Неприкаянные

28 октября, 09:23. — Вот же попал, а, — раздражённо рычал Юу, еле сдержавшись, чтобы в сердцах не пнуть печально сдувшуюся шину. Оставалось молиться, чтобы не оказалась задета камера. Шину сменить — раз-два и готово, а с камерой придётся повозиться подольше. Но машина, конечно, не виновата. И Широяма, по сути, тоже. Во всём виноват внушительный, лежащий остриём вверх кусок камня, который присыпал предательский снег. И на работу Юу теперь совершенно точно опоздает… но коллег он честно предупредил, коротко описав произошедшее и сказав, что задержится. Итак, что он может сделать сейчас, пока его опоздание не превысило все допустимые нормы, а сам он не превратился в ледышку? Вызвать эвакуатор и попросить отвезти машину на шиномонтаж или СТО. А перед этим включить геолокацию, дабы с её помощью определить ближайшие станции. Проделав сию нехитрую манипуляцию и увидев выданные поисковиком результаты, Широяма лишь усмехнулся. А у жизни отменное чувство юмора! И Юу не раз подмечал это. Каждый раз, стоило ему от чего-то заречься или клятвенно пообещать себе держаться от чего-либо или кого-либо подальше, неведомая сила, будто издеваясь, подталкивала его к запретной двери. Иначе как объяснить, что ближайшим и первым в списке СТО стало место работы Матсумото? И — ах, если бы Юу располагал временем упрямиться и играть в отрицание. Времени у него как раз не было, и поэтому… — Была — не была, — вздыхает брюнет и нажимает на кнопку вызова, набрав номер эвакуатора. Когда эвакуатор опустил трап на землю, Юу успел порядочно задубеть на набирающем обороте морозе. Он перестал чувствовать пальцы на руках и ногах — разумеется, для чего одеваться в сто слоёв одежды, когда надеешься выйти из тёплого салона своей машины и сразу шмыгнуть за автоматические двери тёплого бизнес-центра? — Проклятие, — выругался Широяма, растирая ноющие пальцы, и влетел в отапливаемый ангар станции. О, божественное тепло… правда, многострадальные пальцы, отогреваясь, заныли пуще прежнего. Таканори стоял с двумя мастерами, проводя ревизию по товарной накладной и проверяя доставленный заказ. Он не услышал, как съехались автоматические двери на входе, стоя спиной к Юу. Взгляд Матсумото бегал от строчек в списке к очередной канистре или запчасти, затем он ставил отметку — товар в работу на месте. Юу почти не различал, о чём Таканори говорил с мастерами, но вот они смеются, и Така качает головой, поправляя волосы. Отмерев, Широяма принял волевое решение — пора перестать таращиться на Матсумото и пытаться вслушаться в звук его голоса, а наконец-то что-то сделать, ибо несчастный Ниссан ждал помощи. — Матсумото? — он подошёл ближе к троице. Така обернулся и на миг — только на миг — во взоре его сверкнула искра изумления, но быстро погасла. — Привет, Широяма. Прошу прощения, — Матсумото кивнул мастерам, передав список одному из них, и подошёл к нежданному гостю. — Привет. Не поверишь, но я по делу, — Юу посторонился, открывая вид на смирно стоящую у дверей машину. — Угу… — молодой человек прищурился, выгнув бровь. — Камеру покоцал? — Что?! — вскинулся Юу. — Камеру? Да как ты вообще это понял? — Я не первый год работаю в автосервисе, Широяма, — насмешливо ответил Таканори. — Пусть я и не механик, но в таких вещах понимаю. Ребята, — он обернулся к мастерам, — позовите к нам Аракаву. — Да, Така. «Така… вот как они к нему обращаются», — Юу окинул взглядом копающегося в своём телефоне Матсумото. По-домашнему кроткое «Така» шло ему больше, чем холодное и официальное «Матсумото». Но попробуй Юу так назвать его, Таканори вряд ли поймёт. Идиотские