Твой личный Кошмар / Your personal nightmare

Эта глава написана немного в соавторстве с моей несравненной музой - Juliy! Спасибо ей огромное за помощь и поддержку! :*

Растворился в тебе, Куда бы я ни бежал, Куда бы ни поворачивал, Я нахожу что-то новое. Я растворился в тебе – Это то, что я не могу побороть. Я не могу вырваться, Я могу провести всю жизнь, Растворившись в тебе. Red, Lost

Дом Каулитца имел странную особенность: когда у брюнета плохое настроение, дом как будто бы подстраивался под него, казался каким-то пустым и даже мрачноватым. Почти нигде не горел свет, освещался лишь коридор - и то как-то тускло. Обстановка идеально гармонировала с напряженно застывшей фигурой самого хозяина дома, который сидел в столовой и думал о чем-то своем. Перед ним на столе стояла полупустая бутылка импортного виски. Кристофер, не без страха, шагал по полутемному коридору. Еще вчера они договорились с Биллом о встрече: в последние дни это стало привычным, Крис приходил к брюнету почти каждый вечер. Но сегодня, в отличие от других дней, Билл не встретил его и даже не удостоил звонком за весь день. - Билл? - негромко позвал брюнета мальчишка, когда обнаружил его сидящего в одиночестве в столовой и вливающего в себя высокоградусный алкоголь. Каулитц молчал, продолжая сверлить взглядом что-то впереди себя. Даже за то короткое время, которое они более-менее «общались», Крис уже успел немного привыкнуть к странностям этого парня, поэтому решил действовать иначе. Он подошел к Биллу сзади, вплотную, и положил руки ему на плечи, легко скользнув к груди и чуть поглаживая. - Не стоит, - голос брюнета прозвучал как-то измучено и устало. Да и сам он выглядел не так, как всегда. Не было в нем того изящества, высокомерности и надменности. Он был каким-то другим. И взгляд был потухший и равнодушный. Как будто прежнего Билла Каулитц попросту выключили или же заменили на этого - жалкого и несчастного. В его карих глазах явственно плескалась обреченность. Крис ужаснулся, не желая узнавать в этом Каулитце того холодного и властного парня, которого он впервые встретил в отеле. - Что случилось? - поинтересовался Крис, не прекращая своих манипуляций. Сухое и незначительное «ничего», разумеется, его не успокоило. - Расскажи мне, что с тобой произошло? - продолжал допытывать парень. - Ведь еще вчера все было нормально... Каулитц проигнорировал и это. Он по-прежнему сидел молча, сжав руки в замок, и о чем-то размышлял: судя по морщинке, образовавшейся между бровями, мысли его были неприятными. - Билл?! - повысив голос, позвал Крис. Брюнет дернулся, словно очнувшись от неведомого транса, и медленно повернулся к мальчишке, скинув его руки со своих плеч. Его глаза при этом опасно сузились. - Я же сказал - ничего! - с раздражением проговорил он почти по слогам, после чего резко поднялся на ноги и, немного шатаясь, поплелся в сторону лестницы. Дойдя до своей комнаты, Каулитц захлопнул дверь и медленно съехал на пол по стене, тут же обхватив голову руками. Алкоголь уже немного ударил по мозгам, спутав мысли и желания, стерев все грани, даже те, которые раньше Билл подсознательно защищал. В голову лезли совсем ненужные мысли и... сумасшедшие желания. Сделав еще пару глотков и почувствовав себя еще лучше и увереннее, Билл решился податься желанию, с которым боролся на протяжении уже долгого времени. Ему надоело бороться с самим собой, врать самому себе, истязать самого себя. А чтобы не бороться, нужно забыть обо всем и расслабиться, отпустив все мысли. И Билл знал лишь единственный способ, как это сделать. Алкоголь, конечно, прибавляет смелости, но не достаточно. С трудом поднявшись на ноги, брюнет доковылял до тумбочки и достал оттуда очередную бутылку виски и небольшой прозрачный пакетик с белым порошком. Открыв бутылку, он отпил немного прямо из горлышка, а затем зубами надорвал пакетик. Высыпав содержимое прямо на стол, Билл похлопал себя руками по карманам джинсов, но не обнаружив нужного предмета, потянулся за курткой. Достав из внутреннего кармана бумажник, он извлек из него первую попавшуюся кредитную карту. Ребром карты он несколько раз прошелся по белоснежной горке на столе, удаляя мельчайшие комочки, а затем аккуратно разделил ее на четыре ровные дорожки. Наклонившись к поверхности стола и зажав указательным пальцем одну