Broken Chains

Ночь выдалась холодной, а начавшийся час назад дождь, чьи темные и тяжелые капли сейчас с силой били об окно, наполнял большой кабинет Петира Бейлиша равномерным шумом, который эхом отдавался от стен, словно в бездонной пещере. Он был расположен на верхнем этаже « Lion and Stag Enterprises» и, как во всех подобных зданиях, находиться на 55 этаже было признаком власти, которая пусть и не была заметна в полной мере со стороны. Когда две могущественных семьи объединились много лет назад, Петир знал, что он сможет контролировать не только Ланнистеров, но и Баратеонов. У него был талант к скрытым манипуляциям. Петир смотрел на дождь за окном, шум которого ему по какой-то причине казался успокаивающим, словно для ребенка, укрывшегося одеялом с головой. Тяжелые капли, падающие с неба, практически закрывали обзор, но Петир все равно мог рассмотреть залив вдали, где волны сейчас бились о берег. Его стол был в идеальном порядке, бумаги сложены в аккуратную стопку, а ручки стояли на черной с золотом подставке. Его всегда отличала любовь к порядку, практически до педантичности. Для любого постороннего человека его кабинет выглядел бы как обычный кабинет финансового директора, но Петир знал, что его стол не был таким уж обычным, поскольку в третьем ящике там лежали револьвер «Ругер» и нож. По стоявшему позади него телевизору шли новости, которые мужчина слушал краем уха, не особо вникая в содержание, продолжая пить виски. Так было до тех пор, пока не прозвучало имя — Джоффри Баратеон. Петир не повернулся, но услышанное привлекло его внимание.   «Сегодня двадцатилетний Джоффри Баратеон был арестован в «Медведе», местном клубе, принадлежащем Джораху Мормонту. Молодой человек, являющийся вице-президентом « Lion and Stag Enterprises», семейной корпорации, созданной в результате слияния компаний Тайвина Ланнистера и Роберта Баратеона более чем десять лет назад. Мистер Баратеон-младший был арестован за незаконное хранение огнестрельного оружия и наркотиков. В настоящий момент никакие обвинения ему не предъявлены, однако…»   Петиру больше не нужно было слушать дальше, он и так знал, что последует за этим, так что он просто поднялся и, сделав глоток виски, выжидающе стал смотреть в ночное небо. Бейлиш был умнее многих, он знал, что Серсея вскоре позвонит ему и потребует защитить ее дражайшего мальчика от полиции. Твердо уверенный в том, что до того, как его мобильный телефон начнет звонить, остались считанные секунды, Петир вздохнул. Вот и пора на работу. Быстрым движением он извлек мобильный из кармана своего серого пиджака и, нажав кнопку приема вызова, поднес трубку к уху. — Да, Серсея? — Они арестовали моего сына, Бейлиш! Я хочу, чтобы ты… Петир тут же спокойно прервал разъяренную женщину. — И ты хочешь, чтобы я спрятал все улики, прежде чем полиция придет с обыском, чтобы они больше ничего не смогли найти, — сказал Петир, делая очередной глоток своего виски. — На табличке твоего кабинета может и написано, что ты — финансовый директор, но ты должен помнить о том, кто ты на самом деле, что делает тебя нам полезным для нас. Выполняй! С этими словами Серсея повесила трубку, вновь оставляя Петира в тишине. Серсея Ланнистер была права, на его двери было написано «финансовый директор», но Петир Бейлиш был далеко не только им. У него была еще одна должность, о которой никто не знал. Он был чистильщиком. Бейлиш сделал карьеру на скрывании следов крови, спермы и всех других улик для Ланнистеров и Баратеонов, и он был не просто хорош в этом, ему не было равных. Должность финансового директора была лишь прикрытием, позволяя легализовать его доходы, и, разумеется, Петир все обставлял так, словно компания и дня без него не протянула бы. Сейчас же ему нужно было прибраться за Джоффри, пока ситуация не ухудшилась.