какие-то мысли… — Эм… Широяма, приём? — Матсумото озадаченно посмотрел на него. — А, да? Что? — Я говорю — Аракава займётся твоей лошадкой, а тебе не помешало бы выпить чего погорячее, — Таканори повёл рукой в сторону кафе при станции. — Ты перемёрз. — Есть немного, — Юу с силой потёр ладони друг о друга, поняв, что дрожит. — Не немного, — Така сделал шаг назад. «Он сторонится меня», — догадался Широяма, понимая, что у Таканори были на то причины. Но с другой стороны, почему? Почему Матсумото выглядит таким безучастным при каждой встрече с ним? Или таким… осторожным? Немногословным… он испытывает настолько сильную неприязнь к Юу? Но за что? Если подумать, то… не за что? Или это что-то из разряда эфемерного «понятия не имею, за что, просто бесишь»? Или… ох, ну нет. Нет, нет, нет! Широяма гнал от себя и другую догадку — так себя ведёт тот, кому есть что скрывать. Брюнет был откровенно зол на самого себя от всех этих метаний, но что поделать — по-другому он не мог. — Ты сильно занят? — перешёл в наступление Юу. Пора как-то исправить ситуацию, пока Таканори окончательно не сбежал от него. — Что-то ещё, кроме шины? — Матсумото сложил руки на груди — бессознательный жест самозащиты. Не ответил на вопрос напрямую. Да что с ним такое? — Нет, остальное в порядке. Я хотел спросить — составишь мне компанию? — Ну… — Таканори огляделся, будто ища хоть какую-нибудь зацепку для отказа. — Могу, в общем-то. Я проголодался. — Класс. Я угощаю, — не дав Таке возможности возразить, Юу шагнул к выходу из ангара. Матсумото взял себе сэндвич с курицей, а Широяма обошёлся высоким стаканом благословенно горячего кофе. Молодой человек, прикрыв глаза, грел о плотный картон ладони, пока усевшийся напротив Таканори начал расправляться с сэндвичем. — Где ты покалечил шину? Юу удивлённо посмотрел на Матсумото. Куда меньше он удивился бы, если всё время короткой утренней трапезы они просидели бы молча. А тут — надо же, Така начал разговор первым. — На дороге, пока ехал в офис. Снегоуборочная техника не справляется, — хмуро констатировал Широяма. — Мусора многовато. — У тебя хотя бы машина переобутая, — намекнул Матсумото на зимнее обмундирование колёс Ниссана. — Понятия не имею, о чём думали герои, попавшие к нам с разорванными летними шинами и камерами. — И много их? — С наступлением холодов они посыпались, как из рога изобилия. Съезд клуба любителей летней резины, твою мать, — обречённо выдохнул Така. — Такая погода не характерна для октября, — засмеялся Юу меткому определению. — Но одарённости ваших клиентов это не умаляет. — Сейчас их волна пошла на убыль. Одумались. Таканори продолжил жевать сэндвич, а Широяма приник к кофе. Разговор закончился столь же быстро, как начался. Юу терпеть не мог неловкие паузы, когда отчаянно хотелось продолжить беседу, но темы для оной не шли на ум. Он украдкой поглядывал на Таку, пока тот рассматривал серо-белый снежный пейзаж за окном. Его каштановые волосы мягко касались скул, а древесно-карие глаза казались серьёзно-отрешёнными — похоже, он о чём-то задумался и был достаточно спокоен. Хотел бы Широяма сказать то же самое и о себе… и всё же, пресытившись скребущим чувством недосказанности, он решил, что можно и рискнуть. — Возможно, мне следует извиниться перед тобой. Удивление перестало быть призрачной искрой — оно вполне явно отобразилось на лице Таканори. — За что? — осторожно поинтересовался он у замершего Юу. — Честно? Не знаю, — улыбнулся брюнет. — Может, что-то из того, что я сказал или сделал, напрягает тебя. Если это так, скажи мне. Така растерялся. Дела… неужели всё настолько очевидно? Вот