Вечная весна.

Вечером я осталась одна. Марис уехал домой, к семье. Нужно поставить пластинку. Утесов или Синатра? Синатра. Я села на свое любимое кресло и закрыла глаза. Приятные воспоминания грели грудь. Первая роль, первый большой день рождения, встреча с Марисом, цветы, которые бросают прямо на сцену. Мимо прошел легкий поток воздуха. В своей квартире я часто это чувствую. Даже не знаю, что и думать. Нужно достать книгу. Страсть как я люблю читать. Чехов давно тревожит мою душу и не дает мне покоя. Стук? Кто-то стучит? Я отложила книгу в сторону, задумавшись, встала и пошла к двери. Какого бессмертного тянет в мой дом. Если я могу еще как-то находиться в своей квартире, то другие… Даже Марис пытается побыстрее уйти. Он говорит, что стены на него давят. Давно нужно уже переезжать. Хотя мне так полюбилось это местечко. Оно такое солнечное, как будто и нет всего этого давления на других. Как много мыслей в моей голове пробегает за время открывания двери. По сравнению с моей спальней, коридор был очень темным. Я не смогла сразу разглядеть того, кто стоит и волнует мой покой. Когда глаза немного привыкли, я увидела гору ткани на ножках. — Из Сатиры. — Именно. Фигура шагнула ко мне домой и открыла свой лицо. Передо мной стоял съежившийся мальчик. Который до боли был похож на Андрея. — Меня тут попросили передать. Мое зрение меня совсем подводит. Либо я просто стала забывать людей. — Спасибо. Фигура разложила материал на пол и передо мной стоял взрослый мужчина. — Что-то я тебя совсем не узнала. — Уже не узнаешь? Только сегодня виделись. — подавленно сказал он. — У меня плохая память и чертовски плохое зрение. — Ты дальнозоркая? — Да, и близорукая одновременно. — Я думал, что дома ты носишь очки, только на работе? — Да, только на работе. Дома я всегда одна, они мне не нужны. — А Марис? — Что Марис? — Он бывает у тебя дома? — аккуратно спросил он. — Бывает. Андрей затушевался. — Может, ты хочешь пройти? — Нет, спасибо, мне нужно домой, там Машенька и Катя. — Тяжело быть отцом? — Да. — Я уже спрашивала, да? — Ага. Мы засмеялись. — Фрэнк Синатра? — Да, любишь? — Очень. Он осмотрел комнату. — На тебя тоже стены давят? — Ну, непростая квартира. А что? — Все боятся моих стен. Андрей удивленно посмотрел. — Ты не боишься? — Когда рядом ты, я ничего не боюсь. Андрей заметил мое смущение и уверенно улыбнулся. — А почему именно ты пришел? — Меня попросили. — Попросили бы Шуру, он всегда ходит. Андрей подумал и спросил: — Шура к тебе часто ходит? — Да, часто гуляем с ним. — Он никогда мне не рассказывал. — Ты так и не ответил на вопрос. — Шура не смог, я предложил сам отнести. Я посмотрела на ткани. — Лена всегда шьет хорошие костюмы. — сказала я. — Это да, что бы мы без нее делали! — Это правда. — Ладно, я пойду… — Может, все-таки чаю? Андрей повернулся ко мне спиной и сказал: — Я люблю больше кофе, особенно утром. Какой тонкий намек. Я была уверена, что все это заигрывание сведется к нулю, когда Андрей выйдет за порог, если бы мы не накинулись друг на друга. Мы впились друг к другу в губы. Каждый пытался перетянуть собеседника на себя, пока Андрей не схватил меня за мягкое место и я не обвила его талию ногами. Он посадил меня на стол, который стоял у окна. Он жадно целовал мои губы, чтобы я не успевала перевести на себя инициативу. Я провела рукой по его спине. Он схватил меня за талию, снял со стола и я потащила, целуя, его в свою спальню. Он бросил меня на кровать, не