Неприкаянные

10:04. Койю стоял на полупустой подземной парковке, в который раз обходя кругом свою пострадавшую в прошедшем заезде Мицубиси. Неглубокая вмятина на боковине, выбитые фары, содранная краска в районе бензобака. Поправимо, в общем-то… но дёшево ему ремонт не обойдётся, уж точно. А противно ноющее запястье вновь напомнило Такашиме о цене его грубой ошибки. Он действительно легко отделался по сравнению с тем, что могло бы случиться с машиной и с ним, не вмешайся Рейта. Молодой человек с содроганием закрыл глаза и словно снова услышал металлический скрежет, звон треснувшей фары — звук столкновения кузова его машины с BMW Рейты. Койю моментально понял, что собирался сделать его противник. На заледеневшем полотне BMW мотало из стороны в сторону, как перебравшего пьянчугу, Рейта выравнивал свою машину, чтобы подцепить Мицубиси и увести её от кювета. Одно неверное движение — и они бы вылетели с трассы, оба. Такашима открыл глаза и тяжко опёрся ладонями о капот. Он никем не приходился Рейте. Их нельзя назвать товарищами. Но Широяма был прав, когда сказал, что Рейта рисковал собой. Его поступок был в высшей степени самоотверженным, а Койю даже не сказал ему спасибо. Да он и не смог бы… в том состоянии, в котором он пребывал в первые минуты после финиша. Всё, что он запомнил, выйдя на одеревеневших от адреналина ногах из салона — боль в растянутом запястье, укоризненный взгляд осматривающего его врача и полный гнева взгляд Рейты. Он знал, кто сможет привести его машину в порядок. Но для начала неплохо бы узнать у великого мастера, в смене ли он. «Привет. Работаешь сегодня?» Койю не увидит, как сдвинутся в жёсткую, прямую линию брови Акиры, прочитавшего сообщение. «Доброе утро. Работаю, а что?» «Найдётся свободное окно для меня? Сейчас.» «Найдётся, приезжай.», — Сузуки отправил сообщение и опустился на низкую скамью. Скоро Такашима будет здесь, слова Акиры во вчерашнем разговоре с Такой оказались пророческими — именно к нему отчаянный лихач отправит машину на восстановление. Значит, пришло время призвать на помощь весь свой актёрский талант. Сможет ли он вернуть Мицубиси Койю первозданный вид? Да на раз-два, легко и непринуждённо, вчера он успел оценить масштаб повреждений. Акиру не это заботило. Он встал, посмотрел в небольшое зеркало — выглядит довольно спокойным. Желательно запомнить эту маску и не снимать её в ближайшие час-два. Сузуки поднялся на второй этаж станции, предупредительно постучал в дверь кабинета Таканори. — Така, нам привезли новый вакуумный выпрямитель? — Привезли, ещё вчера, была объёмная доставка. Нужен? — брат оторвался от монитора и выглянул из-за него. — Нужен, — эхом отозвался Аки. — На складе? — Да, в третьем ангаре, ближайший к входу стеллаж слева. Мне угадать, для кого? — Таканори снял очки. — Если ты на кого-нибудь так посмотришь, Горгона Медуза, — он попытался изобразить Акиру, — этот несчастный обратится в камень. — Я в положительном восторге от твоей проницательности, братец, — Сузуки смог улыбнуться. — Он скоро приедет. Пойду, подготовлю материалы для работы. Матсумото лишь сочувственно вздохнул и кивнул. — Удачи и… терпения. Без пятнадцати минут одиннадцать — чуткий слух Акиры улавливает знакомый звук работающего мотора. Какая ирония — сейчас ему придётся исправить то, что он сам же натворил, пусть и не специально. Сузуки хотел выйти к Койю, но вовремя остановился. Перчатки… нужно закрыть руки. — Ну, и что за срочное и не терпящее отлагательств дело? — Акира посмотрел на покалеченный кузов Мицубиси. — А… понятно. — Да, — усмехнулся Такашима, и Аки уловил в его голосе виноватые нотки. — Я жажду расстаться с деньгами. — Прошу простить за любопытство, но где ты её так? — Сузуки с тщательно изображаемым профессиональным интересом механика осматривал корпус машины. — Люблю иногда погонять на скорость с такими же чокнутыми, — ровно и обыденно