Выдох

Я проснулась на холодном полу, ощущая, как сильно ломит спину. Убрав с лица выбившиеся из хлипкой причёски пряди, я машинально посмотрела на время. Чуть больше трёх часов утра... Он ещё здесь. Не знаю, что это было, но прислушавшись к себе, я почувствовала только... отрешённость. Меня словно зомбировало. Я медленно поднялась, отмечая, насколько слабыми были ноги, и отправилась в душ. Я снова не чувствовала абсолютно ничего. И ничего не хотела. Из ванной я вышла нескоро, размеренно и очень чётко выполняя все действия. Неспешно одевшись в один из своих типичных костюмов и расчесав волосы, я начала выдвигать кухню. Меня не хватило на еду, но чашку кофе я всё же решила сделать. Я уже минут двадцать сидела на кровати с каким-то текстом и напитком, когда внезапно что-то внутри меня словно очнулось. И из самой глубины начало стремительно подниматься наверх, достигая шейных позвонков. Я резко дёрнулась, моментально выходя из состояния оцепенения и замирая с книгой в руках. «Господи, что же я делаю! Это всё не правильно! Так не должно быть!» Я подорвалась с места, подлетая к телефону. 4:23 -Чёрт! До аэропорта им ехать минут сорок, не больше. Как и мне. «Я обязана успеть!» Надевая первые попавшиеся кроссовки, я искала ключ. Они не могли забрать всё. Пропажа обнаружилась на дне моего ящика. «Всегда знала, что когда-нибудь он мне пригодится.» Я выбежала из комнаты, постоянно оглядываясь. Если меня заметят, это конец. За пару минут я достигла отсека, где хранились ключи. Благо, код я не так давно подсмотрела и сейчас с третьего раза всё же смогла ввести его по памяти. В этой маленькой комнате хранились ключи и документы на все машины, которыми владела база. Здесь было две камеры, и у меня оставалось секунд десять до того, как они меня заметят. Я подлетела к нужному стенду и, найдя слабо закреплённый ключ, вытащила его из связки. Снять его без специальной карты было невозможно, но они не успели заменить все кольца на сплошные. В момент, когда я покидала комнату, послышался вой сирены. Я рванула по коридору к лифтам. Теперь нужно бежать. Бежать так быстро, чтобы они не догнали. Сзади я заметила двух охранников, которые пробивались за мной сквозь толпу. Уже на финишной прямой я заметила, что лифты перекрыты. «Хорошо работают твари...» Решение пришло уже через секунду, и я резко вильнула вправо, по памяти прикасаясь пальцем к нужному квадратику. Об этой двери на лестницу знали человек двадцать от силы на всей базе. И я входила в их число. Перепрыгивая через ступеньку, я в считанные секунды преодолела несколько этажей, выбегая сразу на парковку. Это дало мне немного времени, и я оторвалась, слыша, как отдаляются их голоса. Не сбавляя скорости, я бросилась к нужному отсеку. Сзади уже слышался шум колёс, заставляя меня бежать ещё быстрее, хотя казалось, что на большее я просто не способна. Распахнуть дверь, быстро вставить ключи, завести и тронуться. Я резко выкрутила руль, успевая выехать за секунду до того, как мне перекрыли бы путь. Набирая скорость, я уносилась в направлении выезда. -Микки! - послышалось из встроенной в машину станции передач, - Это Стас. Остановись сейчас же! -И не подумаю, - бросила я, в очередной раз сворачивая. Рация не была настроена, и я слышала всё, что они говорили. Мне было известно, что дверь наружу не открывается автоматически. На это нужно разрешение и сигнал. Поэтому, вырулив на прямую, я пошла ва-банк, ускоряясь. -Микки, остановись! -Стас, она не сбавляет. Сейчас врежется. «Да, врежусь, дорогие мои. Даже не сомневайтесь!» -Станислав Степанович, какие дальнейшие действия? -Стас! -Открывай! Быстро! - послышался голос помощника, - Ну же! В последнюю секунду люк распахнулся, не давая мне впечатать нос машины в стальное покрытие. Могу поспорить, что на такой скорости мои шансы сводились к минимуму... Почти не тормозя даже на поворотах, я выехала на главную дорогу и, нарушая все возможные правила, понеслась в нужном направлении. Меня преследовали до сих пор, что было неудивительно. Но они не могли всей толпой нарушать