***

Мужчина ехал быстро в пригород Королевской гавани, но следил за тем, чтобы придерживаться ограничения скорости. Работай быстро, но не привлекай внимание, это он выучил еще в юности, он жил этим правилом, которое, как он знал, защищало его. Каждый из этих безумно дорогих домов, что стояли на побережье Королевской гавани, был залит сейчас светом, сияя в ночи, словно замки для настоящих лордов и леди. Его собственный дом был одним из самых маленьких на берегу и скрыт из вида холмами так, словно его там вообще и не было. Его личное место для уединения, хотя не то чтобы он проводил там много времени — если же Петир не был занят тем, что заметал следы за кем-то, то он сидел в одном из своих трех офисов, занимаясь бумажной работой. Оставив свой автомобиль на некотором удалении от дома, Бейлиш пешком направился к дому Джоффри Баратеона, держа в руках сумку со всем необходимым. У Джоффри был один из самых, если не сказать, что вообще самый отвратительный и вульгарный особняк во всем Вестеросе. Этот так называемый дом был двухэтажный, и выполнен в форме буквы L, стены были окрашены в темно-серый цвет с хаотично расположенными пустотами, напоминавшими окна. Кажется, этот мерзавец спроектировал его сам, подумал Бейлиш, вздыхая, но потом решил, что вряд ли, Джоффри не стал бы беспокоиться о подобном. Огромный до нелепости бассейн занимал большую часть заднего двора, своими размерами наталкивая на мысль и компенсации таким образом каких-то комплексов. Внутри оказалось все еще хуже. Кругом все было в грязи, в центре гостиной стоял огромный темно-синий диван, покрытый свежими пятнами от пива, а прямо напротив него стоял белый кофейный столик, который выглядел так, словно его неоднократно опрокидывали. На столике стояло бесчисленное количество пустых и смятых пивных банок вместе с пепельницей, переполненной окурками от сигарет. Горничная определенно ненавидит его всей душой, убираясь здесь ежедневно. Бедная женщина. Петиру определенно не в чем было ее винить. Мгновением спустя, Бейлиш отбросил все лишние мысли и открыл свою сумку, доставая оттуда черные латексные перчатки и приступил к работе. Пивные банки и разнообразные пакетики с наркотиками летели в мешок для мусора, чтобы никогда больше не быть найденными. Здесь было слишком много наркотиков просто для одного человека, но Джоффри никогда не нуждался в деньгах, которые выручал от продажи, несомненно, он этим занимался просто потому что мог, а безнаказанность лишь тешила его больное самолюбие. Вот же чертов мерзавец! Его руки не останавливались ни на мгновение, собирая улики вокруг. Это и была причина, почему он был так незаменим для Ланнистеров — с Бейлишем никто не мог сравниться, когда доходило до настоящего дела. Отвратительная позолоченная керамическая пепельница с свежими окурками и пеплом полетела в его мешок вместе с остальными вещами, а взамен Петир нашел похожую на кухне. Не нужно было быть гением, чтобы найти плохо скрытый арсенал — рычаг в книжном шкафу был самым простым секретом, какой Петир когда-либо видел. Это была, вероятно, единственная книга, к которой вообще когда-либо прикасался несравненный Джоффри Баратеон. Весь шкаф был покрыт пылью, а этот ублюдок явно даже близко не подпускал туда горничную. — Надо бы прибраться тут, — стал размышлять вслух Петир. — Слишком уж заметно, что отсюда брали только одну книгу. Когда так называемая секретная дверь, скрытая хуже, чем двенадцатилетняя девочка прячет свою влюбленность, распахнулась, то там обнаружилась просто золотая жила. Немалое количество оружия, метательных звездочек, катана и три чрезмерно украшенных самурайских меча висели на стенах. Клинки мечей были покрыты давно высохшей кровью. Увидев, что Джоффри решил организовать собственную пыточную камеру, Петир усмехнулся — мерзавец мало что понимал в этом. Клинки и огнестрельное оружие были упакованы в мешки для мусора, прежде чем Бейлиш вынес их. Петир работал быстро и в тишине, он понятия не имел, сколько у него было времени убраться здесь, прежде чем появится полиция с обыском. К счастью, похоже