произнёс рыжий. — Эта авария — моя вина, — его глаза потемнели. Акиру будто плетью по спине хлестнули. Такашима признаёт свою вину… — Бывает. Хорошо, что ты остался цел, — собравшись, бесстрастно ответил Аки, — с полицией проблем не было? — Нет. — Твоя девочка останется у меня часа на четыре. Не критично? — Я спокойно обойдусь помощью своих двоих, — Койю неосторожно похлопал себя по бёдрам, забыв о запястье, и болезненно охнул. — Что? — Сузуки сделал шаг к нему. — Что такое? — Ничего, — Такашима инстинктивно прижал забинтованную руку к себе. — А это тоже «ничего»? — получилось резче, чем должно, когда Акира указал на виднеющиеся из-под рукава рубашки бинты. — В следующий раз умнее буду. Аки глазам своим не верил. Обычно отстранённый и сдержанный на эмоции Койю выглядел, как нашкодивший юнец! — Твои бинты малость распустились, — спокойнее проговорил Сузуки. — Да, за ночь. Но переживу как-нибудь. — Что конкретно у тебя с рукой? — Растяжение, ничего фатального. — Оно-то, может, и не фатально, но, если запястье не будет зафиксировано, заживление затянется. Такашима беспомощно уставился на него и развёл руками — мол, и что мне делать с этой информацией? Как ребёнок, ей-богу… — Вот что, — Акира прикинул, как и в каком порядке будет отремонтирована машина Койю. — Вдобавок к царапинам и вмятине, корд на заднем правом колесе на соплях держится, нужно заменить шину и проверить камеру на целость. Сначала наведаемся на шиномонтаж, а потом машиной займусь я. Пока её переобувают, идёшь со мной. — А… куда? — растерянно заморгал Такашима. — Лапу твою перебинтуем, куда. — Ты умеешь? — недоверчиво поинтересовался рыжий, но за Акирой пошёл. — Мы механики, наша работа не из безопасных, мы должны уметь оказывать первую помощь — себе в том числе. Сузуки проводил гостя в небольшую пристройку, в которой никого, кроме них, не было. Трудовой день в самом разгаре, работа кипела в ангарах, до обеда ещё далеко, вряд ли им кто-то помешает. — Здесь что-то вроде нашей комнаты отдыха, — Аки открыл подвесной шкаф. — Присаживайся. Койю осмотрелся, приметив у окна стол с придвинутыми к нему табуретами. На столешнице стояли самые обычные белые, сложенные одна в другую чашки, электрический чайник, чуть поодаль — невысокий холодильник. Всё для удобства трудяг-механиков. Хоть пристройка и пропахла, как и всё здесь, машинным маслом и бензином, внутри было довольно чисто, несмотря на специфику работы мастеров. Даже на приоткрытом окне красовались достающие до подоконника светлые, чуть колышимые ветром занавески. — А тут уютно, — вынес вердикт Койю, усевшись на один из табуретов. — Благодарствую, — Сузуки отыскал в шкафчике тёмно-коричневый коробок-аптечку. — Минуту. Не годится бинтовать руку пациента в рабочих перчатках, и Аки, отвернувшись к Такашиме спиной, поставил аптечку на стол. На его счастье, среди содержимого отыскалась пара смотровых виниловых перчаток, и он вздохнул с облегчением. Сменив рабочие перчатки на смотровые, Акира достал обезболивающую мазь и бинты — марлевый и эластичный. Он взял второй табурет и пододвинул его поближе к Койю. — Будет больно — говори. Нужно зафиксировать запястье в правильном положении. Рыжий кивнул и покорно протянул ему ладонь. Сузуки устроил его руку на своём колене и аккуратно разрезал бинт. — Есть припухлость, — он поддерживал руку Койю за ладонь и предплечье. — Это плохо? — Так ткани реагируют на повреждение. Ты разболтал запястье, пока ехал сюда и колотил себя по ляжкам. Обеспечь своей конечности полный покой на два-три дня, ничего ей не поднимай. — Попробую. — Потерпи немного, я осторожно, — Акира смочил ватный диск антисептическим раствором. — Хорошо. Койю воспользовался сосредоточенностью Сузуки на его руке и неспешно рассматривал серьёзное лицо своего спасителя. Так странно, что они сейчас сидят здесь. Что Такашима не ощутил привычного отторжения и сопротивления, когда