Неприкаянные

Двадцать один год назад. 15 августа, 16:17. Жарко, боги, как же жарко… В комнате настежь распахнуто окно, но Акире не становится легче. Обычно болтающаяся на худеньком тельце маечка облепила грудь и спину, пот крупными каплями стекал по вискам и шее. Мальчик потерянно лежал на своей кроватке, на давно не стираной простыне, и с отчаянием глядел в окно. Взор его был устремлён в пустоту, он дико хотел пить, воображение предательски рисовало картину — стакан с божественно холодной водой, холодной настолько, что стеклянные стенки покрылись испариной. Аки хотел встать и пройти за спасительной водой на кухню, но не мог. Он боялся. Он знал, что, если мать увидит его, то снова сделает ему больно. Эта женщина была тесно связана в его сознании и памяти с болью. Раздирающей, мучительной. В относительной безопасности Аки чувствовал себя только в своей комнате. Пусть и за дверью без замка, главное — стараться не попадаться матери на глаза. Проклятая жара держалась уже… сколько? Неделю? Две? Долго. Аки давно потерял счёт наполненным духотой дням. Он не помнил, когда в последний раз пил. Вчера? Позавчера? Даже голод порой ощущался не столь остро, как иссушившая горло жажда. Мысли Акиры путались, перед потухшими, слезящимися глазками расстилался туман. Он всего лишь ребёнок… и дольше он не смог бы терпеть, несмотря на наводящий ступор страх перед матерью. Всё, чего он хочет — стакан воды, неужели он просит слишком много? Сухие, потрескавшиеся, покрытые корочками губы задрожали — Аки понимал, что вряд ли сможет пройти на кухню или в ванную незамеченным, но жажда оказалась сильнее. Глотая слёзы и давясь всхлипами, мальчик приоткрыл дверь в свою крошечную комнату и вздрогнул: старые, ржавые петли скрипнули. Но пока что в доме было тихо… наверно, мать и мужчина, который жил с ней, опять принесли много бутылок с отвратительно пахнущей жидкостью, выпили её и снова… а что — «снова»? Акира не понимал, что с ними происходило, когда они пили эту странную жидкость. Но они становились агрессивнее, злее, они делали страшные вещи, кричали, дрались, били посуду, били маленького Акиру, который не понимал — за что? Что он сделал? В чём виноват? Почему никто не может просто любить его, играть с ним в мяч, катать на спине, как отцы катают соседских ребятишек… Крепко обхватив себя худыми ручонками, словно они были его единственным щитом, Аки осторожно, на цыпочках, двинулся на кухню. Стакан чуть не выскользнул из дрожащих ладоней, когда мальчик подставил его под открытый кран. Судорожно глотая живительную воду, Акира залпом осушил стакан, затем вновь наполнил его. Дыхание мгновенно сбилось и, выпив половину стакана, Аки закашлялся. Он со стуком поставил стакан на стол и зажал рот ладонью, стараясь сдержать кашель. — Ах ты маленький поганец, — послышалось озлобленное шипение за спиной, и Акира резко обернулся, вжавшись лопатками в край стола. — Кажется, я запретила тебе выходить из комнаты? Или твоя голова настолько дырявая, что ты этого не запомнил? В дверном проёме стояла мать и смотрела на сына совершенно безумными, налитыми кровью глазами. Женщина едва держалась на ногах, схватившись за притолоку одной рукой, в другой тлела сгоревшая наполовину сигарета. — М… мама, я… — заикался бедный мальчик, не помня себя от страха. — Я просто хотел пить… — Да неужели? — мать истерически захохотала. — Ты постоянно чего-то хочешь, гадёныш, и я должна тратить на тебя деньги! — Я вернусь к себе, я больше не выйду из комнаты, — лицо Аки стало бледным, точно мел, его трясло. — Я не буду… м-мешать. — Конечно, не будешь, — от улыбки матери у мальчика подкосились ноги. Он слишком хорошо знал, что следует за этой улыбкой. — Я тебе покажу, как не слушаться! С несвойственной для выпившего человека прытью, женщина подлетела к вскрикнувшему Аки и схватила его за руку. Он вырывался, плакал, но ей было плевать, она волокла его за собой, как тряпичную куклу. Швырнув сына на пропахший сигаретным дымом и пылью диван в гостиной, мать крепко сжала его запястье и притиснула хрупкую ручку к подлокотнику. — На этот раз ты всё запомнишь как следует! — и она прижгла мерцающим окурком тонкую, почти прозрачную кожу на предплечье Аки. — Нет! Хватит! Мама, отпусти! — рыдал Акира, вырываясь из последних, стремительно тающих сил. — Мне больно, пожалуйста, хватит! — Заткнись и не брыкайся, мелкая ты скотина! — Откройте! — внезапно раздался у входной двери мужской голос, на деревянное