Твой личный Кошмар / Your personal nightmare

Без намека на любовь, Без причины на добро Как пощечина в лицо Это только мой мир Вот такой вот мой мир Ну и что? Dom!No, Я очень псих

Вернувшись домой, первое, что решил сделать Каулитц, это все же сходить к Тому. Он думал о нем весь день, прокручивая в голове всевозможные варианты их разговора. Ну, и не только разговора... Около пяти минут он простоял за дверью, не решаясь войти. Он собирался с мыслями и пытался унять бешено колотящееся в груди сердце. Осторожно приоткрыв дверь, он бесшумно проскользнул в комнату. Внутри было темно, брюнет не сразу разглядел наложника. Тот, полулежа, сидел на кровати. - Том? - отчего-то шепотом позвал Каулитц. Трюмпер промолчал, и брюнет уже было подумал, что тот после вчерашнего возненавидел его еще сильнее. Внутренний голос кричал о том, что лучше сваливать, но сам он понимал, что если они не поговорят сейчас, то не поговорят никогда. - Трюмпер? - чуть громче позвал Билл. Он закрыл за собой дверь и подошел к кровати. Оказалось, что наложник спал в таком вот странном положении. «Что же делать? - подумал про себя брюнет. - Надо было выпить перед тем, как к нему пойти». Билл уже хотел толкнуть его в бок, чтобы разбудить. Но отчего-то его рука в сантиметре от парня замерла, и он не мог пошевелить ей. Тяжело вздохнув, Билл опустил руку и сел на кровать. - Ты всегда был моей слабостью, - пробормотал Билл вслух. Еще со школы он был влюблен в него. Трюмпер издевался над ним, а Билл тешил себя наивными надеждами на счастье и уверял самого себя в том, что это такое своеобразное проявление любви. А сейчас? Сейчас ему больше всего на свете хочется поверить, что вчерашняя ночь что-то да значила для наложника... Но, скорее всего, это тоже будет самообманом. Прямо как раньше. - Каулитц? - хриплым ото сна голосом проговорил Том. От неожиданности сердце Билла пропустило удар. Ему очень быстро пришлось взять себя в руки, чтобы, повернувшись к парню, он выглядел спокойно и непоколебимо. - А я тебя весь день ждал... - прохрипел Том. Он широко зевнул и уселся поудобнее, развернувшись к брюнету. Услышав сказанное Томом, Каулитц замер. Он не мог поверить в то, что услышал. Может, ослышался? И Том сказал что-то типа «да ты заебал»? Сглотнув подступивший к горлу комок, Билл осторожно переспросил, запинаясь и путаясь в словах: - Ты? М-меня? Жд-дал?! - Ну да. Утром Лили сказала, что ты просил сообщить, когда я проснусь. Вот я и подумал, что ты зайдешь в обед, - невозмутимо ответил Трюмпер. Он еще не успел до конца проснуться, поэтому и вел себя так уверенно. Хотя уже ощущал, как паника медленно подбирается к горлу. - У меня, ну, появились неотложные дела, - пробормотал Билл, не сразу понимая, что он начал... оправдываться? - Понятно. Том отвел взгляд в сторону, чувствуя себя неловко. Все это не похоже на правду. Они с Каулитцем уже пять минут в одной комнате, а еще не прозвучало ни одного оскорбления? И Каулитц даже не попытался ударить или же чего похлеще... - Ты уже поужинал? - вдруг спросил Билл, непонятно к чему. Молчание слишком тяготило. Трюмпер повернулся к нему с явным недоумением на лице. Что случилось с прежним Каулитцем? Вчера он был не в себе - это ясно как божий день, а сегодня-то что? Он выглядит вполне нормально. Да и алкоголем от него не пахнет. - Да, я ужинал, - прошептал Том, встретившись взглядом с брюнетом. Что-то было в его взгляде... особенное. Ему хотелось смотреть в эти карие глаза бесконечно, вот так, как сейчас, когда в них не мелькает ненависть. Билл тоже не мог разорвать зрительный контакт. Все-таки такой цвет глаз только у Трюмпера и даже никакие линзы ни Криса, ни Лео, не шли ни в какое сравнение с этими огромными глазами цвета кофейного напитка. Том молчал, не отводя глаз. И Билл не мог остановиться, видя, как в них бьется, трепещет... что-то, ради чего стоило умереть. Первым не выдержал Билл, потому что ощутил странную слабость