закон. Один двинутый водитель — ещё куда ни шло, но четыре... Мы привлекли бы слишком много внимания. Все прекрасно это понимали, а я нагло пользовалась ситуацией. У меня было слишком мало времени. Я должна была успеть до того, как Пейтон начнёт проходить контроль. Внезапно мой телефон на соседнем сиденье зазвонил. «Стас... Ну да, конечно, возьму я.» -Микки! Немедленно подними чёртову трубку! - послышалось из рации, - Иначе потом я сделаю всё, чтобы тебе вылетело по самое не горюй! Едва не потеряв управление, я нажала на кнопку. -Что?! - раздражённо спросила я, - До сих пор думаешь, что скажешь мне сейчас что-то дофига правильное, и я остановлюсь?! -Не делай глупостей, прошу тебя! Я помочь хочу! Ты не изменишь ничего, даже если успеешь. Но если вас заметят вместе, твоей личности конец! Тебя раскроют, и тогда действительно всё! -Мне плевать. -Да что с тобой такое?! Микки, которую я знаю, никогда бы так не поступила! -Стас, не надо. Ты не сможешь изменить моё решение. Вспомни себя в девятнадцать. Разве ты не рискнул бы всем ради неё?! Да ты же вообще как никто другой должен меня понимать! Некоторое время он молчал. А потом сказал то, чего я действительно не ожидала. -С ним трое охранников. Держатся на расстоянии четырёх метров. У тебя будет десять секунд. И я ничего тебе не говорил. Он сбросил трубку, а я ощутила, как моя уверенность лишь возрастает. В 4:52 я въехала на территорию аэропорта. Времени было мало, но я надеялась, что из-за количества вещей они застряли где-нибудь на входе. Бросив машину, я со всех ног ринулась к зданию. Благо, у меня была вся информация о рейсе. Не ожидая подобных действий с моей стороны, дядя сам мне её предоставил. В ознакомительных целях. Наверняка он сейчас очень об этом жалеет... Меня и так преследовали шестеро человек, поэтому я без зазрения совести пронеслась сквозь арку металлоискателя, устремляясь внутрь аэропорта. Я сориентировалась не сразу, но достаточно быстро, чтобы меня не успели догнать. Мне было на руку ещё и то, что их то как раз задержали на входе. Из-за раннего времени людей было меньше, чем обычно, и спустя минуту бега я уже издалека заметила процессию. Трое охранников: спереди и по бокам. Сзади персонал везёт тележки с его вещами. Я услышала приближающиеся шаги сотрудников базы. За это время я выдохлась и, очевидно, теперь бежала с меньшей скоростью. -Пей! - на сколько хватило громкости, крикнула я, - Пейтон! Парень медленно обернулся, вынимая наушник, и замер. Я налетела на него с объятиями, ощущая, как сознание растекается лужицей, а по телу разливается приятное тепло. Толи от шока, толи осознанно он не прижимал меня в ответ. Но мне было уже плевать. -Я люблю тебя, - сдавленно, но достаточно громко прошептала я. В этот момент мой мир словно разлетелся на тысячи осколков и тут же, скручиваясь в причудливые вихри, начал собираться снова, выстраивая новую картину. Руки парня внезапно сомкнулись на моей спине. Секунду. Всего секунду я чувствовала, как сильно он сжимает мою одежду. А потом меня схватили за плечи и резко дёрнули, оттаскивая и тут же скручивая мне руки. Он уже рванулся, чтобы подойти, но его тоже остановили. -Они заставили меня вчера, Пей! - ловила я последние секунды для объяснений, - Это всё было ложью! -Микки... Чёрт, да отпусти же ты! - пытался вырваться парень, - Микки! -Это бесполезно, - из последних сил сопротивлялась я, - Я выберусь оттуда, обещаю! Только дождись меня! -Ещё одно слово с любой из сторон, и тебя вырубят, - послышался голос одного из скрутивших меня. Я сжала зубы, сдерживая слёзы. Уже на огромном расстоянии, под десятками любопытных взглядов, я различила движения его губ. И содержание этой фразы невозможно было не понять. Оказавшись а улице, я сделала новую попытку сбросить с себя из руки: -Да отпустите уже. Не сбегу я никуда. Уже подталкивая меня за спину в машину, Стас, склонившись надо мной, прошептал: -У тебя огромные проблемы. Я знала. И без него изначально знала это. Но даже не думала из-за этого останавливаться. А ещё мы оба знали, что я не пожалею.

