Во мраке его души

      На следующий день, после занятий Кайто и Кокичи пошли проведать Шуичи. Закупившись фруктами, они направились в центральную больницу города, где находился Сайхара. Они преодолели путь, начиная от входной, уличной двери и заканчивая дверью палаты. Путь включал в себя прохождение охранного и медицинского постов. Второй был под наблюдением старшей медсестры. И это не считая длинных коридоров и, промелькнувших мимо лифта, этажей. Особенно, если учесть тот факт, что палата Шуичи находилась на десятом этаже. В конце концов, благодаря этим выполненным задачам, они добрались до нужной им цели.       Кайто постучался в дверь и, не ожидая пригласительных фраз что-то на подобие «войдите» или «открыто», сразу же открыл дверь, и вместе с Кокичи вошёл. Взору их очей предстала белоснежная и небольшая палата на одного человека, с серым каменным полом. В правом углу находилась кровать с белым, хлопчатым, постельным бельём, а на ней сидел Шуичи, откинувшись на подушку. При этом его ноги были укрыты мягким одеялом. Он смотрел в окно, расположенное слева. Его голова была обвязана чистым бинтом. На участке лба, ровная, белая и аккуратная линия проходила под челкой. На левой щеке кусок бинта был сложен в небольшой квадрат и закреплён двумя пересекающими пластырями, образуя знак «плюс». Одет он был в серо-голубой костюм, состоящий из просторной рубашки с короткими рукавами и штанов на подобии пижамных.       — Привет, а мы тебя навестить пришли, — Кайто пошёл к кровати и правой рукой, так как левая была занята пакетом с фруктами, захватил стул, стоявший рядом с дверью. И одним махом приземлил стул на пол, а пакет на тумбочку, рядом с кроватью       — Привет, — Шуичи явно был рад их инициативе навестить его, но всеми силами старался не показывать этого. А загвоздка, по которой он старался не показывать своих истинных эмоций, была очень проста и крылась в том, что с детства его приручали к таким правилам, как «не причиняй неудобств окружающим» и «не ставь людей в неловкое положение». А что может причинять больше неудобство людям вокруг, чем откровенное, неприкрытое выражение эмоций во всех их проявлениях?       — Сайхарочка! — Кокичи плюхнулся на кровать, в место противоположное нахождению подушки, другими словами — в ноги Шуичи. — Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше? Всё произошло так неожиданно. Я так переживал за тебя! — он и вправду переживал. Ведь как-никак именно из-за него Шуичи прибывал в этом учреждении. Хоть Кокичи занимался не совсем хорошими вещами, это не значит, что он не был лишён тех простых чувств, которые свойственны обычным людям, что-то вроде сострадания, жалости, печали и тому подобное. Ещё Кокичи беспокоился из-за слов Джунко и всё больше задавался одним очень серьёзным вопросом: правильно ли он поступил, когда покорно согласился, при их последней встрече, на очередную аферу этой поехавшей? Если включить тот факт, что у него в принципе не было выбора то, скорее всего, да.       — Более-менее, но тело всё равно болит, — он слабо улыбнулся, — Мой лечащий врач сказал, что у меня перелом ребер, поэтому в больнице пролежу как минимум три недели.       — Оу, печальненько.       — Мне ещё повезло. Ситуация могла быть более плачевной, если бы балка переломила мне позвоночник. В таком исходе, я бы до конца своей жизни прибывал в кровати.       — И ты так спокойно говоришь об этом, — Кокичи нервно посмеялся. В его сознание прорисовалась альтернативная концовка этого происшествия. Та, где балка упала на Кокичи, сломала ему позвоночник и из-за этого ему пришлось навсегда попрощаться со своим нынешним положением в жизни. Наверное, это можно было посчитать за самый жестокий розыгрыш, преподнесенный от жизни. Всё-таки человек к чему-то стремился, мечтал, надеялся, а в итоге остался инвалидом с разрушенными надеждами. Однако несмотря на то, что это весьма эгоистично, Кокичи предположил, что такой расклад не слишком ужасен для него. Всё равно у него на данный момент нет ни какой мечты, нет цели, к которой можно было бы стремиться в будущем. Словно, как у сломанной и безжизненной куклы. Единственное, что он делал, так это следовал за Джунко и прогибался под её прихотями. А серьёзным фактором для этого стало то, что однажды Эношима помогла Кокичи достигнуть его цель, а цель — это месть, за сломанную детскую психику, так сказать. И Ома ради благодарности или даже из-за того, что не знал, куда ему деться — а также можно предположить, что дело в компромате, который она наскребла на него, но пока что это не играет важной роли — решил работать на неё. Важно то, что в результате Кокичи по той, или иной причине вынужден был присоединится к Эношиме. А что лучше? Дальше прислуживать Эношиме и помогать ей в её планах, которые она даже не удосуживается нормально объяснить. А задания звучат примерно как «ты должен найти ХХХХХ» (какого-то неизвестного чувака, о котором ты слышишь первый раз в своей жизни), «убей того», «приведи вот этого», «собери сведения об этом», и тому подобное, а самое интересное, как? Для чего? И зачем? Скорее всего, такими вопросами задавался бы любой человек, но Ома не придавал этим вопросам большого значения. Ему было все равно. Раз сказали, значит, он должен сделать это любыми способами и неважно как. Или, может быть, наилучший вариант, это стать бесполезным инвалидом и покончить с этой двухвостой блондинкой? Раз и навсегда залечь на дно. Уйти от всех не совершённых преступлений, отобранных жизней, сломанных судеб и неизвестных замыслов. В противоположности всех этих положительных качеств стоял один маленький, но не приятный нюанс. Провести остаток жизни, а если учесть, что Кокичи всего шестнадцать, что значит провести очень большой остаток жизни прикованным к кровати — это ужасно скучно. К тому же это ничуть не отличается от живого трупа. Так не лучше ли будет совсем сдохнуть и не доставлять проблем окружающим?       — Но этого же не случилось, — сказал Шуичи.       — Ну да, — немного неуверенно ответил тот.       Действительно. Раз этого не случилось, то и смысла переживать нет... Нет, это не так! Шуичи рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня, а я так эгоистично об этом думаю. Каким образом я вообще смог докатится до подобных циничных мыслей, как у какого-то отморозка... У меня большие сомнения, что Джунко, Мукуро, да любой из этой чертовой организации смог бы поступить точно так же. Всем было бы наплевать! А кое-кто и вовсе была безгранично счастлива занять моё место. Ведь я всего лишь никчемная пешка до которой никому нет дела... Если однажды я и в правду умру, то только из-за своей глупой неосторожности. В таком случае меня просто заменят и навсегда забудут. И на этом всё закончиться. Даже немного грустно, что меня может ожидать такой конец...       — Сам то, как себя чувствуешь? — прервал его размышления Шуичи.       — Я... в полном порядке, — хоть на участках его тела, — из-за того падения — на ладонях, коленях и локтях остались ссадины и царапины, что не представляло большой угрозы, но если говорить о душевых чувствах, то там всё обстояло совсем иначе. Шуичи, Кайто и Кокичи говорили около двух часов, до того момента, когда в палату вошёл медработник и сообщил, что мальчишкам пора закругляться. Но за этот временной промежуток парни рассказали обо всех интересных, и не очень, событиях произошедших за день. Попрощавшись с Шуичи, парни собрались идти в обратную дорогу. Они молча стояли напротив наружных дверей лифта, ожидая когда этот большой шкаф на тросах прибудет за ними. Неожиданно Ома развернулся и, не сказав ни слова, пошёл в обратную сторону.       — Ты куда?       — А зачем ты спрашиваешь? — Кокичи остановился и повернулся к нему вполоборота.       — Э, ну... — такой простой вопрос смог ввести Кайто в растерянность. Он провёл ладонью правой руки по затылку, переплетая свои пальцы с прядями волос. — Просто так, — выдал он столь привычный ответ.       — Раз просто, то мне не обязательно отвечать на этот вопрос, — он развернулся и пошёл обратно. К палате Шуичи.       — Кокичи? — немного удивлённо прозвучал голос Шуичи при возвращении Омы в его палату. — Что случилось? Ты что-то забыл?       — Прости... — он поднял голову, отлепляя взор глаз от пола, куда он был направлен, и ещё раз осмотрел кровать и сидячего на ней Шуичи. Начиная в том месте, где кончик одеяла сполз, и немного касался пола и остановился на слегка затенённых глазах Шуичи, Кокичи как будто бы полностью его просканировал. Во второй свой приход Шуичи показался ему таким несчастным и грустным. Сейчас его внимание особенно зацепилось за все участки покрытые бинтами и пластырями телесного цвета, под которыми скрывались ссадины, царапины, небольшие ранки и синяки. От такого помятого вида у Кокичи от жалости сжалось сердце. Удивительно, как в первый раз Кокичи всего этого не заметил. Или же он просто не хотел этого замечать? — Прости меня.       — За что ты извиняешься?       — Из-за меня... Из-за меня ты торчишь здесь! Из-за меня у тебя переломы! Это я во всём виноват! — от переизбытка жалости и вины перед Шуичи за этот случай, а ещё он вспомнил ошибочное убийство Каэды, которая по-настоящему являлась дорогим человеком для Сайхары. Как-никак, в чём-то он действительно был виноват. На глазах Кокичи блеснули слезы. Он хотел сдержать их, чтобы не выглядеть, как размазня, но противные слезы не подавались контролю. Они только больше увеличились, обволакивая нижнюю часть глаз и мешая нормально функционировать зрачкам. — Извини, мне очень жаль, что так всё случилось, — стоило ему опустить веки, как соленая вода из глаз начала медленно стекать по щекам.       — В этом нет твоей вины. Это всего лишь случайность, которая могла произойти с любым! — Шуичи попытался приподняться, но эта выходка привела к боли в груди. Он схватился за больное место в боку и вернулся в исходное положение, при этом тяжело дыша и издавая хрипы.       — Лучше лежи и не двигайся. А то не хватало, чтобы ты тут помер, — он вытер глаза рукавом пиджака и подошёл к нему. — Позвать врача?       — Н-не надо... Все нормально, — Шуичи прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.       — Говоришь, это случайность? — тихо произнёс Кокичи через пару минут, когда тот пришёл в норму. Сайхара кивнул. Ома перевёл взгляд с него на разноразмерные дома за окном       Случайность. Он серьёзно думает, что это всего лишь на всего случайность? Интересно, смог бы он назвать это случайностью, если бы знал всю правду о Акамацу?       А вообще, бывают ли случайные убийства? Убийство это и есть убийство, другими словами лишение жизни человека другим человеком для удовлетворения каких-то физических или моральных потребностей, после которого обязан нести уголовную или судебную ответственность, не назвать. Ну, по поводу ответственности, так, по крайней мере, заведено законом. И как бы его не назвать и не дополнить, суть убийств останется неизменной... Но как бы там ни было, это не изменяет того факта, что это моя вина, потому что я с легкостью поверил Селестии. Почему я вообще поверил словам этой суки? Неужели я действительно доверял ей? И даже подумать не мог, что когда-нибудь она воткнёт мне нож в спину. Какой же я придурок...       Кокичи вздохнул и взглянул на белую дверь палаты:       — Ладно, мне уже пора идти, — он направился двери, — пока.       — Ага, ещё увидимся.       — А, — Кокичи остановился в нескольких шагах от двери — ещё кое-что...       — Что?       — Я вот всё думаю... Зачем ты это сделал?       — Что я сделал?       — Если бы ты не толкнул меня, то тот столб упал бы на меня, и тебе бы не пришлось лежать здесь. В таком виде... — Кокичи повернулся лицом к Шуичи, — Так почему ты рисковал своей жизнью ради такого, как я?       — По-твоему, я мог поступить как-то иначе?       — А что если бы он раздавил тебя на смерть, что тогда? Тебе стоило больше думать о последствиях, прежде чем делать столь безрассудные вещи, — он развел руки в стороны. Этим жестом он будто бы подчеркнул всю основу сказанного, которую, по его мнению, не понимал Шуичи, но Шуичи наоборот — прекрасно осознавал это. И более того, Шуичи полностью отдавал себе отчёт в том, что это опасно и простыми царапинами он точно не отделается, но он не мог просто стоять, смотреть и ничего не предпринять, чтобы помочь. К такому выводу пришёл Шуичи, когда очнулся в больнице. И в итоге он защитил друга по собственной воле и насильно его никто не заставлял этого делать. Он сам принял такое отважное решение, за что и поплатился.       — На раздумья не было времени, поэтому мне пришлось действовать на автомате. И я, конечно же, осознаю, что это сейчас немного не в тему, но позволь мне поинтересоваться: ты что, отчитываешь меня?       — Чего?! — он опешил. В считанные секунды до Омы дошло, что Шуичи совершенно прав. Он, Кокичи, в самом деле отчитывал Сайхару, будто бы мать отчитывала своего сына за разбитую вазу, которую тот нечайно разбил во время игры с мячом в доме. Весьма забавно было то, что он сам не понял как перешёл с режима «жалость» на режим «воспитание». Кокичи мысленно выругался и принялся исправлять ситуацию. — Я? Тебя? Ещё чего! Что за глупости ты говоришь? Я что, твоя мамка, что ли, чтобы тебя отчитывать? Полагаю, тебе срочно нужен отдых, — он закрыл глаза и сделал надменное выражение лица, словно он был чем-то оскорблен. Кокичи ушёл в мир размышлений, разыскивая подходящие слова для дополнения своего высказывания, но тут его чудесную голову посетила одна интересная идея. — Ох, Сайхара, а я не знал, что ты такой развратник, — он усмехнулся в кулак.       — О чем это ты? — вот теперь Шуичи напрягся. Он совершенно не понимал к чему клонит Кокичи.       — Как это о чём? Ты же прекрасно знаешь. Думаешь, если я догадался, то лучший выбор это притвориться дурачком?       — Кокичи, я честно тебе скажу без всяких преувеличений и недосказанностей: я ни имею никакого понятия о том, что ты говоришь.       — Разве? — он наклонил голову в бок, дабы придать своему виду чуточку непонимания.       — Да, — тверже стали прозвучал его голос. Этот цирк начал действовать на нервы, а Кокичи даже и не думал поторапливаться с ответом.       — Тогда позволь мне задать вопрос: с чего ты взял, что я тебя отчитываю? У меня, конечно же, есть предполагаемый ответ. И он заключается в том, что ты сам себе самовнушил, будто бы мои слова, в которых на самом деле скрывался смысл вероятного будущего, прозвучали как часть воспитательной программы. Другими словами, где-то в глубинах своего подсознания ты хотел, чтобы я тебя отчитал. Осмелюсь предположить, что даже в извращенной форме, не так ли? — он специально отложил главную суть напоследок, подбирая подходящие слова для каждого предложений, чтобы еще больше заинтриговать собеседника. Главным украшением всего сказанного, как сочная и алая вишенка на торте, стала издевательская улыбка Кокичи.       — Что?! Нет! Это не то, что... то есть я не это имел в виду! Ты всё не так понял, — Шуичи смутился и начал махать руками, будто бы стараясь приостановить поток мыслей приходящих в голову Кокичи. Вот она! Реакция, которую желал увидеть Кокичи. Смущение и попытки правильно разъяснить недопонимание в одном флаконе. И всё это от такого человека, как Шуичи Сайхара, который старался не показывать свои истинные эмоции. Восхитительно! Для полного завершения не хватало звука аплодисментов на заднем фоне, ну или хотя бы фанфары. Стоило Шуичи бросить кроткий взгляд на самодовольную мордашку Кокичи, которую можно было сравнить с удовлетворённой моськой мурлыкающего кота, когда его гладят, как в его ум пришло прозрение. — Это... Опять издеваешься.       — Нееет, — дразняще протянул тот. В ответ Шуичи устало вздохнул и прикрыл глаза.       — Ладно, вернёмся к тому, с чего начали для разъяснения ситуации. Тогда моё тело среагировало быстрее мозга. Инстинкт самосохранения не сработал, и я ринулся туда, не подумав. Позже я полностью осознал, что это было опасно. Видимо в тот миг, я не мог поступить как-то по-другому. В общем, я не знаю, что толкнуло меня на столь безрассудный шаг.       — Ты слишком добрый, Шуичи, — он покачал головой, как бы подтверждая безнадежность этого парня, и при этом нежно улыбнулся без всякой иронии.       — К тому же, — продолжил он повествовать свою мысль, — окажись я на твоём месте, ты, наверное, поступил бы точно так же.       — С чего ты это взял?       — Ты же не плохой парень. Тебе бы только за языком следить, а так ты очень хороший... Даже взять тот случай в первый день твоего появления в академии, когда ты помог с домашкой. Честно говоря, я не знаю, кто из нас тогда поступил правильно, а кто нет. Всё же я отказался, ссылаясь на то, что он сам должен был освоить материал, но стоило ему попросить тебя, ты помог ему, просто так, ничего не прося взамен. Окажись кто-то другой на твоём месте, то непременно попросил бы что-нибудь взамен. Нынешнее общество переполнено корыстными людьми и, к сожалению, мы ничего не можем с этим поделать... Ещё это я должен извиниться перед тобой зато, что подозревал тебя в том, что ты причастен к пропаже Каэды. Прости...       — О, так ты всё-таки думал, что это был я? — он наигранно рассмеялся, — Серьёзно? Я не ожидал такого мнения о себе.       Ты не должен извиняться! Не обязан! В этом нет твоей вины...       Внутри Кокичи начала закипать злость. Он сжал кулаки таким образом, что его ногти начали впиваться в ладони. Он давил настолько сильно, что за пару секунд ногти повредили кожу ладони, выпуская крошечные капли крови, но, невзирая на это, Кокичи не останавливался. На самом деле его бесило одно только упоминание об Акамацу или о Чиаки в любых разговорах, которые он слышал. Ведь слухи и сплетни никто не отменял. А бесило потому, что это напоминало о том, как он попался в ловушку, принадлежащей этой разводилке, Селестии. Это было подобно, как натоптанная мозоль, на которую продолжали давить, и тем самым она приносила большой дискомфорт.       — Да. Возможно, я пришёл к такому выводу из-за сильного переживания, но теперь благодаря...       — Ой, — перебил его Кокичи, — извини, я тут вспомнил, что должен кое с кем встретиться, так что мне пора идти. До встречи, — он открыл дверь и, захлопнув её, направился вдоль коридора. Естественно, слова о встрече это всего лишь ложная информация для отвода внимания, чтобы Кокичи спокойно смог покинуть приделы палаты без лишних конфликтов и ссор.       На первом этаже его ждал Кайто, он думал, что Кокичи сейчас спустится, и они вместе поедут в общежитие, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Кокичи, проигнорировав его существование, прошёл мимо. Покинул участок больницы и, выйдя на придорожную площадку, сел в черную машину, которая подъехала к нему. Кайто смотрел на всё это и ломал голову над тем, какая муха укусила Кокичи, что послужило причиной столь странного поведения.       После этой встречи Кокичи посещал Шуичи всего несколько раз. Спустя три недели, как и обещали, Шуичи выписали из больницы, но лечение решили продлить в домашних условиях. Ну, а если точнее, то родители Сайхары уговорили врачей выписать его из больницы, чтобы его выздоровление проходило под их присмотром. Так ведь гораздо спокойнее, когда ты знаешь, что с твоим чадом всё в порядке, и он находится в безопасном и надежном месте. Учитывая все произошедшие события в городе, о которых на данный момент ничего толком неизвестно, поскольку следствие всё ещё продолжается. В общем, весь курс реабилитации длился