Акира велел ему идти за ним. Что-то такое было в его взгляде, голосе, в каждом его движении… в нём самом. Он будто смирял колкую непокорность Койю, но делал это так правильно, так мягко, что происходящее казалось… естественным, как само собой разумеющееся. — Не больно? Или ты терпишь? — голос Акиры, как ледяной душ. — Не терплю. — Отлично, — ватный диск полетел в предусмотрительно придвинутую к столу урну. — Нанесу обезболивающую мазь, она снимет воспаление. Потом забинтую. — Понял. — Знаешь, ты всегда немногословен, — заметил Аки, не поднимая голову. — Но сегодня ты сверхнемногословен. У тебя всё нормально? — Да. Ауч, — зашипел Такашима, когда Сузуки наносил мазь на припухшую кожу. — Извини. — Ничего… просто я задумался о том, что случилось на заезде. Ну, отчасти Койю и не солгал. Он правда много размышлял о том, что сделал для него Рейта. И с трудом уснул минувшей ночью, ворочаясь с боку на бок и завидуя сразу отключившемуся от усталости Широяме, сопящему на диване. — И что же случилось? — Акира знал, что Койю не станет отнекиваться и молчать. Сама постановка ответа предполагала, что рыжий, кажется, надеялся, что Сузуки спросит его о продолжении. — Есть среди нас один… занятный экземпляр, — улыбнулся Такашима. — Безусловный фаворит зрителей. Должен признать, заслуженно. Акира навострил уши, стараясь не упустить ни слова. — Ну, и? — И… а что «и»? — фыркнул Койю с тяжёлым вздохом. — Он быстрее меня. Опытнее. Он просто… лучше меня. — Такое бывает. Опыт — дело наживное, — пожал печами Сузуки, но в солнечном сплетении всё свернулось в узел, перебив дыхание. — Я понимаю. Не в том суть. — А в чём? — Вчера я был в одном шаге от победы, но сглупил. Результат… ты его видел и видишь сейчас, — намекнул Такашима на свою руку. — Ты злишься на себя из-за своей ошибки? — Нет, злости я не чувствую. Рейта, он… он, можно сказать, спас меня. Но я не понимаю, почему. — А Рейта — это… — Тот самый занятный экземпляр. Дьявол, это смешно, — Койю усмехнулся и закрыл глаза свободной рукой. — Замри, — Акира прижал к предплечью Такашимы конец эластичного бинта. — Что именно смешно? — Благодаря ему я остался цел. А я даже не знаю ни его настоящего имени, ни как он выглядит. Он мог просто проехать мимо, не рискуя собой. — Я не знаю ваших условий и порядков, но смею предположить, что он всего-то поступил по совести. Разве помочь попавшему в беду — плохо? — Конечно, нет. Но я ему никто, отношения наши и на товарищеские не тянут, — Такашима покачал головой. — Я никогда не любил и не умел проигрывать. Но теперь я рад, что победа так и не стала моей. — Твои рассуждения в высшей мере странны, Такашима, — нахмурился Акира. — Почему? — Давай по порядку. Ты сделал глупость, из-за которой последствия могли оказаться намного серьёзнее, чем это, — Сузуки указал большим пальцем назад, имея в виду оставшуюся в ангаре Мицубиси, — но Рейта пришёл тебе на помощь, несмотря на то, что вы не ладите, пока всё правильно? — Да. — Ты не думал о том, что есть такая вещь, как человечность, и иногда можно забыть о разногласиях? Если Рейта тебя спас, значит, на то было его сознательное желание. Уж поверь, никто и никогда не станет подвергать себя опасности ради другого просто от скуки смертной. — Я мог загубить две жизни — свою и его. — Хорошо, что ты это понимаешь. Сделай выводы и впредь постарайся не оступаться. — А я ведь даже не поблагодарил его. — Ну так поблагодари в следующий раз, когда увидитесь. — Я не верю в людей. И я не самый хороший человек на свете. То, что кто-то был готов рискнуть собой из-за меня… мне не по себе от этого. Акира прервался на несколько секунд, поднял голову и посмотрел в застывшие глаза Койю. — Никто из нас не царапает нимбом потолок, Такашима, — Сузуки продолжил бинтовать руку рыжего. — У каждого свои грехи. Ты не веришь в людей — полагаю, у тебя есть на то причины. Но это ещё не значит, что в мире