ноздрю, второй он медленно втянул две дорожки порошка и тут же повторил ту же манипуляцию второй ноздрей. Остаток порошка он собрал на палец, предварительно лизнув его, и втер себе в верхнюю десну, в довершение пройдясь по ней языком и сглотнув. Через считанные секунды легкий туман накрыл сознание брюнета, он расслабился и снова сел на пол, прислонившись к стене. Закрыв глаза, он запрокинул голову, руки его безвольно повисли, а на лице появилась легкая улыбка. Глядя на него со стороны можно было подумать, что он вспоминает что-то очень приятное. Состояние эйфории затопило Билла с головой – окутанный дурманом разум расширял зрачки, учащал сердцебиение, гоня кровь по венам, делал тело сверхчувствительным и податливым. Он знал чего хочет в данный момент больше всего на свете. При одной мысли о своих желаниях, дрожь удовольствия прошла по его телу от макушки до кончиков пальцев, и он прикусил губу, чтобы не застонать. Решено. Сегодня он позволит себе хоть на время потерять рассудок. Сделав для большей уверенности пару глотков из бутылки, он достал из переднего кармана небольшую емкость с мутной жидкостью и накапал немного в бутылку. После чего довольный собой направился к наложнику, твердо решив про себя, что сегодня он должен что-то изменить. Должен сказать что-то важное, то, в чем не хотел признаваться даже наедине с самим собой. Когда Билл внезапно ввалился в маленькую комнатку, в которой держал Тома, тот лежал на кровати и от неожиданности вздрогнул, услышав, с каким грохотом зашел Каулитц. Том взглянул на него с удивлением, но заметив бутылку в руке брюнета, подумал, что его «мучитель» пьян. Обычно ничем хорошим для него это не заканчивалось. Билл запер за собой дверь на ключ и, сунув его в задний карман джинсов, медленно прошел в комнату, не сводя внимательного взгляда с Тома. Трюмпер смотрел на него с опаской и недоумением, но не отводил глаз. Он словно принимал взгляд брюнета, отвечал на него и вздрагивал от странного напряжения, внезапно нахлынувшего на него. Он неотрывно смотрел в шоколадные глаза брюнета, остановившегося в метре от него, и ловил себя на мысли, что ему нравится смотреть в эти глаза. Точнее, ему нравится смотреть в них именно сейчас, когда в них отсутствует свойственная Каулитцу злость вперемежку с ненавистью, отсутствует презрение и высокомерность... Куда это делось? - спросил он у самого себя. Сейчас глаза брюнета были темные, подернутые алкогольной дымкой. Блестели каким-то странным блеском, а зрачки были просто огромными. И было что-то в его взгляде, что-то, чего раньше Том никогда не видел. - Трюмпи, - отчего-то шепотом произнес Билл, делая неуверенный шаг вперед. Не разрывая зрительного контакта, он сел на кровать совсем рядом с Томом, ощущая, что от такой желанной близости начинает кружиться голова. А, может, и не только от близости. Сдерживать себя становится еще труднее. Недолго думая, Билл подносит к губам Тома бутылку виски, которую все это время сжимал в руке, и наложник, поняв, чего от него хотят, делает несколько больших глотков. Алкоголь обжег горло, парень поморщился и кашлянул. Том не мог не заметить странного осадка на дне бутылки, но решил не заморачиваться по этому поводу. - Прости, - брюнет опускает взгляд, потому что говорить становится сложно, когда два удивительно карих глаза так пристально смотрят. - За все это прости... Наверное, ты будешь прав, если скажешь, что я сумасшедший... Лицо Каулитца вдруг стало очень серьезным. Он еще раз подносит бутылку к лицу парня, и тот послушно делает еще несколько глотков. - О чем ты? - откашлявшись, наложник закусил губу, не понимая, чем вызван это внезапный визит Билла и что значит это его «прости». Очередная садистская игра? Том не думал так на самом деле, но пытался убедить себя в этом. - И, наверное, возненавидишь меня еще больше... - почти шепотом заканчивает предложение брюнет, касаясь губами шеи наложника. Язык вычерчивает одному ему понятные фигуры, Билл медленно спускается к груди, а руки уже оглаживают живот под футболкой. По телу Трюмпера проходит легкая дрожь, он закрывает глаза и глубоко вдыхает. Сердце начинает отбивать тревожный ритм, а в голове все мысли словно заволакивает одурманивающим туманом - они путались, забывались. Слишком быстрая реакция от алкоголя, - успевает подумать Том, и вместе с этой