Неприкаянные

21 октября, 13:33. Акира остановил Тойоту на парковке, отстегнул ремень безопасности и вышел на тротуар. Молодой человек поднял взгляд, осматривая продолговатое, двухэтажное здание, которое спустя двадцать лет претерпело определённые изменения. Хоть и смутно, но Аки всё-таки помнил, что раньше стены детского дома были кирпичными, а теперь их обнесли светло-бежевым сайдингом. Ворота? А вот их не было. От пешеходного тротуара к главному входу сразу вела вымощенная крупной квадратной плиткой дорожка. Ну, дорожка на месте. Судя по потёртостям и выщерблинам на кирпичных фундаментах для опорных столбов, ворота и ограждения поставили точно не год и не два назад. Клумбы… их стало больше. Сузуки не помнил, чтобы летом во дворе приюта пестрило цветочное буйство, а ярко-красные тюльпаны и солнечно-золотистые нарциссы по весне помнил прекрасно. А сейчас с ведением хозяйства Онари-сан наверняка помогают её воспитанники. Аки подошёл к калитке, потянул её на себя и вздохнул — закрыто. — Добрый день, юноша, — из-за угла вышел высокий мужчина, катя перед собой садовую тележку, наполненную сухими листьями. — Вам помочь? Акира прищурился, глядя на мужчину. — Хитару-сан? — О… — собеседник остановился, положил ручки тележки на землю. — Мы знакомы? — Неудивительно, что Вы не помните меня. Я Ваш громовой бас из тысячи узнаю, помню, как испугался Вас, когда увидел впервые. Вернее, услышал. Охранник близоруко сузил глаза и подошёл ближе, рассматривая гостя по ту сторону калитки. Внушительный рост Хитару-сана вполне соответствовал его низкому, рокочущему голосу, и Акире пришлось поднять голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза. — Я Сузуки Акира. Я жил здесь… какое-то время. Меня усыновили двадцать лет назад. Понимаю, всех ребят не упомнить, — усмехнулся Акира, взлохматив волосы, — но… — Нет-нет, — Хитару-сан поднял широкую ладонь. — Акира… — он задумчиво нахмурился. — Акира, великий узурпатор всех машинок, — наконец-то мужчина улыбнулся и достал из кармана кнопку-ключ, отпирающую замок калитки. — Нет уж, сынок, такие кадры не забываются. — Всё было настолько плохо? — Сузуки зашёл на территорию детского дома. — Мальчишки постоянно жаловались, что ты не даёшь им играть, но на тебя было сложно злиться, — Хитару-сан положил ладони на плечи Акиры. — А ты вырос, парень. — До Вас мне точно далеко. — Ага, и поразговорчивее стал, — охранник со смехом отмахнулся. — Хитару-сан, к нам скоро должен приехать сотрудник опеки, — раздался за их спинами женский голос, и мужчины синхронно обернулись, — не могли бы Вы… — женщина осеклась, увидев пожаловавшего. — Конечно, Онари-сан, — Хитару-сан почтительно поклонился, — я подготовлю зал. А у Вас гости. — Да… спасибо, — отстранённо поблагодарила она прошедшего мимо охранника. На несколько секунд между Онари-сан и Акирой повисла тишина. Воспитательница медленно подошла к Сузуки и подняла руку, осторожно коснувшись его плеча, словно желая убедиться, что перед ней не призрак. — Здравствуйте, Онари-сан, — растерянно поздоровался молодой человек, не понимая, чем вызвана такая реакция. — Простите, я приехал без предупреждения. — Аки? — ахнула она и подошла ближе. — В общем-то, да, — Акира с улыбкой развёл руками. — Я не вовремя? — Какой же ты стал большой! — Онари-сан порывисто обняла его, поняв, что перед ней тот самый Акира. — Как давно я тебя не видела, мой дорогой! — Поэтому я и приехал, — Сузуки неловко обнял её в ответ, смутившись. — Но Вы, кажется, кого-то ждёте? — Это ничего, — решительно возразила женщина и отстранилась. — Из опеки приедут не прямо сейчас, время у нас есть. Ну, пойдём же, пойдём! — Онари-сан взяла его под руку и повела за собой. — Не будем стоять на улице. Воспитательница проводила Сузуки в дом и пригласила в свой кабинет. Молодой человек одёрнул по давно укоренившейся привычке рукава, и этот жест не остался незамеченным. Онари-сан принесла на подносе две чашки с чаем и усадила гостя за журнальный столик. — Поразительно, — Онари-сан прижала ладонь к щеке, — каким ты стал. Как я рада, что ты приехал! — Мне стоило сделать это намного раньше, простите. — Не извиняйся. Вы вырастаете, начинаете взрослую жизнь, она затягивает. — Это