***
После инцидента с Барби Кристиина как-то подозрительно стала вести себя гораздо спокойнее и мягче; возможно, угроза «выебать-или-въебать» перестала быть просто угрозой, и девушка просто ждала нового повода для осуществления этой самой угрозы. Зная Кри, я бы предположила вариант первый, который меня вполне бы устроил, но, учитывая количество и качество спиртного, практически каждый день принимаемого брюнеткой, я бы не была так уверена, да и рука у неё тяжелая, надо быть поаккуратнее. О силе рук гитаристки я, как ни странно, узнала на концерте, когда та, подлетев ко мне со своей «розовой леди», отвесила мне настолько сильный шлепок, что след от него не сходил целую неделю. А после этого девушка на руках относила меня то в такси, то в мой номер в отеле, так что в силе её удара я не сомневаюсь. Сегодняшний день, несмотря на все ещё подозрительное спокойствие Кристы, не предвещал ничего неординарного и неожиданного. Все мы собрались в студии, записывая новый материал, который сейчас должны были довести до ума и в следующем месяце представить публике, ведь народ не ждёт. Моя любовь не нарвалась ни на одно замечание от моей старшей сестры, не облила Анну и её бас-гитару ни минералкой, ни алкоголем, и ни разу не налажала в своей игре. Она даже оделась не в свою любимую мини-юбку и блестящую майку, которые одеждой назвать сложно, а в обычные, хоть и розовые, джинсы, футболку и чёрную жилетку. И у меня было всего две версии происходящего. Первая состояла в том, что Криста была под каким-то веществом, а вторая — гитаристка наконец протрезвела до конца и не пьёт уже целую неделю. Не думаю, что она бы выдержала столько, так что она явно под чем-то. Надо бы поговорить с ней на счёт этого. Запись прошла на ура, и оставалось только молиться на ум и связи Туули, чтобы мы могли отыграть несколько концертов с полностью новым материалом. Я как обычно собиралась целую вечность, и когда собралась выходить, в студии помимо меня была уже только безмятежно курящая прямо в комнате Кристиина. Она не дала мне уйти, легонько потянув за руку, заставляя повернуться к ней лицом. — Йоннушка, так как работы больше нет, мы могли бы сходить ко мне и чего-нибудь выпить? Наигранно мягкий голос и осторожные поглаживания по руке заставили меня растаять и тут же согласиться. Я уже не могу ей ни в чем отказать, как бы ни старалась. Да и предложение расслабиться под хорошее кино само по себе было весьма заманчивым. Гитаристка нежно приобняла меня за талию, и, выключив свет в студии, направилась к выходу. Ее крепкая рука на моей талии лишила меня способности думать. Меня хватило только на то, чтобы приобнять девушку за плечи и доверить ей маршрут. Вскоре мы уже стояли в магазине, где Кристиина недолго думая сгребла в тележку кучу банок пива, но потом подумала получше, убрала почти половину на место, заменив бутылкой водки, и, довольно хмыкнув, посадила меня в тележку и покатила в сторону чипсов и прочей вредной херни, на что я смогла лишь тихо взвизгнуть. Мы объехали полмагазина, постоянно выдумывая все новые и новые ужасно необходимые нам штуки, что-то вроде накладных ресниц с перьями (Криста их стопроцентно нацепит на следующий концерт), мармеладок в виде пауков и синего сыра, только потому что он синий. Меня уже прилично завалило, когда гитаристка всучила мне вторую бутылку водки и уверенно поехала в сторону стеллажей с кассетами и дисками. После долгих споров мы наконец сошлись на комедии «В джазе только девушки» и наконец пошли это все оплачивать. Кристиина, как самая ответственная, взяла на себя весь алкоголь, который я бы не смогла протащить и пять метров, оставив мне всё остальное. Когда мы зашли в её небольшую квартиру, Криста неопределенно махнула рукой в сторону спальни, всучив мне кассету, а сама прошла на кухню, разбираться с едой и выпивкой. В её комнате царил творческий бардак невиданного размаха: в ворохе черно-розовых тряпок и всяческих побрякушек, из которых она складывала свои кричащие образы, можно