***

На меня много орали. И в тот день, и в последующие... Но мне было уже всё равно. Телефон забрали, перекрывая последний доступ даже к фото Пейтона. И теперь я постоянно воскрешала его образ в голове... Хотя о парне и так напоминало абсолютно всё в этой грёбаной комнате! Этот стол, моя опустевшая на одного человека кровать, душ, кухонные полки... Порой я просыпалась ночью и искала рядом его, пытаясь ухватить руками пустоту. Я каждый день ощущала, как буквально умираю изнутри. И всякий раз, как я не обнаруживала его рядом, в груди что-то трескалось, грозясь когда-нибудь привести к огромному краху. Через пару недель, психанув, мой дядя снял с меня мой нынешний статус, отправляя на задания. Но первое же из них я с треском провалила, и если бы не Богдан, кто знает, как это могло закончиться... Всё, о чём я думала, — свобода. Такая далёкая, желанная и недостижимая. Я действительно не могла вырваться и каждый раз впадала в истерику, осознавая это снова и снова. Просевшие мешки под глазами, бледная кожа и пересохшие губы стали моими обычными спутниками уже через месяц. Мне было плевать на всё. Забрав его, они словно отняли у меня какую-то частичку, вселявшую в меня жизнь. Я не замечала этого, но почти все, с кем мне приходилось взаимодействовать, говорили, что я изменилась, и очень сильно. Я больше не реагировала на шутки Стаса ответными подколами, полностью игнорировала попытки парней развеселить меня и до странности чётко выполняла всю предложенную работу. Кроме выездов на задания. Я просто не могла нормально сосредоточиться. И лишь через месяц у меня это наконец получилось. Но это не отменяло моей частичной непригодности. Я и вправду стала другой. Абсолютно. И теперь мне было до боли тяжело выполнять те вещи, которые раньше казались обыденными. Закончилось всё тем, что спустя полтора месяца я провалилась в глубокую депрессию. Когда это состояние было подтверждено, меня перестали пускать на задания. Это запрещалось протоколом. Но так мне было ещё хуже... Всё это время я не разговаривала с Сашей. Он всё молчал и ждал чего-то. Я и сама не понимала, чего конкретно. Того, что я окончательно сломаюсь?.. Виновниками всего происходящего были мои проснувшиеся эмоции. Они не просто мешали. Делали меня бесполезной. И это было заметно настолько, что даже совет начал волноваться. В тот вечер, после очередного собрания, впервые за два месяца дядя пришёл ко мне: -Нам нужно поговорить, - захлопнул он дверь. -Говори, - отрешённо сказала я. -Что происходит, Микки? - посмотрел на меня мужчина, - Что с тобой такое? Тебя словно подменили после его отъезда. Я молчала, лишь подняв на него взгляд. -Посмотри, во что ты превратилась. Вся болезненная, худая... Ты же словно прямо сейчас рухнешь на пол, - не отводил он глаз. Я так и не отвечала, пялясь куда-то на его лакированные туфли. Он действительно в чём-то был прав. Когда-нибудь я вправду рухну и больше не встану... -Может, скажешь что-нибудь? -А что я должна тебе сказать? - вдруг пробило меня, - Что мне больно каждый день, потому что его нет рядом? Или, может, что в первый месяц я всерьёз думала о суициде? Что мне действительно плевать на всё, что здесь происходит, и единственное, чего я действительно хочу — выбраться из этого места? Это ты хотел от меня услышать? - в упор смотрела я на мужчину. -Да очнись же ты, Микки! - не сдержал эмоций дядя, вставая, - Этот парень не стоит вообще ничего! А ты зациклилась на нём, как малолетняя дура! Он и не вспомнит о тебе через полгода! А ты всё будешь сидеть и убиваться! -Пусть не вспомнит, - к его удивлению ответила я, - Ты знаешь, я даже буду действительно рада, если он найдёт кого-то и будет счастлив. Я признаю, что совершила ошибку, сделав его смыслом своей жизни. Потому что для всех вас ничего не стоит его отнять. -Тогда объясни мне наконец, какого дьявола ты не можешь прийти в себя и нормально работать?! - перешёл он на крик. -Тогда, семь лет назад. Ты помнишь, почему согласился