мыслью ощущает теплое дыхание в опасной близости от своего лица. Несмотря на страх, он резко открывает глаза и видит совсем рядом со своим лицом лицо своего мучителя. Его глаза теперь казались поистине безумными, а на губах играла загадочная улыбка. Том хотел отползти от Каулитца, но неожиданная слабость в теле не дала ему этого сделать. Что за хрень со мной творится? - подумал про себя Том. Слишком странная реакция на алкоголь: ему казалось, что он больше не хозяин своего тела, конечности его не слушались, в голове вертелись суматошные мысли, а картинка перед глазами немного кружилась. Но додумать, что же это за «хрень», Том не успел. Горячее дыхание стало ближе и через секунду Том почувствовал прикосновение теплых губ к своим губам. Парень тут же забыл все другие мысли и уставился на Билла, который осторожными, почти невесомыми движениями касался его рта, целуя одними лишь губами. Даже при всем желании, Том не мог дать однозначного определения тому, что испытывал в этот момент. Ему казалось, что мощный разряд электричества прошелся по всему телу, и его отголоски вспыхивали теперь то там, то здесь, заставляя его внутренне вздрагивать. Билл отстранился на мгновение, взглянув в глаза Тома, поймав его мутный взгляд, и снова прикоснулся к его губам, но уже увереннее. Он обхватил наложника за шею, притянув ближе, и провел языком по нижней губе. Трюмпер совершенно потерялся в том, что происходит, и хоть и понимал, что позже он не сможет объяснить свой поступок даже самому себе, он приоткрыл рот, позволяя языку Билла проникнуть внутрь. Каулитцу сносило крышу от всего происходящего, слабо верилось, что человек, которого он сейчас целует и который так самозабвенно ему отвечает - Том Трюмпер, тот самый, которого Билл на протяжении стольких лет ненавидел и... любил. Они жадно целовались, потерявшись во времени и забыв обо всем на свете. Билл вкладывал в этот поцелуй всего себя, свою любовь, что жила в его сердце с самой школы. А Том... он не понимал почему, но ему не хотелось прерывать этот поцелуй никогда. Где-то далеко-далеко, на закромках его подсознания билась мысль, что это - Билл, - тот кто мучил его на протяжении нескольких недель, но сейчас почему-то это стало не важно. И когда брюнет уже собирался отстраниться, Том сильнее вцепился в его темные волосы обеими руками и снова вовлек в глубокий, страстный поцелуй. Разумеется, Каулитц не ожидал подобного от наложника, но это было до умопомрачения приятно... Том с напором, сам (!), целовал его, и это было пиком. Та ниточка самоконтроля, за которую Билл удерживался из последних сил, чтобы не сорваться в пропасть, всецело отдавшись желанию, порвалась. Том... такой красивый и такой желанный, он сейчас рядом и отвечает ему... Разве этого не достаточно, чтобы окончательно сойти с ума?.. Билл резковато дернул ситцевую майку Тома, разорвав ее надвое, и откинул в сторону как ненужную тряпку. Его руки гладили и щипали обнаженную кожу наложника, медленно спускаясь к паху. А Том сильнее вцепился пальцами в волосы Билла и с упоением целовал его, желая продлить это как можно дольше. Это не было похоже ни на один из вечеров, когда Билл приходил к нему просто потрахаться или поиздеваться. В конце концов, он никогда не был так нежен с ним... И сейчас Тому было все равно, чем это вызвано и что будет потом. Также ему было наплевать и на то, куда подевался его привычный страх. Сейчас единственное, что он испытывал - это сумасшедшее желание, настолько сильное, что внизу живота все буквально горело. И когда рука Каулитца скользнула ему в штаны и обхватила член, он не выдержал. - Черт возьми, Каулитц! - прошипел он, с трудом отстранившись и разорвав поцелуй. - Обычно меня тошнит от одной мысли о тебе, но сейчас я так тебя хочу… От этих слов что-то пролилось в груди брюнета, медленно распространяясь по всему телу, а затем кипятком пробежало по венам до кончиков пальцев. Билл почувствовал, как сердце забилось быстрее. Его бешеный стук отдавался в ушах. - Ка-а-аулитц, - протянул Том, словно в бреду, невесомо касаясь влажных губ брюнета. - Не понимаю, что я делаю... С этими словами парень снова поцеловал своего мучителя, спешно расстегивая пуговицы на его рубашке. Последние несколько пришлось выдернуть с корнем, потому что они никак не хотели поддаваться. Когда Тому удалось