Ты будешь лишь моей.

— Сэйбер! — Гильгамеш грозно рявкнул. Сидя за огромным валуном, затаив дыхание, сидела израненная Артурия. Медленно, сжимая глаза от боли, девушка поворачивает голову в сторону, откуда был слышен крик Гильгамеша. Через мгновение, валун раскалывается на небольшие куски, которые задевают девушку и та, потеряв опору, уже лежит на груде камней, царапающих до крови ее спину. Открыв глаза и стиснув зубы, она злобно смотрит прямо в глаза своего преследователя. — Беспомощная, безоружная, истекающая кровью… Знаешь, а ведь я хотел мирно решить наш маленький вопрос. Опираясь на локти, девушка попыталась подняться. Как он может делать делать всё это с объектом своей любви? — У нас с тобой нет и не может быть никаких вопросов, — девушка уже сидела и отряхивала платье от пыли и мелкого шлака. Хотя, платьем это уже нельзя было назвать. Ранее прекрасное, голубое, пышное королевское платье обратилось в тряпье: грязное, рваное, пропитавшееся кровью своей хозяйки. — я ясно дала тебе понять, что не желаю иметь дело с таким, как ты. Оскалившись, Гильгамеш резко схватил Артурию за густые светлые волосы и вновь кинул спиной об острые камни, часть из которых уже была покрыта каплями крови. — Кхх…- девушка сжала зубы и зажмурилась. — Что, милая, без своей брони и меча туго тебе приходится? — мужчина громко засмеялся. Он подошел к искалеченной девушке с другой стороны и поставил ногу на ее оголенный живот. — Может, обсудим всё еще раз? Скажем, в более мирной обстановке. Сэйбер дотронулась руками до ноги короля, обрамленной золотым наголенником, и слабо надавила на нее, надеясь, что он ее уберет. — Убери немедленно. — уверенно и резко произнесла девушка. Растянув улыбку, лугаль сильнее уперся ногой в живот Артурии, будто пытался его продавить. — Я не хочу причинять тебе боль, моё сокровище, — он продолжал вдавливать тело рыцаря в каменную груду. — поэтому просто согласись стать моей. У тебя нет выбора, Сэйбер. Либо ты становишься моей женой и Урук станет твоим домом, либо… Он станет для тебя тюрьмой. Просто представь, милая, как тебя ежедневно будут пытать, издеваться, надругаться, в конце концов, превращая твою жизнь в ад. Ты, бывший король Британии, некогда один из лучших рыцарей, высококлассный воин со стойкой волей, будешь лежать в грязи и молить меня о пощаде, в то время как я буду распивать вина на своём троне, лаская очередную самку. А ведь всё может быть иначе, Сэйбер… Я жду от тебя ответа незамедлительно, либо мои цепи переломают тебе все кости. — Гил щелкнул пальцем и со всех сторон появились блестящие цепи, которые остались витать в воздухе. — Я…Кх…- девушке было сложно говорить с таким грузом, и Гильгамеш, поняв это, перестал давить на её живот, но нога так и осталась стоять на нем.- Я готова дать ответ… — Артурия лежала на камнях с полузакрытыми глазами и следила за эмоциями короля. — Ты — ничтожество. Твоя главная слабость заключается в том, что ты думаешь будто ты действительно король всего живого и тебе всё дозволено. Но ты не более чем мошка на этой планете: корыстный, больной на голову ублюдок, твой нарциссизм уже перешёл все границы, но продолжаешь думать о себе как о главном и единственном Божестве этого мира. Ты недостоин своей жизни и меня. Сэйбер была уверена, что за эти слова он не оставит от неё даже мокрого места… И всё же, ему не сломить дух рыцаря. Конец ли это? Гильгамеш смотрел на лежащую под ним девушку с такой дикой яростью в глазах, которую, казалось, еще не видывал этот мир, и которую сейчас же испытает на себе беззащитная в данный момент Сэйбер. Гильгамеш на удивление спокойно и неспешно убрал ногу с тела девушки, наклонился к ней и, крепко сжав рукой ее нежную, хрупкую шею, поднял с земли. Вмиг цепи, что окружили ее несколько минут назад, сковали тело Артурии настолько, что та резко раскрыла глаза и рот, пытаясь закричать, но из ее уст можно было услышать лишь негромкий хрип, который казался совсем негласным из-за скрежета цепей. — Что ж, Сэйбер. Сейчас ты поймешь насколько глупым был твой выбор.