верно, — кивнул Акира. — Настолько сильно, что иногда теряешь счёт дням. — Как твоя семья? Матсумото-сан, брат? — Всё замечательно. Мама работает, мы с Такой — тоже. Уже пятый год трудимся на одном автосервисе. Мелкий дорос до финансового директора, я — до старшего мастера. — Ты не представляешь, как я счастлива это слышать, — женщина закрыла лицо ладонями и глубоко вдохнула, — что ты здоров, что я могу видеть тебя. — Я не мог не приехать, — улыбнулся ей Акира, чувствуя искреннюю радость воспитательницы. — Подумал, что должен лично поблагодарить Вас. За всё. — Наше дело — малое. Понять, чем мы можем помочь, поставить малыша на ноги и доверить его по-настоящему любящей и ответственной семье. Дальше вся ответственность перелагается на плечи приёмных родителей, смогут ли они продолжить, приумножить и закрепить начатое. Это куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. — Вы прибедняетесь, Онари-сан, — возразил Сузуки. — То, что Вы сейчас определили, как малое дело, для многих неподъёмная задача. И не каждому она по плечу. Понимаю, есть случаи сложнее, есть и полегче, но вспомните меня. — Я вспоминаю. Поверь, очень часто. И я помню всё, — Онари-сан пристально рассматривала своего воспитанника. — Я помню день, когда тебя привезли к нам. — И… что тогда случилось? — Аки затаил дыхание. — Ты уверен, что хочешь это услышать? Не подумай, что я сомневаюсь в тебе, — женщина положила ладонь на предплечье Сузуки, — но не все готовы вернуться в своё прошлое. И избегают его годами, а иной раз — до конца своих дней. — Да. Я хочу… вернее, пожалуй, я должен знать. Онари-сан кивнула, поджав губы, и посмотрела в окно. — Ты был таким маленьким и худеньким… ручки-веточки все в ожогах и крови, тонкие ножки и огромные глаза. Ты не плакал, но смотрел на меня так, будто ждал, что и я должна накричать на тебя или ударить. — Я помню, как меня везли к Вам. Не помню, кто. Помню только, что боялся, хотелось плакать, но я не мог. Такое чувство было, что хочется, но… — Нечем? Не осталось сил? Хотелось, чтобы просто оставили в покое? — Да, — Сузуки опустил голову. — Да, именно. — Шок и нервное истощение — первый диагноз, который был поставлен. Я боялась, что твоей психике был нанесён непоправимый урон, но потом, когда наши педагоги начали заниматься с тобой, я поняла, что мы обязательно тебя вытащим. — Да уж… бесконечные таблички, тетради, женщины в костюмах и белых халатах — они меня жутко раздражали. Это повторялось день ото дня, и я каждый раз мечтал, чтобы меня поскорее отпустили. — А машинки? Ты помнишь, как играл с ними? — Ещё бы. Хитару-сан успел поведать, что на меня, оказывается, жаловались, что я никому не даю играть с машинками. Помню, что у меня один раз попытались стащить машинку, но мне её вернул один из мальчишек. Он сказал воришке, что настучит на него Вам, если это повторится, — засмеялся Аки. — А ведь это была моя самая любимая машинка. Когда мама приехала забрать меня, Вы разрешили взять эту машинку с собой, Вы помните? И она цела, я сохранил её. — Конечно, помню, — с запозданием ответила Онари-сан и улыбнулась, но взгляд её оставался задумчивым. — Поразительно, насколько по-разному устроена память у детей… — она покачала головой. — Ты помнишь почти всё, а кто-то — совсем ничего. Только немногое, проблесками. — Быть может, это и не очень здорово, что я помню своё детство. Иной раз лучше забыть. По крайней мере… есть эпизоды, которые я предпочёл бы не вспоминать. Но я не могу, — Акира приподнял рукав рубашки, открывая взору Онари-сан покрытую безобразными шрамами кожу. — Тут хочешь — не хочешь, а запомнишь, да так, что из головы и кувалдой не выбить. Но, — он вернул рукав на место, — плюсы тоже есть. До сих пор на сигареты без содрогания смотреть не могу — курильщиком мне точно не бывать. — Мне грустно слышать это, Аки, — расстроенно произнесла воспитательница. — Такие поступки со стороны взрослых… весь этот ужас по отношению к ребёнку никак и ничем оправдать нельзя. — А я этого и не жду. И я вовсе не жалуюсь, Онари-сан. Скорее, наоборот. Стоило пройти через ад, чтобы оказаться там, где я нахожусь сейчас. — Сложно с этим соглашаться, но да. Да, доля истины в твоих словах