Ночные кошмары

Я умею говорить: «Мне всё равно», — более того, я умею в это верить. М. Фрай

Жизнь продолжалась. В душе зияла какая-то странная рана, но всё вокруг не остановилось, не замерло, давая девушке прийти в себя. Люди всё ещё спешили по своим делам, день сменялся ночью, вот и Флора вынуждена была просто дальше заниматься домашней рутиной и готовиться к отъезду. Враги были повержены, а потому Винкс больше не могли оставаться на Земле. Волшебное Измерение требовало их присутствия. Линфейка старалась как можно дальше спрятать мысли о доме, оттянуть момент возвращения и действовать по ситуации. Силы не вернулись и, похоже, даже не собирались. Некогда родной мир стал казаться совсем чужим, словно волшебным сном. Мысли блуждали, невероятно сложно было отказаться от прошлой жизни, но разве легче будет продолжать жить там, где ей больше не место? К окончательному и бесповоротному решению девушку подтолкнул один инцидент. В самую первую ночь после победы она увидела сон. Сначала её охватило знакомое чувство лёгкости и невесомости, а затем появился он. Анаган стоял живой-здоровый прямо напротив неё, паря в каком-то странном пространстве, напоминающем внутренности облака. Внутри появилась радость от встречи и бабочки закопошились у неё в животе. Но на смену радости пришла печаль и толика злости. Конечно, всё это было ненастоящим. Маг сейчас находился далеко, в объятиях ледяной тюрьмы. — Ты такой ублюдок! Нужно было сдать тебя с потрохами ещё кучу лет назад, — прошипела девушка и тут же прикусила язык. Собственное сквернословие и ярость, которая бурлила внутри, напугали ее, показались такими неестественными. Она сжала зубы до скрипа и зажмурила глаза, на которые навернулись слезы. Нельзя было плакать прямо сейчас. Можно будет потом, когда он не будет смотреть, когда не узнает, что все-таки довёл её до слез. А маг стоял и даже бровью не повёл на оскорбление. Он прекрасно понимал, это было правдой. Он действительно был ещё тем ублюдком и даже чувствовал вину за это. Он не раскаивался за то, что Чёрный круг сделал с феями Земли, их борьба была естественна, как существование дня и ночи. Да и феи, он был уверен, не станут сопереживать поверженным врагам. Это была война, и они проиграли. Ну конечно, добро ведь всегда побеждает. Он правда надеялся на обратный исход, как больной надеется на чудесное исцеление, но такова была его судьба. Судьба злодея. Но он хотя бы попытался, верно? Единственное, о чем он сожалел за всю свою жизнь, полную ужасных поступков, это разбитое сердце одной маленькой феи, которая никак не была причастна ко всей этой вражде. Её появление, совсем мелкой, на той злосчастной поляне явилось самой смешной шуткой этой Вселенной. Это было так похоже на сказки, в которых сердце чудовища растапливает юная прекрасная принцесса. Но эта история не была сказкой, и конец у неё несчастливый. Она далеко не принцесса, а он совсем не абсолютное зло. А на душе было все равно погано. Она могла бы плакать из-за грустного фильма, от счастья или из-за глупого бывшего. Но эта фея сейчас стоит и пытается не разреветься из-за него. И одна часть его души, темная и тщеславная, тихо ликовала. Его тоже можно полюбить. А вот другая пустилась во все тяжкие и теперь рвала сердце на части. Ну почему это должна была быть именно она? Он сам подошёл к ней и без слов заключил в объятия. До её ушей донёсся голос, абсолютно спокойный, слегка приправленный тоской: — У нас бы все равно ничего вышло. — Заткнись, — тёплые руки обхватили его талию в ответ. Девушка спрятала лицо у него на груди и позволила себе тихо всхлипнуть. — Я сейчас измажу тебе соплями весь свитер. — Знаешь, я, пожалуй, соглашусь, что он и так просто ужасен, так что можешь хоть высморкаться в него. Даже жаль, что мне пришлось умереть именно в нем. — Ты ещё не умер. — Долго ли осталось? Даже если на Земле не все поверят в фей, то жалкое существование слабого человеческого тела в ледяной тюрьме подобно смерти. Она не стала возражать. Да и что тут ответить? Он был прав. Они стояли, замерев, не говоря ни слова. — Ничего не чувствую, — вдруг отозвалась девушка и пошарила рукой по крепкой спине. — Ни тепла, ни запахов. Почти не верю, что ты рядом. — Ты просто спишь, не забывай. Они разомкнули руки почти одновременно и отошли на пару шагов назад. Лицо Флоры исказилось гримасой боли, да и у Анагана