***
Мысли о том, что у меня будет ребенок, вернули меня к размышлению, что же я творил и как позволил себе так по-идиотски облажаться. Это, конечно, только секс и Лиз — теперь я снова стал очень на это надеяться — никогда не узнает об этом, вот только что мне делать с Тимом? Семья или сложные отношения с коллегой — выбор очевиден, но все же мне совершенно не хотелось быть тем, кто станет причиной этих сложных отношений. С другой стороны, мы оба понимали, что это ни к чему не приведет, что это были просто глупые шалости, пусть и доводящие до умопомрачительного оргазма. Я должен был все прекратить. В идеале — еще в тот день, когда я подрочил ему. А лучше — еще раньше, до того, как это случилось. И по возвращении в Крему я был твердо настроен все прекратить, я продумал речь до пауз и интонаций, я решил, что буду держать дистанцию и не позволю ему одурманить меня снова. Я был готов, вооружен, а моя речь была похожа на манифест, но мне было плевать. Я собирался все прекратить. Я написал ему, чтобы он ждал меня у себя вечером, я предупредил Лиз, что на ужин к Луке нам придется идти порознь, потому что я хотел «поговорить с Тими о сценарии». Она, судя по ее виду, ничего не заподозрила, Тими, судя по его ответу, ничего не понял. Я идеально разыгрывал свою партию, все должно было сложиться, как по учебнику. И все действительно сложилось. Едва я вошел к Тими в квартирку, как он стал ласкаться, точно загулявшая кошка, и не успел я опомниться, как он уже стоял на коленях, стягивая с меня шорты. Я все пытался вспомнить первое слово собственной придуманной речи, но его настойчивость стерла абсолютно все мысли. Его не совсем удачные попытки взять на всю длину, еще больше усложняли мыслительный процесс, и в момент, когда он повел меня в спальню, взяв за руку, я уже даже не мог вспомнить, зачем еще мог прийти к нему, если не ради секса. Я был уверен, что пришел именно для этого. Я ведь тоже соскучился — мне не хватало его стонов, его объятий, его поцелуев. Даже его запаха. Он заставил меня лечь на спину в кровати, сам забравшись поверх, и тут же, без предупреждений, без смазки — хотя после его попыток взять член на всю длину, вязкой слюны было более чем достаточно — принял в себя мой член, и здесь проблем с тем, чтобы он проник до самого основания, совершенно не возникло. И все происходящее было так естественно, что у меня даже мысли не возникло, что что-то не так, и только после наших оргазмов я вспомнил, что вообще забыл в его квартире. – Как-то это было неожиданно. – Разве? – улыбнулся Тими и пододвинулся ближе, уже привычно принявшись перебирать волоски на моей груди. – Ну, пришел я не совсем за этим. Тими пару мгновений разглядывал меня, пока я пытался собраться с мыслями и силами для того, чтобы сообщить ему последние новости, и вдруг выдал: – Я думал, что ты не особо рвешься поменяться ролями. – О боже, нет, ты неверно понял, – рассмеялся я и сел, опираясь спиной о спинку кровати. – Я не это имел в виду. – Что тогда? – он выглядел слегка растерянным, и я вновь почувствовал нежелание признаваться, и не только из-за его щенячьего взгляда, но и потому, что я даже не хотел рассматривать возможность, что видел его таким — растрепанным, усталым и удовлетворенным — в последний раз. – Лиз беременна. – О... – Да. – Но вы, вроде, хотели еще одного ребенка, разве нет? – чуть нахмурился он и тоже сел, сложив ноги по-турецки и прикрывшись простыней. – Да, просто... – я вздохнул и провел ладонями по волосам, разглядывая обнаженную грудь Тими, от которой мне совершенно не хотелось отказываться. – Если ты скажешь, что нам пора остановиться... – Нет!.. Да. В смысле... Не знаю. Я запутался. Я, блядь, запутался! – развел руками я. Тим поджал