взять меня? Во мне же не было никаких особых способностей или потенциала... А ты взял. Всё равно. Ты взял меня сюда из-за моей огромной, непроницаемой холодности! Я не умела любить, эмоции притуплены, да десятилетка ещё и как дура обожает это место, готовая ради него даже на безупречное послушание... Идеальный вариант. Стоило лишь немного поработать, - я сдержала подступающие слёзы, - Так вот, знаешь что?! Нет всего этого. Не осталось и следа! Нет больше этой грёбаной холодности, как ты её называешь! Всё это сдохло ещё полгода назад! А когда он уехал, я стала бесполезна! - уже орала я, - Бесполезна, слышишь?! От меня толку ноль! Пейтон был последним, что я действительно любила, и ради чего стоило бороться, выполняя твои чёртовы приказы снова и снова! - поняв, что он даже не пытается меня перебить, я не стала останавливаться, - И все вокруг постоянно твердили, что я особенная! Что живу по блатным правилам! - я уже начинала захлёбываться собственными слезами, - А на самом деле мне было в разы хуже, чем им! Все семь лет я была твоей личной девочкой на побегушках, с которой ты творил, что хотел, зная, что я не пойду против тебя! А когда я впервые поступила так, как посчитала правильным сама, ты отвернулся от меня. Это твоя грёбаная любовь?! И мне не было жаль, что я это сказала. Давно нужно было вылить всё прямо ему в лицо... Может, где-то я переборщила и была не права. Но он сам создал именно такой образ. -Очень тебе советую, - спустя минуту тишины снова заговорил Саша, - В следующий раз держать свои домыслы под контролем. Он встал, отходя к двери, пока я с трудом сдерживала всхлипы. Слёзы вообще стали моими чуть ли не ежедневными гостями в последние недели. -Но я тебя услышал, - вдруг без капли злости сказал он, выходя из комнаты. Я облокотилась о стол, пытаясь не начать новую истерику, и невольно начала думать над его последней фразой. Он не давал такие наводки просто так. И каждое его слово несло за собой немалый смысл. Но каким он был сейчас?..

***

-Ты уверен? - уточнил Стас, - Пути назад уже не будет. -А я как будто без тебя этого не знаю, - закатил глаза Саша, - Но теперь я точно могу сказать, что это клинический случай. У неё обострённое чувство преданности. Тут, наверное, всё даже хуже, чем у тебя. -Да понятно, что хуже, - усмехнулся помощник, - Тебе то не понять, ты у нас асексуален. Но это словно... жажда попробовать наркотик, - начал он описывать, откинувшись на стуле, - Ты хочешь, ждёшь... снова хочешь. Но если ты так и не получишь желаемого, со временем это чувство утихнет. А ей уже дали её дозу. В убойном количестве. И теперь она буквально умирает без неё... -Что-то тебя пробивает на сентиментализм, - раздражённо отвернулся начальник, - Тебе за тридцатку, а ведёшь как не взаимно влюблённый подросток. Может, тебе в писатели заделаться? -Тебе то хорошо, бесчувственный кусок камня. У тебя всё просто. Потому и рулишь сейчас... -Давай не станем переходить на личности и вернёмся к нашему вопросу, - посмотрел на него Саша. -Ладно-ладно. Как скажешь, - демонстративно поднял тот руки, - Так что я должен сделать сначала? - уточнил он. -В первую очередь свяжись с Джоан. Нужно понимать, что она думает об этом. И... -И в случае чего, «неназойливо убедить», - закончил за него Стас. -Именно... И хватит паясничать. Иначе я решу, что ты на радостях накатил, - зло посмотрел на него друг. -А кто сказал, что нет? - без зазрения совести откинулся на стуле помощник, расплываясь в довольной улыбочке. -Когда-нибудь я тебя уволю. -И не подумаешь, - быстро встал мужчина, направляясь к двери, - Я пойду пробивать номер. -Стас, я предупредил! -Да понял я, понял... - захлопнул он дверь. Саша медленно поднялся, отходя к транслирующей панели. Асексуальность... его ориентация. Он крайней не любил, когда поднимали эту тему. И если сейчас мужчина был почти на сто процентов уверен, что это действительно так, то когда-то всё было намного хуже, чем мог предположить его лучший друг.