чёрт… и бедолага Юу — он ведь как раз не имеет прямого отношения к зажатой скованности Матсумото, первородная причина крылась в этом несчастном гонщике и их общей тайне, сокрытой за семью печатями. Широяма, по сути, тоже жертва — одного коварного рыжего лиса по имени Такашима Койю, который также не погнушался вытащить друга на арену. О, Така отлично помнил, с каким лицом Юу сидел тогда на трибунах — в восторге он уж точно не пребывал. Он был напряжён и боялся, как и Таканори. — Нет, — смутился Матсумото. — Всё нормально. Правда. — Хорошо. Мне показалось, что моё общество для тебя… что я излишне настойчив. — Ну, в последнем что-то есть. — Ах, вот как? — Юу иронично приподнял брови, отпивая кофе. — Раз уж ты заговорил об этом. Почему-то Таканори не смог сдержать улыбку, а Широяма поневоле засмотрелся на него в этот миг. Наверно, потому, что впервые видит, как Матсумото улыбается. Без успевшего стать нормой ехидства или сарказма, а скромно и, кажется, вполне искренне. И ему шла такая улыбка — она смягчала черты его лица, изгоняя из взгляда хмурую настороженность. — Ладно, тогда в следующий раз каждый платит за себя. — В следующий? — Така непонятливо уставился на Юу. — Вдруг случится когда-нибудь, — тот пожал плечами, но в мыслях взял себя за волосы и приложил лицом о стену — что он вообще несёт? Что с языком? Надо бы оперативно сменить тему. — Кстати, я не видел в ангаре твоего брата. Он здесь? — Аки взял выходной, я его заставил, — мрачно ответил Матсумото. — Он не всегда знает меру в работе, это его сильно выматывает. — Что ж, тогда ему повезло, что у него есть ты. — Иногда мне кажется, что в этом и есть моё предназначение — пинать его, когда он сам не может остановиться. — Каждому нужен такой человек рядом, — отозвался Юу с, как почудилось Таке… пониманием? — И кто же ты — пинающий или пинаемый? — Склоняюсь к первому варианту. У меня мозгов больше. Таканори рассмеялся, несмотря на то, что поднятая тема была довольно тяжёлой для обоих. Он тоже в пылу нередких стачек с Акирой мог заявить, что у братца недовес серого вещества, коль он рвётся на арену рисковать своей шкурой. И также он догадывался, о ком говорил Широяма, хоть тот и не упоминал имён. А у них больше общего, чем могло показаться… Да и без того чёрные, как угли, глаза Юу словно стали ещё чернее, если такое возможно, а меж бровей залегла морщинка. — Прости, — Така счёл нужным извиниться. — Нервное… я тоже часто говорю об этом Акире, и уже не первый год. Но проблема в том, что он вовсе не тупица, а очень даже наоборот. — Да… с Койю так же. То есть… — Широяма прикусил язык. Господь… и угораздило ведь ляпнуть! — То есть — он тоже слишком умный, — Матсумото взял ситуацию в свои руки. — Именно, — с видимым облегчением поддакнул брюнет. Тупо… до чего это тупо! Только слепой не увидел бы печатей неловкости на их лицах. Только глухой не услышал бы страха в их голосах. И только идиот не понял бы, что оба что-то не договаривают, неуклюже пытаясь обойти острые углы и подбирать правильные слова. И виной тому отнюдь не враги, а самые близкие для них люди. Какова нелепость… — Хочешь, возьму тебе кофе? — предложил Юу, уговаривая сердце перестать колотиться. — Я упустил момент, что ты поглощаешь свой сэндвич всухомятку. — Ты прямо как моя матушка, — усмехнулся Таканори. — Мы условились, что в следующий раз каждый платит за себя. — Следующий раз, — Широяма сделал акцент на первом слове, — не этот. Ну так что? — Твоя взяла. Чёрный, без сахара. — Легко запомнить. Сейчас вернусь. Им был нужен перерыв, пусть они и не просидели в компании друг друга и