не осталось места добру и элементарному сочувствию. Готово, — он закрепил эластичный бинт на запястье Койю. Внутри Аки всё клокотало, не поддаваясь контролю. Исповедь Такашимы переворошила душу, изгнав едва установившийся, призрачный покой. Как унять змеившуюся по рукам дрожь? Голова закружилась, и Акире пришлось схватиться за столешницу, чтобы удержаться на ногах. — Акира? Обеспокоенный голос Койю совсем рядом, Сузуки чувствует его ладонь на своём плече. — Порядок, — Аки облизнул пересохшие губы, — резко поднялся, в моём возрасте лучше так не делать, — отшутился он. «Он назвал меня… Акира? Или мне с дурной башки померещилось?» — Это здоровая рука? — он кивнул на ладонь, которую Такашима так и не отнял от его плеча. — Нет, виноват, — Койю медленно опустил руку, не сводя взора с побледневшего лица Сузуки. — То-то. Смотри, осторожнее, иначе мой труд пойдёт насмарку. — Спасибо. Ты не хочешь немного отсидеться? — Работа не ждёт, — вновь отвернувшись, Сузуки сменил смотровые перчатки на рабочие, чтобы Такашима не увидел его ладони. — Я могу позвонить тебе, когда мы с ребятами закончим колдовать над твоей красоткой. Или ты до конца дня работаешь? — Сегодня я работаю дома. Звони в любое время, я приеду. — Договорились. Койю решил пройтись до дома пешком. Он шёл по заснеженным улицам города и не понимал — что на него нашло там, в пристройке? Рыжий не обращал внимания на недовольные взгляды огибающих его прохожих — он шёл прямо посреди тротуара, смотря себе под ноги. Зачем он рассказал Акире о Рейте, о том, что случилось на трассе? Стоило Сузуки исчезнуть из поля зрения Такашимы, как властвующий над сознанием последнего туман рассеялся. Нет, Акира оказал ему помощь с рукой, выслушал, это здорово, бесспорно. Но Койю словно становился слабее рядом с ним, и то, что он старался утрамбовать в своей голове, эмоции, которые он запирал в клетке рёбер — всё рвалось наружу, желая стать увиденным и услышанным. Такашима говорил с ним, отчего-то зная, что не будет понят неправильно. Стало ли ему легче после разговора с Акирой? Вероятно. Идиотское, оказывается, ощущение, когда думаешь, что дал слабину и разоткровенничался, но в то же время тебе действительно легче. Сузуки какой-то маг, властвующий над человеческой волей, или что, чёрт бы его побрал? Или у него всего-то хорошо подвешен язык? Чем дальше в лес, тем больше дров… — Зачем ты утащил его в наш сарай? — внезапно возник за спиной Таканори, и Акира, резко выпрямившись, ударился макушкой о крышку капота. — Да нашу ж мать, Така… — Сузуки потёр ушибленную голову. — Наша мать — святая женщина, больше почтения, смертный. — Да, да, не стану спорить. Только не подкрадывайся. — Я и не подкрадывался, — Матсумото уселся на скамью рядом и захрустел яблоком. — Ты на вопрос не ответил. — Нужно было перебинтовать его руку, — Акира нырнул обратно, изучая начинку Мицубиси. — А что с его рукой? — удивился брат. — Вчера растянул, когда решил угробить нас обоих, судя по всему. Таканори с опаской огляделся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости лишних ушей. — Ты до сих пор злишься на него? — предположил он. — Он сам в достаточной мере зол на себя. — Хочешь сказать, его гложет совесть? — Не исключено. Но он хотя бы благодарен Рейте, — хохотнул Сузуки и выпрямился. — Так, с движком порядок. Матсумото поднялся со скамьи и подошёл к боковине кузова, куда пришёлся удар от столкновения с машиной Акиры. Увидев широкий, но неглубокий кратер вмятины, покорёженную краску и царапины, Така с содроганием сжал губы. — Аки, — вполголоса произнёс он, когда брат приблизился к нему, — чтоб ты знал… — Ты не в восторге от того, что видишь. Я знаю. Слышал тысячу раз. — Я польщён, что ты помнишь. Но я о другом. Ты можешь быть уверен, что это случилось в первый и последний раз? Что его снова не перемкнёт, и ты больше не будешь играть в спасителя? Лицо Акиры излучало