губы и отвел взгляд. – Если скажешь, чтобы я не лез к тебе, пока ты решаешь... – Здравый смысл подсказывает мне, что речь о выборе вообще не идет. Тим вновь посмотрел на меня и медленно кивнул. – Логично. – Он пододвинулся к краю кровати и протянул мою рубашку. – Тим, ты ведь не думал, что я брошу семью ради?.. – Я не закончил, и он встретил мой взгляд, приподняв бровь. Он смотрел с таким презрением, что мне стало тошно от самого себя. – Я имею в виду... – Я понял, что ты имел в виду, – он бросил рубашку в мою сторону и потянулся к своим вещам. – Нет, не понял. Тим... – Слушай, серьезно, не надо этого всего. Мы просто трахались, так? Поеблись и разошлись, все нормально. Я, может, и сопляк, но наслышан о том, что Голливуд — это одна большая порно-тусовка. Все трахаются друг с другом ради ролей, «Оскаров» и пополнения в коллекции ЗППП. И все свободны, как дети цветов. – Я не совсем свободен, – заметил я. – Твое право, – пожал плечами Тими. – Но ебаться с коллегами это тебе не мешает, – он махнул рукой в мою сторону. – Чтобы ты знал, я впервые изменил жене. Тими остановился и уставился на меня: – Даже не знаю, должен ли воспринять это как комплимент, или же ты хочешь меня обвинить в том, что случилось. Последнее было бы идеальным вариантом, но я не настолько мудак. Правда, возможность свалить все произошедшее на Тими и его поведение мной рассматривалась — она освобождала меня от любых последствий и угрызений совести. – Комплимент. Мне все-таки не пятнадцать лет, и я умею отвечать за свои поступки. – Правда? – улыбнулся Тими, и я так и не понял, относился ли его вопрос к первому моему предложению или ко второму. Тим не пояснил — вышел из комнаты, без дальнейших слов, оставив меня наедине с собой и совестью. – Ну а ты сам? – я поднялся с кровати и, накинув рубашку, последовал за Тими. – Ты говорил, что не гей и не би, – напомнил я, отыскав его в ванной — он вытирался полотенцем. – Выходит, все же би — иной причины, почему у меня встает на тебя и гейское порно, я не вижу. И почему хочу почувствовать твой член у себя во рту, тоже не нахожу. Можешь начинать сходить с ума из-за того, что подстилка под тобой оказалась бисексуальной. – Что за мерзкое слово? – А ты не это хотел сказать в спальне? – Тим, твою мать! – я преградил ему путь, когда он попытался снова сбежать от меня, и Тим остановился, глядя поверх моего плеча. – Ты хочешь услышать какое-то признание? – Пошел ты на хуй, Арми, – он все же встретил мой взгляд. – Вместе со своими признаниями. Что это за новое веяние моды — посылать меня на хуй? Лиз, Тими — что за хрень?! – Мне классно с тобой... – Ой, блядь, – Тими закатил глаза и поднырнул под мою руку, проскользнув в коридор. – Я серьезно! – Еще бы ты не был серьезен! Поебаться и свалить, чтобы продолжить изображать из себя святого отца счастливого семейства — ну еще бы тебе это не нравилось! – Я думал, мы просто развлекаемся? Разве не это ты говорил в спальне буквально секунду назад? Тим остановился и вздохнул, медленно развернувшись и посмотрев на меня. – Да, именно это я и говорил. Мы охуенно развлеклись. Пора и честь знать. Твоя жена тебя наверняка уже потеряла — ты знаешь, где выход, – он чеканным шагом прошел в спальню и швырнул мои вещи в коридор, следом хлопнув дверью. Ну охуеть, блядь.***