пятнадцати минут. Они слишком долго держат в себе боль, но не свою. Когда ты настолько близок с кем-то, перестаёшь отделять себя от него. И боль рано или поздно, но начнёт пробивать лёд самообладания и выдержки. А если она давно и прочно образовала бронебойный тандем со страхом… Таканори прерывисто вдохнул, будто вот-вот готовый разрыдаться, но глаза его остались сухими. У него осталась минута-две, чтобы прийти в себя, пока Широяма не вернулся. У них осталось немногим более десяти часов перед очередным заездом, на котором снова пересекутся два отбитых на всю башку идиота. Така переживает за своего идиота, Юу за своего. Вот и встретились два одиночества. — Держи, — перед Матсумото очутился стакан с кофе. — Я попросил сделать покрепче, надеюсь, угадал. — Угадал, — кивнул Таканори. — Спасибо. *** 22:38. Акира остановил BMW у въезда на арену, оценив количество рискнувших явиться на заезд зрителей. Пусть погода и была премерзкой, но на запал охочих до зрелищ она не повлияла — трибуны благополучно заполнялись, народ кутался в куртки и заворачивал шеи шарфами, но стойко переносил немилость стихии. Самим участникам заезда тоже придётся несладко, и Сузуки прекрасно понимал, почему. В салоне машины, в отличие от открытых трибун, тепло, но есть непрестанно валящий снег, затрудняющий видимость. Есть порывистый ветер и сулящая заносы наледь. Хорошо, что они с Такашимой пришли к соглашению не использовать нитро. Включение дополнительного ускорения в столь суровых условиях чревато бедой. Как бы ни раздражало альтер-эго Такашимы Акиру, он не желал рыжему зла. Потому что существовал и другой Такашима — тот, что за пределами арены. Ну, посетовали на погоду — и полно. Акира поправил перчатки и маску, застегнул косую молнию на чёрной кожаной куртке до самой шеи. И вперёд… Оглушительные овации, слышные даже сквозь надрывный рёв мотора — Аки с улыбкой качает головой. Такой приём ему всегда по душе, он и не скрывал, что получает от этого удовольствие. Сузуки по установившейся традиции вывел машину в один ряд с остальными и, приглушив двигатель, выплыл из салона. Он обернулся вокруг оси, помахав трибунам под скандирование своего имени, известного лишь здесь. — Надеюсь, ты не забыл о нашем договоре? Акира положил ладони на крышу BMW и развернулся к вопрошавшему. О, ну разумеется, кто бы ещё это мог быть. — Добрый вечерок, Такашима, — он опустил подбородок на руки, с наигранной наивностью глядя на оппонента. — Я не настолько стар, чтобы забыть о нём. Могу и повторить условие, специально для тебя. Никакого нитро, я сдержу своё слово. — Ты очень любезен, — Койю сделал реверанс. — Никакого нитро. — И смотри, осторожнее. Дорога полна сюрпризов, знаешь ли. — Это угроза? — Дружеское предупреждение, юный агрессор, — Акира наблюдал, как снег оседает на огненных волосах Койю. — По трассе впору гонять на коньках, а организаторам вряд ли захочется собирать кого-то из нас вместе с машиной по кускам. Такашима хмыкнул в ответ и отвернулся. Он не видел, как Сузуки улыбался под маской. Иногда рыжий одновременно забавлял и бесил его — наглый гордец, но, чёрт бы его побрал, не без харизмы. — …наших бесценных героев и по совместительству участников заезда мы просим быть предельно внимательными ввиду нестандартных погодных условий, — услышал Койю голос ведущего и перевёл на него взгляд. — Нет ничего важнее вашей жизни, соблюдайте осторожность на протяжении всего пути. По местам! Трибуны притихли, ожидая вывода на главный экран обратного отсчёта. Звук закрываемых водительских дверей. Акира знал, как вести себя на коварной заледеневшей трассе, ему