Прости меня
9 января 2020 г. в 09:35
«Не променяйте океан на лужи,
Которые, к тому же, так грязны.
Которые от лёгкой стужи
Становятся язвительны и злы»
Из-за того, что Гию теперь чувствовал себя куда лучше, а следовательно, мог теперь отправиться со всеми в путь, команда решила выдвигаться в полном составе. На сборы много времени не понадобилось, так что через час они уже порядком далеко ушли от деревни.
Иноске с важным видом шёл впереди, периодически покрикивая на Зеницу, дабы тот шёл быстрее. Танджиро спокойно рассказывал что-то сестре, которая шла рядом и наслаждалась прогулкой. Томиока же брёл в самом конце.
Нет, чувствовал себя он вполне нормально — слабость из-за яда больше не одолевала столпа. Просто из-за своего повышенного чувства справедливости, вина лежала на нём тяжким грузом — он уже не мог поправить того, что сказал Незуко. А ведь она просто хотела ему помочь, что, собственно и сделала. И, казалось, совсем не выглядела обиженной, только теперь не подходила к нему. Даже не смотрела в его сторону.
Когда, ближе к утру, отряд остановился на привал, убегая от Зеницу она не спряталась за Гию, как стала делать в последнее время. И бамбук, как и раньше, покорно носила во рту — от греха подальше. А гребень, который подарил ей давеча, столп нашёл в боковом кармане своей сумки. Она больше не тянулась к нему.
Если ты привык к чему-то, то всегда сложно с этим расставаться. В частности, больше Незуко не смотрела на него любопытными глазами, не укладывалась у него под боком, чтобы подремать. И всего лишь три дня, три дня Гию хватило, чтобы привыкнуть к ней. А теперь он обидел её. Намеренно.
Утром, до восхода солнца, Незуко забралась в свою коробку, и Танджиро нёс её за спиной. Она не могла давать волю своим чувствам до этого из-за того, что постоянно была на виду, но теперь, в тёмном ящике, она могла спокойно плакать. Хотя, что там плакать — так, пару слёзок, без всхлипов — не хватало ещё, чтобы Зеницу услышал.
Ближе к ночи, отряд добрался до штаба. Там им дали пару дней на отдых, а после они должны были отправляться на задания. Расселили всех по разным комнатам: Гию, как столпу, выделили отдельную, знаменитую троицу заселили вместе, а Незуко осталась в заранее отведённой для неё спальне.
Холодный, осенний воздух пробирался к Незуко в комнату. Но закрывать окно как-то не хотелось — пусть луна заглядывает в дом. Теперь она заменила девушке солнце. А там, за окном, в каменном саду одинокий столп прижимал к груди деревянный гребень.
Томиока понимал, что нужно извиниться. Только как это сделать — вопрос хороший. Тут было дело не в самолюбии, а в банальном неумении ладить с людьми. И, всё же, пересилив себя, он подошёл к её распахнутому окну.
Незуко сидела на полу, снова расчёсывая волосы когтями. Заметив Гию, она как-то настороженно поднялась, но он не промолвил ни слова. Только положил на подоконник деревянный гребень, виновато посмотрел на девушку и побрёл к себе.
Но довольно неожиданно, когтистая рука ухватила его за хаори, потянула вниз — маленькая девочка теперь стояла подле него, вопросительно заглядывала в глаза. Томиока выдохнул, наклонился над ней:
— Я не понял тогда, что ты хотела помочь. Прости меня…
Извинения были незамысловатыми, но с каким трудом они дались Гию. Не то, чтобы он заикался или что-то подобное. Просто с трудом подобрал слова. Но, видимо, подобрал столп их правильно, потому как Незуко дотянулась до его лица пальчиком, а потом осторожно ткнула в щёку.
Томиока понял, что теперь прощён и погладил её по голове. Потом развязал верёвку, на которой держался бамбук, и вытащил его у неё изо рта:
— В нём уже нет надобности…
Незуко теперь улыбалась. Она тихонько запустила руку в открытое окно, потом взяла гребень и протянула его столпу. Видимо, чтобы она окончательно его простила, он должен был причесать её спутанные локоны. Но потому как если бы они вдвоём остались ночью в чьей-то комнате, то это вызвало бы подозрения, Гию сел на террасе, а Незуко повернулась к нему спиной и приняла обычные размеры.
Он спокойно и размеренно приглаживал каждую прядь её волос. Занятие, которое он бы в жизни себе не представил — причёсывание демона — он уже проделывал во второй раз. И, странно сказать, ему это даже нравилось. Главное, чтобы сейчас никто не вышел на террасу.
Никто и не вышел. Только Танджиро, открывший окно, чтобы проветрить душную комнату, случайно застал эту картину. С двоякими чувствами он смотрел, как Гию вернул Незуко гребень, а она перебежала ему за спину и неожиданно распустила его низкий хвост. Томиока удивлённо обернулся, но она села за ним и, не спрашивая разрешения, решила его причесать.
Непослушные волосы столпа стали в её руках гораздо податливее, но оставались такими же жёсткими. Пока она причёсывала его, то улыбалась, словно маленькая девочка. Жаль, Гию этого не видел. Но Незуко, в свою очередь, не видела смущённого лица столпа.
Зато Танджиро было открыто всё это. Парень тихонько закрыл окно, чтобы остаться незамеченным и лёг обратно в постель. От осознания того, что его догадка может быть правдивой, Камадо ещё долго не мог заснуть. Но твёрдо запомнив то счастливое лицо своей сестры, он наконец сомкнул глаза — если его догадка и правдива, то волноваться не о чем.