чуть больше месяца. За весь этот промежуток времени Шуичи ни разу не посещал ни одно занятие, но для того, чтобы не отстать от учебной программы, ему пришлось заниматься дистанционно и с репетиторами. И когда наступил вечер одного из этих скучных и однотипных дней, за ужином из уст его матери наконец-то прозвучало заветное: «Шуичи, дорогой мой, по словам твоего лечащего врача, ты уже фактически выздоровел. Думаю, тебе стоит начать посещать занятия». На эту новость Шуичи ответил, что это замечательно, ибо эта дистанционка немного надоела. И со словами о том, что он с завтрашнего дня возвращается в академию, ушёл к себе.       В честь выздоровления Шуичи его соседи по комнате, после окончания учебного периода заполняющего день, решили закатить небольшую вечеринку. Даже не известно, можно ли это было вообще назвать вечеринкой? Скорее всего, просто спокойная встреча друга, без лишней шумихи и с тортиком. Короче, в общем виде, это было так: Шуичи открывает общажную дверь и на него со словами: «С возвращением!», сыпятся конфетти из хлопушек. В комнате было трое человек, не считая самого Шуичи. Кокичи и Кайто, каким-то магическим образом, смогли уговорить Тоджо присоединится к ним. Но она сразу же вышла и вскоре вернулась вместе с тремя вениками.       — Этот мусор убирайте сами, — она поставили веники около стены.       — Но разве это не ваша работа? — любезно поинтересовался Кокичи, — Это весьма грубо заставлять нас, — левой рукой он указал на себя, а правой на Кайто с Шуичи, — студентов этой элитной академии, а также отпрысков богатеньких родителей, заставлять убирать какой-то мусор. Немного странно, не находите?       — Чё сказал? У тебя хватает наглости мне перечить? Советовала бы тебе знать своё место, — она посмотрела на него сверху вниз, взглядом, жаждущим крови, от которого кожа покрывалась мурашками. Глаза расширились и потемнели, а зрачки сузились. Вокруг неё будто бы образовалась тёмная убийственный аура, и повеяло могильным холодом. — щенок. Ещё подчинятся установленным правилам, иначе мигом вылетишь отсюда и тебе никак не помогут твои родители. А знаешь почему? Потому что в отличие от вас, я знакома с директором Мунакатой давно и имею гораздо большее влияние, чем вы вместе взятые. Даже если ваши родители опустятся до того уровня, когда начнут втюхивать деньги, ничего не изменится. Думаете, вы такие особенные? Вынуждена огорчить, вы не одни такие, не первые и не последние. Вот только стоит мне попросить директора о не большой услуге, как вас без лишних предупреждений исключат. Вот тогда я бы посмотрела, как бы ты заговорил. Представляешь, какие в итоге будут последствия? — она усмехнулась, — Ой, что-то я заболталась. Мне уже пора. Надеюсь, мы договорились? — перекрывая за собой общажную дверь, напоследок произнесла Тоджо.       — Да! — хором ответили все трое. Никому из них не улыбалась перспектива вылететь из академии, и на то у каждого были свои собственные причины.       — Ну, как тебе? — спросил Кокичи у Шуичи, после того как они закончили с уборкой и Кайто пошёл возвращать веники одной сударыне, которая их принесла, а также угостить её тортиком. — Понравилось?       — Очень. Это напомнило мне, как на мой тринадцатый День рождения Каэда устроила вечеринку-сюрприз с хлопушками, украшениями, воздушными шариками и прочим, — он улыбнулся, явно растворяясь в пережитых счастливых и тёплых воспоминаниях. Кокичи же закатил глаза от раздражения.       — О ней уже что-нибудь известно? — это прозвучало немного равнодушно. Ну, конечно же, нет. Что эти недосыщики могут узнать или найти, если всё уже давно было уничтожено? По сути, её никаким боком не касались наши дела и она сама виновата. Она по собственной воле полезла туда, куда не следовало бы лезть. Еще села в машину, поведясь на красивые сказки, и тем самым обрекла себя на гибель. Дура...       — Нет.       — Жаль, — а в ответ тишина.