не впервой. А Такашима… разъезжать по городу с ограничением скорости — одно. Остаётся надеяться, что в его горячую голову не взбредёт идея натворить глупостей. Всего три круга… Сузуки не заметил, как пролетел первый круг. Благо, его сотоварищи в достаточной мере разумны, чтобы обходиться в этой гонке без привычных виражей и резких влётов в повороты — их строй почти сразу растянулся по трассе, камеры-фиксаторы отмечали позицию каждой проносящейся мимо машины, передавая информацию на табло напротив трибун. Акира даже не знал, каким по счёту идёт Койю, но время от времени кидал взгляды в зеркала заднего вида и боковое. В какой-то мере он чувствовал свою ответственность за рыжего упрямца, потому что был его главным соперником, побуждающим действовать на пределе своих возможностей и реакции. Вероятнее всего, сейчас Такашима должен быть где-то в середине или в первой половине их колонны. Ждёт удобного момента вырваться вперёд, использовав элемент внезапности. И Акира попал в десятку. Такашима внимательно следил за всеми, кого обгонял он, и кто обгонял его — потому что он позволял. Пока позволял. Койю точно знал, в текущий момент его позиция — номер четыре, и второй круг близится к концу. Ему сравнительно легко далось признание правоты Рейты — трасса не простила бы ошибок никому из гонщиков, посему со скоростью лучше не шутить и снижать её на поворотах. Так он и поступал… пока не началась вторая половина третьего круга, и до финиша осталось всего ничего. Относительно прямой участок трассы, на котором можно и чуток ускориться без риска, ближайший поворот — примерно через три с половиной километра, за которые можно успеть обогнать тройку лидеров, в числе коих, безусловно, Рейта. А за поворотом, всего через километр с небольшим, он — финиш. И Койю обязан прийти первым! Его сердце набирало обороты вместе со стрелкой спидометра, порядка ста пятидесяти километров в час. Росшие почти вплотную к дорожному полотну ели превратились в чёрно-зелёную смазанную ленту. Такашима не смог бы остановиться, даже если бы захотел, не теперь, когда двое соперников остались позади, как он того и желал. Поворот замаячил на горизонте, а вместе с ним — BMW Рейты. Койю забыл обо всём на свете, о всякой осторожности, обещаниях, данных Широяме, о себе. Утопив педаль газа в пол, он рванул вперёд, к Рейте. Он ни за что не упустит его и не даст ему выиграть этот проклятый заезд. Акира не верит своим глазам, когда в очередной раз смотрит в зеркало заднего вида. И не потому, что его крайне удивило появление Койю. Оно-то было предсказуемым… — Да что ты творишь, кретин, тормози! — крикнул он, будто Такашима мог его услышать. Последний поворот слишком крутой — настолько, что трасса за ним шла почти параллельно участку перед ним. И если Койю впишется в него на такой скорости, то не сможет вернуться на полотно — на льду его вынесет прямиком к деревьям и вмажет в одно из них. — Ками, помоги нам, — прошептал Акира, вцепившись в рулевое колесо мёртвой хваткой. Его ладони вспотели под перчатками, мозг пытался лихорадочно сообразить, что делать. Грохочущее сердце мешало думать, посылая разряды адреналина по венам. Ему страшно, и он отдаёт себе в этом отчёт. Но боялся Сузуки не за себя. Такашима пролетел мимо него на полном ходу. Поворот… Его Мицубиси развернуло дважды на триста шестьдесят градусов, каким-то чудом Койю сумел остановить вращение машины вокруг оси, но это не помогло. Его несло прямиком в кювет, как бы он ни пытался выровняться. — Чёртов придурок! — рявкнул Сузуки, также добавив скорости. BMW без труда догнал неуклюже балансирующую