полотно обрушились тяжёлые, грохочущие удары. — Что у вас происходит?! Дезориентированная внезапным визитом мать растерялась и на миг выпустила руку мальчика, и он рванул от неё прочь в прихожую. Борясь с головокружением и дрожью в коленях, Аки побежал к двери, он с силой ударился плечом об угол, но вспыхнувшее стремление спастись заставило его стерпеть боль. Он вцепился в ручку, подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, и потянул дверь на себя. Мальчик не удержал равновесия и упал, замерев между настигшей его матерью и опешившим соседом. Да, именно сосед через дом от них — Аки не раз видел из окна этого добродушного на вид, невысокого, полноватого мужчину. Поняв, что их гость может оказаться единственным шансом на спасение, Акира подполз к нему и схватился за ткань его брюк. — П-помог-гите… — еле слышно выдавил Аки и разрыдался, подтянув к себе ноги. Мать стояла напротив мужчины с погасшим окурком, а на предплечье её сына зиял кровавой чернотой новый ожог. Женщина растерялась и не знала, как отреагировать на внезапное появление соседа. Её шатало, язык не слушался. — Какого… тут творится? — мужчина обрёл дар речи и посмотрел вниз, на рыдающего мальчика. — Что Вы сделали с ребёнком? Внимание моментально приковали изуродованные, покрытые безобразными шрамами ручки. Измученный, истерзанный Акира не мог сказать ни слова, тратя последние силы на слёзы. Его спаситель почуял невыносимый запах перегара и инстинктивно отпрянул, невольно задержав дыхание. Стоящая перед ним женщина была глубоко пьяна, а рыдающий у его ног Аки окончательно прояснил картину. — Так, — выдохнул сосед и наклонился к дрожащему ребёнку. — Мы тут не задержимся, — сердце его стремительно заколотилось, сжимаясь от жалости к беззащитному, худому комочку. — А с Вами, — он угрожающе направил указательный палец на невменяемую мать Аки, — будет отдельный разговор. Пойдём отсюда, малыш. Он подхватил на руки судорожно всхлипывающего Акиру, развернулся и направился к своему дому. Дверь осталась открытой. — Эй, мальчуган? — мужчина успокаивающе погладил Аки по вздрагивающей спинке с выпирающими позвонками и рёбрами. — Спасём тебя, понял? Через четверть часа к дому матери и отчима Аки приехала полицейская машина. Ещё через час офицер постучал в дверь спасителя мальчика. Долгая беседа, сбор показаний, дальнейший опрос соседей и свидетелей затянулся до глубокой ночи. Назревал скандал — женщина и её многочисленные сожители годами издевались над ребёнком. Заведённое уголовное дело было также передано на рассмотрение в органы опеки. То, что Аки не вернётся в дом запойных пьяниц и тиранов, стало ясно сразу. В тот знойный летний день мужчина, которому просто стало не всё равно, спас одну маленькую жизнь, подарив Акире второй День Рождения. Так и началась его новая история. *** Настоящее время. 19 октября, 06:34. Акира почистил зубы, умылся и промокнул лицо бумажным полотенцем. Да здравствует новый день, что ли… и послезавтра его ждёт новый заезд. А Такашима естественно, будет ждать финишный тет-а-тет с тёмным альтер эго Сузуки. Смешно, не правда ли? Человек, которого Такашима с первой секунды встречи определил, как своего главного соперника, приладит на его тачку все необходимые примочки, да ещё и на совесть выполнит сей важный заказ, будто для себя всё сделает. А что? Врать, изворачиваться и строить подлянки Аки не любил. Да и не умел, в общем-то. Вчера Сузуки ударно потрудился над Мицубиси конкурента, успев выполнить львиную долю работы, не исключено, что можно порадовать Койю уже сегодня, тем более, тот оставил свою визитку. По примерным расчётам, Акира завернёт последнюю гайку к обеду. Ну и славно. Опёршись ладонями о края раковины, Акира опустил голову. Взгляд ожидаемо скользнул по крепким предплечьям. «Не очень аппетитно смотрится», — мелькнула глупая мысль, и молодой человек раздражённо прикрыл глаза. Надо же… прошло много лет, как его вырвали из лап матери-пьяницы и по совместному решению полиции и опеки передали в детский дом. Прошло много лет, как он обрёл новую, настоящую семью, которая поставила его на ноги, залечила раны на избитом теле и израненной душе. Но вот незадача… иногда нет-нет, но то, что он предпочёл бы забыть и не вспоминать, как-то прокладывало себе путь на поверхность памяти. И шрамы были одним из немногочисленных оставшихся ключей. То, что творила с ним мать, Акира прекрасно помнил. Ещё бы… воспоминания, завязанные на особенно