала ткань пижамы, не обращая внимания на что-то неразборчиво хрипящего сбоку Хэппи, и неотрывно смотрела широко распахнутыми глазами на мрачное лицо человека, который перестал выглядеть таким беспомощным и беззащитным, не способным им навредить; который заставил инстинктивный ужас, нависший над ней тенью, стоило только гостям переступить порог гостиницы, впиться своими клыками ей в глотку. Потому что, несмотря на свои раны и явную усталость, «Нацу» был готов не просто противостоять почти сильнейшим магам Хвоста Феи. Это чудовище готово было убивать. — Не думай к ней даже приближаться, мальчишка, — угрожающий рык прорезал похожий на патоку воздух. Потрескавшиеся губы медленно разъехались в опасном оскале, обнажая длинные острые клыки; когда фраза была закончена, они тихо, но очень хорошо слышно скрипнули друг о друга. — Иначе я за себя не ручаюсь. — Вы же нам не враги, — в ответ прошипел Нацу. Он явно пытался храбриться, выступая неким щитом перед ними, не могущими, в отличие от него, переносить такую духоту, но Шарли видела, что и ему было страшно — на руках перестал гореть яркий драконий огонь, губы сжались в тонкую полоску, чтобы скрыть то, как они дрожали, колени едва заметно тряслись, удерживая его на ногах только благодаря каменной силе воли. В глазах Нацу плескался ужас, но он упрямо не отводил взгляда от своего — чужого — искаженного предупреждающей яростью лица. «Как на острове Тенрю с Гилдартсом…» — прошептал Хэппи почти одними губами, что, не скажи он это ей едва не на ухо, Шарли бы и не услышала. — Вы же не стали бы вредить нам. Своей семье, — последние слова Нацу явно хотел бы сказать более издевательским тоном, но ситуация не позволяла — даже он уже начал задыхаться. Уголок чужих губ дернулся. — Не стали бы. Если бы вы не стали вредить нам, — «Нацу» прищурил глаза, в черной радужке которых отражением его злости — или даже уже не злости и не ярости, а бешенства? — начали сверкать искры кроваво-алого пламени. — Я тоже ношу герб Хвоста Феи, как и ты, и я тоже буду защищать до последнего то, что мне дорого, как и ты, — он склонил голову чуть вбок. — Различие меж нами лишь одно — у тебя ничего бы не получилось. — С чего такая уверенность? — Нацу отставил ногу чуть в сторону, чтобы не упасть, и склонил голову, продолжая исподлобья сверлить своего странного двойника взглядом. Почти на минуту повисла тишина: оба Нацу играли в гляделки — ни один из них ни разу за это время не моргнул, и от этого все действо выглядело еще более жутким, — в помещении становилось все меньше кислорода, из-за чего остальные, угасающим сознанием отметила Шарли, уже готовы были упасть в обморок. Внезапно удушающий жар исчез. «Нацу» мотнул головой, убирая лезущую в глаза челку, и спокойно сказал: — Я сильнее. И это было даже не предположение — это была констатация факта. И все они это прекрасно понимали. Эта маленькая демонстрация силы, с которой Нацу пришлось бы столкнуться, если бы их гость не счел нужным сделать такое красноречивое предупреждение, ясно показала, что Грей в своих словах был прав — этих странных людей следовало опасаться. Даже не просто опасаться — по-настоящему бояться. Шарли могла бы с уверенностью сказать, что этот «Нацу» силой был сравним с Гилдартсом, если даже не сильнее его. А если вспомнить, что с Гажилом они были примерно равны, а Лаксас вообще сильнее их обоих, то… Шарли не хотела даже представлять, что это были за монстры. — Мальчик, успокойся, — осадил двойник дернувшегося к нему было Нацу. Кровавое пламя исчезло из его глаз, возвращая им их изначальный черный цвет, давление обжигающей магии исчезло, будто его и не было — напоминанием о нем служило лишь тяжелое дыхание медленно приходящих в себя магов. «Нацу» подтянул иксида повыше и, положив подбородок ему на макушку, со спокойствием, кажущимся странным на фоне того, что произошло буквально несколько секунд назад, взглянул на шокированного такой быстрой сменой настроя Нацу. — Я не хочу доставлять вам лишних хлопот. Тех, с которыми мы к вам пришли, уже будет достаточно, — он нахмурился и отвел взгляд. — Хотя