есть, — ответила Онари-сан, утерев слезу. — Матсумото-сан — прекрасная женщина, раз смогла вырастить такого достойного юношу. Но и твоих заслуг умалять не стоит. — О чём Вы? — Знаешь, мой мальчик, не все способны выдержать такие удары. Кто-то погрязнет в жалости к себе, кто-то скатывается на самое дно, и здесь помочь себе может только сам человек. А в том, каким ты станешь, девяносто девять процентов успеха зависит от тебя. Ты захотел пойти навстречу сначала мне, а потом и своей матери, брату. Нашёл в себе волю к переменам и жизни. Мы лишь добавили недостающий процент. — Моя благодарность от этого меньше не станет. Знаете, Онари-сан… — Акира легко пожал ладонь женщины. — Если Вам будет нужна помощь по технической части, проводам и электронике, можете обращаться ко мне. Взамен ничего не нужно, платы тоже. — Я никогда этого не жду, но здорово, когда наши ребята приезжают, чтобы помочь здесь, — глаза воспитательницы сияли. — Значит, выпускники навещают Вас? Это хорошо. — Навещают, когда позволяет время. Их немного, человек десять, все уже взрослые. А с одним из них ты даже знаком. — Хм… интересно, — Акира задумчиво потёр подбородок. — Но среди моих знакомых нет тех, кто вырос здесь. — А имя Такашима Койю тебе говорит о чём-нибудь? — Такашима? — вскинул брови Сузуки, едва не подавившись чаем. — Койю заходил пару дней назад, привозил продукты. Он вообще частенько здесь бывает, рвётся помогать. Сказал, что оставил у тебя машину на ремонт, это была первая весточка о тебе за последние семь лет… Я подумала — как было бы здорово снова увидеть тебя, хоть на минутку. И вот он ты. — Однако… — Да, он знал, кто ты. Но, наверно, ты заметил, что с малознакомыми людьми он не особо разговорчив. — Не то слово. Подождите-ка, — Акира выпрямился. — Он знал, кто я? То есть? — Ох… — выдохнула воспитательница и налила себе и Сузуки ещё чаю. — Чувствую, что мне стоит рассказать… Сузуки упёрся локтями в колени и приготовился слушать. Вот так новость, а. — Когда Койю приезжал, я в ходе беседы спросила, помнит ли он кого-нибудь из ребят, с которыми рос. Он ответил, что никого не помнит, кроме одного тихого парнишки, который сидел у окна и вечно катал машинки, — грустно улыбнулась Онари-сан. — М-да, такого чудика сложно не запомнить. — Я рассказала, что у нас действительно был такой мальчик, и звали его Сузуки Акира, что его давно усыновили. А потом он сказал, что оставил машину у мастера Сузуки, услышал, как ты назвал некоего Матсумото братом, но его смутило, что у вас разные фамилии. Так я и поняла, что это ты. — Ну и ну, — Акира усмехнулся и потёр лоб. — Воистину, наш мир тесен. — Да, это так. А ещё… — женщина сцепила пальцы в замок. — Койю и есть тот самый мальчик, который вернул тебе машинку. — Вот как? Вы уверены? — Мне запомнился тот день. Я видела, как Сано отобрал у тебя машинку, но меня отвлекла одна из воспитателей, я стояла на входе в общий зал и наблюдала за вами, хотела вмешаться. Но Койю взял ситуацию в свои руки. Именно он забрал машинку у Сано и принёс тебе. — Он балбес, но больше так не сделает… что-то такое он сказал мне тогда. — О, да, Койю мог, — засмеялась Онари-сан, — прямолинейность — его вторая натура. Таким он и остался. — Он позавчера забрал машину, приезжал с другом. Широяма, кажется. — Да-да, Юу. Они дружат со школы, чудо, что Юу сумел достучаться до такого нелюдимого буки, как Койю. Знаешь, Аки, — Онари-сан потрепала его по колену, — я переживаю за всех наших детей. Но такие ребята, как ты или Койю… за вас сердце особенно болит. И то, что я могу видеть вас здоровыми и состоявшимися мальчишками, лучшее, что может случиться. — Что ж, тогда мы будем видеться чаще. И помните, я всегда готов помочь Вам здесь. Я оставлю свой телефон, звоните в любое время. — Прошу прощения, что прерываю, — в кабинет заглянул Хитару-сан, — Онари-сан, к Вам из опеки. — Спасибо, уже иду, — кивнула женщина и встала, Акира поднялся за ней. — Не буду задерживать Вас, — Сузуки передал ей визитку, — меня тоже ждут дела. — Конечно, — Онари-сан обняла его на прощание. — Я была рада увидеть тебя! — Взаимно. Будем поддерживать связь, — молодой человек улыбнулся ей. Аки попрощался с Хитару-саном и вернулся в