спокойствие. Он смотрел поверх кузова Мицубиси, задумчиво постукивая пальцами по воронке выпрямителя. — Да, Така. Я уверен. Таканори укоризненно покачал головой, но больше ничего не сказал. Ему хотелось надеяться, что уверенность Сузуки не обманывает его. Напрягало то, что Акира ничем и никак не старается ограничить их с Такашимой отношения, а должен поступать с точностью до наоборот. Несколько месяцев кряду осторожность Аки ни разу не подводила его, хоть бы так было и дальше… …Спустя несколько часов Сузуки набрал номер Койю. — Привет ещё раз, Такашима. Конь готов, лучше он выглядел только в день покупки. Двигатель и привод с закисью не пострадали, покрышку мы тебе тоже заменили. Забирай, как сможешь. *** 22:35. Споткнувшись о собственные ноги, Акира ввалился в прихожую, следом за ним вполз Така, лениво ероша волосы и сдерживая зевоту. Трудовой день остался позади, но железобетонная усталость прочно прицепилась к спинам братьев, вынуждая хотеть одного — поскорее принять горизонтальное положение и упасть в соблазнительно мягкую перину манящего сна. — Ну и денёк, — простонал Матсумото, тяжко прислонившись к стене, пока Аки стаскивал с ног кеды. — А можно я завтра никуда не пойду? — Нужно, я бы сказал. Мне бы взять с тебя пример, но… — Но тебя завтра все хотят. — Ах, зачем же мне все? — пафосно изрёк Сузуки, приложив ладонь к груди. — Достаточно одного единственного человека. — Понеслась душа в рай. Иди в душ, поэт. — Не хочу. — Надо. Я не допущу, чтобы из-за тебя наш дом провонял бензином. — Да что бы ты понимал в прекрасном, невежда? Увлечённую перепалку молодых людей прервал звонок телефона Акиры. Вспомнив, что доходит одиннадцатый час, Сузуки нахмурился — кто мог звонить в столь позднее время? Но, когда он увидел определившийся контакт, глаза его озадаченно сузились. — Кто звонит, Аки? — увидев изменившееся выражение лица брата, Така выпрямился. — Юта. — О… — Я включу громкую связь. Это явно неспроста, — Акира нажал на значок динамика. — Привет, Юта. Таканори притих и подошёл поближе. — Привет. Прости, что поздно. Не разбудил, надеюсь? — Какой там, мы с Такой едва домой зашли. — Я по делу, — редко можно было слышать Ютаку настолько серьёзным. — Я слушаю. — В течении следующих полутора недель периметр города будет патрулироваться с особой тщательностью, окраины, выезды в пригород — под контроль возьмут абсолютно всё. В том числе район ваших сходок, Аки. — А причина? — подал голос Матсумото. — Кстати, привет. — Привет, Така. Рад, что ты здесь — будешь напоминать братцу о потенциальной опасности, если он забудет. — Это всегда пожалуйста, — Таканори ехидно зыркнул на Акиру. — Ну так… почему? — За дело взялись отделы по борьбе с наркооборотом и экономическими преступлениями. Городские окраины — идеальные локации для размещения подпольных казино, нелегального игорного бизнеса в целом. Там же, по предварительной информации следователей, могут оказаться склады с интересными веществами. — Понятно… — на выдохе произнёс Аки. — Словом, зачистка территории. — Она самая. Как, я надеюсь, ты понял, ваши сборища также относятся к категории незаконных, а шеф и без того давно точит зуб на арену. Я пытался отвести от вас наших ищеек, но вы находитесь в километре от выезда на федеральную трассу, — сник Ютака. — Ориентировочные даты рейдов в вашем районе — третье-пятое ноября. — Не вздумай больше ничего им говорить, — Сузуки посерьёзнел, — и я не за себя переживаю. Ты ставишь себя под удар и лишние подозрения. — В кои-то веки я согласен с Аки, — поддакнул Таканори. — Будь осторожен. — То же самое могу сказать и вам. Ну, я вас предупредил. Теперь откланиваюсь, сегодня я на сутках. — Спасибо, Юта. Будешь на выходных — заезжай к нам, я до чёрта давно тебя не видел, — Акира отлип от стены и прошёл в гостиную. — Заманчивое предложение, я «за». Доброй ночи, парни. — Пока, Юта! — попрощался Така и, дойдя