сильных эмоциях и душевных потрясениях, въедаются в мозг на удивление надолго и крепко. Он помнил, каким потерянным чувствовал себя, когда оказался в детском доме. Казалось бы, почему потерянным? У него были чудесные воспитатели, вполне доброжелательные ребята — ну, за некоторым исключением, конечно, но по большей части всё было хорошо. Ответ оказался до безобразия простым. Аки не знал, что ему делать с предоставленной свободой. Как реагировать на дружелюбие, человеческую открытость и доброту. Да… Онари-сан и лучшим педагогам приюта пришлось изрядно потрудиться, чтобы дать понять маленькому Акире, что он в безопасности, никто на него не накричит и не ударит, что здесь он будет в сытости и тепле. По своей истинной природе добрый и чувствительный, мальчик поначалу с недоверием отнёсся к благим намерениям новых опекунов, но со временем лёд всё-таки тронулся, и Аки стал охотнее идти на контакт — правда, больше с теми, кого чаще видел. Но и это стало ощутимым прогрессом, который дал понять Онари-сан, что они на верном пути, и малыш непременно вернётся к нормальной жизни. А шрамы эти? Бывало, Сузуки посмотрит на них, и кажется ему, что он всё ещё чувствует, как огонь разъедает кожу и обжигает плоть. И что в воздухе витает невыносимый, отвратительный запах крепкой выпивки… Мать, Така и Юта — единственные, кто знал о шрамах. От остальных Акира старательно прятал уродливые следы, закрывал их под длинными рукавами — совсем как в детском доме, когда с его рук сняли бинты, а Онари-сан принесла ему несколько кофт и рубашек. Сколько лет минуло, а привычка носить одежду с длинными рукавами никуда не делась. «Онари-сан… как там она сейчас?», — Аки провёл пальцем по неровной поверхности одного из ожогов. Когда ожоги зажили, и кожа на их месте зарубцевалась, с этим уже ничего нельзя было поделать. Как срослось, так и срослось. Исчезла краснота, мелкие ранки затянулись. Но следы на местах крупных ожогов, или там, где кожу прижигали несколько раз, остались по сей день. Предплечья и запястья можно закрывать рукавами, а для ладоней Акира нашёл оригинальное и в то же время элементарное решение, которое не вызовет лишних вопросов со стороны. Работа вынуждала носить его перчатки, а в повседневной жизни можно носить кожаные перчатки без пальцев. И как хорошо, что рядом есть люди, с которыми он мог открыть свои руки, не бояться косых взглядов и быть собой. — Доброе утро, — иронично усмехнулся Сузуки — на выходе из ванной комнаты в него врезался сонный и зевающий Таканори. — Да чтоб! — ругнулся брат, потирая ушибленный о стальную ключицу лоб. — Я с тобой скоро сотрясение заработаю! — Зато смотри, как быстро ты проснулся, — Акира обошёл его, направившись на кухню. — Тебе чай? — Чай, чай. Лимон кинь. И… -…сахар, пара кубиков. Матсумото привёл себя в порядок, оделся и вышел на кухню, цапнув со стола свою чашку с чаем. Он опустился на табурет и распластался на столешнице, подперев щеку кулаком. Аки разложил на тарелке четыре сэндвича и присоединился к брату. — Как дела с машиной Такашимы? — Во дела, ты сам завёл об этом разговор? — почти без сарказма поинтересовался Сузуки. — Добавлю пару штрихов и проведу тест-драйв, проверю, прошла ли синхронизация привода с приборной панелью. И можно возвращать машину Такашиме. — Ты со своей-то как, закончил? — Ага, у меня всё готово. До послезавтра можно ни о чём не париться. Но взгляд Акиры застыл на одной точке, на тарелке остался лежать наполовину съеденный сэндвич. Начало прилипчивым мыслям было положено ещё в ванной комнате — с ним случалось такое. Редко, но бывало. Сузуки не старался убегать от этих мыслей, считая, что чем быстрее бежишь, тем хуже будет, когда они тебя настигнут. Примерно, как со львом — убегающая жертва лишь раззадоривает охотничий азарт и инстинкт. — Но о чём-то ты всё-таки паришься, — заметил Таканори, зная, что это за взгляд. Успел запомнить за столько-то лет. — Случилось чего? — Да не сказал бы, — ответил Акира после недолгой паузы. — Вспомнил вот… — О чём? — аккуратно спросил Матсумото. — О ком. Об Онари-сан. — А-а… — Така постучал пальцами по столу и задумчиво склонил голову. — Твоя воспитательница? — Она самая. «Хорошо, что не о матери», — с облегчением выдохнул про себя Таканори. — А что с ней? — продолжил он. — Я не видел её… не знаю, сколько точно. Много лет, — Акира полоскал ложку в чае, размешивая давно растворившийся сахар. — Подумал, что это как-то неправильно. — Ну, если это