назвать это «хлопотами» было бы слишком большим преуменьшением. — Хлопоты? — Люси медленно опустила Ключ Льва. — О чем ты? Раздался тихий писк — «Нацу» слишком сильно стиснул в объятиях иксида. Он обернулся на звук ее голоса и прищурился; в успокоившейся было матовой бездне радужек снова замелькали алые искры. Только — Шарли вздрогнула и непроизвольно попятилась по столу — на этот раз эти искры несли в себе не предупреждение, как было, когда Нацу почему-то разозлился на гостью. На этот раз эти искры несли в себе яркую, кристально чистую ненависть, готовую спалить задрожавшую от страха Люси дотла. — Позовите Мастера, — резко повторил свою раннюю фразу «Нацу», не моргая и не отводя пылающего взгляда от трясущейся Люси. — Мы объясним, что к чему, но я не хочу повторять несколько раз, — под конец он слегка оскалился, от чего Люси икнула. — Не пялься так на Люси! — снова вспылил Нацу, но снова пытаться кинуться на своего странного двойника не стал — только сжал кулаки и зло скрипнул зубами, пытаясь запылавшей в глазах яростью поджечь чужую мощную фигуру. — Имею право, — спокойно отозвался «Нацу», не меняя ни выражения лица, ни положения головы — лишь взгляд переместился с бледного лица Люси на взбешенное лицо Нацу. — Нет, не имеешь! Она же твой товарищ! На этот раз тишина буквально обрушилась на них. Нацу смотрел в такое похожее на свое лицо, которое после его фразы скрылось за грязными прядями челки, «Нацу» молчал и не отвечал. «Гажил» и «Лаксас» нахмурились и тревожно переглянулись, пальцы девушки, чье имя никому, кроме самих гостей и Нацу с Хэппи, было пока неизвестно, сильнее сжались на ткани чужого плаща; иксид взволнованно прошептал тихое «Нацу…», обвив хвостом его руку, и закинул голову назад, пытаясь разглядеть побитое лицо. — Товарищ? — тихий ровный голос напугал Шарли — и не только ее, если судить по тому, как все, даже гости, синхронно вздрогнули — еще сильнее, чем угрожающее рычание. — Она мой товарищ? — «Нацу» поднял голову, смотря на своего визави сквозь волосы. Пугающие черные глаза почти полностью стали кроваво-алыми от бушевавшей отражением его внутреннего состояния огненной магии, и от безумной смеси бешенства и ненависти Шарли невольно осела на колени. — Да я эту тварь в лицо увидел только три дня назад.***
Когда Хэппи растолкал его и звенящим от страха голосом сказал, что он нужен внизу, Макаров сначала подумал, что детишки опять что-то учудили. Но пока он пытался найти в темноте одежду, так и смог себе представить, что могло произойти такого, чтобы Хэппи был настолько испуган — этого малыша нелегко было напугать обычными бытовыми разборками, которые происходили каждый день, а вообразить что-то опаснее летящего в тебя стола или согильдийца Макарову было сложно. Но тем не менее — Хэппи заикался от ужаса и постоянно просил его поторопиться срывающимся шепотом. Щуря глаза от яркого спросонья света, он больше ощупью, нежели действительно видя, куда ставит ноги, спускался по лестнице, стараясь сильно не шуметь — не хотелось разбудить остальных детишек, у большинства из которых, несмотря на количество выпитого, слух все равно оставался острым. Уже на середине ступенек Макаров почувствовал витающее в воздухе напряжение и пять незнакомых источников магии, четыре из которых только по отдельности заставляли бежать по мурашке от своей оглушающей силы — вместе такая мощь, невольно подумалось ему, легко могла бы уничтожить Фиор со всеми его гильдиями магов. Когда он наконец спустился вслед за Хэппи, его глазам предстала весьма странная картина: дрожащая Люси пряталась за плечом хмурых Эрзы и Грея, Венди с Шарли на коленях сидела на лавочке и нервно отстукивала ногой быстрый ритм, Нацу стоял, сложив руки на груди, и со смесью злости и непонимания смотрел на… Макаров удивленно моргнул. На свою какую-то странную копию? Похожий на Нацу парень сидел напротив Венди, копируя ее позу и тоже приобнимая рыжего кота, бывшего сородичем Хэппи, Шарли и Лили, и, не обращая внимания на пытающиеся просверлить в нем лишнюю дыру взгляды, о чем-то тихо переговаривался с… Лаксасом. Рядом