снять с брюнета рубашку, он оторвался от его губ и припал поцелуем к соскам. «Что я делаю? Господи... Что я делаю?» - пронеслась мимолетная мысль в голове Тома, но почти сразу же улетучилась. - Прости... Трюмпер оторвался от сосков брюнета и непонимающе взглянул на него. - Теперь я уже не смогу остановиться... - еле слышно прошептал Билл, подталкивая Тома назад, побуждая лечь на спину. Он неторопливо стянул с наложника штаны вместе с трусами и отбросил на пол. Желание просто затапливало разум, не оставляя места ничему другому. Билл с трудом сдерживался, чтобы грубо не оттрахать наложника прямо сейчас. Немного справившись со своими эмоциями, Билл торопливо спускался поцелуями от ключицы к паху. После чего коснулся языком набухшей головки и, обхватив руками член у основания, погрузил его почти полностью в рот. Том забился словно в припадке. Он с трудом бы мог вспомнить, когда ему последний раз делали минет, но... то, что сейчас вытворял Билл, а точнее его язык, не назовешь простым минетом. Язык Билла вытворял чудеса, унося Трюмпера к звездам. Его грудь содрогалась от стонов. Такие влажные и горячие прикосновения доводили до умопомрачения. Спустя каких-то пару минут, Том окончательно потерялся в удовольствии. Он пытался толкаться членом навстречу Биллу, но тот не позволял ему этого сделать и сам задавал нужный ритм. Огненное кольцо губ тесно смыкалось вокруг члена Тома и медленно скользило то вверх, то снова вниз, заставляя его спину выгибаться дугой. Трюмперу не понадобилось много времени. Он излился брюнету в рот, грязно выругавшись себе под нос. Но, что удивительно, это не остудило его пыл. Конечно, мысли немного прояснились, но член по-прежнему стоял, все своим видом показывая необузданное желание. Каулитц сидел рядом, тяжело дыша и сверкая безумным взглядом. И когда Том взглянул на него, тот, словно дразня, развратно облизал губы. Том потянулся за поцелуем, и когда их языки снова встретились в неистовой борьбе, он ощутил вкус собственной спермы. От мысли о том, что Билл, не колеблясь ни секунды, проглотил, его бросило в жар. Том прижался бедром к напряженному члену брюнета. - Мне кажется, я схожу с ума, - еле слышно прошептал Билл. Он откинул мешающую темную прядь с глаз и тяжело вздохнул. В очередной раз встретившись взглядом с ним, Том дернулся, ощутив странное покалывание в груди. Карие глаза смотрели на него с нежностью и болью одновременно. Но это продлилось недолго, уже через секунду эта странная смесь эмоций растворилась. Каулитц накрыл бедра Тома своими, начав целовать его шею, несильно прикусывая. А Трюмпер, дрожа, следил за его действиями. Постепенно сознание возвращалось к нему, поднимая волну необъяснимого панического волнения с каждым новым ударом сердца. - Не бойся, пожалуйста... - как-то ласково просит Билл. Том молчит. Он просто не знает, как реагировать. Но Билл снова прерывает неловкое молчание. Его голос звучит тихо, чуть надрывно: - Том... ты был прав, когда сказал... Ну, в ту ночь, помнишь? - он сбивается, глубоко вздыхает и делает паузу, словно подбирая слова. - Я... люблю тебя. Ты и представить себе не можешь, как больно говорить тебе об этом, как больно вообще признавать это... Но я люблю тебя. Любил еще тогда, в школе, и люблю до сих пор, несмотря на всю боль, обрушившуюся на меня по твоей вине. Каулитц старался избегать взгляда наложника, боясь его реакции. Главное, что он высказался. Признался и Тому, и самому себе. Это уже что-то. А Том замер, словно в оцепенении. Даже сердце, казалось бы, билось теперь не так быстро, как минуту назад. - Билл, я... - начал говорить он, но брюнет, шикнув, заткнул его. - Не надо, - попросил Каулитц. - Не говори ничего. Я все равно не поверю ни слову. После этих слов он прикоснулся к губам наложника, вовлекая в поцелуй. Теперь Билл целовал его дерзко, немного грубо, одновременно правой рукой нащупав у себя узкое отверстие и с остервенением вставил сразу два пальца, зашипев при этом от боли. Том удивленно взглянул на него, отстранившись. Каулитц усмехнулся и, наклонившись по максимуму близко к уху наложника, горячо зашептал: - Знаешь, последний член, который побывал в моей заднице - твой, - вместе с этими словами он добавил еще один палец и принялся спешно растягивать самого себя. Том почувствовал, как по всему телу разлилось огненное