тебя гложет, то это вполне легко исправить, — пожал плечами Така. — Да, и я так подумал. Проверю, работает ли она там, и на прежнем ли месте приют. — Хорошая идея. Может, ты хотя бы приблизительно помнишь, когда ты был там в последний раз? — До выпуска из среднего звена. Больше десяти лет назад, — Акира вернулся к завтраку. — Интересно, она меня вспомнит? — Думаю, да. Не пятьдесят же лет прошло. Более того, я уверен, что она будет очень рада тебе. — Надеюсь, — Сузуки вздохнул и посмотрел в окно. — Она для меня столько сделала, а я… не по-человечески себя веду, — невесело улыбнулся он. — Знаю, что мама какое-то время созванивалась с ней, даже когда я закончил школу. Проведаю её в свой ближайший выходной. — Маме скажешь? — Нет. Потом. Я хотел бы встретиться с Онари-сан с глазу на глаз. — Я догадывался, — Таканори встал из-за стола и похлопал брата по плечу. — Вам будет о чём поговорить. — Верно. Ну, — Акира кивнул на окно, — можешь одеваться и идти к гаражу, буду через три минуты. *** 15:04. Сузуки вывел Мицубиси Такашимы с автодрома, находящегося за станцией, и остановился у ангара. Чёрт возьми, он ли не молодец? Приладил шикарный нитро-привод, который можно активировать лёгким нажатием кнопки на приборной панели! Да, именно, как будто для себя старался. В том, что Такашима будет доволен, аки слон, Акира не сомневался. Раз уж он тащится от результата проделанной работы, то и заказчика ждёт та же участь — проверено. Аки вышел из машины, захлопнул дверцу и вытащил из кармана рабочего комбинезона телефон. Номер Койю ещё вчера перекочевал с визитки в телефонную книгу — пришло время потревожить соперника. — Да? — низкий, усталый голос в трубке — Койю словно только проснулся. — Привет, Такашима. Сузуки. Разбудил? — О… привет, — шорох на заднем плане. — Честно говоря, да. — Ну извини, большинство людей на ногах в четвёртом часу дня, — хохотнул Акира. — По делу звоню. У меня всё готово. — Уже? — судя по оживившемуся голосу Койю, сонливость как рукой сняло. — Так уж получилось. Можешь забрать свою девочку, когда будет удобно. — Я приятно удивлён. Приеду в течение пары часов, ты будешь на СТО? — Раньше девяти я отсюда ни ногой. Приедешь — покажу, что и для чего. — Класс. Тогда до встречи. Поразительная сдержанность. Минимум слов и эмоций в обычной жизни. На арене Такашима проявил себя куда смелее и наглее — настолько, что Акире пришлось приложить определённые усилия, чтобы не втащить в нос этому язве. Вообще, забавный тип. В глаза почти не смотрит, вечно сложенные на груди руки, будто он постоянно от кого-то защищается. На интонации скуп, речь сухая, отрывистая. А на арене он явно позволяет внутренним бесам веселиться и отрываться на полную катушку. Водит машину на огромной скорости, как следствие — у него блестящая реакция и способность просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд. Значит, не такой он ангелок, каким хочет казаться. За внешним спокойствием может бушевать яростное пламя, которое лучше держать под контролем. А если вдуматься… то в этом они похожи. — Ну? Как дела? — подошедший Таканори положил ладонь на плечо брата. — Всё готово? — Да. Позвонил Такашиме, он обещался подъехать сегодня. — Мне кажется, или ты действительно рад, что он будет пытаться уделать тебя на машине, которую ты модифицировал своими руками? — Я бы не сказал, что радуюсь. Но нахожу это занятным, ты знаешь? А чтобы уделать меня… — Акира хмыкнул. — Это постараться надо. — Ну-ну, господин мистик, — цокнул Така и шагнул назад. — Если буду нужен, я в офисе. *** 16:51. Матсумото восседал на верстаке, болтая ногами и потягивая ледяную минералку. За то время, что он возился с отчётами по результатам работы станции за прошедшие две недели, его несчастный мозг самым натуральным образом вскипел. Хоть теперь можно выдохнуть с облегчением… траты по финансам сошлись, серьёзных убытков нет, всё замечательно. На последующие пару недель — точно. Дел серьёзных на сегодня не осталось. До завершения рабочего дня — четыре часа, придумать бы, чем себя занять… что касаемо предстоящего визита Такашимы, то там Аки справится и сам, присутствие Таки не понадобится. Тоже плюс тысяча сохранённых нервных клеток. На площадку перед сектором въехал белый Ниссан, и Матсумото лениво поднял голову, рассматривая затормозившую у ворот машину. Новый клиент? Хотя… на пять вечера никто записан не был. Залётный? «О-о, дьявол…», — простонал про себя Така, увидев вышедших из машины