Я не боюсь

Запах горячего чая окутал крохотную комнату, согревая меня и Джека. Я дал ему кружку, стараясь заглянуть под растрепанную челку, но он не поднимал головы. Курткой он укрыл плечи, пододвинулся поближе к холодной батарее и затих. Его плавные и неспешные жесты значили только одно — мне стоит оставить его сейчас. Я вышел в промерзший коридор и присел у разбитого окна. Ночной гул забивал слух и не давал сосредоточиться, хотя и без этого в голове у меня творился хаос. Мы с Джеком обосновались в небольшой квартире на окраине города после того как нас разогнали из убежищ. Вокруг было довольно тихо, ходячих я видел редко, но и живых людей почти не находил. Может, это и к лучшему — у нас есть достаточно провианта для нас обоих, да и Джек вряд ли сейчас нуждается в компании. Даже я стал ему противен за последние дни. Он очень много молчит, даже слишком, и это не перестаёт меня тревожить. Он пытается остаться наедине со своими мыслями, разобраться в чувствах, но видимо вместо этого разум погружает его все глубже в его апатию. И что самое страшное во всей этой ситуации — один лишь я могу вытащить его оттуда, но я понятия не имею, каким образом. Только я начинаю думать об этом, как чувствую, что сам потихоньку схожу с ума. В воздухе пахнет смертью. Живые люди пахнут как трупы. И сам порой не веришь, что ты — живой. Я разгреб рукой осколки стекла вокруг себя, стал разглядывать их. Кровавые следы на полу попачкали их, и я уже точно не знал, моя ли кровь на них. Я подумал вдруг, что в этом доме жила семья — в приоткрытом шкафу я смог разглядеть запылившуюся коляску. Мне вздумалось вдруг вытащить её, и я раскрыл шкаф настежь. Мне на голову упало несколько шапок с верхних полок, а внизу, на том месте, где стояла коляска, я нашёл кое-что поинтереснее. Я зашёл обратно в комнату и протянул Джеку несколько найденных мною книг. Он попросил меня отложить их пока, но мне стало заметно, что он заинтересован. Я положил книги на небольшой стол и стал вслушиваться в тишину. Джек не шевелился, просто смотрел себе под ноги и молчал. За дверью тихо пел ветер, шатая обломленное стекло и остужая воздух. Комната стала чернеть в моих глазах, мне показалось, что я даже задремал на минуту. Мы легли на полу, постелив поверх грязного ковра старое одеяло, которое мы нашли здесь. Мне удалось наконец посмотреть на Джека. Он был не так уж и бледен, просто выглядел уставшим. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы уснуть — и к тихому завыванию ветра прибавилось его тяжёлое сопение. Слушав его, я засыпал долго и тревожно, а на улице, предвещая беду, начал капать душный дождь. Утро я встретил в одиночестве, хотя сам этого никак не ожидал. Вместе с Джеком пропало и пару вещей, в том числе и его пистолет. Еды у нас было предостаточно, а значит уйти на вылазку он не мог — особенно без предупреждения. Моя тревога начала литься через край. Солнце припекало промокшие дома, от них воздух был тяжёлый и мутный. Я понятия не имел, где именно искать, но куда-то шёл, не останавливаясь. Улицы были пусты, туманны, и мне постоянно казалось, что я вижу человеческие силуэты, но разум снова и снова шутил со мной. К середине дня я выбился из сил и присел уже было прямо на асфальт, чтобы отдохнуть, однако выстрелы где-то вдалеке заставили меня подняться и продолжить поиски. Вечер был ветреный, шумный. В моей голове гудело, глаза щипало из-за пота. Горло заволок ком. Каждый шаг давался мне с трудом, но даже по возвращении домой легче не стало — Джека нигде не было. Выстрелы продолжались весь день, и мне стало уже тошно слышать их. Я лёг на нашу импровизированную кровать и стал просто слушать. Я надеялся услышать шум двери, шаги, шуршание