машину. Позже, ведя Тойоту по загруженным магистралям, он думал о том, что Такашима, оказывается, тот ещё конспиратор. Он чуть ли не с самого начала знал, что их первая встреча состоялась два десятка лет назад. Нет ничего удивительного в том, что Сузуки не узнал его, но до чего же непредсказуемой может быть жизнь! Какое-то время они росли вместе, а теперь его величество Случай сталкивает их на старой, заброшенной арене, определив молодым людям роль соперников. Хотя… Акире ли рассуждать о конспирации? Если Койю не сказал ни слова о том, что давно знает Аки, значит, ему так было нужно. Он не хотел, чтобы Акира об этом знал и, скорее всего, у него были свои причины молчать — тут Сузуки понимал его, как никто. И какова его история? Как Такашима оказался в детском доме? Долго ли он там жил? Судя по тому, что сегодня услышал Акира, Койю не забывает об Онари-сан и время от времени навещает её. Сузуки отлично знал людей и понимал, что отношения по типу «ты — мне, я — тебе» долго не протянут. Получается, Такашимой движет привязанность к Онари-сан и месту, где он рос. Этот вывод напрашивался сам собой. Неловко, наверно, будет, если однажды Аки пересечётся с ним в приюте, учитывая, что Койю предпочитает молчать. Интригующая личность этот Такашима… На арене он — сам дьявол, готовый на всё ради победы. В обычной жизни — непробиваемый, ноль эмоций, фунт презрения. Говоришь с ним — будто с роботом разговариваешь. И вместе с тем он дорожит отношениями с Онари-сан, Сузуки не мог не заметить, как изменился голос и взгляд воспитательницы, когда она рассказывала о Койю. «Он подпускает только тех, кому верит, как себе. Типичная картина для того, кого не раз предавали или бросали», — Акира вздрогнул — это ему было слишком хорошо знакомо. Он ведь, по сути, и сам такой… — Ну ладно, — вздохнул Аки. — Пора ехать домой. Сегодня заезд. *** 21:12 — Наконец-то, — Такашима шумно выдохнул, составив в прихожей коробки. — Аллилуйя! Спина взмокла, ткань футболки прилипла к коже, Койю довольно потёр ладони друг о друга, глядя на коробочную колонну. Из офиса он вернулся в седьмом часу и сразу принялся за уборку. Вещи разобрать, хлам выкинуть — ничего сложного. Он хотел успеть навести порядок до того, как отправится на арену, царящий в квартире кавардак порядком надоел. А теперь — надо же, под залежами барахла оказался целый диван и кресло, вот так находка. Дело осталось за малым: вытащить коробки к бакам. Придётся немного побегать, перетаскать весь хлам получится за три захода, если расчёты верны, но ничего. Вперёд. Физически Такашима был далеко не слабаком, но мышцы на руках ощутимо напряглись, когда он подхватил первую партию коробок на вынос. Пыхтя и ругаясь, он зашёл в просторный грузовой лифт и нажал кнопку первого этажа. К вечеру разыгрался ветер, гоня по тёмному небу тяжёлые дождевые тучи. Вот-вот ливанёт снова, как будто на неделе было мало сырости. А это нехорошо… гонка под проливным дождём может значительно ухудшить управление и послушность машины, заодно и снизить видимость. Стоило Такашиме подумать об этом, как в волосах затерялась первая капля, затем вторая упала на плечо, тотчас впитавшись в ткань. — Ну, круто, — без энтузиазма фыркнул Койю, шагая к высоким бакам. Оставалось надеяться, что дождь не затянется. Коробки с грохотом приземлились на бетонированную ограждённую платформу, где стояли баки. Поправив картонные стенки так, чтобы коробки не рухнули, молодой человек собрался развернуться и пойти за второй частью, но остановился. Подозрительно прищурившись, он склонил голову набок, всматриваясь в угол платформы. Ничем не примечательная коробка без каких-либо наклеек и надписей, с мятыми стенками стояла на холодном бетоне. Всё бы ничего, но Такашиме показалось, что коробка… шевелится? Или, может, это ветер шуршал пакетами? Или… — Ага, — Койю моргнул и выпрямился, увидев, что коробка и впрямь зашевелилась с характерным шорохом. — Что за… Потерев покрывшиеся мурашками плечи, он шагнул на платформу и подошёл ближе к загадочной коробке. Заглянул внутрь… — Этого-то не хватало, — закатил глаза Койю, увидев содержимое. На него пристально и жалостливо смотрела пара щенячьих глаз. Крошечный щенок сидел на