мужчин. Такашиме он не удивился, а вот его спутнику, который, судя по всему, и был за рулём ввиду отсутствия транспортного средства у первого… «А его каким ветром сюда занесло?!», — Таканори забыл, что эмоции имеют свойство отражаться на лице, и во все глаза таращился на приближающихся Такашиму и этого… черноволосого с трибун. С которым он имел неосторожность в гляделки играть. Да твою ж… — Привет, — поздоровался Койю, и Матсумото пришлось перевести взгляд на него. Така почувствовал себя зверьком, загнанным в угол двумя хищниками. — День добрый, — он приподнял бутылку с водой. — Аки предупредил, что ты должен скоро подъехать, — Така отчаянно старался не замечать направленный на него прямой взор брюнета. И какого лешего таращится? — Он вот-вот освободится, надо подождать, не больше пяти минут. — Без проблем, — Койю ткнул локтем черноволосого. — Сбегаю за колой, тебе взять что-нибудь? — Давай, тоже колу, не откажусь, — хрипловатый, грудной голос заставил спину Таканори покрыться мурашками. — Ах, да, где мои манеры, — Такашима указал на брюнета. — Широяма Юу, мой давний друг. — Рад встрече, — Широяма протянул широкую ладонь. «Вот холера… — Таку передёрнуло, будто ему не ладонь подали, а раскалённые щипцы. — Аки, скотина, где тебя черти давят, когда ты нужен?» — Матсумото Таканори, — он влил в голос остатки уверенности, уровень коей сейчас стремился к минусу. — Взаимно, — он пожал твёрдую и горячую ладонь Юу. — Я быстро, — Койю зашагал в сторону небольшого магазинчика при станции, и Таканори остался с Широямой один на один. Матсумото старался удерживать задницу на месте — если он уйдёт, сославшись на какие-нибудь внезапно возникшие дела, это будет не очень вежливо. Плохо быть воспитанным, ой, плохо… — Не каждый день приходят с клиенты с такими запросами? Така подумал, что устами Юу вещает сам Сатана — настолько пробирающим, глубоким был его голос. Сбитый с толку Таканори не сразу уловил суть вопроса и заставил себя посмотреть на гостя. — Что, прости? — переспросил он. — Я о нём, — Юу ткнул большим пальцем назад, намекая на друга. — Нитро-привод не входит в число банальных пожеланий, верно? — Да, довольно редкий запрос, — согласился Матсумото. — Но мы лишних вопросов не задаём. Нас просят — мы делаем. — Так ты тоже мастер? — Я? — усмехнулся Така. — Нет. Я всего-то финансовый директор и тот, кто следит, чтобы у парней всегда было всё необходимое для работы. — О, виноват. — Не удивляйся. Сидеть в офисе двенадцать часов в сутки слишком утомляет. Тут повеселее будет, поэтому чаще меня можно застать в ангаре. Пока что Таканори был доволен собой — держится довольно ровно, язык не заплетается, даже получается смотреть в глаза этому… Широяме. Было в облике Юу что-то кошачье, хищное, но в то же время утончённо-аристократичное. Кожа у него белая, точно снег, иссиня-чёрные волосы обрамляли лицо, легко касаясь высоких скул. Но до чего тяжёлый у него взгляд… глаза чёрные, как уголь, чёрные настолько, что зрачков не видно. И… Наверно, не стоит в открытую засматриваться на человека, с которым едва познакомился. На счастье Таки, лежащий рядом с его бедром телефон звякнул, и он, извинившись, зашёл в список входящих сообщений. И тем самым подарил Широяме возможность тщательнее рассмотреть его. «Или у меня крыша едет, или я и правда где-то его видел?», — терзался догадками Юу, мечась между «да» и «нет». Имя нового знакомого брюнету ни о чём не говорило, фамилию Матсумото он слышал впервые. На память Широяма никогда не жаловался, но в данный момент он и предположить не мог, с чего ему вдруг показалось, что он мог видеть сидящего перед ним молодого человека ранее. А глаза его… настороженные, с тенью удивления и, быть может, испуга во взгляде, и эти взлохмаченные волосы… — Эй, лови, — окликнул и отвлёк Юу вернувшийся Такашима, кинув ему банку колы. — Ну ты и гад, а если бы я не успел поймать? — возмутился Юу и ловко схватил банку одной рукой. — Но поймал же, — хмыкнул Койю и посмотрел поверх плеча Таки. — А вот и мастер. Таканори обернулся — из гаража к ним шёл Акира, на ходу перекинув через плечо покрытое масляными пятнами полотенце. — Салют, — Сузуки кивнул гостям. — Пришлось задержаться, нижайше извиняюсь. — Ничего, мы только приехали, — Койю посторонился, встав к Широяме вполоборота. — Широяма Юу, — представился брюнет, слегка склонив спину. — Сузуки, — Акира поднял облачённую в перчатку ладонь. — Если все готовы, пройдём к выезду на