Клятвы верности Я нацарапал на твоем Пустом сиденье. Все вдруг перевернулось, Я поворачиваю назад. Не знаю, кто ты, Но все равно верю. Наконец, пробил наш час, Только для нас с тобой Tokio Hotel, Phantomrider
По возвращении брюнета, Том успел о многом подумать. Но ни к чему конкретному не пришел. Решил только не подавать виду и вести себя так же, как раньше. Каулитц не должен заметить, что его что-то гложет. Они также проводили время вместе. Том наплевал на просьбу Лили, каждый день по несколько раз охотно отдаваясь во власть своего экс-насильника… И когда до дня рождения отца Билла остался день, Том решился. Он не уйдет. Не должен… Ведь все его нутро кричит о том, что вот его место — рядом с тем, кто его любит. И неважно, что было раньше. Нужно жить настоящим… или хотя бы попробовать. Они оба наделали много ошибок, причинили много боли друг другу. Людям свойственно ошибаться, нужно учиться на своих ошибках. Наверное. Но несмотря на решение Тома, оставалась одна проблема: Лили уже все продумала, парню осталось лишь уйти, когда она уведет охранников и «случайно» оставит входную дверь открытой. И так как признаться в том, что чувствует, Том смог пока что только самому себе — и то с трудом, — он посчитал, что девушке не обязательно об этом знать. А значит, нужно сделать так, чтобы план Лили провалился. За этими мыслями Том проворочался всю ночь, прокручивая в голове сотни вариантов. Заснуть удалось лишь под утро, и то благодаря убаюкивающему сопению Каулитца под боком. День рождения отца Каулитца выпал на четверг. Том уже продумал, как бы поделикатнее намекнуть, что он хочет, чтобы Каулитц отложил все дела и остался с ним. И какого было его удивление, когда Билл вдруг сам заговорил о предстоящем дне рождения. — Завтра мне придется уехать, — негромко сказал брюнет, разглядывая что-то на потолке. Том, лежавший все это время на плече Билла, резко сел на кровати и посмотрел на него. Но Билл, казалось бы, слишком увлекся разглядыванием едва заметного пятна на потолке. — Куда? - парень вложил в этот вопрос максимум удивления. — В Магдебург. У отца днюха, придется поехать, поздравить. Типа традиция, — устало вздохнул Каулитц. — Вы с отцом в хороших отношениях? — Раньше были, — Том не мог не заметить, что эта тема брюнету неприятна. Тот изменился в лице, нахмурился. — Но со временем отдалились. Общаемся только по праздникам. А так, по сути, ему уже давно нет дела до меня. — Я вижу, что ты не хочешь говорить об этом. Но все же, как тебе мысль пригласить его в гости и устроить семейный ужин, а заодно и празднование его дня рождения. Я думаю, это будет неплохой шанс поболтать. Все-таки твоя территория — твои правила, — Трюмпер заулыбался. И мысленно похвалил себя за спонтанную, но такую хорошую идею! Ведь первоначально он планировал «отвлечь» Билла собой накануне отъезда. А если Каулитц и вовсе никуда не поедет — вообще отлично. Брюнет прикусил губу, что-то прикидывая в голове. — Знаешь, а это неплохая идея, — задумчиво протянул Каулитц. — Но, думаю, отец вряд ли согласится. — Почему ты так думаешь? — Потому что мой отец привык, что каждый год мы собираемся дома семьей. Ну, и его лучший друг, с которым они вместе учились в институте. — Тем более! Нужно же что-то менять. — Расскажи это моему отцу, — усмехнулся Билл. — Ну, я попробую. Спасибо за совет. Их взгляды встретились. Билл слегка улыбнулся. И Том не смог не улыбнуться в ответ.***