было разглядеть кресло, все полки были завалены книгами, дисками, кассетами и всякой бесполезной фигней так, что было страшно к этому прикасаться. Все свободные участки стен были намертво заклеены плакатами различных финских групп и фотографиями самой Кристиины с друзьями. Из всего этого хаоса выделялся чистый угол, где можно было обнаружить розовый мохнатый коврик и гордо стоящую на подставке розовую леди. Несмотря на все, комната моей любимой выглядела невероятно уютно. Поставив кассету, я прошлась по комнате, заглядывая на полки. В книгах, явно не раз перечитанных, стояли пометки розовой ручкой, а между страниц находились сухоцветы. На небольшом столе валялись листки с текстами и нотами вперемешку, которые я никогда до этого не видела. Неужели Криста написала это все сама? Было очень неожиданно узнать свою возлюбленную с другой стороны, увидеть её милой и нежной. Но из кухни послышались громкие маты и глухой звук упавшего предмета неизвестного происхождения. Я ещё прошлась по комнате, нацепив на себя кислотно-розовое боа и белые кошачьи ушки из кучи шмоток на кресле. Вдруг я остановилась у грязного зеркала, на котором были наклеены стикеры с напоминаниями. На меня смотрела милая девушка с правильными чертами лица и большими глазами, одетая в простую немного свободную белую футболку и узкие чёрные джинсы. Я определенно нравилась всем, с кем общалась. Со мной флиртовали и парни, и девушки. Меня хотели все. А Кристиина, видимо, была исключением. Я бы променяла все окружавшее меня внимание на внимание Кристы и никогда бы не пожалела об этом. Пока я, задумавшись, вертелась у зеркала, девушка зашла в комнату, поставив все на столик у дивана. Она незаметно приблизилась ко мне, обнимая за талию, от чего я нехило так дернулась. — Я не знала, что у меня появилась кошка, — усмехнулась Криста, оттаскивая меня к дивану, который, судя по отсутствию другой мебели, служил ещё и кроватью. — Господи, Крис, ты где эту херню купила? — я окинула взглядом довольно простенький раскладной диван с леопардовым принтом, который выглядел довольно дико сам по себе, но в интерьер вписывался идеально. — Купила у какой-то женщины. Мрачной до ужаса, Вильмой вроде зовут, — гитаристка на секунду задумалась о судьбе дивана, но тут же переключилась на принесенное пиво. — Крис, а она не Вало случайно? Судя по всему, ты купила довольно знаменитый диван! — я рассмеялась, смотря на лицо Кристы, которая, видимо, осознала упущенную возможность познакомиться с одной из самых известных музыканток в Финляндии. Не прошло и трети фильма, а мы уже открывали по третьей банке, громко смеясь от происходящего на экране. И все же, мужики в платьях и на каблуках производили впечатление. Заботливо, но очень криво нарезанный синий сыр тоже кончился, покрасив нам языки, и мне пришлось полезть за чипсами, перекинувшись через бортик дивана. За свою невнимательность я получила по заднице, чуть не упав на пол! Понятия не имею, какая муха её укусила. Кинув в девушку пачку чипсов, я села обратно. Лицо горело, как перцем намазанное, а мысли путались, как клубок бабушкиных ниток. Это наверняка алкоголь и непринужденная атмосфера, так что не стоит на этом зацикливаться и надеяться на что-то. Фильм уже почти закончился, пиво выпито, чипсы съедены. К водке Криста даже не притронулась, аргументировав тем, что напиваться вдребезги не собирается. Странно. Вдруг я почувствовала осторожные прикосновения к щеке. Удивительно нежные и приятные. Гитаристка осторожно повернула меня к себе, и, приблизившись, поцеловала. Аккуратно и осторожно, так тепло, как это вообще может быть. Мой пьяный мозг отказался соображать, поддаваясь давно скрываемым чувствам. Я совсем потеряла счёт времени, а мы все целовались и целовались, то еле касаясь губами, то углубляя поцелуй насколько это было возможно. Кристиина гладила меня по плечам, давая оттягивать её нижнюю губу за колечко пирсинга. Еле оторвавшись от своей любимой, я посмотрела ей в глаза, пытаясь найти