разодранной, грязной газете, вжимаясь в угол коробки и дрожа всем маленьким тельцем. Увидев человека, малыш пошатнулся и подался вперёд, стараясь удержаться на ослабевших от холода и голода лапках. Обычный, чёрно-белый дворняжка скулил, моля о помощи. — Э, нет. Извини, ничем не могу помочь. Щенок не удержал равновесия и упал, но продолжал смотреть в глаза Койю. — Проклятие… — зашипел Такашима, сердце забилось быстрее. — Мне противопоказано проживание с другими формами жизни, усёк? — он сделал шаг назад. — У меня даже кактусы дохнут, потому что я забываю их поливать, а про тебя и говорить нечего. Он сделал второй шаг по направлению к подъезду, и щенок, цепляясь из последних сил за надежду, встал на задние лапки и схватился передними за край коробки. — Здесь ходит много людей, кто-нибудь тебя приютит, — Койю развернулся к нему спиной. Он открыл ключом дверь подъезда, зашёл, поднялся по лестнице к лифту, нажал кнопку вызова. За грудиной было тяжко. Мерзко. Такашима и не заметил, как ладони его сжались в кулаки. И почему-то стало тяжело дышать. Лифт приехал, дверцы разъехались в стороны, Койю зашёл в кабину и нажал на кнопку «семнадцать». Дверцы съехались обратно, лифт с монотонным гудением поехал наверх. Ох, боги… ну что началось-то? Почему всё так сложно? Почему нельзя просто забыть об этом? Почему… — Р-р-р, чёрт! — рявкнул Такашима и с силой вдавил в панель кнопку «отмена». Лифт остановился, вздрогнув. Следующей жертвой стала кнопка «один». — На кой хрен я вообще это делаю? — рычал он. Первый этаж. Койю вылетел из подъезда и судорожно вздохнул — ветер стал ещё холоднее и злее, капли дождя наотмашь хлестнули по лицу, стоило поторопиться. Он добрался до баков, запрыгнул на платформу и подошёл к брошенной в углу коробке. — Надеюсь, я не пожалею об этом, — процедил Такашима, забирая радостно завилявшего хвостом щенка. Почувствовав исходящее от тела Койю тепло, малыш задрожал сильнее и уткнулся носом в сгиб его локтя. Молодой человек вымученно опустил веки и покачал головой. Он совсем не планировал заводить животных ни сейчас, ни в обозримом будущем! А с этим-то козявкой что делать? Но, в конце концов, в глубине души Койю понимал — он не смог бы спокойно уснуть, зная, что оставил хвостатого блоховоза на улице, и неизвестно, что с тем стало бы. — Обои не драть, в углах не гадить и вообще вести себя культурно, понял? — грозно изрёк Такашима, опустив щенка на пол. — Ками… — простонал он, когда понял, что ему нужно вынести оставшиеся коробки, а в холодильнике нет ничего, что можно скормить животине. Пиццу и рамен он точно есть не станет. — Бли-и-ин! — заметался он, когда на кухонном столе завибрировал телефон. Скинув на ходу мокрые кеды, Койю в три прыжка добрался до стола и цапнул смартфон. О-о, Широяма, как нельзя кстати! — Да? — получилось агрессивнее, чем хотелось. — Эм… привет, — озадаченно отозвался Юу. — Ты ещё дома? — Похоже на то, а что? — Я у тебя своё зарядное устройство для планшета оставил, только сейчас выехал с работы. Не возражаешь, если я заеду за ним? Или ты уже намылился на эти свои… вж-ж-ж-ж, вьи-и-и-и? — Ты, Юу, на грубость нарываешься, — заворчал Такашима. — Поеду через полчаса, можешь заскочить. — Хорошо, до встречи. — А, погоди-погоди! — Ну? — У тебя там нигде магазина по пути не будет? Или зоомагазина? — Кхм, зоомагазина? — кашлянул Широяма. — Допустим, будет. А что? — Слушай, заскочи в магазин, а? Мне нужны консервы для собак. У меня нет нихрена. — Чего? — Юу округлил глаза. — Ты решил сменить рацион? — Ты совсем уже, что ли? — Такашима оскалился. — Для щенка мне надо! — Ну извини, я пятнадцать часов пахал, как лошадь, ум за разум заходит под конец дня… погоди. Для щенка? У тебя появился щенок? — Сам не ожидал. Короче, консервы для щенка, Широяма. И молоко! Наверно… щенкам же нужно молоко, нет? — Чудеса случаются… ладно, заеду и возьму что-нибудь, потом объяснишь. Скоро буду. — Жду. Койю вернул телефон на стол и растерянно посмотрел на щенка, который выглядел не менее потерянным в мире новых звуков и запахов. Его до сих пор слегка потряхивало, нужно что-то придумать, обустроить ему место где-нибудь. Опыта в общении с животными у Такашимы было ноль целых и ноль десятых, а