Ужин у Луки проходил так себе. То есть, все было, как обычно: шумные разговоры, море вина и ломящийся стол от еды, но все же. Так себе. Тими с таким рвением уделял внимание Эстер и Вик, что мне совершенно не нужно было чужое мнение, чтобы понять — он пытался произвести впечатление. Вот только не они на самом деле были его целью, а я. И, к моему искреннему удивлению, это работало. Меня бесило, что он ухаживал и флиртовал с ними, а не вешался на меня, как это обычно бывало. Меня бесило, что он игнорировал меня, и это после того, как он отсосал мне, едва я появился на пороге! Мелкий заносчивый пиздюк, не понравился ему мой выбор слов! А на что он рассчитывал?! Чего ожидал?! Что я сегодня же соберу свои вещи и переберусь в его квартирку, и мы будем жить долго и счастливо, до самой пидорской смерти? Пока простатит не разлучит нас? Да что он знает о совместной жизни? Что знает о семье и десятилетней истории пары? Неужели он думает, что кто-то вот так возьмет и просто бросит прошлое ради... ради чего? Потрахушек и неумелого горлового минета? Ему придется еще долго сосать, прежде чем он поймет, что такое длительные отношения! – Все нормально? – Потрясающе, – улыбнулся я Лиз. – Хочешь потанцевать? – Не откажусь, – ответила на улыбку она. Я тоже умею демонстративно игнорировать. И я, между прочим, умею делать это профессионально, тем более, когда речь о том, чтобы игнорировать в обществе жены, которую я люблю, которой дорожу. И да, которая умеет делать горловой минет. Чтоб ему хер поперек горла встал! Он совершенно не обращал на нас внимания, занятый двумя девчонками, которых он понимал через слово, но делал вид, что до последнего волоска на голове заинтересован их болтовней. Как же наигранно это выглядело. Неужели они этого не замечали? Или им просто было плевать и важней было затащить его в постель? Намекнуть им, что ли, что невероятного оргазма с ним ожидать не стоило? И что вообще лучше уединиться друг с другом и каким-нибудь дилдо со смазкой, а не с Тими, который, по его же словам, кончал, едва сунув член? – Точно все нормально? – переспросила Лиз, посмотрев в мои глаза, и я вновь улыбнулся. – Пойдем домой? Одна только мысль о твоей беременности заводит меня, – насколько вышло соблазнительным тоном пробормотал я ей на ухо, но Лиз нахмурилась: – Пойти домой мы можем, но только без продолжения — меня сегодня весь день тошнит, я хочу просто поспать. – Ладно, тогда я передерну, глядя, как ты спишь. – Пошляк, – усмехнулась она, но согласилась уйти пораньше, и мы быстро ретировались из дома Луки, попрощавшись с ним. К Тими я не стал подходить принципиально.***
Конечно же, вся эта ситуация не могла не сказаться на нашей игре уже следующим утром. Я вел себя максимально профессионально: старательно обходил все углы, избегал разговоров тет-а-тет и вообще всегда удостоверялся, чтобы рядом с нами оставался хоть кто-то, но Тим вел себя, как недотраханная сучка, и психовал по любому поводу, даже, когда повода, как такового, не было. И как бы я ни старался урезонить себя мыслями, что это было неизбежно, что он, как он и сказал, сопляк, который не в состоянии разделить профессиональное и личное, меня это все больше бесило. И все стало еще хуже, когда это заметил Лука. – Что с вами происходит? Он отвел меня и Тими в сторону, подальше от посторонних ушей, и мы с Тими впервые переглянулись вне объектива камеры. – Ничего, – одновременно ответили мы и вновь посмотрели на Луку. – Что-то не похоже. Найдите уже себе комнату, выясните отношения и возвращайтесь на площадку. У вас есть полчаса. – Судя по его взгляду и тону, он совершенно не шутил, и это пугало даже больше возможности остаться с Тими наедине. – Вперед! Весь второй этаж в вашем распоряжении. Очистить второй этаж на полчаса! Никто не поднимается, не спускается — получасовое окно! – крикнул он, глядя в пролет, и снова посмотрел на нас с Тими. – Полчаса. И возвращайтесь без вот этого дерьма на ваших лицах! – он взмахнул руками перед нами и ушел. – Целый этаж для нас двоих — найдем, как избежать встречи, – проворчал Тими и взлетел вверх по лестнице, уворачиваясь от спешащей вниз съемочной