***
Оливер: Он мне с самого начала показался странным, этот Ремингтон. Только я сделал непростительная ошибку - вместо того, чтобы разобраться в этом парне, я влюбился в эту его странность. Никогда себе этого простить не смогу... У нас с ним не было какой-то особой истории, как не было и какой-то определенной точки отсчёта. Поэтому, пожалуй, я посчитаю за эту гипотетическую точку день, когда ко мне подселился Ремингтон. Этакая кукла. Знаете, Энди тоже напоминал мне куклу в первые дни знакомства, хотя внешность у них с Лейтом абсолютно разная, кроме одинаковой худобы, разве что. Вы никогда не видели этого парня, так что могу даже описать его. Рем белобрысый, высокий, хорошо сложенный, но весь словно вырезан из камня - очень резкие черты лица, я бы даже сказал острые. И такая же фигура - я могу сравнить разве что с листом бумаги, о который нечаянно можно порезать палец и потом хохотать, что порезался обыкновенной бумажкой. Только мне почему-то сейчас не до смеха. Я тогда ещё не бросался на всех своих соседей, поэтому в сторону новенького сожителя поглядывал с интересом и потихоньку присматривался. Ремингтон просек это почти сразу и искусно взялся за дело соблазнения, да так что я - на тот момент человек уже поднатасканный во всем что касается флирта и искушений - купился и совершенно не понял, как так быстро оказался с ним в одной койке. Должен признать, поначалу, когда между нами был только секс, все было чудесно, даже чересчур. Но увы - я к той поре привык, что партнёры у меня лишь на одну ночь, и оказавшись в постели с Ремом в сотый раз наверное я ощутил себя крайне дерьмово. Это походило на... Не знаю на что, честно! Но в один момент меня переклинило, ведь я понял, что мы с Лейтом уже давно не просто любовники на одну ночь, а нечто... иное, скажем так. Опыта в отношениях у меня не было почти никакого на ту пору. Почти - потому что в четырнадцать у меня был парень, Остин. Но будучи максимально честным, хочу сказать, что никаких чувств я к нему не испытывал, кроме телесного влечения, поэтому особого опыта в том, как надо себя вести с человеком, которому не безразличен и в душевном плане, не набрался. С Ремом поэтому и получалось в начале как-то уж очень коряво. Это, знаете, уж простите за мой французкий, что трахать в жопу без смазки и растяжки - как в сухую землю. Я чувствовал себя не в своей катушке, мягко говоря. На мой вопрос, не могли бы мы встречаться - ага, я так и сказал, "Не могли бы мы с тобой встречаться?" - Ремингтон поржал, но все же согласился. Вот только с того момента, можно сказать, все и пошло по пизде. Снова извиняюсь за мой французкий. Уж простите, сегодня будет ещё много мата и непристойностей, уж такова моя история. Я оказался жутким собственником, чего сам от себя не ожидал. Мне было важно контролировать не только его окружение, его учебу, но и буквально каждый его шаг, почти каждый вздох. Согласен, что выглядело это почти как маньячество, да так оно и было наверное, потому что Лейту такой распорядок быстро наскучил и вначале он просто начал сбегать из-под моего надзора, а позже и изменять. Почему я прощал ему это все, даже когда он трахался на соседней кровати с очередной сучкой, пока я спал? Не знаю? Слишком сильно любил? Может быть... Я бы мог его выгнать уже тогда, но слишком... слишком боялся потерять. Он тогда был для меня всем - моими родителями, моим братом, моей любовью, моей опорой. Мы редко разговаривали по душам, ещё реже мы понимали друг друга и слышали, что хотел донести каждый из нас. Ремингтон хотел свободы. Хотя мне кажется, будь я абсолютно адекватным в плане контроля его действий, он все равно клонил бы в сторону свободных отношений и дополнительного траха на стороне. Нет, не шлюшка. Просто слишком вольная птица. Не моя, в общем. Хотя он преподал мне урок - я перестал жаждать контролировать, Энди может подтвердить, что я не сильно вмешиваюсь в его жизнь и не особо слежу за передвижениями. За исключением тех случаев, конечно, когда действительно есть угроза его жизни и я сильно волнуюсь. Но вернёмся к нашим баранам, то есть к Ремингтону, я хотел сказать. Мне все больше сносило крышу и держать себя в узде становилось все сложнее. Каждый раз, когда я видел Рема, в груди возникало странное и совершенно дикое желание - убить суку эдакую, расчленить его на мелкие кусочки и спрятать, чтобы принадлежал только мне и никому больше. Я подавлял сие желание, но с каждым разом делать это становилось все сложнее и сложнее. Контролировать эту беспричинную ярость, которая застилали глаза пеленой при одном только взгляде на парня, больше не представлялось возможным и однажды я просто не выдержал. Ничего особенного я тогда так и не сделал, всего лишь попытался его придушить, но меня отвезли внезапно появившиеся в коридорчике блока Моушнлессы - это наши соседи - и те самым, возможно, они спасли Лейту жизнь, так как свидетели за стенкой сильно поубавили мой пыл. Ремингтон не был дураком и свалил из комнаты при первой же возможности - буквально на следующий день. Тем самым избавив меня от убийства, а себя от возможной гибели, кто знает. Вот только злость моя на него никуда не ушла, а лишь копилась внутри. А тут ещё и новый сосед, появившийся