до дивана, плюхнулся на подушки. — Ну и ну… — Сузуки положил телефон на стол и сполз по стене на пол. — И что ты планируешь делать? — глухо пробубнил Матсумото — он лежал лицом в диванную обивку. — Юта волнуется за тебя. — А то я не понял. Следующий заезд — третьего ноября, если я правильно подсчитал. — Вроде, третье число вписывается в границы, о которых он говорил. — Помню. И не собираюсь его подставлять. — Хм, — Таканори приподнял голову и пристально посмотрел на брата. — То есть? — То есть — засяду временно на дно, пока наша доблестная полиция не сделает своё дело. — А земля не начала крутиться в другую сторону? — Така округлил глаза. — Ещё нет. И надо бы предупредить Такашиму. — Ты сдурел?! — Матсумото окончательно забыл про ломавшую тело усталость и рывком сел. — Как ты себе это представляешь? Ты же выдашь себя! — Не факт, — Акира оставался поразительно спокоен. — Такашима успел обмолвиться, что не прочь погонять на скорость. Приплету как-нибудь за разговором одного друга-полицейского, который иногда делится рабочими подробностями. Без имён и прочих наводок. Выдержав паузу, за которую удалось более-менее переварить услышанное и прикинуть, как примерно сие должно выглядеть, Таканори засопел и потёр ладонями щёки. — Чего ты вообще за него трясёшься? — без осуждения, даже будто с долей обречённости спросил он. — У нас с Такашимой особенные отношения, знаешь ли, — рассмеялся Сузуки, — возвышенные. — Ага, настолько возвышенные, что ты ради него готов машину раскрошить. — Он не плохой человек, Така. Заносчивый, прямой, как стрела, на арене то ещё хамло, но не плохой. Я знаю, что делать, просто доверься мне. — Да у меня выбора нет, — зарычал Матсумото, поднимаясь на гудящие ноги. — Вот именно, — Акира последовал его примеру и соскрёб себя с пола. — У меня идея. — Такашиму к нам на ужин пригласить? — Не угадал. Предлагаю слинять завтра со станции пораньше и навестить маму. Мы давно у неё не были, непорядок. — Иногда и твою голову посещают дельные мысли. Идея хорошая, поддерживаю. *** 30 октября, 19:14. Акира устроился в плетёном кресле, неторопливо скользя взглядом по многочисленным растениям в зимнем саду матери. Приглушённый, рассеянный свет, застывший бликами на глянцевой поверхности листьев, монотонное журчание садового небольшого фонтана дарили умиротворение, которого так не хватало запыхавшейся душе Сузуки. Дом матери был для него тем самым местом, за входной дверью которого можно оставить всё, что цеплялось к лодыжкам пудовыми гирями. И мама определённо заслуживала того, чтобы сыновья чаще объявлялись в родительском доме. Братья последовали данному обещанию и устроили Хитоми приятный сюрприз, постучав в её дверь на закате дня. Обрадованная женщина кинулась обнимать сыновей, смущённо бормотавших слова извинения за то, что пропали так надолго. И вот Акира сидел здесь, в зимнем саду, вполуха слушая, как переговариваются на кухне мать и Таканори. Судя по доносящимся обрывкам фраз, Хитоми давала ценные указания — что и откуда достать, куда положить. Кулинарному таланту Таки она всегда доверяла больше, зная, что Аки может спалить весь дом в попытках сварить яйцо. А Сузуки и не обижался, он отдавал себе отчёт в том, что это чистая правда. — Ты у меня не уснул? — голос матери и её мягкая ладонь на макушке. — Нет, но соблазн велик, — улыбнулся Акира, посмотрев на Хитоми. — Уж слишком у тебя тут уютно. — Благодарю, — женщина выглядела польщённой. — Мой сад — моя отрада, — она подняла второе кресло и поставила его напротив Сузуки. — Ты похудел, сынок. Ты не слишком перенапрягаешься на работе? — Работаю я много, факт. Но я не чувствую, что загоняю себя. — У тебя усталые глаза, — Матсумото-сан погладила его по колену. — Така сказал, в последнее время ты работаешь по двенадцать, а то и больше часов в сутки, и он заставляет тебя брать выходные. Аки, нельзя так с собой. — Какой