одежды, но вместо этого я просто проваливался в болезненную дремоту, снова и снова пытаясь вернуть ясность ума. Чёрные пятна перед глазами никак не уходили, и кажется, мне удалось услышать ещё один глухой выстрел перед тем как я совсем не провалился. Джек вернулся спустя примерно полчаса после моего пробуждения. Пошатываясь, он зашёл в квартиру и опёрся спиной о стену, ловя ртом воздух. Его предплечье и плечо были все в крови, и мне пришлось поддерживать его, чтобы он смог добраться до комнаты. Прикоснувшись к нему, я поежился — знакомая до боли дрожь по всему телу снова одолела его. Он сказал, что повредил руку, когда убегал от небольшого стада. Споткнулся и угодил прямо на обломки бетона. Разбираться в правдивости его слов мне не очень хотелось, всё же, если бы его укусили, он сказал бы мне. Я помог ему вытереть кровь, а потом он молча протянул мне пистолет. Он был совсем без патрон. — Это ты стрелял? — я сжимал оружие в руке, находясь в крайнем изумлении. — Мне просто было…так страшно, — и он закрыл глаза до утра. Следующий день мне снова пришлось провести в одиночестве. Хоть Джек и не объяснил мне, в чем дело и зачем он уходит так надолго, мне стало спокойнее. Я научился доверять ему, к тому же это дело представлялось для него чем-то действительно важным — настолько важным, что даже мне он не сказал ничего об этом. Конечно, его состояние не могло не волновать меня, но я почему-то решил, что если сегодня станет хуже, я заставлю его прекратить. Вечером меня ждало не совсем приятное приветствие. Джек с какой-то тупой грубостью поздоровался со мной и зашёл в квартиру, кинув пистолет на тумбу у зеркала. Я предложил ему еды — он лишь упал на одеяло и замолк. Мне стало не по себе. Я посмотрел в разбитое окно в коридоре, раздумывая о том, что бы могло случиться. Я вдруг подумал, что прямо сейчас мне необходимо поговорить с ним максимально откровенно, без утаек, без привираний, даже с напором. Такое его поведение не сулит ничего хорошего, я знал это ещё с самого дня нашего знакомства. Я протяжно вздохнул, собираясь с мыслями и вернулся в комнату. Джек сидел, укутавшись в куртку. Я сел перед ним, стараясь держать холод во взгляде. — Завтра мы идём вместе, слышишь? Что бы ты там не делал. Он приподнял на меня глаза, не поднимая при этом головы. — Тогда отдай мне пистолет… Я уйду сейчас. — Ты с дубу рухнул?! — я не сдержался и прикрикнул на него. Вся его грубость и стойкость в момент улетучились, и он отвернулся, съежившись. Я тут же прикусил язык и успел уже тысячу раз пожалеть о том, что сделал. Тусклый свет из окна позволял мне видеть лишь его волосы, налипшие на виски и щеки, и руки, тонкими пальцами перебирающие рукава куртки. Я не успел ни о чем подумать, как у меня упало сердце. Я сразу бросил все свои планы, когда увидел, как у него дрожит подбородок. — Джек? Он не пошевелился. Я позвал его ещё раз, но когда никакого ответа не последовало, взял его руками за плечи. — Джек, послушай меня. Контролируй эмоции, ты не должен рыдать, слышишь? Все будет хорошо, ты найдёшь выход, — я непроизвольно сжал его сильнее, будто пытаясь убедить его в этом через жест. Он тихо выдохнул и бросился на меня. Мы смогли уснуть только к утру, но он уговорил меня отпустить его и сегодня. Я понимал, что мои мысли далеко не радуют меня, но я разрешил ему скорее из любопытства, чем по доброте душевной. Именно поэтому я принял решение незаметно последовать за ним. Мне пришлось прыгать через крыши, чтобы быть незаметным, и, к собственному удивлению, мне удалось. Я долго не мог понять, чего добивается Джек, но он почему-то снял куртку и повязал на поясе. Он шёл уверенно, не выпускал из рук пистолет. Сверху мне стала видна