автодром. Сможешь всё проверить лично, за рулём, — обратился он к Койю, когда тот поравнялся с ним. — А ты проверял? — в глазах Такашимы вспыхнул знакомый огонёк — почти как тогда, на арене. — Разумеется. Безопасность клиента — превыше всего. — Скажешь что-нибудь перед тем, как я сяду за руль? — Привод активируется легко. Если не хочешь убить покрышки или колодки, жми медленно и аккуратно. Машина послушается с касания кнопки и пёрышком. — Понял. — Залезай внутрь, покажу, что и где на панели. Койю с готовностью открыл дверцу и сел на водительское сиденье, Акира обошёл машину и сел на место пассажира впереди. — У этого прибора две шкалы, — Сузуки постучал пальцем по стеклу. — Шкала слева показывает давление внутри привода. Он синхронизирован с двигателем, следи, чтобы во время активации закиси стрелка не заходила на красные деления. — При каких условиях это может случиться? — Если выжмешь кнопку до конца меньше, чем за секунду. При ускорении рывком синхронизация имеет все шансы разорваться. Как следствие — возможность отказа управления. — Хорошо. Что со второй шкалой? — Продолжение спидометра. Отображает прирост скорости, здесь четыре деления, у каждого их них пять субделений. Первое большое деление соответствует двадцати пяти километрам в час. Второе — пятидесяти, и так до сотни. Одно субделение — пять километров в час. Главное правило — наращивай скорость постепенно. Это всё. Вопросы? — Попробовать можно? — Валяй, — развёл руками Акира. — Осторожно на поворотах, — предупредил он, выходя из машины. Он отошёл на платформу перед проезжей частью и встал рядом с Юу. Мицубиси тотчас стартовала с места, и брюнет неодобрительно покачал головой. — Это хоть безопасно? — Широяма посмотрел на наблюдающего за ходом машины Сузуки. — Если водитель в достаточной степени опытен и ответственен, то да. Это правило действует одинаково в отношении всех машин — что с нитро, что без него. — Привод может как-то повлиять на работу двигателя, если не активировать нитро? — А тебя факт наличия привода беспокоит больше, чем его, — рассмеялся Акира. — Нет, не может. Пока привод не задействован, двигатель работает независимо. — Этот придурок мне, как брат. Я беспокоюсь за его задницу. — Вижу, за рулём он чувствует себя спокойно, — Аки приподнял брови и указал на Мицубиси. — Я обо всём его предупредил. Всё более чем просто. Не выжимать нитро рывком — вся премудрость. — Значит, так это выглядит? — Юу мрачно проводил глазами пронёсшуюся мимо машину Такашимы. — Плавный, скользящий ход — да. Если он планирует часто использовать привод, покрышки придётся менять раз в месяц, в противном случае они слишком быстро сотрутся. — А это вещь, — глаза вышедшего из Мицубиси Койю горели. — Впечатляет. Отличная работа. — Вижу, с нитро ты общий язык нашёл, — усмехнулся Аки. — Что ж, я рад. — У меня сохранился твой номер, когда ты звонил. Не возражаешь, если я напрямую свяжусь с тобой, если что-то будет нужно по этой части? — Койю похлопал по капоту. — Не возражаю. Я с ней полностью закончил, возвращаю тебе. — В таком случае, я хочу расстаться с деньгами. Куда идти? — Это к моему братцу. Выводи машину к первому сектору. Койю вернулся в машину, направив её к выезду с автодрома, и Сузуки повёл Юу за собой через переход. — Така, ограбишь его? — подмигнул Аки дожидающемуся их Таканори. — С удовольствием. Всё нормально? — Как и всегда. Широяма, невольно подслушавший диалог молодых людей, недоверчиво моргнул — Матсумото брат Акиры? Но это ещё ладно… Юу отошёл к своему Ниссану и положил локоть на крышу, издали и с растущим недоумением наблюдая за Такой. Таканори зябко потирал плечи, кутаясь в серую толстовку, видимо, успел переодеться, пока брюнет был на автодроме с Койю и Сузуки. И всё бы ничего, в ангаре ближе к вечеру стало прохладнее, но есть одно «но». Эту толстовку, как и её хозяина, Широяма уже где-то видел. «Да что ж такое…», — Юу зажмурился и потёр лоб, силясь вспомнить, но тщетно. — Что с тобой? Широяма вздрогнул — Такашима неожиданно вырос рядом с ним. — А, да… да ничего, — брюнет перевёл взгляд на машину друга. — Тебя отпустили? — Ага, можем ехать. Парни? — Койю обернулся и махнул стоящим у верстака братьям. — Спасибо. — Обращайся. Удачи, — Акира поднял ладонь. — Счастливо, — Така отзеркалил жест Аки, не видя его. «Если вычеркнуть из внимания, что они похожи, как бегемот и кенгуру, то вполне потянут на братьев», — изумился Юу их синхронности. Широяма сел в свою машину, Койю