лохматый комок требовал внимания и определённой заботы, и ему уж точно не было интересно наличие или отсутствие опыта у Койю. Накормить, напоить, уложить спать — как минимум. — Так… — Такашима постучал пальцем по подбородку и остановил взгляд на оставшихся в прихожей коробках. Одна коробка была выбрана в качестве кроватки — широкая, с низкими бортами, довольно просторная для маленького щенка. Одну стенку убрать — и будет нормально, щенок сможет беспрепятственно покидать своё убежище по мере необходимости. Из второй коробки Койю выудил свою старую фланелевую рубашку и выцветшую простынь. Сгодится для тёплой постели. Пара движений ножом — и один борт коробки отправился в ведро. Выстелить стенки и дно простынёй, рубашку положить, чтобы щенок мог в неё зарыться… пожалуй, пойдёт. — Давай, примеряй, что смотришь? — Койю поставил на пол коробку и положил в неё щенка, укрыв его рубашкой. Щенок потоптался, повертелся вокруг себя и улёгся, подобрав под себя все лапки. — Вот и Юу, — Койю направился в коридор, услышав звонок в дверь. — Удивил, дружок, удивил, даже сказать нечего, — цокнул Широяма, зайдя в квартиру и протянув хозяину пакет. — Где твоя находка? — Ну, сам посмотри, — хохотнул Такашима и заглянул в пакет — пара баночек с консервами и бутылка молока. — Спасибо. Юу снял обувь и прошёл в студию, сразу заметив коробку у дивана. Щенок отогревался под рубашкой Койю, высунув мордочку и водя носом. При виде незнакомого мужчины он выполз из-под рубашки ещё больше и принялся с любопытством рассматривать Широяму в ответ. — Собака у меня была, но давным-давно, я совсем пацаном был, — брюнет протянул руку, дал щенку обнюхать ладонь и погладил его по спинке. — Что делать с ним будешь? — Не знаю… — Койю потёр шею и поднял голову, уставившись в потолок. — Пристраивать его мне некогда. — А себе оставить? — Себе? Ты уверен, что это хорошая идея? — Койю со смехом вытащил из пакета консервы. — А почему бы нет? Пока он маленький, можно организовать что-то вроде лотка, как кошкам, чтобы тебя не ждали сюрпризы в виде луж. — Ага, а когда он вырастет? Или она… понятия не имею, парень это или девчонка. — Это легко узнать, если ты не в курсе. Где нашёл, кстати? — У баков во дворе, когда коробки с хламом выносил. Животину там оставили, рядом никого не было. — Поразительно, наш Койю — вовсе не ледяной принц, — с улыбкой, но серьёзно ответил Юу. — Отстань, — отмахнулся Такашима. — Я всё ещё не знаю, что с ним… или с ней делать. — Конкретно сейчас — ничего, ночь на дворе. И тебе пора, — Широяма посмотрел на наручные часы. — Завтра сообразишь, а пока лучше накорми его, он явно голоден. — Надеюсь, он мне тут ничего не разнесёт, если вдруг надумает всё облазить. — Детям присуще любопытство. — Да уж… Койю поставил перед щенком два блюдца, с консервами и с молоком. Малыш незамедлительно набросился на еду, жадно глотая мясо, словно у него вот-вот отберут тарелку. Такашима изумлённо приподнял брови, глядя, с каким отчаянием щенок поглощает лакомство. — Это твоё, — Койю передал Юу зарядное устройство. — Спасибо, что выручил. — Пустяки. Скажи потом, что решишь с ним. — На улицу не верну, не переживай, — Такашима доложил в тарелочку ещё консервов, видя, что щенок почти расправился с первой порцией, и её будет мало. — Ладно, в путь. — Удачи. Дождь не сорвёт тебе планы, гонщик? — Не дождёшься, — Такашима хлопнул друга по спине и натянул кеды. — А ты, — он обернулся к щенку и предупредительно поднял указательный палец, — чтобы прилично себя вёл. *** 22:48 Сузуки поправил маску, невозмутимо стоя под дождём у своей BMW. Дождь со звоном разбивался о кожу его куртки, волосы давно намокли, но Акире всё равно. Он приехал побеждать, и не важно, какая погода будет в день заезда. Кроме того, под дождём он чувствовал себя столь же свободно, как и в ясный вечер. Огни прожекторов, освещающие шумные трибуны, отражались в блестящих поверхностях плащей-дождевиков — зрители оказались не так благосклонны к непогоде. Впрочем, начавшийся час назад ливень никак не отразился на численности гостей — все ряды, снизу и доверху, были полны. Восемь машин стояли строем, ожидая отмашки судьи. Все, кроме… «Вспомнишь солнышко — вот и лучик», — Аки