прекращая поцелуя, руки его ходили с одной части тела на другую, чтобы я была исследована полностью. Он сильно сжимал мои руки, чтобы я не посмела сделать «лишнее» движение. Поцелуями он плавно переходил к моему животу. Его крахмальная рубашка и моя блузка сразу оказались на полу, за 3 метра от кровати. Легким движением руки он расстегнул лифчик, упиваясь мною. Немного успокоясь, понимая, что я никуда не денусь, он ослабил хватку. Музыка вдохновляла нас. Он не давал мне управлять им, все-таки боязнь, что я оттолкну его, оставалась. Он ненасытно целовал мою шею. Полностью подчиняясь, мне оставалось только гладить его роскошные волосы. Пока он исследовал мое тело поцелуями, я расстегнула ремень на его штанах. Он вжимал меня в кровать. Нависая надо мной, он заглядывал в мои глаза и продолжал целовать меня. Каким он стал красивым. Раньше у него было ангельское лицо, сейчас еще лучше. Его губы так жадно целуют и терзают мое тело, его руки нежно гладят мое ключицы. Он зарылся в моей шее, согнув спину. Я гладила обоими руками его спину. Он стонал от удовольствия. Удовольствие и не заставило ждать меня. Как любовник он хорош. Как я много потеряла после расставания с ним. Фрэнк Синатра поддерживал атмосферу. Strangers in the night Exchanging glances Wond'ring in the night What were the chances We'd be sharing love Before the night was through. Something in your eyes was so inviting, Something in your smile was so exciting, Something in my heart, Told me I must have you. Strangers in the night, Two lonely people We were strangers in the night Up to the moment When we said our first hello. Little did we know Love was just a glance away, A warm embracing dance away and Ever since that night We've been together. Lovers at first sight, In love forever. It turned out so right, For strangers in the night. Хорошая музыка для хорошего времяпрепровождения. Абсолютно измотанные, но удовлетворенные и счастливые, мы откинулись на кровать. Я прижалась к его груди, а он напевал песню. — Как я скучал по тебе! Он оставлял мокрые поцелуи на моих плечах. — Скажи, ты скучала? В ответ я только улыбалась. — Ты такая красивая! Он тер глазки, как маленький ребенок, который хочет спать. — Давай спать? — предложила я. — Ты позволишь мне остаться? — Да. Он прижался ко мне. Мы ворочались около часа. — Не могу уснуть. — сказал, повернувшись, он. — Я всегда засыпаю больше часа. Это все квартира. — Почему она так терзает всех? — Я не знаю. Я вообще всех делаю несчастными. — Как Печорин? — Наверно. — Но сейчас и тогда… ты сделала меня счастливым… — Но в итоге, ты остался несчастлив. — Да… — Вот видишь. Андрей молчал. — От той наивной девочки и следа не осталось! — восхитился он. — Как всех меняет время. — Почему не осталось? — Ты мыслить стала по-другому, стала более мудрая, умницей ты всегда была, а какая ты в постели! М-м-м! Я засмеялась. — Что это за татуировка у тебя на пояснице? — Джокер. — Джокер? Ты с ума сошла? Почему? — Потому что Джокер сегодня счастливый, а завтра он уже несчастен, сейчас добрый, а через мгновение он уже злой, вчера раздает подарки, а сегодня наоборот ворует. Образ джокера стал непосредственно символом непостоянства и разочарования, он напоминает нам о том, что вся наша жизнь до боли лицемерна и недобрая. И каждый человек может быстро менять маски и бывать разным. — А почему игральный? — Понравился больше. — А на запястье, маленькая? — Голубь. — Он что обозначает? — Значение переплетается с мотивами женственности и жертвенной любви. В христианстве птица голубь — символ Святого Духа, знак благой вести, целомудрия, также символизирует человеческую душу и мир. В культуре Китая голубь символизирует весну, верность, упорядоченность, мать-Землю, а иногда и сладострастие, как противоположность от христианского целомудрия. — Ты противоречивая. — Я знаю. — А на лопатке? — Инициалы. — Чьи? — Это секрет. — А.