route 66

SYML — Hurt for me

Я могу подделать свое сердце и мне нравится смотреть, как оно горит Но оно знает, что тебя рядом нет

Пальцы у Стилински холодные, продрогшие; сжимают руль крепко-крепко, он выжимает последнее из своих легких и старого грохочущего джипа семидесятых годов, у которого краска уже местами давно отпала, заменившись ржавчиной. Бросает взгляд на лежащую на соседнем сидении карту, где отмечены круглосуточные заправки и думает, что продолжит держать путь на запад. Салон пропах бензином, дешёвым виски, в пальцах уже приросшая сигарета, отдающая горечью смолы, а в бардачке «магнум», который Стайлз позаимствовал (читай: спиздил) у отца. Это финишная, Стилински. Ты проебался. На глазах нацеплены солнечные очки, которые он купил на одной из заправок за два доллара, кажется, от него несёт неизлечимым психозом, спасибо, Хейл. Он чувствует самый необъяснимый и до жути большой ураган эмоций внутри, ощущает коктейль из отчаяния и печали прямо на уголках собственных губ, всё это очень похоже на какую-то дешёвую драму, стиль которой схож с дешёвым виски или дорогой подделкой, с не самым хорошим концом. Любовь — чувство, не поддающееся однозначному определению. Есть любовь светлая, тёплая, нежная. Есть любовь, что подобна огню, — страстная, горячая, обжигающая. А бывает встречается любовь, которая уничтожает, разрушает — безответная, болезненная. Стайлз Стилински как никто другой знает, каково это — безответная любовь. Он о такой читал не только у своих любимых авторов-антиутопистов, но и выносит это на собственной шкуре. И потому, каждая выходка Дерека — словно очередной нож в четырехкамерное. Да оно буквально нашпиговано этими острыми лезвиями, будто иллюзионистом в цирке, у него щемит под лопатками как от электрофореза; Дерек какой-то нереальный, загадочный, будто бы выдуманный его больным мозгом. Стилински знает, каково это — смотреть на Дерека и знать, что не можешь к нему прикоснуться, потрогать на ощупь шелковую мягкость чёрных волос, вдохнуть всей полнотой легких запах его кожи. Он знает, каково это — мечтать о вкусе его губ, очерчивать их взглядом, пока он на тебя не смотрит, понимать, что они покрасневшие, воспаленные после поцелуев с Брэйден. Что ты чувствовал, когда видел их вместе, Стайлз? Тебе было больно? А над заполучением сердца Стилински Дереку даже стараться не нужно, Стайлз отдал его Хейлу еще в те самые секунды, как только встретился с его взглядом — двумя зелёными сферами. Давай, Стайлз, расскажи, каково это — безответно любить его, видеть его во снах, верить в то, что однажды и сам станешь для него чем-то большим. Расскажи, что ты думаешь о нем, о том, как не можешь уткнуться кончиком носа ему в ключицы, как не имеешь права целовать его — нежно и так невинно, что от выдержанной нежности вас двоих просто в пыль сотрет. Утрата Дерека, как повреждение органа, как потеря чувств; Стайлз совсем к такому не готов. Разрывает, дробит, царапает до хриплых полувздохов истощения. Ломота в висках и холодная кровь, стекающая по стенкам горла. Вырывающийся из груди хриплый кашель, вместе с остатками прожженной надежды. Стайлз будто варит яд из слёз и осколков своего сердца. Стилински думает, что он всегда будет влюблен в Дерека. Он на грани просить прощения за то, что не нашел лекарства. Дерек на вкус как воскресные лучи и сны, по которым Стайлз отчаянно скучает. Этот адреналин в закипающей темной крови, этот неродной город. Стилински продавливает педаль газа сильнее, салон характерно наполняется звуком грохочущего мотора, а песок от колёс просачивается в окна, от неожиданности прикусывает губу — и его губы уже в алой жидкости, а привкус металла на языке вызывает жжение в груди. Иногда надо отпускать то, что причиняет нам боль. Даже если мы вместе с этим теряем часть сердца. Стайлз осознавал, как на тысячу осколков разбивается сердце. Он чувствовал, как осколки начинают разлагаться внутри, оседая на прокуренных легких. Его больше ничего не держит. Стайлз живёт между строк романов о безумно счастливой любви с Дереком, но здесь и есть подвох — л ю б в и нет. А Стайлзу некуда бежать.