Декабрь, 1997

Ему совсем недавно исполнилось 18. И ещё молодой Александр Кромов уже несколько лет служил на базе. Той самой, начальником которой он станет всего через одиннадцать лет. Вот только тогда он об этом даже не подозревал. У него была тонна других проблем. Все вокруг боролись со своими симпатиями, а были и те индивидуумы, что напротив им поддавались. Вот только он уже не чувствовал почти ничего. И это даже несколько пугало. Всё началось почти четыре года назад. Именно тогда он впервые чётко осознал, что ему нравится... его напарник. Саша долго боролся с этой истиной, отгоняя все мысли куда подальше. Но когда спустя два месяца эти чувства не прошли, парень уже не на шутку беспокоился. На протяжении всей жизни в те моменты, когда у него было время на отвлечённые мысли, он думал о том, что с ним что-то не так. Но эти симпатии к мужскому полу он скидывал на дружеские. Так долго, как только мог. Пока в один день всё не стало слишком очевидным. Но принятие того факта, что он был геем, ситуацию не спасало. Здесь действовали почти допотопные правила, презирающие любой физически контакт, хоть как-то выходящий за узкие рамки приличия. Только вот если он зажмёт в углу какую-нибудь симпатичную девушку, ему это рано или поздно простят. А если то же самое он провернёт с Никитой... Саша не знал. Не знал, что будет в этом случае. Это вообще была уникальная, можно даже сказать, единичная ситуация. И по какой-то причине жертвой этой самой ситуации стал именно он. Его все постоянно хвалили, осыпая разговорами о блестящем будущем. И у парня не было причин им не верить. Эти люди слов на ветер не бросали... Но свою ориентацию он всю жизнь считал дефектом, способным испортить ему существование. В шестнадцать он попробовал забить на это, позволяя себе влюбляться. Будь, что будет... Но всё изменил один случай. На очередном задании, завалившись ночью в номер отеля с осознанием того, что оба чудом остались живы, о и его напарник вдруг... поцеловались... Эту ситуацию они никогда не обсуждали и даже не заикались, по обоюдному согласию сделав вид, что ничего подобного не было. Но с тех пор в его голове что-то щёлкнуло, и он наконец осознал, к чему это может привести. Он сам до конца не понимал, чего боится. Но все вокруг твердили, что это ненормально... И поэтому парень начал бороться сам с собой, подавляя любые проявления эмоций. И начал он с Дианы — милой девушки, на полгода старше его, что не мешало ей по уши в него втрескаться. Он просто использовал её, сам себе пытаясь доказать, что получает удовольствие от секса с ней не из-за обычной физиологии, а потому что ему нравятся девушки. Всего через месяц Саша понял, что это не для него. И лучше вообще никак, чем такими методами... Прошло не меньше семи лет, прежде чем он действительно перестал что-либо чувствовать в этом смысле. Абсолютно ко всем, кто его окружал. Отцовская любовь, дружеская... но никак не между партнёрами. И это было ему очень на руку. До того момента, как он занял пост, и всё ещё ездил на задания, парень, пользуясь отсутствием эмоций и довольно слащавым профилем, подцеплял девушек в отелях или клубах. А со временем превратился в законченного холостяка... Вернувшись в реальность из своих воспоминаний, Саша отправился к чайнику. Он много раз обещал себе не думать об этом. И обычно у него даже получалось. Но сегодня он в очередной раз убедился в том, что у всех в этом месте есть своё тёмное прошлое и огромное количество незаживающих годами ран. Но одну из них он сейчас попытается вылечить...