Мицубиси. Акира резко вывернул руль, всё должны решить доли секунды. Рывок вперёд — переднее крыло машины Сузуки равняется с бампером, затем с боковиной Мицубиси. Снова вывернуть руль — крыло поддело боковину, надавить на газ — и BMW выравнивает положение машины Такашимы на дороге, возвращая ей прямой ход. Ругаясь последними словами, Акира обогнал Мицубиси и первым пересёк финишную линию. Такашима пришёл вторым. Зрители и комментаторы пребывали в шоке — разумеется, камеры транслировали заезд на большой экран. Все присутствующие стали свидетелями случившегося. И всем было ясно, что произошло — Рейта спас Такашиму от неминуемого вылета за трассу и аварии. Проделанный им манёвр потрясал и восхищал — но лишь тех, кто не стал непосредственным участником этого безумия. Акира не сразу вышел из машины. Затормозив и заглушив двигатель, молодой человек отстегнул ремень безопасности и обессиленно откинулся на спинку водительского кресла. Он выравнивал дыхание, закрыв лицо ладонями, по вискам и щекам струились капли горячего пота. Чудовищная смесь — облегчение от того, что они с Такашимой остались невредимы, и гнев. Отдалённо Сузуки мог понять Койю — победа казалась такой соблазнительно близкой, протяни руку да возьми. Но проявленное им безрассудство стало причиной злости Акиры. Они могли пострадать! Или ещё хуже… Под гром аплодисментов он вышел из машины, к нему тут же подбежал один из дежурных врачей. — Вы в порядке, Рейта-сан? — мужчина внимательно осмотрел Сузуки на предмет внешних травм. — Я цел. А этот? — Аки кивнул в сторону стоящего у Мицубиси Такашимы. — Аналогично, отделался небольшим растяжением запястья, — медик укоризненно покачал головой. — Надеюсь, больше Вам не придётся так рисковать. — Я тоже надеюсь. Спасибо, док. — Поздравляю с победой, — врач поклонился ему и отошёл к трибунам. Как же Акире хотелось врезать этому хреновому лихачу! Хотелось схватить его за шею и трясти, пока не вытрясется вся дурь! Процедив сквозь зубы слова благодарности и приняв из рук ведущего конверт с деньгами, Сузуки принял единственно верное сейчас решение — скорее вернуться в машину и уехать, пока он не сделал или не сказал что-то такое, о чём потом однозначно будет жалеть. — Рейта? — окликнул его Койю, когда он открыл водительскую дверь. Стиснув челюсти, Акира обернулся к нему. — Что тебе, Такашима? — его голос сочился злостью, которую он даже не думал скрывать. — Ты помог мне, — гордость и отчуждённость испарились, оставив искреннее удивление и того Койю, которого Аки знал за границами арены. — Зачем? Сузуки молчал, а Такашиме впервые стало не по себе от чьего-то взгляда. В глазах Рейты вспыхивали недобрые искры, его ладони до скрипа в суставах сжались в кулаки, он тяжело дышал. Рейта являл собой физическое воплощение гнева, и он имел на это полное право. «Я должен уйти», — голос здравого смысла ненадолго вернул Акиру в чувство. Он отвернулся и исчез в своей BMW, оставив Койю без ответа. Домой, быстрее вернуться домой… в кои-то веки победа совершенно не дарила прежней радости. Он перешагнул порог дома и вслепую повесил куртку на крючок треноги. Таканори вышел в коридор, чтобы по обыкновению спросить, как прошла гонка, но, увидев тяжёлый взгляд брата, подавился вопросом. — Аки, что случилось? — тихо спросил он, когда Акира прошёл мимо него в гостиную. Сузуки упал на диван и откинул голову на спинку. Он чувствовал себя сверх всякой меры выжатым и опустошённым. Не понимая, как толковать его поведение, Матсумото остановился у дивана и осторожно опустился на подлокотник. Ну, внешне Акира цел — уже отлично. С настроением-то