было, что Джоффри держал основную часть своего чертова барахла в этой тайной комнате, там же была и большая часть наркотиков, собрать которые было дольше всего. Обычно работа Петира была для него лишь работой, но в этот раз это походило на бесконечный рутинный конвейер. Время шло, и вскоре единственным местом осталась лишь спальня Джоффри и Петир, зная, что у него осталось мало времени, не медля направился туда. На входе он замер, но быстро опомнился. — Просто фантастика, — выдохнул он. Перед ним, пригвожденная арбалетными стрелами к кровати, лежала молодая и определенно симпатичная девушка, которая была мертва. Ее волосы слиплись от запекшейся крови, и Петир был практически убежден, что она была проституткой. Деньги, только деньги, никто не захотел бы Джоффри просто так. Деньги же были неплохой причиной. — По крайней мере, это объясняет арбалет, валявшийся внизу, — пробормотал он сам себе, приступая к работе. Из своей сумки мужчина достал кусок прозрачной пластиковой пленки, которую разложил на полу, после чего сбросил туда тело убитой. Стрелы ядовито-зеленого цвета он сбросил одна за другой в свою сумку, куда они упали со стуком, который звучал в полнейшей тишине словно извращенный реквием по девушке. Свернув пленку, Бейлиш завязал ее, укладывая труп в пластиковый мешок. Следом последовало постельное белье Джоффри, мокрое от крови, и комната наполнилась резким металлическим запахом. Он был настолько заметен, что Петир распахнул широкое окно, впуская холодный ночной воздух внутрь. Он с легкостью нашел в шкафу чистое постельное белье, и кровать сразу преобразилась, благодаря светло-оранжевым простыням, которые придали комнате хоть немного цвета. Петир действовал на автопилоте, вытаскивая тело и загружая его в багажник своего автомобиля, а затем вернувшись, стал доставать из прикроватной тумбочки порно-журналы, принадлежащие Джоффри. Это было даже за гранью БДСМ, это было просто возмутительно: изнасилования, избиения, садистские пытки, которые не несли в себе ничего, кроме как заставить женщину страдать. Найденное Петир с отвращением сложил в свою сумку. — Сожгу все это, — твердо решил он. Бейлиш обошел дом снова, просто чтобы удостовериться, что позаботился обо всем. Как чистильщик, он гордился своей работой и всегда проверял дважды. Все было в порядке, не было ничего, что могло бы добавить обвинений этому невыносимому мальчишке. Войдя в спальню снова, он с удовлетворением обнаружил, что из большой и мрачной комнаты выветрился запах крови. Сделав несколько шагов в сторону окна, Петир обнаружил скрипящую половицу, но вовсе не это заставило его замереть на месте. Краем уха он услышал какое-то движение, словно кто-то пытался сжаться сильнее. Петир знал, что никто не мог пробраться за ним следом в дом, но как мог кто-то сидеть настолько тихо, чтобы не привлечь его внимание все это время? Бейлиш достал свой складной нож из кармана и с щелчком открыл его, думая увидеть в комнате перепуганную проститутку или вдрызг пьяного дружка Джоффри. Он стоял, ожидая, что человек вновь пошевелится, но ничего не происходило, и Петир даже стал сомневаться, что вообще что-то слышал. Носком своего ботинка из итальянской кожи он вновь наступил на скрипящую половицу, после чего услышал какой-то всхлип. Бейлиш резко посмотрел в сторону темного пространства под кроватью, и уже через мгновение, он, согнувшись, заглянул туда. Свидетель, без сомнения. Ярость наполнила его тело. Под кроватью было темно, но он все равно мог рассмотреть чью-то фигуру. Петир отбросил покрывало, чтобы стало побольше света. Его глаза расширились от увиденного, потому что причиной шума оказалась девочка, ну, или по крайней мере, она выглядела как девочка. Убей девчонку, приказывал сам себе Петир. Та же лежала, закрыв глаза и дрожа так сильно, словно лежала не на полу, а на льду. Она знает, что я сделал, девчонка должна умереть! Никаких следов, это было его правилом, и именно поэтому он был так успешен. Сам же себе чистильщик задавал один вопрос — вот как он мог ее пропустить? Как? Теперь Бейлишу нужно