А. — А когда ты мне его расскажешь? — навис он надо мной, кусая мои губы. — Буду смотреть за твоим поведением! Он оставил мокрый поцелуй на моих губах. — Такого чувства вожделения я еще никогда не испытывал. Где ты была? — Здесь. В этой квартире. Андрей оглянулся по сторонам. — Я не замечал, что твоя квартира обставлена такими редкими и красивыми вещами. — Хочешь посмотреть? — Очень! Андрей встал с кровати, попытался взять свою рубашку, которую я в ту же секунда забрала себе, смирясь, он прошел по комнате. — Как? — Что? — Только что эта квартира так изматывала меня, а теперь я чувствую такое облегчение! — Странно. Здесь облегченной могу чувствовать себя только я. — Какие у тебя красивые картины! Он подошел к «центральной» стене, так я ее называю, потому что там находится хореографический станок. — Ты занимаешься танцами? — Нет, белье хорошо сохнет. Андрей провел пальцем по картине, посмотрел и с одобрением. — Чисто. — шепнул он. Он осмотрел все картины, гравюры. — Мама тоже собирает такое. — Тебе нравится? — У тебя нравится. У нас нет. Может я просто привык. — Наверно. — Мама всегда собирает всякий хлам. А зачем? — Ей нравится. — Их слишком много. — Ты любишь чай? — Я больше люблю кофе. По утрам! — Я опять спрашивала? — Ага. — улыбнулся он. — Сейчас сколько времени? Андрей поднял с пола свои часы и сказал: — Пол 5. — Я люблю это время. — Почему? — Не знаю, мне нравится просыпаться. Ты просыпаешься и понимаешь, что ближайшие 4 часа тебе никуда не надо. — А я больше переживаю за то, что мы с тобой не поспали, и что думает моя жена. — Эх, хорошо, когда никого нет, думать не приходится. — А как же Марис? — Ну, он ведь не со мной живет, так легче. — Ты его любишь? Я решила, что не буду отвечать на этот вопрос. — М? -… — Я понял: не буду спрашивать. Андрей сел рядом со мной и посмотрел мне в глаза. Он смотрел долго, как будто пытался что-то понять. — Андрей? — Тише! — он приставил палец к губам. — Просто смотри мне в глаза. Я смотрела. — Совершенно ничего не понимаю! — Что ты не понимаешь? — Все! Куда делась эта девочка? Неужели так много времени прошло? — Наверно. — Люди не могут так быстро меняться! Я же не поменялся! — почти закричал он. — Нет. — Ну, посмотри! Не поменялся ведь?! — Не поменялся. — А ты… А! Я все понял. Он соскочил с кровати и сказал: — Мне, наверно, не стоит здесь оставаться… — О чем ты? Оставайся. Если бы я не хотела, ты бы сюда и не зашел. — А Марис? — Что Марис? — Как он будет реагировать? — На что? — На нас с тобой. — Нет, подожди, я ведь не жениться с тобой собираюсь, как ему реагировать? — А то что было? Я не знала, что сказать. — Ты злишься на меня? — Нет. — А ревновала? — Ревновала. Он улыбнулся уголками губ. — Так приятно, на самом деле, что тебя ревнуют и любят. — Ну, все ревнуют и любят. — От тебя это вдвойне приятно. Только… — Что? — Я не понимаю, что между нами… — А как ты думаешь? — Я думаю, что ты не захочешь выстраивать жизнь с таким подлецом, как я. А что думаешь ты? — Спой. — Что? — Песню какую-нибудь. — Я