что? — Аки? — снова позвал Така, и на подушки опустилась рука брата с зажатым в ней конвертом. — Победа твоя, вижу. С самим тобой что? — Сцепился с Такашимой. Машинами. Таканори подавил вспышку страха — Сузуки невредим, на нём ни ссадины, он вернулся домой и сидит рядом. — Я рад, что ты не пострадал, — как можно спокойнее произнёс он. — А машина? — На ходу, — Аки закрыл глаза. — Немного подлатать и отполировать кузов не помешает. — Ободрал краску? — И пара царапин, треснула одна фара. Вмятин нет. — Как это случилось? Сузуки приоткрыл веки и уставился в потолок, вспомнив последние минуты гонки, за которые у него перед глазами пронеслась вся жизнь. И даже пульс, похоже, до сих пор не пришёл в норму. — Такашима удумал поиграть в Шумахера. Вписался на полной скорости в поворот и едва не улетел за трассу. — На полной скорости? Но вы условились не использовать нитро. — А он и не использовал, — невесело усмехнулся Акира. — Уверен? — Абсолютно. Не знаю, что и где у него взыграло, но он рассчитывал на последнем рывке обогнать меня. — Что было потом? — Он сделал пару пируэтов на льду. Я выровнял ход его машины своей. Ругаться будешь? — устало улыбнулся Сузуки, наконец, посмотрев на брата. — А смысл на тебя ругаться? — Таканори махнул рукой и поднялся с дивана. — Если у Такашимы есть мозги, этот день его чему-то да научит. Ты хорошо себя чувствуешь? — Пойдёт. Принять душ не помешало бы. — Иди, потом шуруй на кухню, тебе надо поесть. И в самом деле… зачем ругаться? Таканори крайне редко видел Акиру настолько опустошённым. Случившийся инцидент был описан довольно скромно и коротко, но логика и воображение Матсумото живо дорисовали недостающие детали. Оставалось лишь догадываться, что чувствовал Сузуки на трассе, спасая Такашиму от беды. Не в упрёках он нуждался, а в поддержке. Аки стоял в душевой кабине под потоком воды, прислонившись к стеклянной стенке и не двигаясь. Нет, в себя он ещё не пришёл, определённо. Неужели Такашиме совсем не дорога его жизнь, что он готов поступиться и своей безопасностью, и других? Или то был просто безрассудный порыв, хмель предвкушения лёгкой победы? Ну, не важно… Акира знал, что не поступил бы по-другому. Он не допустил бы, чтобы с Койю что-то случилось. Даже несмотря на то, что они никто друг другу, и Такашима повёл себя, как последний… «Хватит», — Сузуки запустил в волосы ладони, провёл ими ниже по шее, груди. Что-то подсказывало ему, что новая их встреча не за горами. И не на арене. На долю Мицубиси Койю выпало больше повреждений, и Акира знал, к кому рыжий поедет лечить машину. Возможно, это случится даже завтра. В таком случае, Сузуки располагает несколькими часами, чтобы остыть, разложить мысли в голове по полочкам, обдумать линию поведения со своенравным упрямцем и не ляпнуть лишнего при разговоре с ним. Сложно, но можно, в целом-то. Всё, вдох-выдох… спокойствие. — Как прошёл рабочий день? — обратился Аки к брату, когда они сидели на кухне, поглощая поздний ужин. — Насыщенно. Интересно, каким местом думали наши дражайшие клиенты, которые сообразили переобуть своих лошадок на зиму только сейчас. — Ясно. Ну, нам несложно, им приятно. — Из года в год одно и то же, — Таканори покусал нижнюю губу и нахмурился. — Широяма заезжал. — Ага, — Сузуки даже выпрямился. — Что-то зачастил он к тебе. Зачем на сей раз? — Не поверишь, по делу. Пропорол шину вместе с камерой, подарок на дороге. — И-и-и… как прошла ваша встреча? — Без эксцессов и лишних вопросов, как ни странно. — Воистину, этот день полон чудес. — Хорошо, что он уже подошёл к концу, — Матсумото постучал вилкой по ободку