было устранить последнее препятствие, прежде чем он мог считать работу законченной. Он нагнулся под кровать и потянулся к девочке, которая начала кричать так громко, что Петир был сейчас рад, что дом находится так далеко от остальных. Бейлишу пришлось практически полностью залезть под кровать, поскольку девочка отчаянно пыталась уцепиться за пол, хотя и безрезультатно. Ненужная свидетельница старалась подальше залезть под кровать, но Петир был слишком силен в сравнении с ней. Одной рукой удерживая девочку, второй он занес свой верный нож, после чего только сейчас смог хорошо рассмотреть незнакомку. От неожиданности Бейлиш остолбенел и, прежде чем он сам что-то осознал, нож выпал из его руки, с металлическим лязгом ударившись об пол. От шока вся его ярость совершенно испарилась, и Петир увидел то, то должен был бы рассмотреть сразу. Девочка была полностью обнажена, а ее тело было покрыто грязью. Петир подтащил ее ближе, чтобы получше рассмотреть ее в лунном свете, но неожиданно обнаружил какое-то препятствие, которое мешало ему сделать это, гораздо более сильное, чем отчаянные попытки девчонки. Рот Бейлиша открылся от изумления и ужаса, когда он понял, в чем была проблема. Девочка была прикована к кровати. Тяжелая и огромная, эта кровать выглядела самым старым, что только было в этом доме. Девочка вновь попыталась спрятаться, но Бейлиш вновь оказался сильнее, и пусть она и закричала снова, но в этот раз гораздо тише, как если бы ей просто не хватало сил. Петир рассматривал серебристую цепь, которая вела к потертому коричневому кожаному ошейнику на ее шее, ее тело, покрытое болезненными бордово-желтыми следами от побоев и порезов, некоторые из которых были настолько старыми, что уже зарубцевались. Цепь не позволяла ей отползти далеко от кровати Джоффри. Темные волосы девочки были длинные и спутавшиеся, а ее губы потрескались от обезвоживания. Было очевидно, что она была прикована к этой постели уже долго, Петир даже не мог представить насколько сильно, глядя сейчас на шрам на ее шее под ошейником, который растирал там кожу. От шока Бейлиш ослабил свою хватку. Он убивал до это и не раз, но никогда даже близко не допускал подобной жестокости. Почувствовав его колебания, девочка вырвалась у него из руки, вновь скрываясь в темноте. Петир опомнился и, схватив ее за бедро, вытащил обратно, поморщившись от очередного оглушительного визга. — Хватит! — закричал он, и тут же пожалел об этом. Все ее тело окаменело от страха, а в комнате повисла звенящая тишина. Петир вовсе не намеревался кричать на нее, хотя и был рад, что она замолчала. Он должен был ее убить, она его видела, она все знала. Будет милосерднее убить ее, после всего того насилия, которому она уже подверглась от этих людей, он просто вынужден это сделать. Бейлиш пытался убедить себя, что поступает правильно, но не мог. Взяв ее за плечи, Петир развернул ее к себе лицом. Ее голубые глаза были единственным, что светилось сейчас в комнате. Они были наполнены страхом и слезами. Обычно вид слез доставлял ему удовлетворение, но сейчас было иначе, ей было больно. И в этот момент его намерение убить испарилось окончательно. Петир не смог бы навредить ей, даже если бы и хотел. Ей было на вид всего 15 лет, совсем ребенок, а то, что он почувствовал сейчас… Он даже не мог объяснить это словами. — Ты кто такая? — спросил он как можно мягче, помня ее предыдущие крики. От звука его голоса девочка вновь запаниковала, но криков больше не было, хотя она и не прекратила сопротивляться. Она пыталась вырваться, уползти туда, где, как ей казалось, было безопасно. Петир, не зная как ему успокоить девочку без очередных криков, прижал ее голову к своей груди и погладил по немытым волосам. Это было единственное, что сейчас он мог придумать, как обаятельный мужчина, он легко мог успокаивать женщин словами, но когда дело дошло до обнаженной и израненной девочки, он даже понятия не имел, что делать. — Все в порядке, — сказал он девочке. — Я не причиню тебе вреда. Петир знал, что она не поверила, а единственной причиной, почему она не