сидели Гажил с непривычно короткими волосами и незнакомая девушка, небрежно остриженная под мальчика, но в разговоре они не участвовали: Гажил исподлобья смотрел на Нацу, а девушка сжимала руки на коленях и прятала глаза за короткой челкой. Она же и заметила его. Девичий локоток впился под ребра протестующе зашипевшего «Нацу», но он сразу успокоился, когда девушка кивнула в сторону стоящего в проходе Макарова. — Дедуля! — странный Нацу вскинулся, и на полузнакомом лице появилась улыбка; но, вопреки подсознательному ожиданию Макарова, лишь слабая и замученная, а не, как обычно то бывало, широкая и жизнерадостная. И несмотря на то, что от него исходила огромная магическая сила, сердце невольно защемило от общего побитого и усталого вида мальчика, который был ему словно еще один родной внук. — Что здесь происходит? — Макаров нахмурился. Как бы ни хотелось ему сейчас больше справиться о самочувствии неожиданных гостей, в первую очередь он являлся Мастером Хвоста Феи, и если его позвали, значит, предмет непременно последующих обсуждений был очень важным. Даже одно присутствие этих людей с лицами некоторых его детишек уже служило для этого достаточным основанием. — Кто вы? «Лаксас» дернул плечом и как-то очень больно улыбнулся, и от этой улыбки Макарова замутило. Девушка молча прислонилась щекой к сильному плечу и приобняла мускулистую руку своей, кажущейся чересчур тонкой на фоне странной копии его внука, выражая поддержку; взгляд зеленых глаз смотрел на Макарова с очень похожим на «Лаксаса» больным выражением. — Всех, кроме Лектора, — «Нацу» положил ладонь в кожаной перчатке на макушку робко прижимающего уши к голове иксида, — и Мин… Минервы, — он слегка запнулся, закусив на секунду губу, и обернулся на вздрогнувшую при звучании своего имени девушку, кивком головы указывая на нее, — ты знаешь. Мы те, кто мы есть. Мы действительно те, кем кажемся. — Но… — Макаров нахмурился, пытаясь покорректнее сформулировать гуляющую в голове мысль. — Мы из другого мира. Нацу выдал очень емкое «чего?», Венди то ли испуганно, то ли удивленно икнула, лица Грея и Эрзы приобрели одинаково удивленное выражение. Макаров молча смотрел в серьезные черные глаза, в которых плескалась отчаянная мольба поверить в его слова, поверить им, поверить и просто выслушать; мольба молчаливая, невысказанная, но хорошо чувствуемая: с каждой секундой, которую Макаров пытался найти в чужом взгляде любой намек на ложь или возможную угрозу, эта мольба оседала на языке привкусом соли и металла — привкусом боли, которую перенесли эти дети, привкусом войны, которая текла по их венам вместо крови; привкусом смерти, которая висела над их головами хорошо различимым облаком непереносимого смрада. — Позвольте нам рассказать, — тихо сказал «Нацу», и его голос дрогнул. — Мы хотим предостеречь вас от опасности. Мы не хотим, чтобы с вами стало то же, что стало с нашей семьей, — тонкие брови жалобно заломились. — Пожалуйста. Нацу порывался что-то сказать, но строгий взгляд Эрзы остановил его. Повисла тишина. Макаров тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Он чувствовал на себя полный какой-то больной надежды взгляд странного Нацу, чувствовал такие же отчаянные взгляды остальных гостей, чувствовал напряжение детишек, ожидающих его ответа, и все это давило на плечи таким привычным, но все равно тяжелым грузом ответственности; ответственности не столько Мастера за своих подопечных, сколько родителя за своих детей. Потому что он знал, что то, что сейчас поведают им эти странные люди, обязательно коснется и его детишек, как бы Макаров того не хотел. И он совсем не был уверен в том, что это в итоге не… Он поднял взгляд на «Нацу». Что это в итоге не убьет их. Но его долгом было, есть и будет уберечь своих детишек от любой опасности настолько, насколько это в его в силах и возможностях; настолько, насколько его хватит эти силы и возможности превозмочь, чтобы детишкам не было больно. И пусть эти странные двойники его детишек ими не являлись в полной мере, они обладали их лицами, их голосами; они носили на своих телах