не знаю, какую можно. Какая тема? — растерянно сказал он. — Романс про любовь. — Ах, я влюблён в глаза одни, Я увлекаюсь их игрою… Как дивно хороши они, Но чьи они, я не открою. Едва в тени пустых ресниц Блеснут опасными лучами, И я упасть готов уж ниц Перед волшебными очами. В моей душе растёт гроза, Растёт, тоскуя и ликуя. Да, я влюблён в одни глаза, Но чьи они, не назову я… — А почему этот? — Потому что я влюблено в твои глаза! — Наглец! Он засмеялся. Я открыла шкаф с пластинками. Нашла Вавича и поставила иглу. Михаил Вавич запел этот романс. — Как живой! — восхитился он. — Люблю пластинки. — Я тоже. Где ты их берешь? — Мне друзья привозят, я не знаю. — Кажется, очень редкие. — осмотрел он. — Знаешь, у тебя в квартире время как-будто останавливается. — Да? — Да. И физически и… Заметила, мы, кажется, стоим уже минут 20, а прошло только 5 минут. — Так всегда. — Нет, наоборот, кажется, что времени прошло мало, а уже раз — и зима. А у тебя все по-другому. — Это плохо? — Это дар! Жизнь идет так быстро, что иногда просто необходимо побыть в такой квартире! — Пойдем, лучше выпьем кофе. Мы так надоедает думать умные мысли. Когда я развернулась, Андрей обнял меня со спины. — Я так по тебе скучал! Я зажмурила глаза. Маленький Андрюша, белесые ресницы, большие голубые глаза, толстые ручки. Он смеется, а потом почему-то плачет. В голове: «Мама опять ругает нас с папой!». Вот он уже взрослый, он сидит рядом со мной и притягивает меня к себе, маленький — берет мою картину, робко целует, юноша, который пришел на выпускной с ней… — Алёна? — А? — О чем думаешь? — Я всегда о чем-то думаю… Не обращай внимания. — О чем тоскует твоя душа? — Она с детства о чем-то тоскует… — В твоей жизни было счастье? Опять воспоминание: мой первый день в школе, ко мне подошел маленький пухленький мальчик, который решил со мной познакомиться. Вот он покупает мне булочку с молоком, садится ко мне за парту и помогает решать химию. Вот поступление в Щуку. — Алёна! Ты опять задумалась? — Да. — засмеялась я. Андрей ласково улыбнулся и сказал: — Наконец-то я увидел твою улыбку, услышал твой смех. — Это потому что я провела это ночь с одним шикарным мужчиной! — Каким таким мужчиной? Я его знаю? — Знаешь! — Где этот подлец, я вызываю его на дуэль! — вскочил из-за стола он. — Давай дуэль оставим на потом, а сейчас — кофе! — Кофе! — потер ручки он. Он взял стакан с кофе и отпил глоток. — У тебя есть сегодня репетиции? — спросил он. — Есть. У тебя? — Да, у тебя во сколько? — В 4 часа. — У меня в 5. — Не люблю репетиции. — Да? — Да, люблю выступать, но не люблю репетиции. — А я люблю все — Я, наверно, не артистка. — Почему? — Мне часто надоедают выступления, но потом, когда я выхожу, мне не хочется уходить. — Ты просто устаешь, а потом желание сцены перебарывает у тебя все усталости. — Я надеюсь на это. — Мне нравится твой образ жизни. Вот во сколько ты ложишься? — Ложусь в 10, засыпаю в 11. — А просыпаешься? — Всегда в 5. — 6 часов на сон? — Да. — Я тоже так хочу. Я хочу слушать по утрам музыку, хотя я тоже слушаю, но у тебя как-то все по-другому. Как-то все романтичнее. Он рассказывал это, как влюбленный мальчишка. Как тот Андрюшка Миронов. — Эта квартира веет любовью, нежностью. В моей жизни так не хватает ласки. Пожалей меня! Он уткнулся мне в грудь. Как будто не было этих долгих расставаний. Стало легко на душе. Как будто я ждала этого умиротворения всю жизнь. — Андрюша, прошло 14 лет, а ничего