разговорчивый у нас Така, — Акира намеренно повысил голос, чтобы копошащийся на кухне брат услышал его. — Не пыхти там, ударник труда! — не замедлил отозваться Таканори. — Ну-ну, тихо, тихо, — вмешалась Хитоми. — Аки, он просто переживает за тебя. — Я знаю, мам, — Сузуки запустил пятерню в тёмные волосы. — Но всё нормально, честно. — Твоё «всё нормально» обычно означает прямо противоположное, — заметила женщина, наставительно покачав пальцем. — Это закрепилось за тобой ещё в детстве. Акира хотел, но не смог возразить на изобличающую сентенцию и улыбнулся, словно говоря «раскусила ты меня». — У тебя что-то случилось вне работы? — Хитоми поняла, что попала в десятку. — Ну… нет, наверно. В смысле… — Сузуки потерянно кружил в водовороте собственных мыслей, не зная, за которую из них ухватиться. — Ничего страшного не произошло. — Уже хорошо. А знаешь, что ещё я успела понять за время, что являюсь твоей матерью? — Матсумото-сан хитро прищурилась. — Ты всегда погружаешься в работу с головой, когда тебя что-то беспокоит. — Да уж, так и без этой самой головы недолго остаться, но Аки вряд ли заметит, — ввернул своё замечание вернувшийся в сад Таканори. — Така, не груби! — Хитоми шлёпнула прошедшего мимо сына по руке. — Что за манеры? — Не обращай внимания, из уст моего дорогого брата это почти комплимент, — закатил глаза Акира. — Странные у вас комплименты, молодёжь, — мать строго свела брови. — И всё же я хочу знать, чем жили мои дети последние две недели. Братья растерянно переглянулись — похоже, разговора не избежать. И даже это не укрылось от проницательной и слишком хорошо знающей своих сыновей женщины. — Так-так, а ну, рассказывайте, что стряслось. Мне знакома ваша игра в гляделки. Акира лихорадочно соображал, что ответить. Итак, что они имеют? Со стороны Акиры — недавний визит в детский дом и первая за долгие годы встреча с Онари-сан. Ну, и по мелочи — один наглый рыжеволосый мужик, с коим связано приличное количество преинтересных вещей, начиная от общего детдомовского прошлого и заканчивая позавчерашней аварией. Со стороны Таки — другой наглый мужик, черноволосый и не в меру любопытный. Если подумать… всё можно обыграть в удобную для представления матери форму. С умолчанием некоторых деталей — вроде аварии, например. — Я тебе не рассказывал, — начал Сузуки, собравшись с духом, — но неделю назад я съездил в приют. Тот самый… из которого ты забрала меня. Изумление стало первой эмоцией, отобразившейся на лице Хитоми. Не то чтобы раньше Аки избегал разговоров, связанных с детским домом, но Матсумото-сан догадывалась, что это не самая приятная для него тема. Потому что в его сознании она напрямую и неразрывно связана с женщиной, зовущейся его биологической матерью. — И… что подвигло тебя навестить приют? — Хитоми наклонилась и взяла с широкой тарелки принесённое Такой домашнее печенье. — Я подумал, это будет правильно. Онари-сан много для нас сделала, а я за двадцать лет ни разу не объявился там. — Ты меня удивил, — наконец, улыбнулась мать. — Как дела у Онари-сан? И как прошла ваша встреча? — Она была рада мне. Сразу узнала. Поразительно… — Только для тебя, для Онари-сан — нисколько, она очень привязана ко всем своим детям. — Да, я заметил, — Акира тоже потянулся к печенью, мельком глянув на притихшего Таку. — В первый раз мне не удалось задержаться у Онари-сан подольше, к ней приехали представители органов опеки. Она прекрасно выглядит и по-прежнему увлечена своим делом, это… чувствуется. — Верно, — кивнула Матсумото-сан. — Я рада, что ты навестил её. Но ты сказал — в первый раз? Ты ещё приезжал в приют? — Я оставил ей свой телефон. На днях снова побывал там, Онари-сан понадобилась помощь механика, снегоуборочная машина не заводилась. Так что, — Сузуки развёл руками, — и этот мой визит — не последний. — Раньше мне казалось, что ты… — Хитоми нерешительно потёрла запястье. — Что ты ещё