вернулся к своей. И оба уже знали, что им будет что сказать друг другу после визита на станцию. — Ты знаешь, а это был он, — Таканори подошёл ближе к брату, когда Мицубиси и Ниссан скрылись из виду. — Ты о ком? — Широяма. Он был с Такашимой на арене. — Хо-хо, вон оно как? — Аки иронично прикусил край нижней губы. — Ну, как я и говорил, и брутальным гонщикам нужно дружеское плечо. А ты чего на взводе? — посерьёзнел он, заметив, что Така нервно теребит манжеты толстовки. — Ты бы видел, как он пялился на меня… — медленно выдохнул Матсумото. — Кто из них? — Широяма. — И ты, конечно, успел сделать вывод, что он тебя узнал, — Акира закатил глаза. — А что, если узнал? — Таканори было не до смеха. — Така, это невозможно. Ты в тот вечер был похож на неуловимого ниндзя. Не становись параноиком, вы впервые встретились, это обычное любопытство. — Да ну, любопытство? Чтобы так таращиться? — упирался брат. — Господи-и, — цокнул Аки. — Ну, что я могу сказать, втюрился он в тебя по самые помидоры. На свадьбу позовёшь? — Дурак! — Така сдёрнул с его плеча полотенце и хлестнул им Акиру по пятой точке. — Для тебя я готов быть кем угодно, — Сузуки послал ему воздушный поцелуй и отобрал полотенце. — Давай, работой займись, и я тоже пойду. *** 22:45. — Ещё будешь? — Такашима приподнял бутылку с тёмным пивом и поддел ступней Широяму под коленом. — Буду, — брюнет протянул ему кружку, — наливай. После отъезда со станции друзья нанесли визит в супермаркет близ дома Койю, загрузившись пивом, чипсами и роллами. Все важные вопросы благополучно разрешились, и Такашима пригласил Юу к себе. Молодые люди сидели друг напротив друга, скинув на пол диванные подушки и разместив на самом диване тарелки с закусками. Вечер шёл полным ходом, у их ног стояли четыре пустые бутылки, в голове и теле появилась знакомая, пьяная лёгкость. До сего момента они сидели молча, каждый думал о своём, не решаясь высказать обуревающие мысли вслух, но повышающийся в крови градус волей-неволей развязывал язык и призывал не терзаться бестолковыми сомнениями. — Слушай, тупить и глазеть в одну точку — моя прерогатива, — Койю пощёлкал пальцами перед лицом Юу, и брюнет наморщил нос. — Чего кривляешься? Давай, рассказывай. — Да мне и… рассказывать, в общем-то, не о чем, — натянуто улыбнулся Широяма, поднимая на него глаза. — Это тупо. — А у тебя по-другому когда-то было? — загоготал Койю. — Ну, колись. Мне интересно. — Баш на баш? — Как иначе? Давай-давай, не ломайся, как девица, — Такашима постучал своей кружкой по полу. — Ну-у… Юу свёл брови и поскрёб ногтями обивку дивана, будто это могло помочь сосредоточиться и набраться храбрости, чтобы выговориться. Койю с ироничным интересом наблюдал за манипуляциями друга, но терпеливо ждал — знал же, что Широяма так или иначе расколется. — Ты раньше Матсумото нигде не встречал? — разродился брюнет, и первым ответом ему стал недоумённый взгляд Такашимы. — Брата Акиры? Точно нет. А что? — Да ничего. Никак не отделаюсь от мысли, что где-то я его видел. — Ну, даже если и так, то что? — хмыкнул и пожал плечами Койю. — Мы живём в одном городе, ты мог пересечься с ним… да где угодно! В магазине, в аптеке, в автобусе. — В таком случае, я могу встретить одного и того же человека несколько раз в неделю, только при этом я нихрена не запоминаю. А вот этот кадр… нет, я однозначно где-то его видел! — Э… и что? — косо улыбнулся рыжий. — Видел — и видел, что с того? Он тебе денег должен, что ли? — Да ничего он мне не должен! — Погоди-и-и-ка, — Койю подозрительно сузил поблёскивающие глаза. — Ты что, запал на него? — Сходи нахер, пожалуйста, — Юу нежно, но с угрозой улыбнулся. — Думаешь, я не понимаю, насколько по-идиотски это всё звучит и выглядит? Я понятия не имею, почему, но Матсумото кажется мне знакомым. — Допустим. А его братец? — Нет. Тут мой радар молчит. — Радар? Который в штанах? — Вот ты скотина пьяная! Сказал же — я не запал на него! — Ну да, ну да… и грузишься ты из-за Матсумото целый вечер вовсе не потому, что он тебя зацепил. — Р-р-р… — прорычал Юу, подавив порыв послать Койю куда подальше. — Повторяю — это не то, что ты вбил в свою рыжую башку. — Я не знаю, чем тебе помочь, Юу. Можно у Матсумото напрямую спросить, а не встречались ли вы раньше. — И он подумает, что я маньяк. — Правильно сделает. Не, слушай, ну а что я ещё могу посоветовать? — начал отбрыкиваться Такашима, увидев испепеляющий взгляд друга. — Да, понимаю… — Широяма заметно