ответы на терзавшие меня вопросы. Хоть в комнате было светло, но зрачки Кристы почти сливались с радужкой. Тут меня поразила действительно страшная догадка, подтверждающая все мои опасения. Не бывает у людей настолько широких зрачков. Просто не бывает. Значит, этот поцелуй – лишь действие наркотика? Тем более, у нее с этим уже были проблемы, прекрасно помню, как мы искали ей нормальных врачей, всячески Кристу поддерживая. Гитаристка взволнованно посмотрела на меня. Неужели все на лице написано? — Крис, скажи честно, ты что-то принимаешь? Зачем? Почему? — я чуть ли не плакала, ведь моя любимая девушка так просто разрушает свою жизнь, совершенно не думая о последствиях! — Йон, ты совсем с катушек съехала или как? — Кристиина сдвинула брови, недоверчиво смотря на меня. — Ты в последнюю неделю слишком спокойная, твои зрачки сейчас расширены, скажи, что произошло? Тебе нужна помощь? Снова? — мое беспокойство граничило с истерикой, я понятия не имела, что делать дальше. — Эти дела в прошлом. Я решила пить меньше, — холодно ответила девушка, будто стараясь оградиться от меня — Но ты так никогда не делала! Ты только и делаешь, что бухаешь, с чего бы тебе вдруг стать трезвенницей? — и вот я уже кричу, вцепившись ей в плечи. Криста не ответила, лишь оттолкнула меня, чуть не скинув с дивана. Гитаристка кричала, спрашивала, в своем ли я уме, расхаживая по комнате и роняя вещи. В конце концов она села обратно, видимо, успокоившись, но уже через через секунду со всей силы стукнула кулаком по столу, роняя пустые жестяные банки, и вытолкала меня за дверь, чуть ли не визжа, что я ничего не понимаю, и что лучше бы она никогда меня не встречала. Домой меня привезла Туули. Благо, она знала, куда я сегодня иду, и мне хватило лишь начать надрывно рыдать в трубку, чтобы меня забрали. Сестра нашла меня, ревущую, прямо на лестнице у входа в дом. Как только дверь ее машины закрылась, я отключилась. Совсем не весело просыпаться с головной болью после ссоры с любимым человеком. Меня все ещё потряхивало, и я вздрагивала от каждого резкого звука. Ко мне, как будто ведомая этим магическими сестринским чутьем, зашла Вильма с таблеткой от головы. Я смогла только лишь выпить лекарство, притянуть к себе младшую сестру и заснуть снова. Мы с Вильмой никогда не расставались надолго, а привычка спать в одной кровати пошла с детства, когда мы, перебесившись и наскакавшись по комнате, сваливались на любую из наших кроватей и тихо болтали, пока совсем не уснём. Сестра всегда без слов успокаивала меня, когда было грустно, плохо и одиноко. Туули больше была похожа на мать со своими нравоучениями и попытками заставить мелкую меня есть суп. А Вильма всегда находила ко мне подход, как будто мы один и тот же человек. И вот, я как маленькая снова сплю на плече у сестры, пока та гладит меня по голове, успокаивая. После моего второго пробуждения Туули объявила, что мы опаздываем на репетицию, а Вильма – на встречу с подругами из своей группы, но сказала, что вечером мы обязательно обо всем поговорим и разберёмся.***
В студию мы почти не опоздали, завалившись в помещение с едой из кафе в соседнем здании. Я хотела увидеть Кристу, но одновременно понимала, что не смогу стоять в стороне и молчать. Гитаристка явилась, когда мы уже решили начинать без неё, настраивая инструменты. Честно говоря, девушка выглядела неважно: волосы лохматее чем обычно, синяки под глазами, в спешке натянутая одежда и бумажный стакан с убийственной смесью из кофе, энергетика и таблеток от похмелья. Она ничего не хотела объяснять ни мне, ни Туули, молча подключив гитару, смотря куда угодно, но не на нас с сестрой. В целом репетиция прошла прекрасно, никто из нас не лажал и не путался. Но обстановка всё равно была напряжённой. Никто не шутил, не болтал о всякой фигне, что, возможно, сейчас было необходимо. Как только мы закончили, Криста первая подскочила со своей гитарой, собираясь уйти, но тут же была остановлена тяжёлым взглядом и твердой рукой Туули. У