Любви создание

«Ребёнок от любимой женщины – всегда любимый ребёнок…»       Целый год минул с последних событий. Они жили всё в том же доме, с одним этажом и маленькими комнатками. О демонах теперь вообще не было слышно и, было принято считать, что всю их популяцию истребили. В столпы уже набрали молодых охотников, что означило, что все предыдущие спокойно жили в отставке.       И Гию определённо нравилась эта новая, тихая жизнь. В основном потому, что дом был уютным, время спокойным, а Незуко всегда была рядом. Томиока потягивал чай на веранде, когда услышал, что его жена проснулась – об этом его известил шорох простыней. Она медленно заправила футон, потом, надев на ноги маленькие носочки, шагнула к нему на веранду: - Доброе утро! – она села рядом – Ты давно встал? - Доброе утро… - Гию говорил мягко, бархатно – Нет, немногим раньше. Как ты себя чувствуешь? Девука положила руку на большой, круглый живот, потом нежно провела по нему ладонью, не спеша отвечать: - Сегодня больше толкается…       Томиока приобнял её, потом потянул к себе. Послушно, Незуко положила голову ему на плечё, а ладонь так и не убирала с живота, прикрыв глаза. Вскоре, она почувствовала, как муж накрыл её руку своей, тоже погладил живот.       Не то, чтобы он прежде не проявлял нежности к её положению. Просто делал он это по-своему, по-особенному. Может, всё оттого что он не умел сходиться с людьми. Но Незуко только глубоко вздохнула, потом прошептала: - Хочешь, я сегодня приготовлю нам лосось с редисом?       В ответ Гию кивнул, тоже прикрыл глаза. Под его ладонью было самое ценное, что теперь было в их жизни. И оно теперь ощутимо толкнулось, потом снова затихло, словно перевернулось. Они продолжали так сидеть, чувствуя всё это, наслаждаясь спокойствием момента.

***

      Пушистый снег снова полотном укрывал всю землю. На улице стояла такая тишина, что казалось, каждый звук поглощается этим снегопадом. В доме, который стоял в лесу, было тепло от печи и спокойно. Всё было уже позади.       Незуко сидела на футоне, держа в руках маленький свёрток. Изредка, он издавал невнятные звуки, но в основном, мать не уставала петь ему колыбельную, которую пронесла через жизнь. Которую три года назад пели в доме на горе…       Крохотный ребёнок с чёрными, непослушными волосами, был завёрнут в большую простынь. Иногда, он открывал свои тёмно-синие глаза, и смотрел на мать так, будто отлично видел и понимал всё, что тут происходит. Совсем спокойный, похожий во всём на отца, малыш теперь зевнул, его глазки стали слипаться.       Томиока медленно, чтобы не шуметь, отворил дверь в спальню, прошёл к постели и сел рядом с женой. Их сын уже засыпал, под монотонную песню. И Гию сам не заметил, как ему тоже захотелось спать, но он не двинулся с места. Очень скоро, дитя засопело, и можно было говорить шёпотом: - Ему неделя, а он уже перенял все твои привычки… - Незуко всё ещё укачивала малыша – Сабито у нас совсем спокойный, правда? - Правда… - Гию прижал ладонь к свёртку так, чтобы не потревожить сына – Сабито…

***

- Дядя! – семилетний мальчик ринулся Танджиро на встречу – Смотри, какой сегодня улов!       Сабито бежал впереди отца, неся в руке небольшую сетку с рыбой. Две крупные и, по-видимому, ещё живые рыбины, чуть дёргались, когда мальчик размахивал сетью на бегу. Гию шёл позади, неся с собой снасти и радуясь тому, с какой радостью его сын встречает родственника.       Танджиро поставил на землю большую корзину с углём, потом принял мальчика в объятия: - Ты сам всё это поймал? - Нет, сегодня мне помогал папа, так что две рыбы поймал он. Но завтра я сам поймаю не меньше.       Томиока спокойно дошёл до них, улыбнулся Камадо, таким образом, здороваясь. Они часто виделись, потому что Танджиро был вхож в их дом, а потому Сабито души в дяде не чаял и проводил с ним время, если Гию бывал занят: - Ты придёшь к нам обедать? - Не могу – нужно продать сегодня весь этот уголь. Но если хочешь, я могу прийти на ужин.       На том и порешили, так что довольно скоро, все пошли своими путями. Сабито не был сорванцом, но при этом, имел большой интерес к жизни. Едва они подошли к дому, он оживлённо вбежал на кухню, где его мама готовила обед: - Мама! Сегодня целых три!       Незуко отодвинулась от плиты, где что-то закипало, потом обтёрла руки о передник и обняла сына: - Какие вы сегодня молодцы! Если вы их почистите, то я приготовлю их на ужин.       Как и обещал, Танджиро пришёл к ним вечером. Только вот теперь его лицо было каким-то… Серьёзным? Едва они вошёл в дом, он посмотрел на Гию: - Кажется снова… Демоны…       Мать и отец Сабито мгновенно затихли. Потом, Томиока резко осмотрел свою семью, бросил на Танджиро тяжёлый взгляд: - Поговорим на улице…       Они довольно скоро вернулись, но теперь висела тишина, которую Сабито не мог понять. Однажды, его родители зареклись рассказывать ему о демонах, надеясь, что сын с этим никогда не столкнётся. Но, вероятно, ошиблись, полагая, что все демоны давно истреблены. И никто из присутствующих теперь не притронулся к еде.       Уже ночью, пока спящая жена прижималась к нему, Гию обдумывал сложившуюся ситуацию. А сможет ли он защитить свою семью теперь, спустя столько лет? Стоит ли рассказывать обо всём этом сыну?       Их всполошил грохот в прихожей. Когда Томиока вышел посмотреть, что произошло, перед ним стоял Сабито, держа в руках синий клинок, одетый в красное хаори. Непослушные, чёрные волосы были завязаны в низкий хвост, а синие глаза тепло смотрели на отца: - Ты научишь меня?