долго не захочешь говорить о… — О своём детстве? — подсказал Сузуки, и мать согласно качнула головой. — О детстве — да, не хочу. Но Онари-сан тут ни при чём. Вернее… она, конечно, имеет к нему отношение, но не такое, как те люди, от которых я попал к ней. — Понимаю, — женщина заметно расслабилась и откинулась на плетёную спинку. — Хорошо, что можешь проводить границу. Мне даже захотелось последовать твоему примеру, Аки, — она убрала упавшие на лицо Акиры волосы. — Кажется, и я не приезжала к ней целую вечность. — Уверен, тебе она будет рада ничуть не меньше, чем мне. Она спрашивала о тебе и Таке. — Обо мне? — отмер Таканори, выпрямившись. — Что тебя удивляет? Онари-сан знает, что у мамы не один сын. — Но я-то не стою такого внимания, — сконфуженно заворчал Така. — Она думает иначе. Из кухни послышался щелчок, и Таканори обернулся на звук. — Чайник вскипел, — он встал с кресла, — пойду, принесу чай. — Ждём, — Хитоми проводила его взглядом и вернулась к Сузуки. — Что ещё нового? — Не поверишь, — усмехнулся Акира, опуская голову. — Недавно у нас появился новый клиент. Оказалось, мы с ним из одного детского дома. — С одной стороны — да, поразительно, — Матсумото-сан всматривалась в лицо сына, стараясь понять, о чём тот думает. — Но с другой — наш мир до безобразия тесен, Аки. Ну, и… вы теперь поддерживаете связь? — Не сказал бы, что специально. Но так получается. — Вы говорили о приюте? — «Не поверишь» номер два, — Сузуки нервно засмеялся, — мы знаем, откуда мы. Но тему эту не поднимали. Никогда. — Постой, — непонимающе нахмурилась мать, — а как же тогда ты узнал, что вы росли вместе? — Онари-сан. Долгая история, правда, — поспешил пояснить Акира, видя, как округлились глаза Матсумото-сан. — Но вкратце… один её воспитанник поведал о чудо-механике, у которого есть брат, но у них почему-то разные фамилии. — Ох, Ками… — мать прикрыла глаза и потёрла лоб, выстраивая сказанное Акирой в логическую цепочку. — Кажется, поняла. Ты переживаешь из-за этого, да? — Переживаю? — переспросил Сузуки, словно и ему было бы интересно узнать ответ на сей вопрос. — Нет, пожалуй. Но это странное чувство. Я знаю о нём, он знает обо мне, но мы оба молчим. В моём представлении вряд ли можно начать разговор со слов «Слушай, я же помню тебя!», будто мы виделись пару лет назад на Дне Рождения общего знакомого. Кроме того, если он молчит… то и ему непросто вернуться в прошлое. Давить не стоит. — Доля резона в твоих словах есть, безусловно. Истории большинства попадающих в приюты детей весьма печальны, и каждый из них, будучи уже взрослым, переживает прошлое по-своему. — Это не моё дело, знаю. Но я всего лишь человек и не устоял перед любопытством, — виновато проговорил Акира. — Онари-сан рассказала, что родная мать бросила Койю в роддоме после рождения. А у меня вот тут, — он постучал пальцем по виску, — всё как вверх дном перевернулось. И я не хочу, но вспоминаю о том, о чём хотелось бы забыть. Хитоми опечаленно сжала губы и покачала головой. — Не мне давать тебе советы, что делать, Аки, но промолчать всё же не смогу, — она тронула его за руку, прося посмотреть на неё. — Никому не захочется говорить о подобном, как о погоде или о последних покупках. Это всегда будет тяжело. Если ты чувствуешь, что сейчас не время, значит, так и есть. Некоторые раны могут не заживать годами, а иногда и целой жизни мало. Для столь откровенного тет-а-тет нужно созреть. Ну, на случай, если ваше общение имеет прицел на будущее, кто знает. А пока… смотри. Слушай. Наблюдай. Чему должно случиться — случится. Так уж устроена наша жизнь. — Мам, подвинь тарелку, пожалуйста, — вернувшийся из кухни Таканори крепко держал в руках поднос с пузатым чайником и тремя чашками. — Ну что, я разливаю? — Давай, — Хитоми подмигнула задумавшемуся Акире. — Не налегайте на печенье слишком сильно, на подходе шоколадные кексы, оставьте место для них.