сестры было важное объявление, о чём она мне почему-то не сказала раньше. — Дамы, я нашла нам площадку для концерта через пару месяцев, но не забываем про концерты на этой неделе! У нас всего два дня на подготовку, надеюсь, вы не подведете, – она строго посмотрела на меня с Кристой одним из самых убийственных своих взглядов. Дальше пошло обсуждение предстоящего выступления в Тампере, что меня несказанно радовало всё это время, так как не придётся собирать вещи, и можно подольше порепетировать. Мы обговорили некоторые технические моменты и уже собирались домой. Стоя в дверях, я заметила, как Кристиина дернулась в мою сторону, но вдруг остановилась и отвернулась. Мне хотелось подойти, обнять её и извиниться, но во мне вдруг проснулись гордость и обида, заставившие меня уйти, хлопнув дверью. Я стояла у машины и курила, пока ждала сестру, не замечая ничего вокруг, проигнорировав Кристу, которая явно хотела подойти снова. Понятия не имею, что она хочет доказать мне. Гитаристка уже накричала на меня вчера, прогнала, не желая меня видеть, так что же ей опять надо? Доказать, что она не алкоголичка и наркоманка? Нетушки, не поверю. Туули несколько раз пришлось окликнуть меня, чтобы я выпуталась из своих мыслей и наконец села в машину. Поражаюсь ее терпению, как она выносит кучу совершенно разных поехавших девок, умудряясь решать как их личные проблемы, так и всей группы сразу. Моя любимая сестрица тяжело вздохнула, не решаясь начать разговор в машине, и мы ехали до дома в полнейшей тишине. Только рассевшись в кресле, предоставив мне с Вильмой диван, Туули решилась заговорить. — Йонна, скажи, что происходит с тобой и Кристой? Вчера я забираю тебя всю в слезах, а сегодня вы игнорируете друг друга, как будто вас не существует. Йон, милая, я волнуюсь, — старшая сестра замолчала, оставив успокоения и объятия на Вильму, которая тепло обнимала меня и гладила по волосам. И я не выдержала. Разрыдалась, как пятилетняя девочка, которая одновременная разбила коленки, не получила желаемую игрушку и уронила на землю любимую шоколадку. В моих слезах были боль, обида и сожаление. Я, воя в плечо Вильмы, рассказала о своей любви, которая не угасает уже полгода, а в последние месяцы только усиливается. Рассказала о своих подозрениях в поведении Кристиины, о вчерашнем поцелуе и ссоре. И я благодарна своим сестрам, что они ни разу не перебили меня, обнимая, успокаивая. — То есть, ты хочешь сказать, что сделала вывод о том, что Криста наркоманка по расширенным зрачкам и спокойному поведению? — Туули посмотрела своим фирменным взглядом исподлобья, как будто пытаясь понять, что творится в моей голове. — Да, — я запнулась, уже не будучи уверенной в этом до конца. — Но она никогда не бывает настолько трезвой более двух дней! — А ты думала, что она хочет измениться? Может, ты не знаешь, но когда ты орала, что не любишь вечно бухих придурков, которые лезут к тебе под юбку, то Криста в тот вечер ни разу после твоих слов к алкоголю не притронулась, — я помнила. Тогда ко мне пристало какое-то пьяное животное, которое уже нельзя было назвать человеком. Отбивать меня пришлось чуть ли не всей группе, ибо более-менее нормально на ногах держались только Туули и Криста. К сожалению, я не обратила внимание на Кристиину тогда. Я опустила взгляд, признавая, что ошибалась насчёт гитаристки. — А я как-то читала, что у влюбленных зрачки расширены, когда они на своих любимых смотрят, — вдруг подала голос Вильма, смотря мне в глаза. — Ты думаешь, я ей нравлюсь? Да с чего вдруг? — я зло фыркнула, но лицо выдавало моё дикое смущение. — Йонна, поверь, она тебя любит. Ты, извини, ведёшь себя как самая распоследняя эгоистка, которая неделями сидит и страдает по недосягаемой любимой. А чувства твои на деле взаимны. Подумай об этом и присмотрись, — Туули похлопала меня по колену и встала из кресла, оставляя меня с Вильмой и моими мыслями. Я настолько жалела себя, вздыхая по Кристиине, что игнорировала ее чувства. Я наконец поняла, насколько сильно ее объятия отличаются от объятий Лауры или Анны. Как тепло она смотрит на меня и как старается защитить. Она действительно решила измениться ради меня. Но я вчера все испортила. И только я одна могла это исправить. Остаток вечера я провела с Вильмой, стараясь отвлечься и не копаться в себе. Сестра подбадривала меня, уверяя, что мы с Кристой обязательно помиримся.***