не меняется! — с улыбкой сказала я. — Да, только из класса не выгоняют. — А ты бы хотел? — Сыграть в учеников? — Или Учителя и ученицу, или наоборот. — Конечно! Я так хочу вернуть это беззаботное время. — Я тоже. Я всегда хотела вырасти. — Да, я помню. — Ты меня ругал за это. Или ты хотел вырасти? — Не помню! — засмеялся он. — А память все такая же. — Это да. Андрей поднялся, достал сигарету из кармана и спросил: — Ты не против? — Нет. Давно ты куришь? — На первом курсе. — Из-за чего? Андрей достал изо рта сигарету, покрутил ее и сказал: — После нашего с тобой разрыва… Я встала из-за стола, оперлась на тумбочку, открыла дверцу шкафа и достала сигарету. — Я тоже. Я подошла к нему, он был ошарашен, села и зажгла сигарету и сигарету. — Романтика! — протянул он. Он прикоснулся губами к моей щеке и сказал: — Пока я добрый, я разрешаю тебе курить. Через 15 минут я буду орать. — Тогда мне нужно быстро докуривать сигарету и прогонять тебя? — Нет, просто так я не выйду. — А как ты выйдешь? — Вот поору и выйду. К сожалению, я очень часто срываюсь на близких. Только, зная твой характер, не подкидывай дровец, я боюсь, что после моего свинства, все будет хуже. — Я ничего не боюсь. — Стою коль с вами рядом, Коль встречусь с вами взглядом, От счастья я немею, От страсти к вам бледнею. Вас позабыть стараюсь, Но все ж люблю вас, каюсь… — Вам жизнь отдать готова, Клянусь любить до гроба. Андрей выдохнул дым сигареты и закрыл глаза. — О чем думаешь? — спросила я. — Ни о чем, я наслаждаюсь моментом. — Живешь настоящим? — Пытаюсь. — А я вот всегда к прошлому обращаюсь. — Может это даже лучше. — Думаешь? — Наверно. Андрей затянулся и сказал: — Я устал. — От чего? — От нее. — От кого? — От Кати. Она требует очень много, всегда недовольна чем-то, странная у нее потребность в деньгах, ей всегда что-то надо. Они грозятся с мамой, что если я не перестану гулять, они посадят меня за антисоветские высказывания. — Что тебя держит с ней? — Люблю ведь я ее. А терпеть не могу. Очень люблю, но больно мне. — Нужно жертвовать своими интересами. Если жертвуют ради тебя, а если нет — сиди как сидел. — С тобой так интересно. Ты такая умненькая. Я вздохнула. — Расскажи мне что-нибудь? — Что? — Не знаю. — Могу поделиться своим донжуанским списком! — засмеялся он. — Давай. — Ну за эту неделю уже 3 девицы. — А всего? — Ну, я особо не считал… — Можешь посчитать. Андрей встал вспоминать всех своих бывших, настоящих и будущих. — Танька… Плохо я с ней поступил… — Какая Танька? — Егорова. — Я не считаю ее приличной женщиной. — Почему? — Видно по ней. — Она хорошая. — Может быть. Андрей настороженно на меня посмотрел. — Хочешь я расскажу стихотворение? — Какое? — А лучше спою! — Спой, только говори о чем-нибудь, пожалуйста, мне так нравится твой голос, я так по нему скучала. Андрей мило улыбнулся. — Что будет — то и будет… Пускай судьба рассудит Пред этой красотою Всё — суета и дым… Бродяга и задира Я обошёл полмира, Но встану на колени Пред городом моим… Не знаю я, известно ль вам, Что я певец прекрасных дам, Но с ними я изнемогал от скуки. А этот город мной любим За то, что мне не скучно с ним. Не дай мне Бог, Не дай мне Бог, Не дай мне Бог разлуки. Глаза стали закрываться. — Алёнушка, давай пойдем поспим? — Делай со мной все, что хочешь. — Ох ты! Такое мне нравится! Он стал целовать меня. — Я бы конечно расцеловал бы тебя всю, но лучше я уложу тебя спать. — Давай. Мы с Андреем легли в кровать и заснули.