во всем теле. Отвернувшись в другую сторону и немного придя в себя, он ненавязчиво поинтересовался: - Хочу выпить кофе с коньяком. Может, составишь мне компанию? - К-как скажешь, - просипел в ответ Том. Он думал, что сейчас Билл попросит охранников принести в комнату кофе и коньяк, но ошибся. Каулитц поднялся с кровати и направился к двери, остановившись возле нее в ожидании. - Так ты идешь или как? - переспросил он. - К-куда? - голос парня дрогнул. - Ну, на кухню. Том с трудом поднялся на ноги, ему на секунду показалось даже, что он пьян, потому что перед глазами все закружилось. Он вышел следом за брюнетом из комнаты, не веря в то, что происходит. Каулитц впервые вывел его из комнаты. Он даже не попросил охранников следовать за ними. Почему? Дом Каулитца был просто огромен. Множество комнат и коридоров. Правда, все в каком-то мрачноватом стиле. В принципе, под стать самому Каулитцу. Однако Тому понравилось окружение. Мебель и отделка дома отлично гармонировали. Сразу видно, что у брюнета есть вкус. Они прошли по длинному коридору и попали, наконец, на кухню. Билл поставил чайник и достал из навесного шкафчика две чашки. - Садись пока за стол, - сказал брюнет. - Я все приготовлю. Лили, наверное, уже спит. Время позднее. - Угу, - промычал наложник. Сейчас это максимум, на что он был способен. Он до сих пор пребывал в нескрываемом шоке, во все глаза разглядывая кухню брюнета. Собственно, она тоже не отличалась от остальных комнат в этом доме. Красиво, стильно, но мрачно. Том посмотрел на Билла. Тот варил в турке кофе и был так увлечен процессом, что парень залюбовался им. Брюнет выглядел очень серьезно и непривычно для него. Как будто выполняет важную миссию, - усмехнулся про себя Том. Он тихонько постукивал подушечками пальцев по поверхности стола, дожидаясь, когда Билл все же закончит. И внезапно его осенила бредовая мысль: Каулитц уже минут десять как увлечен приготовлением кофе, Том мог бы спокойно встать, долбануть ему со спины чем-нибудь тяжелым и свалить. Ведь охранники наверняка сейчас в другом конце дома... «Так, стоп, - тут же одернул себя Трюмпер. - О чем я, черт возьми, думаю? Так он никогда меня не простит». - Все, кофе готов, - как-то натянуто улыбнулся Билл. Он поставил на стол две чашки ароматного напитка. Том втянул носом приятный запах. - Подождешь, я спущусь в подвал за бутылкой коньяка? Трюмпер кивнул. И когда Билл вышел из кухни, в голову снова начали лезть неуместные мысли. Он упускает уже вторую возможность сбежать. О чем он только думает?.. Каулитц даже не закрыл за собой дверь. «Нет, Том, нет... Сначала прощение, а потом домой», - убеждал себя парень. Впрочем, вскоре Билл вернулся с бутылкой хорошего коньяка восьмилетней выдержки. Добавив немного алкоголя в кофе себе и наложнику, он наконец сел. Они пили молча, и каждый, казалось бы, пребывал далеко в своих мыслях. На одной чашке кофе все не закончилось. Они продолжили пить коньяк, только уже без кофе. Билл достал два пузатых бокала и разлил коньяк. Том чувствовал, как медленно алкоголь ударяет в голову - он почувствовал себя увереннее и раскованнее. Ну, и как по закону подлости, воображение решило поиграть с ним. Он неотрывно наблюдал, как Билл очень-очень медленно подносит бокал к губам, касается их почти невесомо, пригубляет напиток и ставит бокал на стол, проводя при это языком по губам, собирая остатки коньяка. И он мог поклясться, что довольно-таки давно не видел ничего более сексуального... Эти мысли поначалу испугали и даже слегка отрезвили. С каких пор он начал считать своего мучителя сексуальным? Когда начал задумываться об этом? И сознание, казалось бы, пыталось довести его, подкидывая ответы, которые Том не решался озвучить даже наедине с самим собой. «Может, с тех пор, когда ты понял, что он может быть нежным и заботливым? Может, после крышесносного секса, от мыслей о котором тебя каждый раз бросает в дрожь? А может... еще со