Времени особо не было. Репетиция шла полным ходом, не оставляя времени ни на болтовню, ни на извинения, ни на что-либо ещё. Завтра уже концерт, поэтому сидеть на жопе ровно было непростительно. Туули бегала, как сумасшедшая, сначала проверив нас в студии, и тут же умотала на площадку из-за проблем с оборудованием. Она несколько раз звонила, требуя найти в студии какие-то документы, спрашивала, как репетиция и готовы ли мы к выступлению. Мы закончили только к ночи и ужасно вымотались, так что все разговоры решили оставить как минимум на завтра. Всё это время я могла только переглядываются с Кристой, замечая ее виноватый взгляд. Неужели она считает, что виновата в той ссоре? Мы вышли на улицу, было уже темно, асфальт освещали лишь редкие фонарные столбы и свет из окон. Мы с Кристииной молча курили, смотря друг другу в глаза. Я внезапно увидела ее любовь и хорошо скрываемую нежность. Ее взгляд заставил меня устыдиться собственных мыслей, которые сейчас звучали в моей голове настолько отвратительно, что не верилось, что я действительно так думала. Гитаристка же заметила, что я на нее совершенно не злюсь, и коротко кивнула мне, улыбаясь уголком рта. Девушка докурила и, в последний раз взглянув на меня с той же теплотой, поправила гитару на плече и пошла в сторону своего дома. В словах мы сегодня не нуждались. День начался, мягко говоря, странно. Я по всему дому искала свои вещи, в которых планировала выступать, но они как будто сквозь землю провалились. Мне помогала Вильма, стараясь заменить мои потерянные вещи своими под громкие маты Туули, разговаривающей по телефону с организаторами. Наконец, собрав все, что нужно, мы поспешили на место проведения. Девушки, как ни странно, приехали даже раньше нас, помогая с оборудованием и инструментами. Даже Криста, которая любила периодически опаздывать и появляться за три минуты до выхода на сцену, воодушевленно бегала по площадке. Пока мы готовились, время пролетело настолько незаметно, что когда я наконец посмотрела на время, до концерта оставалось всего лишь полчаса. Меня вдруг охватила паника. Раздумья о том, что что-то пойдет не так, что голос меня подведёт, сломается оборудование или публика не оценит новые песни. Не в первый раз волнуюсь перед концертом, но сейчас я даже не могла встать с диванчика в гримёрке. Возможно, было бы легче, если бы не происходившее в последние дни. Волнение и паника с новой силой захлестнули меня, лишая возможности думать. Я тряслась, изо всех сил стараясь успокоиться. Ситуацию спасла Анна, появляющаяся всегда вовремя. Девушка подсела ко мне, обнимая так крепко, как могла, давая мне вцепиться ей в плечи и уткнуться носом в ярко-красные дреды. Сейчас мне могли помочь только подруги и их поддержка. Через пару минут зашла Криста, которую я не видела, но по стуку сапогов на небольших каблуках и запаху крепких сигарет поняла, что это она. Моя любимая нежно обняла меня за талию, шепча на ухо что-то милое и успокаивающее. Мы просидели так достаточно долго, пока тревога и страх не начали отступать. А девушки и не собирались меня сразу отпускать, желая убедиться, что я в порядке. Но нам уже пора было выходить на сцену. Анатоми где-то нашла бутылку воды, подавая мне. Анна пожелала мне удачи, убегая проверять свою бас-гитару. — Йон, все будет хорошо, — ободряюще улыбнулась мне Кристиина, продолжая обнимать меня. Я ей поверила, все действительно будет хорошо. И не только на концерте. Она неожиданно наклонилась вперёд, так, что я не успела среагировать, и поцеловала меня в щеку, тут же убегая в сторону сцены. От моей паники не осталось и