шевелилась, было то, что девочка привыкла делать то, что ей говорят. Это было невозможно. Он не мог убить ее, только не после того, как увидел эти глаза, но так же Бейлиш не мог и отпустить ее, поскольку Ланнистеры ее сразу же найдут. Тут ему в голову пришла идея, которая вполне могла сработать. Посмотрев на цепь, Бейлиш взял ее и стал обматывать вокруг шеи девочки, которая, разумеется, заметно запаниковала. — Не двигайся. Девочка мгновенно подчинилась, словно окаменев. Как кто-то вообще мог обращаться с ней подобным образом? — Ты не поймешь, но мне нужно, чтобы ты изобразила мертвую. Ты сможешь? К его удивлению, девочка сделала то, о чем он попросил, и довольно быстро. Может она была готова к смерти? Сейчас, когда паника прошла, она вновь чувствовала это, понимала, что хочет именно смерти. Если бы не ее сердцебиение, то Петир бы и сам поверил, что она мертва. Неужели она настолько свыклась с смертью, что ее тело настолько легко подчинилось? Или она просто боялась возразить? Так и не решив, Петир достал из кармана мобильный телефон и сфотографировал ее. Одной фотографии было вполне достаточно. — Вот и все, я закончил, — мягко сказал ей Бейлиш. Ее кожа была такой бледной и холодной, она вся была покрыта синяками. Бейлиш снял свой пиджак и укутал им девочку, хотя это мало чем могла помочь, поскольку та совершенно продрогла. Голубые глаза девочки неотрывно следили за клинком ножа, который Петир вновь взял в руку, и так же продолжали следить, когда мужчина поднес лезвие к старому кожаному ошейнику, расширившись от ужаса, когда кожа поддалась, и ошейник упал с ее шеи на пол. Глядя на то, как девочка смотрит на лежащий на полу ошейник, Петир чувствовал, что она даже и не думала, что этот день когда-либо настанет. Держа ее на коленях и двигаясь с опаской, чтобы не напугать, Бейлиш потянулся к своей сумке, стоявшей рядом, и достал оттуда отмычки в маленьком кожаном мешочке. Через мгновение он уже отстегнул ее ногу от кровати и стал собирать цепи с ошейником в сумку. Из всего, что Бейлиш ожидал увидеть в доме Джоффри, возможность обнаружить там избитую девочку-подростка, прикованную к его кровати, даже не приходила ему в голову. Петира не так часто можно было удивить, а это был весьма неприятный сюрприз. — Ты мне не веришь, но я помогу тебе. Вот как смогла эта девочка вызвать у него желание позаботиться о ней, просто одним секундным взглядом? Петир редко колебался, но сейчас он не мог убить ее. В этих голубых глазах было что-то такое знакомое, но что именно, он никак не мог понять. Его рука потянулась, чтобы коснуться ледяной щеки, но Петир замер, так и не успев этого сделать, когда услышал остановившийся снаружи автомобиль. Полиция, кто же еще. Кто еще может заявиться сюда? Он уже просчитал, что быстрее и проще будет сбежать через окно. Петир всегда был готов к подобным неожиданностям, и не собирался сдаваться полиции. Вот только сейчас ему надо было тащить с собой хрупкую и напуганную девочку. Времени обдумывать уже не было — было слышно, как открылась, а затем закрылась за вошедшим входная дверь. Проклятье, подумал Петир, прежде чем подхватить девочку, перебрасывая ее через плечо, а затем поднимая свою сумку. Темноволосая даже не вскрикнула, чему Петир был несказанно благодарен. Через мгновение он уже вылез из окна и стоял на крыше гаража, умудрившись каким-то образом спрыгнуть туда практически бесшумно. Подойдя к краю крыши, Петир спустил вниз сумку, после чего осмотрелся. Шум от его прыжка явно бы хорошо слышен, даже если бы он не нес на плече сейчас голубоглазую незнакомку, так что ему ничего не оставалось, как только прыгать. Петир приземлился с глухим стуком, ноги его подкосились, и он коленями ударился о траву. — Вот дерьмо! Его ноги прострелила резкая боль, но Петир смог подняться. Выпрямившись в полный рост и подхватив свою сумку, Бейлиш скрылся в темноте. Никто не знал, что он побывал здесь, а Серсея никогда не расскажет об этом, поскольку это было на благо ее обожаемого ублюдка. Но что ему делать с обнаженной девочкой, что он сейчас держал на руках?