школы?» Том помотал головой, надеясь, что таким образом ему удастся избавиться от этих мыслей. Каулитц удивленно взглянул на него. - Что с тобой? - поинтересовался он. - Кажется, мне уже хватит с алкоголем, - прошептал Том, отодвигая пустой бокал в сторону. Почти первый раз за то время, что они просидели на кухне, парни встретились взглядами. Глядя в глаза брюнета, до краев наполненные необъяснимой грустью и тоской, у Тома что-то кольнуло в груди. Порой, он видел в его взгляде ту боль, что видел в тот самый проклятый вечер 21 мая... И ему неимоверно хотелось прижать его к груди, пожалеть и попросить за все прощения. И отчего-то он был уверен, что сейчас Билл сможет понять его и, возможно, даже простить. А Билл смотрел на него и не мог поверить, что человек, к которому на протяжении многих лет испытывал любовь вперемежку с ненавистью, сидит сейчас здесь, рядом с ним. И смотрит на него своими удивительно шоколадными глазами... с длинными пшеничными ресничками. Удивительно, но сейчас Билл не испытывал к нему ненависти. Не испытывал абсолютно ничего негативного. Единственное, чего он хотел до дрожи, так это просто притянуть его поближе и поцеловать. Растопить лед на его сердце оказалось немного сложнее, чем потушить пожар ненависти. Но ему это удалось. - Ну, спать-то ты не хочешь? - вдруг спросил Каулитц с явно прозвучавшей надеждой в голосе. - Спать не хочу, - ответил Том, с трудом подавляя зевок. Ему, как и Биллу, не хотелось, чтобы вечер закончился вот так... просто. - Хорошо, - тупо сказал Билл, смотря куда-то в сторону. Он задумался о чем-то своем и перестал замечать что-либо вокруг. - Каулитц, - вдруг позвал брюнета Том, отвлекая от мыслей и возвращая в реальность. - А тебе не кажется это... хмм... немного странным? - Что именно? То, что мы сидим сейчас за одним столом, пьем коньяк и болтаем ни о чем, как старые добрые друзья? - выпалил на одном дыхании Каулитц. Том очень точно угадал, о чем он задумался. Видимо, такое долгое «общение» и нахождение под одной крышей дает о себе знать. Том лишь кивнул, соглашаясь с каждым словом. - Да, я тоже считаю это, как минимум, странным, но... Понимаешь, я устал. Устал ненавидеть. Последнее время я стал замечать, что эти чувства порой берут верх надо мной. Знаешь ли, это совсем не весело. «Особенно после того, как я узнал, как прекрасно чувствовать твою взаимность, хоть и фальшивую», - добавил он про себя. - Поэтому я хочу попросить тебя: давай не будем ворошить прошлое? По крайней мере, пока у нас это получается, - продолжил Билл, избегая смотреть Тому в глаза. Трюмпер поднялся на ноги, чем немало удивил брюнета, плеснул себе в бокал еще коньяка, тут же выпивая его залпом, и выпалил: - Каулитц, я хотел перед тобой извиниться! Билл после этих слов нахмурился и, не дав наложнику договорить, резко сказал: - Я попросил тебя не ворошить прошлое. Ты меня вообще слушаешь? - Подожди-подожди! Я имел в виду тот разговор между нами, когда... ну, ты понял, - пробормотал Том. Каулитц засмеялся. - Знаешь, Трюмпер, если мы сейчас начнем вспоминать все, то потратим всю ночь тупо на извинения... - Ну да, ты прав... Они замолчали на некоторое время. Билл пил коньяк, думая о чем-то, а Том пытался придумать нейтральную тему, о чем бы можно было поговорить с брюнетом, чтобы не вывести его из себя. Потому что тема с «извинениями» явно была неудачная, судя по реакции брюнета. С этим придется еще немного повременить… - Красиво тут у тебя... Мне нравится, - спустя пять минут молчания задумчиво сказал Трюмпер, окидывая взглядом кухню, словно в подтверждении своих слов. Билл слабо улыбнулся. - Хочешь посмотреть другие комнаты? *** Билл показал Тому дом, провел по комнатам, устроив «мини экскурсию». Они непринужденно разговаривали, смеялись, что-то обсуждали. Просто общаться друг с другом оказалось намного проще, чем они думали. Осталось только научиться делать так без распития перед этим высокоградусного