следа – поцелуй удивил меня, ибо это последнее, чего я ожидала от Кристы. Внезапно в гримерку прибежала Туули, сообщая, что все только меня и ждут и надо поторопиться. Я ойкнула, вскочив с дивана и побежав к сцене вслед за сестрой. Последним, что я увидела перед выходом, была моя прекрасная Криста в своей глянцевой жилетке, розовой мини-юбке и в глупых ковбойских сапогах, уже готовая выпрыгнуть на сцену, заводя толпу. Я глубоко вздохнула, выходя из-за кулис, приветствуя ревущую толпу… Концерт прошел незабываемо! Я прямо-таки искрилась от счастья, скача по всей сцене, подлетая ко всем подругам по очереди. Я пела, почти срывая голос, отдавая всю себя музыке и толпе, стараясь изо всех сил. Эмоции выплескивались через край. Эйфория от кричащей толпы и любимой музыки накрыла меня с головой, не давая волнению появиться снова. Не было страшно, и я чувствовала, что могу свернуть горы. Я, счастливая как никогда, смотрела на своих подруг, на которых сцена действовала так же. Анна, размахивая своей бас-гитарой, выкладывалась по полной. Кристиина каждый раз, когда представлялась возможность, крутилась возле меня, обнимая, когда руки не были заняты гитарой. Моя необъятная любовь к девушке и опьяняющее необъяснимое чувство, появляющееся на сцене, смешались во что-то невероятно сильное и прекрасное, аж крышу срывало. В этот момент я поняла, что по-настоящему счастлива и никто у меня этого не отберёт. Публика горячо встретила новые песни, которые они услышали впервые, что греет душу и заставляет идти вперёд, продолжать писать музыку, сочинять стихи, отдавая себя искусству. Мы отыграли старые композиции, которые имели большую популярность, заставляя толпу орать громче. Я протянула руку фанатам и случайно чуть не свалилась со сцены вниз головой, но меня спасла Лаура, поймав за ворот кофты. Выступление близилось к концу, заиграла последняя песня. Я пела, отдавая все свои эмоции, накопленные за последнее время, голос все пытался сорваться, а руки дрожали, вцепившись в микрофонную стойку до побелевших костяшек. Я благодарила аудиторию за их любовь, их крики, за то, что они пришли, улыбалась, посылая им воздушные поцелуи. Сил совсем не осталось, ноги подкашивались от счастья и приятной усталости так, что Криста чуть ли не на руках выносила меня со сцены. Упав на диванчик в гримёрке с глупой улыбкой, я, счастливая по уши, смотрела в потолок. Тут же прибежала сестра с поздравлениями, бесцеремонно скинув мои ноги с дивана, так как все стулья и столешницы были заняты группой. Туули говорила о том, как удачно прошло выступление, о количестве людей, о следующем концерте через неделю в Хельсинки, о том, как быстро мы поднимаемся вверх, и много о чем другом. И тут я заметила, что Анна в гримёрку не заходила. Откуда-то появилась Вильма, как раз-таки с пропавшей Анатоми, они донельзя довольные тащили ящик пива, уже готовые отмечать событие. Туули лишь нравоучительно фыркнула на сестру, намекая, что если каждое выступление так отмечать, то можно спиться совсем, но при этом первая потянулась к ящику с банками. Я тихо рассмеялась, протянув руку, требуя у сестры свою банку. Вильма клятвенно пообещала, что закопает меня, если я залью ее кофту, и мне лучше сесть. Но было поздно, я уже лёжа попыталась открыть банку, обливая пивом себя, кофту, диван и Туули. Вильма закатила глаза, обещая отобрать у меня любимую футболку и помаду в качестве возмещения физического и морального ущерба. Не то чтобы я была сильно против, но все ещё не забыла, как сестра изрезала свою майку для концерта так, что одеждой эти полосочки ткани назвать было сложно. Меня хватило только на полбанки, оставшиеся после трагедии, больше пить не хотелось. Анна заплела свои дреды в два хвоста и предложила переместиться в ближайший бар для продолжения праздника. Но я быстренько отказалась, сказав Туули, что слишком устала для такой массовой попойки и доеду до дома сама. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться и немного отдохнуть, чтобы ноги перестали гудеть, а руки – трястись. Мои мысли снова вернулись к Кристе. Завтра, когда она выспится, я приеду к ней, извинюсь и обязательно признаюсь во всем. Я устала тянуть с этим, изводя себя ревностью и провоцируя гитаристку на ссоры. А сейчас хотелось теплых объятий и спокойствия, но просить их было не у кого. Я услышала, как Вильма выскакивает из гримёрки, крича мне из коридора «пока», оставляя меня одну. — Хэй, не усни тут, — Криста, которая почему-то не ушла со всеми, тронула мое колено. Я дернулась, подскочив на диване, чуть не врезав гитаристке коленом. — Ты не ушла со всеми? Почему? — испуг прошел, но удивление осталось. Кристиина не могла упустить такую шикарную возможность оторваться, тем более с подачи Туули, которая к нашим попойкам относилась крайне серьезно. Но однако она сидит тут, на диване, и, видимо, не собирается убирать руку с моего колена. — Я не хочу, — гитаристка вздохнула, чуть сжимая коленку, она заметно нервничала. — Прости меня, не надо было на тебя кричать и выталкивать из дома, — голос Кристы дрогнул, она опустила глаза. Я не ответила. Осторожно притянула гитаристку к себе, не давая отвернуться, заставляя посмотреть себе в глаза. В них было сожаление, горькое, почти безнадежное, но вместе с ним было что-то еще. Любовь, долго скрываемая от меня и уже горящая адским пламенем, готовая вырваться наружу в любую секунду. И нежность, которой от нее ещё не видел никто. Возможно, Кристиина боялась показать эти чувства, тем более, ко мне. В реальности, наверное, не прошло и секунды, но мне казалось, что я думаю об этом уже целую вечность. Я наклонилась, целуя гитаристку, тем самым показывая свои чувства, стараясь извиниться за все эти подозрения и наезды. Криста опешила, замерев, сначала не решаясь ответить мне, потому что боялась, и я это прекрасно понимала. Но всё же девушка оттаяла, целуя меня в ответ, гладила меня по щекам и плечам, прижимаясь ко мне. Я одновременно осторожно и настойчиво сминала ее губы, почти повалив на диван. Но надо было остановиться и поговорить. — Извини меня, я не должна была тебя подозревать, — робко целую ее в шею, надеясь на прощение. — Не надо было на тебя кричать. Не так уж сильно ты ошиблась... — я испуганно взглянула на гитаристку. — Я бросила! Не волнуйся, трезвая уже полгода точно, — поспешила заверить меня Кристиина, строго взглянув в мои глаза. И как ни странно, я поверила, крепко обнимая девушку. Конечно, хотелось её за всё это ударить – за то, что скрывала и не обращалась за помощью. Но я лишь поцеловала девушку в висок, успокаивая её и себя. Было уже наплевать на обиды, и не было дела до выяснений отношений; мы развалились на диване, залитом пивом, обнимаясь и не нуждаясь ни в чем большем. В дверь тихо постучал кто-то из организаторов, оповещая, что вообще-то уже пора валить домой. Мы с Кристииной рассмеялись непонятно почему, вскакивая с дивана. — Поехали ко мне? — внезапно с абсолютно серьезным лицом спросила меня Криста, взяв за руку. Мои сестрички наверняка будут надираться до последнего, а перспектива спать в одиночестве в пустой квартире меня не прельщала, поэтому я согласилась, особо не задумываясь. Мы вышли из здания, направляясь к остановке, благо транспорт еще ходил. Малочисленные пассажиры недовольно косились на нас, пропахших пивом и постоянно ржущих девушек. Но дом Кристы был довольно близко, и мы поскорее убрались с их глаз. Я в темноте чуть три раза не свалилась в лужи, но меня все время спасала гитаристка, которой, видимо, это надоело, и она продолжила путь, крепко держа меня за талию. Домой мы еле попали, так как Криста, имевшая привычку пихать в сумки все подряд, не могла найти ключи, поэтому единственным решением было высыпать все содержимое на крыльцо и в уже более-менее обозримой куче искать связку ключей. Найдя необходимый предмет и спихав обратно в сумку все остальное, мы наконец зашли в квартиру. Гитаристка тут же отправила меня, залитую пивом, в душ, уходя готовить некое подобие