из ниоткуда. Я сорвался, едва не выбросил парня из окна. Когда пришел в себя, его уже и след простыл вместе с чемоданами. Может, это и к лучшему. Но с тех пор у меня нашлась чудесная отдушина для своей агрессии - мои новые соседи. Почему никто из них не заявил в соответствующие органы, для меня самого загадка, но, думаю, все решало мое финансовое положение - как ни крути, с помощью денег папочки, я вышел бы победителем, так что жертвы предпочитали зализывать раны молча и не пикать лишний раз о том, что творилось в комнате великого и ужасного Оливера Сайкса. Нет, я не издевался над ними круглосуточно. Моя агрессия - как лавина - подпитывалась моими неудачами или раздражением и росла с каждым днём, пока не достигала финальной точки и не обрушивалась на ни в чем не повинных парней. Обычно, я не сильно сдерживался и одному даже, кажется, сломал нос. Впрочем, не уверен. Поэтому для меня удивительно, что уже третий месяц, который я живу рядом с Энди, я сдерживают, хотя никаких отдушин, чтобы выплеснуть накопившуюся агрессию, а заодно и энергию, у меня нет. Ощущение, что Бирсак действует на меня как громоотвод на молнию - превращает мою раздражительность в ничто, впрочем я и раздражаться по пустякам вне дома стал меньше, как я недавно заметил. Чего не могу сказать про дом - у нас не все так спокойно, как мне хотелось бы. Впрочем я думаю, что мы вместе с Энди расскажем вам это в следующий раз...***
После этого посещения психотерапевта Энди понимает, что подтолкнуть Оливера к решению, надо им встречаться или нет, будет довольно сложно, ведь ясно как божий день, что Сайкс не просто боится показывать свою любовь, но и опасается повторения сценария с Ремингтон, чего Бирсак твердо решает не допустить. Оливер, наблюдая, за задумчиво кутающимся в слишком тонкую для такой погоды кожанку и поджимающим руки к груди Энди, идущим впереди, качает головой, ведь ему в просторной парке в разы теплее, да и не понимает он ребячества младшего парня. - Иди сюда, - Сайкс буквально затаскивает упирающегося брюнета за локоть в ближайшую кофейню. Голубоглазый совершенно не понимает, зачем шатен это делает, но все же сдается и в конце покорно следует за старшим к свободному столику. - Кофе будешь? Если да, то какой? - спрашивает Оливер стягивая верхнюю одежду и бросая на стул. - Что? - растерянно спрашивает черноволосый. - Кофе? Не знаю. Я не брал с собой денег... - он и так уже весь в долгах - все же пришлось одолжить пару сотен у Эшли, дабы купить кудрявому желанный подарок. - Я заплачу, - обещает Сайкс. - Ты сможешь отдать, когда тебе будет удобно, не переживай. И чтобы твоя совесть была чиста. Так какой кофе? - Мне все равно. Возьми эспрессо или что-нибудь на свое усмотрение, - отзывается Энди. - Как скажешь, - Оливер исчезает из поля зрения на пару минут, за которые Энди успевает немного рассмотреть уголок кофейни, а затем появляется с двумя чашками ароматного капучино. - Решил тебя немного побаловать, - сообщает он, протягивая одну парню. Бирсак больше греет замерзшие ладони об чашку, чем пьет капучино, в то время как Сайкс не прекращает втыкать в телефон. Брюнету немного обиден такой игнор, но зато он может практически в одиночестве подумать, что же такое сделать, чтобы заставить Оливера реагировать на его существование в целом. Спрыгнуть с крыши? Страшно! Он не будет заниматься таким сумасбродством. Соблазнить Денни? А как потом смотреть в глаза ему и Оливеру, а как с ними потом жить? Нет, чепуха основательная! И тут черную головушку парня посещает шальная мысль. А что если последовать примеру Оливера, пуститься во все тяжкие? Заодно и попробовать с кем-то иным, не с Оли? А это идея! Ухмыляясь своим думам, брюнет разрабатывает план, который - он уже это решил - можно осуществить в ближайшую пятницу. - Ты все? - Сайкс отрывается от своего телефона и с подозрением косится на блаженно лыбящегося Бирсака. - Неужели кофе такой вкусный попался? У меня вот в чашке бурда какая-то оказалась... - Ага, - голубоглазый не сразу выныривает из своих мыслей, замечая нависнувшего над собой шатена. - Что? Кофе? Да нет, так себе. - Ладно, - пожимает плечами старший парень и протягивает другу свою курточку: - Одень, а то замёрзнешь! - Нет-нет! - пытается отморозиться младший, но второй парень все же пригвождает его к стулу тяжёлым взглядом и забирает его кожанку, накидывая на свои плечи. - Но она же тебе безбожно мала, - пытается отстоять он право одеть свою шмотку, которая уже сжимает талию и руки шатена. - Зато тебе в моей будет как раз, - говорит Оливер и направляется на выход, пока Энди семенит за ним, на ходу надевая теплую одежду.***
- Давно мы так с тобой не гуляли, - Энди прячет нос за воротником Оливеровой куртки и засовывает руки поглубже в карманы. - Тем более под снегопадом. - С каких это пор ты со мной разговариваешь, мистер Принцесса? - идущий впереди в Эндиной куртке нараспашку Оливер разворачивается и теперь шагает спиной вперёд. - Ничего я не разговариваю, - дуется Энди, прячась глубже в его куртку. - Просто... - Просто романтика, да? - спрашивает Сайкс и взглядом указывает на снежную красоту вокруг. - Да уж, - соглашается Бирсак, отмечая что даже сейчас Оли смотрится чертовски прекрасно...