алкоголя. Том смотрел на Билла и не узнавал его. Он что-то рассказывал про дом, о том, какой он старый и тому подобное, при этом у него было такое серьезное лицо, словно он всю жизнь проработал экскурсоводом. Иногда он шутил - и это нравилось Трюмперу больше всего. Билл сдержанно улыбался, при этом пытаясь отвернуться или прикрыться рукой, но Том все равно увидел его улыбку. Пускай слабую, но зато искреннюю и живую. Он столько раз видел выражения злости, ненависти, даже ярости на его лице, что увидеть улыбку было очень удивительно. У Каулитца, оказывается, красивая улыбка. Хотя Том и раньше не отрицал, что у Билла такая специфическая внешность - он очень симпатичный, только вот постоянные угрюмые маски его портили. Последней комнатой в их маленькой «экскурсии» оказалась комната Каулитца. Трюмпер очень удивился, потому как, в отличие от остального дома, эта комната разительно отличалась. Вместо серых, все здесь было темно-синим. А на потолке были звезды, что выглядело очень красиво. Комната Билла понравилась наложнику больше всего. Он не мог не заметить идеальный порядок - во всем, даже в незначимых мелочах. Том помнил, что еще со школы брюнет имел такую странную привычку... Его учебники всегда были в идеальном состоянии, а тетрадки обязательно обернуты в обложки. В чем-то он остался все тем же мальчишкой. Ведь он не хотел, ему пришлось повзрослеть. Чем больше боли, тем скорее взрослеешь. На бедного мальчика разом обрушилось слишком много несчастий. Но несмотря ни на что, он справился. Трюмпер прошелся по комнате брюнета, разглядывая во все глаза каждую мелочь. На тумбочке возле кровати он заметил рамку с фотографией, на которой была женщина, лет двадцати пяти на вид, держащая на руках ребенка. Она счастливо улыбалась, прижимая к себе маленькое чудо. - Это твоя мама? - спросил Том. - Такая красивая... - Да, - холодно ответил Билл. - Она была очень красивой. - У тебя ее глаза... Билл медленно повернулся к нему, грустно взглянув в глаза. Он не хотел что-либо говорить об этом. Несмотря на то, что со дня смерти мамы прошло много времени, он до сих воспринимал разговоры и мысли о ней болезненно. Он сел на пол и принялся разжигать камин, чтобы хоть как-то отвлечь себя от воспоминаний, когда произошло то, чего он совсем не ожидал. Том опустился сзади него на колени и обнял со спины, прижимая к груди, словно маленького ребенка. - Прости, это моя вина. Я был таким идиотом. Ты был прав, когда говорил, что я даже смерти не заслуживаю. Каулитц громко сглотнул, ощущая легкую дрожь во всем теле. Грусть накатила так внезапно, что он растерялся под натиском потока чувств. Глаза начинало щипать, брюнету пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы немного взять себя в руки и не разрыдаться, показав тем самым свою слабость перед наложником. - Н-нет, - дрогнувшим голосом возразил он. - Это моя вина в том, что ее больше нет. Только моя. - Не говори так, - прошептал Том, сильнее прижимая Билла к себе. Каулитц даже и не попытался оттолкнуть его, что было очень странно. Том думал, что на этот его порыв брюнет отреагирует крайне негативно. Но нет. Именно сейчас Биллу так нужна была поддержка. Именно Его поддержка, и никого иного. - Знаешь, ненавидеть тебя было легко, я думал, что это никогда не пройдет, но сейчас я абсолютно не чувствую ничего такого по отношению к тебе. Со дня нашей первой, так сказать, «встречи» в моем доме прошло чуть больше месяца. Еще недавно я готов был размазать тебя по стенке за любое неуместное слово, мне нравилось смотреть, как ты страдаешь, а сейчас мне больше всего на свете хочется, чтобы эти неожиданные объятия продлились как можно дольше. Том прижал брюнета сильнее и ничего не ответил. Он знал, что сейчас не время. Каулитц еще не готов поверить его словам. Этой ночью они второй раз заснули вместе. На полу, в комнате Билла. И этой ночью впервые за последние семь лет Биллу не снились кошмары...