ужина из того, что найдет в холодильнике. Халата я не нашла, в грязной одежде идти не хотелось, поэтому я покопалась на полке с полотенцами, вытащив самое большое, но ужасно глупое, с леопардом на черном фоне. Криста тихо хихикнула, увидев меня в этом, но, когда я откинула влажные волосы назад, она ещё несколько секунд завороженно смотрела на мои плечи и ключицы. Гитаристка подала мне тарелку и, быстро поцеловав в щеку, сама убежала в душ, справляясь с водными процедурами в пять раз быстрее, чем я. Я бы за это время успела только воду до нужной температуры настроить, а Кристиина уже стояла в чистой одежде рядом, с феном в руках. Когда мы доели, она осторожно высушила мои волосы, нежно проводя рукой по моей голове, перебирая пальцами светлые пряди, заставляя меня мурчать. Девушка наклонилась ко мне, притянув к себе поближе, и поцеловала, заставляя меня удивленно вздохнуть, ведь делала это она невероятно хорошо. Почему-то вдруг стало невероятно жарко, а к Кристе тянуло все сильнее. Я крепко обняла ее за талию, тихо вздыхая в поцелуй, дышать становилось все тяжелее. Гитаристка начала целовать более настойчиво, ласково проводя по моим плечам и спине. Девушка расцеловывала мою шею и плечи, тихо шептала признания в любви. Тонкое полотенце не хотело держаться нормально, медленно сползая вниз. Такие приятные поцелуи, которыми Кристиина одаривала меня все чаще и чаще, совершенно лишили всякого разума. Я поддалась чувствам целиком и полностью, наслаждаясь каждой секундой в объятиях любимой. А Кристе было все мало. Девушка не давала мне спокойно вздохнуть, шея и плечи горели от смущения и поцелуев. Мы могли бы проторчать на небольшой кухоньке целую вечность, но гитаристка что-то разбила, снеся со стола, и, витиевато выругавшись, подняла меня на руки, относя в комнату, в которой был уже давно разложен и застелен диван, и бережно, как самое ценное сокровище, положила меня, где-то в коридоре теряя несчастное полотенце. Горячее дыхание гитаристки, нежные почти невесомые прикосновения, настойчивые поцелуи разжигали в моей душе настоящий пожар, который мог бы спалить к чертям все, что вообще существует на планете. И времени для нас больше не существовало.***
Я устало лежала на плече Кристиины, обнимая её за талию, абсолютно довольная и счастливая. Гитаристка гладила меня по волосам пшеничного цвета, тихо признаваясь в любви который раз. Мир и спокойствие нарушил просто отвратительный вой телефона. — Ну и какой хер додумался позвонить посреди ночи? — раздраженно проворчала девушка, потянувшись за телефоном, чтобы не уронить меня с плеча. — Блять, за что мне это? — Кристиина закатила глаза, открыв розовый телефон-раскладушку, театрально вздохнув. — Да, дорогуша? Какого хуя тебе надобно? По интонации девушки было понятно, что ее собеседник позвонил очень невовремя. Но, судя по всему, один из толпы временных ухажеров Кристиины так не считал, не затыкаясь ни на секунду, ярко расписывая Кристе перспективы на ночь. Я хоть и не слышала большую часть его болтовни, но на лице гитаристки было написано, о чем тот говорит и, собственно, что она об этом думает. — Я, конечно, все понимаю, но мы виделись в последний раз почти месяц назад. То есть, ты хочешь сказать, что я должна, отказывая себе в удовольствии, ждать, когда хмырь, который потусовался со мной пару ночей и свалил, вдруг вернется? — она заставила придурка заткнуться, нежно накручивая на палец локон моих волос. Я, не сдержавшись, глупо хихикнула, наблюдая за любимой. — Итак. Во-первых, ты неинтересный мужик, мне хватило пары дней, чтобы понять, что ты идешь нахуй. А во-вторых, моя девушка явно против тебя, и поверь, лучше ее не злить, — Криста подмигнула мне, выключая телефон и раздраженно кидая его в ворох одежды, тут же целуя меня. Я прижалась к гитаристке сильнее, вспоминая последние ее слова. "Моя девушка". Это звучало невероятно, но при этом было правдой. Я положила голову на грудь Кристиины, осознавая, что мое сердце навсегда принадлежит ей.