тарелки. — Он очень боится за Такашиму. — Я успел понять, что они друзья — не разлей вода. Неудивительно. Он сам сказал тебе? — Напрямую — нет. Просто сказал, что Такашима себя не щадит. И кого-то мне это напомнило, — саркастично усмехнулся Таканори. — О-о, я понял, — со смехом ответил Акира, — вы нашли общую тему для задушевных бесед. — Я не сказал ему ничего лишнего. — Верю, Така, верю. Тебе достался чокнутый по всем статьям брат, Широяме — точно такой же друг. Остаётся вам посочувствовать. — М-да уж. Ты выходишь завтра в смену? — Конечно. Кто-то же должен привести тачку Такашимы в божеский вид. Таканори посмотрел на брата в упор нечитаемым взглядом и цокнул языком. — Ладно… ладно. Полагаю, ты знаешь, что делаешь, Аки. Доедай и пошли уже по койкам. Завтра рано вставать. *** 29 октября, 01:42. Держа пострадавшую руку прижатой к торсу, Койю открыл дверь своей квартиры. Он наивно полагал, что Юу уехал домой, но быстро понял, что в корне не прав. Друг стоял в коридоре, подпирая стену плечом и сложив руки на груди. Широяма выглядел уставшим, и Такашиму на секунду кольнула совесть. — Привет, — он закрыл дверь, говоря шёпотом — Рэмбо, наверно, спит. — Я думал, ты уже дома. — Мне нужно было засвидетельствовать явление Христа народу, — съязвил брюнет, — и убедиться, что твоя задница цела, — он осёкся, увидев забинтованную от ладони до середины предплечья руку. — Это что за хрень, Такашима? — Прости, я задержался, — рыжий скинул чёрные кроссовки. — Вижу. Я спрашиваю — что это? — Моя глупость. — О, наконец-то ты сказал что-то разумное, не заболел ли? — каким бы суровым ни казался Юу, голос и взгляд выдавали его встревоженность. — Я здоров, — улыбнулся Койю. — Пойдём, но не шуми. Малёк спит? — Спит. Ты мне расскажешь, почему твоя конечность в таком виде? — Расскажу. Молодые люди прошли в комнату и расположились на диване. Такашима упёрся локтем уцелевшей руки в колено и зажмурился — в глаза как песка насыпали. — В этом, — он указал на бинты, — виноват я. — Эта ночь войдёт в историю. Чтобы ты признал свою вину? — Юу помассировал пальцами виски. — Кроме шуток, это единственная травма? — Да. Растяжение, пройдёт. Я немного… погорячился на последнем повороте. Было слишком скользко. Занесло. Машину нужно отогнать на косметический ремонт. — Ох-хо… — Широяма встал, подошёл к бару, снял с подставки два пузатых бокала и плеснул бренди. — Держи, обезболивающее, — он вернулся к дивану и протянул один бокал другу. — Мне уж вкололи на арене. Но не помешает. Койю одним глотком выпил бренди и поморщился — крепкий алкоголь обжёг горло. — Если бы не Рейта, всё могло закончиться хуже. — Рейта? — опешил Юу, забыв о выпивке. — А он тут при чём? — Дал моей машине выравнивающего пинка своей. — То есть… — Широяма при помощи ладоней, изображавших два автомобиля, постарался показать манёвр Рейты. — Как-то так? — Примерно. Его машине тоже досталось. — Надеюсь, он сказал тебе пару ласковых после финиша? — Нет… он ничего не сказал. Просто уехал. Но он был очень зол… я чувствовал это. — Он рисковал собой и помял свою тачку по твоей милости — какой реакции ты ждал, Ко? — Я… Такашима притих. Помимо озвученных Юу наиболее очевидных причин, он знал, было и ещё что-то. Что-то, что Койю успел увидеть в лихорадочно блестящих глазах Рейты. То, что осталось невысказанным. То, что было так похоже на… боль и страх? — Ты? — переспросил Широяма и, наконец, влил в себя бренди. — Да ничего. Забыл, что хотел сказать, — непринуждённо фыркнул рыжий и поднялся на гудящие ноги. — Оставайся, время позднее. Я постелю тебе на диване, утром поедешь в офис от меня.