Отец Билла согласился, на удивление, быстро. Они с сестрой приехали на следующий день. В этом году было решено отметить лишь семьей. Отец пошел на некоторые уступки и приехал без Бэллы, своей нынешней жены. Они приехали вдвоем с Соней. Билл был очень рад увидеть сестру. Да и отца тоже. Вечером они сели за уставленный вкусностями стол и много разговаривали... Билл рассказывал, как дела на работе... да и вообще, что происходит в его жизни. София, допивающая уже четвертый бокал вина, похвасталась, что нашла любовь и возможно вскоре соберется замуж. После подобного заявления на щеках девушки выступил яркий румянец, а лица ее отца и брата вытянулись от удивления. На что девушка, смеясь, возразила что-то типа «Ну а что? Не в девках же сидеть!» После третьей бутылки вина Софию отправили спать. И когда отец с сыном остались наедине, им было о чем поговорить, что обсудить и что вспомнить. Разговоры о матери до сих пор приносили боль, но с кем еще можно поговорить об этом, как не с родным отцом? — Она была удивительная, ты знаешь, я никогда не встречал таких женщин, как она, — грустно рассказывал отец. — А как же твоя ненаглядная Бэлла? — с издевкой произнес брюнет. Алкоголь бил по мозгам. — Как ты не понимаешь, это совсем другое... — попытался оправдаться Гордон. — Я всегда любил и буду любить лишь одну женщину — твою маму. — Но тем не менее, любя маму, ты женился на другой, — в словах Билла сочился яд. — Ладно, я не хочу говорить об этом и портить вечер. — Надеюсь, когда-нибудь ты меня поймешь... — Возможно. Они замолчали. Билл налил себе и отцу еще вина. Внутри него кипело негодование. Ему было больно. Мысли о матери, даже малейшее воспоминание рвало его душу на части. Нещадно. — Мне тоже было тяжело, — вновь нарушил тишину Гордон. — Еще и ты попал в... — он запнулся, — больницу. Нужны были деньги. Мне пришлось... По щеке мужчины прокатилась слеза. — Давай не будем об этом, — тяжело вздохнул Билл. От упоминания о «больнице» его бросило в дрожь. — Сын... - мужчина поднялся и подошел к парню, видя, что у того затряслись руки, а в глазах застыли слезы. — Вы с Соней — все, что у меня есть. Самые дорогие. Отец обнял сына. Неуверенно, словно боясь, что тот оттолкнет его. Но Билл наоборот кинулся в его объятия, прижался к груди и разревелся. Словно брошенный котенок, который так нуждался в тепле и ласке. Как давно никто не видел его слез... Объятия продлились недолго. Каулитц очень быстро взял себя в руки. Он вырвался из крепкой хватки отца и направился к умывальнику, чтобы стереть с лица постыдные следы своей слабости. — Спасибо за вечер, — хрипло проговорил он. — Я — спать. Еще раз с днем рождения. Билл вышел из комнаты так быстро, словно его оттуда гнали. Он поднялся по лестнице к себе в комнату, захлопнул дверь. Все движения машинальны. Он прикрыл глаза и резко выдохнул. — Билл? — наложник сидел на подоконнике, и когда брюнет залетел в комнату, он слез с него и подошел к парню. — Что случилось? Волнение в глазах Трюмпера было искренним. — Ничего, — отмахнулся Каулитц. — Неудачный разговор. Хочу отвлечься... Хочу тебя. Трюмпер собирался уже что-то возразить, но брюнет заткнул ему рот рукой. — Молчи. Я просто хочу... — прошептал Билл, настойчиво накрывая губы наложника. — Мне просто это нужно. Пойми. Трюмпер не сопротивлялся. Каулитц до крови кусал его губы. До синяков сжимал бедра. Срывал с него одежду, чуть ли не разрывая надвое. Поставил его раком. Просто смочил слюной сфинктер и резко вошел. Том застонал от боли. Билл стал вколачиваться в него, позабыв обо всем. Глаза брюнета, казалось бы, заволокло дымкой, он не видел ничего перед собой. Просто врывался в тело наложника, забываясь, выплескивая таким образом бушующие внутри эмоции... Каулитц кончил быстро. И так же быстро оделся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Том медленно поднялся на ноги, поморщившись от боли, - все-таки он успел немного отвыкнуть от подобных выходок своего мучителя. Он чувствовал как из ануса вытекает, стекая по ногам, сперма брюнета. Отчего-то стало гадко, и немного обидно на душе. Тому вдруг показалось, что последнее время он прожил в какой-то альтернативной реальности, создал у себя в голове иллюзию, в которую всецело погрузился настолько, что даже частичное осознание действительности, а именно отношение Билла к нему, доставляло боль. И это ему совсем не нравилось.