герб Хвоста Феи и, значит, хотели того или нет, становились сейчас его детишками. Становились теми, кого Макаров, принимая пост Третьего Мастера Хвоста Феи, поклялся защищать даже ценой своей жизни. Глаза «Нацу» заблестели от слез благодарности. — Надеюсь, присутствие остальных для вас не критично? — Макаров снова тяжело вздохнул, предвкушая длинную ночь, и, подойдя к столу, запрыгнул на него, благодарно кивнув подвинувшейся Венди. — Они просто вряд ли уйдут, — Макаров оглянулся: Эрза кивнула в подтверждение его слов за всех, решительно сверкая глазами из-под хмурых бровей; он развернулся обратно к гостям и беспомощно развел руками. «Нацу» тихонько рассмеялся, и на его лице расцвела полная горечи мягкая улыбка. «Лаксас» зарылся пальцами в розовые волосы на макушке в жесте поддержки, приводя их в еще больший беспорядок, и улыбнулся почти зеркально. — Уж нам ли не знать, дед.***
Дверь на балкон резко распахнулась; не столкнулась она с противоположной стеной только потому, что шедший за Нацу Гажил вовремя схватил ее за ручку, не позволяя разбиться и перебудить остальной Хвост Феи. Нацу почти налетел на перила, перевешиваясь через них, и глубоко задышал, зажимая рот рукой — пытался сдержать так и рвущиеся из него рыдания, что у него, кажется, с переменным успехом получалось: Гажил слышал только судорожные сиплые вздохи, но не всхлипы; вторая его рука до треска сжала дерево широкой перекладины, угрожая ее переломить. — Саламандр? — Гажил пропустил остальных на балкон, отрицательно помотал головой, когда здешняя Эрза странно посмотрела в их сторону, и закрыл дверь, намекая, что им нужно переговорить без лишних ушей. Грей недоверчиво на них покосился, разглядывая фигуру склонившегося над улицей словно в приступе тошноты Нацу, но Лаксас закрыл его своей спиной, мельком оглянувшись — от его тяжелого взгляда Грей быстро ретировался к своей кровати, демонстративно производя бурную деятельность, — а Минерва занавесила их пологом отводящей внимание легкой иллюзии — незачем этим детям было знать об их состоянии. — Все в порядке, — приглушенно ответил Нацу и медленно выпрямился, порциями выдыхая воздух изо рта. — Все в порядке. Висевший на руках у Минервы Лектор недовольно нахмурился и замотал хвостом, но ничего не сказал: все, даже сам Нацу, знали, что его слова не были правдой даже близко, это ни в каком подтверждении не нуждалось. Но Нацу из раза в раз все равно продолжал повторять их, будто от того, что он произнесет этот вызывающий зубной скрежет набор звуков, все действительно станет «в порядке». Если бы все было так просто, тогда, наверное, они не находились бы здесь. Если бы все было так просто, они были бы дома. Они были бы со своей семьей. Они не рассказывали бы мрачному Мастеру и шокированным копиям своих мертвых товарищей, что им может угрожать. Они не рассказывали бы людям, для которых Люси Хартфилия была товарищем, что она буквально уничтожила мир, из которого они пришли, и что она может точно так же уничтожить и этот. — Вы заметили? — тихо спросила Минерва, когда Нацу — кажется — немного успокоился. — Здешний Нацу… — …странно говорит? — Нацу сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и развернулся к остальным, оперевшись поясницей на пошедшие трещинами перила. Под светом полной луны, освещавшей Крокус с безоблачного неба, его побитое лицо казалось бледнее, чем было на самом деле, и из-за этого весь он выглядел еще более замученным и мертвым. — Да, — Минерва поджала губы, обеспокоенно осмотрев сгорбленную фигуру. Она не хотела даже представлять, что сейчас происходило у Нацу внутри — если она едва могла сдерживать застилавшие глаза слезы, слушая сухой сжатый пересказ событий последних дней их мира и пытаясь не смотреть на Эрзу и остальных, то Нацу, который все это и рассказывал, точно чувствовал себя еще хуже. — Ты так никогда не говорил. — Меня не это волнует, — Нацу нахмурился и прикрыл глаза, слегка дергая носом, будто принюхивался. С минуту он молчал, раздумывая — или вспоминая что-то, — а потом поднял на них мрачный взгляд. — Этот Нацу пахнет как Ларкейд.