проводил взглядом влетевшую на арену знакомую Мицубиси, которая была встречена шквалом оваций. Стало быть, Койю полюбился болельщикам после первого же заезда. Ну, это вполне закономерно — такой человек знает, как себя подать. И он показал себя, как умелый и профессиональный гонщик, он не мог не зацепить падкого на сенсацию зрителя. Машина Такашимы резко затормозила, остановившись в метре от Сузуки, но тот даже не шелохнулся — лишь лениво скользнул взглядом по корпусу Мицубиси. Если Такашима думал впечатлить его или припугнуть, то выбрал не тот метод. — И тебе привет, — меланхолично поздоровался Акира, когда Койю выплыл из машины. «Что, нравится, как машинка после меня бегает?», — мысленно съехидничал он. — Вечер добрый, Рейта-сан, — рыжий наглец сделал реверанс. — Чудесная погодка, не находишь? Как настроение? — Ничего, пойдёт, — Аки натянул перчатки плотнее. — Погода восхитительна. Тебя в ней что-то смущает? — Отнюдь. Будет интересно попробовать свои силы. — Достойное решение. — Благодарю, — Койю развернулся к Акире полностью и сложил перед собой руки на крышу Мицубиси, пристально глядя на оппонента. — Слушай, за каким дьяволом тебе маска? — Тебе-то что? — Сузуки скосил на него глаза. — Да ничего. Банальное и низменное любопытство. Из всех нас ты один шифруешься. — Меня за это могут посадить? — Не отвечай вопросом на вопрос, это по меньшей мере невежливо, — с неприкрытой насмешкой произнёс Такашима. — Ах, нижайше извиняюсь, — в тон ему ответил Аки. — Если я до сих пор не ответил, может, я и не хочу отвечать? — Забавная позиция. И долго ты планируешь играть в Бэтмена? — Столько, сколько потребуется. — Надо полагать, Рейта — тоже ненастоящее имя? — Тут я могу тебе ответить вполне однозначно — да. — И на том спасибо. — Рад услужить, — хмыкнул Сузуки и указал на уже знакомого им паренька с мегафоном. — По местам. В том, что на сей раз Койю может сменить тактику, Акира был почти уверен. Рыжий не брезгует элементами неожиданности, как показал минувший заезд. «Готов поспорить на что угодно — он захочет вырваться вперёд с самого начала», — Аки положил длинные пальцы одной руки на руль и пристегнулся. Без разницы, что выберет Такашима — Акира будет готов ко всему. Сквозь рёв двигателей и шум дождя он слышал, как трибуны ведут обратный отсчёт вместе с ведущим — традиция. Вместе с громоподобным «Старт!» педаль вжата в пол, и BMW с визгом срывается с места. — Да чтоб меня! — рассмеялся Сузуки, боковым зрением заметив, что Мицубиси Такашимы идёт нос в нос с ним. — Чёрт возьми, Такашима, ты хорош, как пилот, но предсказуемость тебе не на руку! Гонка на полной скорости на протяжении всех трёх кругов? Ну, Акиру дважды просить не нужно. Они слишком быстро оторвутся от оставшихся позади соперников, их машины фактически равны по мощи двигателей и скорости, а не далее, как позавчера, по милости Сузуки Мицубиси Такашимы была оснащена приводом с закисью. Однако им обоим стоило бы помнить… запасы закиси не вечны. И использовать её следует размеренно, с умом, и ни в коем случае не выжимать весь нитро на первом же кругу. Но первый круг, если можно так выразиться, прошёл относительно спокойно. Койю выбрал стратегию давления — он крутился рядом, но вперёд не выходил, подобно тому, как лев загоняет антилопу, истощая её. Но Сузуки был не так прост — он отлично понимал, чего добивается рыжий прохвост, и поэтому сохранял нерушимое спокойствие. Ведь и он вёл машину отнюдь не на пределе её возможностей. — Приберегаешь нитро для финиша? Молодец, запасливый малый. Если бы это ещё и было верным выбором, — Акира хищно закусил край нижней губы и активировал привод, зайдя на вторую половину второго круга. — Смотри и учись. BMW вырвалась вперёд, разогнавшись до трёхсот километров в час. Первая треть запаса нитро израсходована. На повороте машину занесло, но Акира быстро справился с управлением, выровняв руль. Да, всё-таки гонки под дождём несут в себе некоторую опасность. Где там Такашима? Глянув в зеркало заднего вида, Аки с улыбкой вскинул бровь — Мицубиси вылетела из-за поворота, но за несколько секунд вернула ровный ход. Опыт и реакция позволяли Акире использовать нитро даже при вхождении в крутые