парочка ходячих в соседних кварталах, я напрягся. Джек тоже услышал их спустя время, но, вопреки моим ожиданиям, не поспешил скрыться, а направился прямо в их сторону. Он начал нарочно шуметь, даже окрикнул одного. С высоты я наблюдал, как он замедляет шаг, как начинает мяться, нервничать. «Беги, глупый!» — вертелось у меня в голове, а в горле становилось все суше и суше. Я прикусил губу, когда Джек застыл на месте, не шевелясь, но явно прекрасно понимая, что может их убить. Они приближались стремительно, напористо. Я стоял и не понимал, что мне делать — кричать, стрелять, бежать на помощь. Мои руки уже начали дрожать, когда Джек наконец шевельнулся. Он поднял пистолет и запустил по каждому ходячему целую серию выстрелов, так что чёрная кровь разбрызгалась по асфальту на несколько метров. Залпы оглушали меня довольно долго, но я не мог оторвать глаз от этого страшного зрелища. Когда все закончилось, Джек пару секунд стоял не шевелясь, а потом медленно лёг на асфальт, раскинув руки. Он тяжело дышал и не отрывал глаз от мутного неба. Картина невероятно завораживала меня: вспотевший, весь попачканный Джек лежал среди остатков ходячих и огромных луж крови. Он лежал так совсем недолго, потом быстро вскочил и побежал дальше, будто ничего и не произошло. Я поспешил домой. Когда Джек вернулся, было уже совсем темно. Недопонимания между нами больше не было, но один вопрос, наверное главный вопрос, все же не давал мне покоя. Когда Джек не спеша уплетал еду из банки, я посмотрел на него. — Зачем же ты это делаешь? Он приостановился и глянул на меня. — Ты что… — Да, извини, — я перебил его — но это не так важно. Я бы узнал рано или поздно. Он помолчал немного. — Мне просто это необходимо. Я никогда в жизни не держал в руках оружия, а здесь. Мне приходится стрелять во что-то живое. Я понимаю, что они, по сути, уже не живые, но… Я понимающе кивнул. — Но у нас все в порядке теперь, ведь так? — он посмотрел на меня с надеждой. — Конечно. Только… Береги себя, хорошо?

***

Я никогда не думал, что мне придётся выполнять роль внимательной хозяюшки, но впервые, наверное, за неделю Джек все же умудрился забыть взять с собой еды. Я ориентировался на привычный маршрут, который он озвучил мне, к тому же пару минут назад я слышал очередной выстрел. Банка гремела в моем рюкзаке при беге, и от этого звонка становилось даже веселее. Я заметил его маленькую фигурку спустя минут десять поисков. Он пятился назад в переулке, когда пара ходячих преследовала его. Он остановился, набрал воздуха в лёгкие и выстрелил в обоих — округа тут же впала в тишину. Я поспешил подбежать к нему, но как только мои шаги стали слышны ему, он вздрогнул и, обернувшись, направил пистолет на меня. Я замер на месте, уже решивший, что пули между глаз мне не избежать, но Джек остался недвижим. Меня пронзил его взгляд — из-под чёлки, холодный, горящий, а главное, уверенный. Будь я ходячим, он убил бы меня не раздумывая, не шелохнувшись. Я смотрел прямо на него, не зная чему удивляюсь больше — этому взгляду или сложившейся ситуации. Джек спустя пару секунд опомнился, смягчился и опустил пистолет. Его лицо стало удивлённым и непонимающим. — Ты чего здесь? — Да ты…еду забыл, — мой голос слегка дрожал от испуга, так что я сам не до конца осознавал, что говорю. Джек смотрел на меня довольно долго, а потом вдруг залился звонки смехом. Я сначала опешил, но потом сам осознал, насколько в нелепом положении сейчас находимся. Заразительный хохот друга не мог не поднять мне настроение, и я рассмеялся вместе с ним — так же звонко и так же громко. Он вдруг посмотрел на меня весёлыми глазами и сказал, не в силах сдержать улыбки: — Идём домой. Мне кажется, я готов.