в глазах можно было разглядеть грусть. Его облик вдруг стал таять, постепенно исходя рябью, как отражение на воде. — Ты привыкнешь, научишься жить с этим. Потому что ты сильная. В конце концов ты будешь счастлива и забудешь это как страшный сон, как ночной кошмар, — время беспощадно утекало сквозь пальцы, но он решил, что не сможет уйти, не сказав ей этого. А она, используя последние секунды рядом, коротко, печально, но очень решительно ответила: — Я не хочу забывать. А потом сон растаял. На смену пустоте и магу пришла её комната в зоомагазине и гнетущее одиночество. Внутри было неимоверно гадко от странного чувства собственной никчемности и всепоглощающей тоски по прошлому. Девушка скорчилась на постели и тихо заплакала. *** Блум любила поспать подольше, но в тот день что-то заставило её вскочить с постели с первыми лучами солнца. Рыжая тихо вышла в коридор и прислушалась. Все ещё спали, а потому вокруг было необычайно тихо и спокойно. Вчера царила настоящая суматоха, связанная с предстоящим отъездом и сейчас казалось, словно время остановилось на время, давая необходимую передышку. Блум медленно спустилась на кухню и достала турку, чтобы сварить немного горячего кофе. По полу прошёл сквозняк, который фея ощутила даже сквозь тёплые носки. Зима была уже совсем рядом, она обещала быть достаточно холодной для этих широт. Возможно, что жителям города даже посчастливится увидеть снег. Входная дверь тихо щелкнула. Девушка мгновенно обернулась и успела заметить, как ручку повернули с той стороны. — Кто-то вышел? — пробубнила она себе под нос. Фея вышла в коридор и, отодвинув занавеску, выглянула в окно. На душе стало неспокойно, когда рыжая фея увидела удаляющуюся от здания фигуру. Блум подлетела к двери и распахнула её, выскакивая наружу в пижаме и носках. Утренняя прохлада мгновенно заставила обхватить себя руками и поёжиться. -Эй, — кричит девушка, понимая, кто решил покинуть их, — ты вот так просто уйдёшь? Застигнутая врасплох линфейка замерла и медленно обернулась. — Прости, если потревожила, я хотела уйти по-тихому. -Флора, я переживаю за тебя, не думаю, что тебе будет комфортно одной. Особенно теперь. Блум попыталась воззвать к её разуму, но собеседница была настроена решительно. Девушка посмотрела себе под ноги и, улыбаясь, грустно покачала головой, а затем подняла полные тепла глаза на подругу. — Это то, что мне приходится слышать каждый день, Блум. Ты только и твердишь «мне сложно», «я переживаю», «я стараюсь». Я честно пытаюсь справится с этим, но не уверена, что когда-нибудь смогу до конца прийти в себя. Тем не менее, сейчас я ухожу. Если судьбе будет угодно, то мы снова встретимся, а если нет…- она снова улыбнулась, но теперь грустной улыбкой, полной тяжелой скорби. — Просто есть дороги, которые я должна пройти в одиночку.  — Ты на самом деле любила его, — в голосе Блум проскользнуло едва уловимое отвращение, которая она старалась сдержать всеми силами, но не смогла. Голос феи задрожал. На несколько циничное заявление бывшая фея пожала плечами. А после развернулась на каблуках и отправилась прочь, всё сильнее отдаляясь от дверей дома. Небо над городом было ещё серым, только готовясь принять солнце в свои хмурые осенние объятия. Любила ли она его? Ей самой было сложно ответить на этот вопрос. Все было неоднозначно, он сделал много вещей, которые ей забыть и отпустить было нелегко. Они были такими разными, буквально находились по разные стороны одной реки. Но теперь другой берег был пуст. Разве не было им хорошо, когда они сидели только вдвоём? В моменты, когда словно не существовало чёрного круга и рамок, в которые они загнали сами себя? Разве её сердце молчало, когда он целовал её в той пустой светлой комнате, обнимая так, словно она может исчезнуть в любой момент? Она медленно привыкала к его глазам, его кривой усмешке и едва уловимому запаху ветра на старом свитере. И все же не любила. Но могла полюбить. Ей не хватило мгновений, не хватило слов и банального времени. Чувство внутри вспыхнуло и разгорелось ярким пламенем, а сейчас почти ушло, оставаясь тлеть на самых задворках разбитого сердца. Он ушёл и больше не вернётся. Все, что остаётся — убеждать себя, что она его не любила, а затем забыть, просто стереть из памяти. Но это так просто не уйдёт. В конце концов целая жизнь — не ночной кошмар, который можно просто забыть.