тепло, молниеносно распространяясь в крови, закончив свой путь внизу живота и ударив точно в пах. Он почувствовал, как вспыхнули щеки и возбуждение достигло самой высокой отметки. Его возбудил Билл Каулитц, тот парень, над которым он с друзьями издевался в школе и жестоко изнасиловал в 16 лет. А сейчас он лежит под ним и изнывает от желания. То, что испытывал в данный момент Билл, было совсем иным. Сердце бешено колотилось в груди. Он не был до конца уверен в том, что делает и какие будут последствия. Ведь он не соврал Тому, последний, кто трахал его, был именно Трюмпер... И, черт возьми, Билл не раз самовнушал себе, что в тот вечер Том поимел его потому, что сам хотел этого. Думая об этом, Биллу удавалось немного заглушать злость по отношению к нему. Иногда, по ночам, когда ему не спалось, он часто успокаивался, стоя подолгу в душе и представляя... их. Его и Тома. Вместе. Он любил представлять, как бы хорошо им было вдвоем. Ведь они, с одной стороны, так похожи, но с другой - совершенно разные. А еще Билл любил представлять, как бы они с Томом занимались крышесносным сексом - по взаимному желанию, без насилия и принуждения, вот как сейчас... И от этих мыслей руки сами тянулись к сфинктеру: он яростно ласкал себя, представляя, что его пальцы - это член Тома. Одна только мысль об этом уносила его на вершину блаженства. От мыслей брюнета отвлекли руки Тома, которыми тот робко обхватил его за талию и стал медленно опускать на свой до предела возбужденный орган. Каулитц зажмурился и затаил дыхание, ощутив член наложника возле своей задницы. Он придерживался за плечи Тома, дрожа всем телом не то от волнения, не то от желания, и жмурился все сильнее, ощущая как медленно, миллиметр за миллиметр, в него погружается немаленький член наложника. Поначалу было немного больно, но Том дал ему достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Он тоже начинал нервничать, и тот дурман, который опутал его разум после того, как он выпил странного виски, который предложил ему Билл, стал понемногу рассеиваться. Но Том с ужасом осознал, что теперь не сможет остановиться. И это пугало больше всего. Нервничая, он водил руками по спине и бедрам Каулитца, в то время как тот перебирал пальцами его спутанные брейды и тяжело, прерывисто дышал. - Давай, - едва слышно произнес Билл, сильнее впиваясь ноготками в плечи Трюмпера. Но тот не двигался. - Билл, послушай... - попытался сказать он, но Билл заткнул ему рот ладонью, не дав договорить. - Я же говорил, не надо слов... Каулитц медленно приподнялся, чувствуя, как огненный орган выскользнул из него, а затем резко опустился, зажмурившись от боли. Прижавшись грудью к Тому, брюнет стал быстро двигаться, терпя боль и неприятные ощущения с непривычки. И от этого Трюмпер окончательно потерял голову... уже стало не важно, что его разум и мысли - трезвы как стеклышко. Он сам стал насаживать брюнета на свой член, одной рукой нащупывая его орган и, обхватив, начал двигать в такт движениям. Билл сильно прикусил губу, пытаясь сдержать стон. Том яростно насаживал его на себя, вгоняя член по самые яйца в такую горячую и сладкую узость, одновременно с этим целуя брюнета в шею и лаская его член. Неистовые движения, судорожные прикосновения, хриплые стоны. Дыхание стало одно на двоих. Слишком неожиданно, слишком долгожданно, слишком хорошо. Они были слишком возбуждены. И еще слишком много «слишком»... Удовольствие было настолько острым, что они не продержались долго. Громко застонав, Билл излился куда-то на грудь и живот Тома, вцепившись ногтями в его плечи. А Том, от одного только вида кончающего Билла, сразу последовал за ним, изливаясь внутрь брюнета, издав при этом звериный рык и впиваясь в его приоткрытые губы жадным поцелуем. Каулитц медленно приподнялся и поморщился - немного от боли и от того, что почувствовал, как теплая жидкость вытекала из него, попадая на ноги и на пол. Каулитц уселся рядом с ним, прижимаясь к нему расслабленным телом. Чувствуя жаркое дыхание рядом со своей шеей, Том даже не пытался сопротивляться накатывающей сонливости. Он медленно лег на спину, утягивая за собой брюнета. И больше сил не осталось ни на что, даже на то, чтобы пошевелиться. И последнее, что он почувствовал перед тем, как забыться сном, - это легкое прикосновение теплых губ к своему плечу...