сник. — Наверно, это и правда бред. — Или Матсумото и правда тебя зацепил. — Бестолочь глумливая, затрахал ты меня, — отмахнулся от него Юу. — Меня удивило, что они с Сузуки братья. Нихера ведь не похожи. — Сводным и не пристало быть похожими. — Сводным? — переспросил Широяма, выпрямившись. — А ты откуда знаешь? — Э… блин, — усмехнулся Койю, когда понял, что по пьяни ляпнул лишнего, но теперь придётся всё рассказать. — Думаю, мой черёд откровенничать? — О чём, например? Такашима вздохнул и налил себе ещё пива. — Акира, он… короче, — Койю хлопнул ладонью по колену, — мы с ним из одного детдома. — Опа, — опешил Юу, забыв про пенящийся в кружке хмель. — Ты же понимаешь, что у меня появились вопросы? — Ну, вперёд. — Как ты… вернее, кто кого узнал? Ты его или он тебя? — Никто никого не узнавал. Ситуацию прояснила Онари-сан. — Пока понятнее не стало. — Ладно, тогда так. Помнишь, я тебе недавно рассказывал про мальчишку из нашего приюта, единственного, которого я хоть как-то запомнил? — Припоминаю, — медленно кивнул Широяма. — Ты говорил, что рассказал о нём Онари-сан, да? Это не ему мать руки сигаретами прижигала? — Да. Да, ему. — И ты хочешь сказать, что этот мальчишка… — Онари-сан назвала его имя. Сузуки Акира. Та-да-а-ам. — Ну нихрена себе! — Я сначала подумал, что они всего лишь однофамильцы, что это совпадение. Но позже Онари-сан уточнила, что Сузуки усыновила женщина по фамилии Матсумото, у которой уже был родной сын. — А мир и вправду тесен, — Широяма ошалело покачал головой. — Ты говорил об этом с Сузуки? — Нет. — А собираешься? — Зачем? — хмуро ответил Койю. — Ты не хуже меня знаешь, как я отношусь… ко всему этому. — Да… знаю. И всё-таки, Ко, — замялся брюнет в нерешительности и исподлобья глянул на друга. — Из сотен ребят, что росли с тобой целых семнадцать лет, ты почему-то запомнил только Сузуки. — И что? — Да ничего. Может, вам всё же есть о чём поговорить? Я не верю, что такие встречи случайны. — Тебя заносит в мистику, друг мой. — Это не мистика. Ты через многое прошёл, и я знаю, что редко тебе говорю об этом, но я… восхищаюсь тобой, что ли? — хохотнул брюнет. — Всего, чем ты располагаешь, ты добился сам. Не скулишь, не ноешь, как паршиво с тобой обошлась жизнь, а просто делаешь то, что нужно. Что я прекрасно знаю — ты ненавидишь вспоминать своё детство и юность. Но этот Сузуки был их частью, и что-то заставило тебя запомнить его. — Всё ещё тянет на мистику, — со смехом произнёс Такашима, ощутив болезненный укол под рёбрами. — Называй, как хочешь. Пусть мистика или совпадение, но прошлое, по крайней мере, какая-то его часть, у вас общее. И-и… есть детали, которые будут понятны только вам обоим. Я не говорю, что тебе надо всё бросать прямо сейчас, но, если вдруг вас опять где-то столкнёт, то… стоит поговорить? — Допустим. Но тебе-то с этого что за печаль? — Мне? — Юу внимательно посмотрел на Такашиму, от чего последнему сделалось не по себе. — Вот что я скажу тебе, Ко. Я не шучу, когда говорю, что ты мне как брат. И что ты дорог мне, хоть ты и упрямая ослина, и бесишь меня через день да каждый день, — он улыбнулся в ответ на смех Койю. — Но, при всей моей любви к тебе, есть вещи, которые я никогда не смогу понять, как бы я ни пытался. А Сузуки, пожалуй, сможет. Я задолбал тебя, знаю, но я по-прежнему не верю в случайность вашей встречи спустя столько лет. А, да! — оживился брюнет и вспомнил про пиво, отпив часть. — Я давно кое-что просёк. Знаешь, что именно? Ты никогда не говоришь о том, что тебя не волнует. А имя Сузуки всплывало в нашей милой беседе уже по меньшей мере с десяток раз. Короче… всё против тебя, браток. — Это ты мне так мстишь за шутки про радар? — Это я хочу, чтобы ты наконец-то отпустил обиду на прошлое и принял себя. Если бы Койю мог что-то сказать в ответ на такие правильные и хлёсткие слова, то уже давно бы это сделал. Но он молчал. Этот чёрт Широяма понимал его, как никто. Видел его насквозь даже тогда, когда Такашима того не хотел. Сейчас Юу препарировал его душу на живую, без каких-либо смягчающих лирических отступлений, потому что знал — до Койю по-другому не дойдёт. И сам Койю тоже знал, что по-другому нельзя. Прошлое своё он вспоминать не любил и всячески открещивался от него. Но тем сильнее оно давило на Такашиму. Замкнутый круг. И как его разорвать? Хотелось бы быть уверенным на сто процентов, что нет здравого зерна в словах Широямы, но почему же тогда от них становилось так больно?