повороты, но, учитывая, что Койю участвует в заездах лишь во второй раз, и что привод в его машине установлен руками Сузуки, последний чувствовал определённую ответственность за безопасность этого сорвиголовы. Ибо именно Акира выступал в роли главного раздражителя для Койю. — Вот как, значит? — губы Такашимы вытянулись в линию. — Ну, проверим, на что способен привод. Первого рывка хватило, чтобы добраться до Сузуки — начался третий, последний круг. Перед следующим ускорением должно пройти не менее минуты, чтобы давление внутри привода стабилизировалось… и именно на этом моменте Акира выжал вторую часть закиси, уходя в ещё больший отрыв. — Чёрт! — Койю в сердцах ударил по рулю и стиснул зубы. Нет-нет-нет, нельзя терять голову, эмоции не должны брать верх! Чёртов Рейта! Нет, это что-то немыслимое — этот хренов мститель в маске способен вывести из себя на раз-два, просто, как по щелчку! Во время их прошлой встречи Такашима был готов хорошенько начистить эту самодовольную рожу, а про сегодня и говорить нечего. Впрочем, оставшейся трезвой частью рассудка Койю понимал, что у Рейты элементарно больше опыта, он умеет размеривать силы по дистанции и может сохранять голову холодной, когда необходимо. Но всё равно… нет, это ничуть не умаляло злости и раздражения Такашимы! Шесть секунд! Каких-то жалких шести секунд не хватило, чтобы добраться до Рейты! И навряд ли ему понадобился третий запуск закиси. Койю старался не давать волю гневу — он даже изумился, что способен на столь сильные эмоции. Странно… ему казалось, что они давно выгорели в нём. Но… стоп. Спокойно… всё происходящее — очередной урок и возможность извлечь из него пользу, разве нет? Койю понимал — он ничему не сможет научиться и тем более победить, если позволит властвовать чувствам, а не разуму. — Я удивлён, Такашима, — глаза Рейты смеялись, когда Койю выбрался из машины. — Ну так расскажи, я тоже удивлюсь, — Койю старался, чтобы голос не отображал его взвинченное состояние. — Не думал, что ты опустишься до моего уровня, ай-яй-яй. Нитро — кто бы мог подумать! Ты же так хорош и без него, что же случилось? — Безусловно, я хорош и без него, — Койю кокетливо захлопал ресницами. — Просто хотел уравнять наши шансы, чтобы дать тебе отыграться. И смотри-ка, сработало! Я приехал на семь десятых секунды позже, чем в прошлый раз. Акира рассмеялся. Громко, в голос, даже несмотря на то, что у него вновь зачесались кулаки. Надо отдать должное рыжему — за словом он в карман не полезет. Такашима подошёл к нему почти вплотную и заглянул в тёмно-кофейные глаза. — Если тебе так весело, давай попробуем вот что, — угрожающе-тихо проговорил Койю. — Никакого нитро в следующий заезд. Или это слишком сложно для тебя, маэстро? — Не бери меня на слабо, Такашима, — прорычал Сузуки и, упёршись ладонями в грудь Койю, оттолкнул его от себя. — Хочешь без нитро — давай. И посмотрим, кто кого. — Договорились. Надеюсь, соблазн нажать заветную кнопочку для тебя будет невелик, потому что я не собираюсь тебя щадить, Рейта. — Эм, парни, полегче, — рядом с ними возник один из рефери. — Мы не приветствуем разборки на арене, и вам об этом известно. — Разумеется, — прошипел Акира, продолжая смотреть в упор на Койю. — Всё, брейк, — мужчина протиснул между ними руку и похлопал Аки по плечу, отвлекая. — Это тебе, Рей. — Спасибо, — Сузуки забрал конверт и отошёл к своей BMW. Пора покинуть арену, если он не хочет, чтобы кое-чья морда не схлопотала пару хуков. Но вообще… довольно логичное завершение сегодняшней гонки. А голову терять всё равно не стоит. «Такашима, Такашима… и что ты за человек такой? Где ты настоящий?», — думал Акира, ведя машину по тёмным улицам Йокогамы. На первом встретившемся светофоре молодой человек с облегчением снял маску и потёр ладонями пылающее лицо. Интересно, как там дела в отделе у Юты? Надо будет поинтересоваться завтра утром, как прошла ночная смена у его коллег. Ещё живо в памяти зубодробительное повествование Ютаки о липовом рапорте и рейдах к арене, не хотелось бы подставлять друга. А пока приоритетная задача — добраться до дома, явиться пред светлы очи брата, заверить его, что всё хорошо, как и всегда, хлопнуть пива и лечь спать. Всё. Он устал.