группы. Я вздохнул и поплелся за ним, намереваясь полчаса провести в одиночестве и размышлениях, насколько глупо вот так тратить рабочее время, когда мы вполне себе могли бы и продолжить. Нет, мне плевать, сколько времени потратить — каждая минута будет оплачена, но все же меня не радовала необходимость лишнее время находиться где-то поблизости с мелким пиздюком. Мы оказались в соседних комнатах — как два идиота выбрали именно те комнаты, которые использовались, как площадки для съемок, только он выбрал ту, что была отведена Оливеру, а я — ту, что была отведена Элио. Дверь между комнатами не была закрыта, и я услышал его, едва войдя внутрь, но уходить и искать себе другое прибежище не собирался — гордость не позволяла сбежать: он ведь наверняка слышал мои шаги. Я с шумом завалился на доисторическую скрипящую кровать, чтобы не только обозначить, что я не сбежал, но и нарочно нарушить тишину и вторгнуться в его пространство. – Можно потише? Я хочу вздремнуть, – раздраженно произнес он, и я фыркнул, но ничего не ответил. Он тоже ничего больше не сказал, и следующие минут десять мы играли в молчанку и проверяли друг друга — кто же выдержит дольше, кто сдастся первым и начнет просить у второго прощения. На удивление, Тими не торопился сдаваться. А я лежал на спине, закинув руки за голову, и вспоминал вчерашний секс. И он, в отличие от всего того, что позже наговорил Тими, был неподдельно искренним, и чувствовал Тими в тот момент то же, что и я: он соскучился, он откровенно желал сделать мне приятно, он хотел, чтобы для нас обоих этот раз был памятным, чтобы возвращаться к нему мысленно раз за разом, прежде чем мы снова сможем уединиться. По крайней мере, я так расшифровал его поведение и взгляды, и сейчас мне безумно хотелось оказаться на кровати рядом с ним, чтобы, вместо того, чтобы злиться друг на друга, заняться чем-то приятным. Но я не был уверен, что он так просто простит меня за все то, что я ему наговорил. Я бы себя не простил. Но, что еще хуже, я не мог найти в себе силы вслух признаться, что повел я себя, как последний мудак вчера. Да и вообще, наверное, все это время вел себя, как мудак, который только и делал, что пользовался возможностью. Наверное, пора начинать вести себя, как ответственный взрослый. Я поднялся с кровати и остановился в проеме между комнат. Тими лежал спиной к окну и притворялся, что спит. Вряд ли он мог уснуть, учитывая его взвинченное состояние. Он не пошевелился, даже когда я сел рядом на кровать, не запротестовал, когда я лег позади и обнял его, но я почувствовал, как он напрягся. – Поговорим? – По-моему, мы все выяснили вчера. Мне все предельно ясно, – ощетинился он и даже отстранил руку, когда я попытался переплести наши пальцы. – Я мудак. – Не новость, – невесело усмехнулся он. – И вел себя, как последний мудак все это время. – И это я заметил. – Тим, – я приподнялся на локте и посмотрел на его лицо, но он игнорировал мой взгляд, уставившись перед собой. – Мне правда очень жаль. Это все моя вина, я все это начал, я не закончил, когда должен был, так что у тебя есть все права ненавидеть меня. Правда, это ничего не изменит, но я пойму. И если не простишь меня, тоже пойму. Я — кретин, и все испортил. Лучше бы мы и дальше объедались пастой и джелато и смеялись над экспрессивностью итальянцев. Без всех этих сложностей. – Не лучше, – нахмурился он и, наконец, посмотрел на меня. – Не лучше. – Это бы облегчило совместную работу. – Но отняло бы уйму приятных воспоминаний. Ох уж эти его глаза с поволокой... Им просто невозможно было сопротивляться, и в это мгновение я понял, что неважно, как бы начались наши отношения: за счет нездорового интереса или мы бы просто напились у меня или у него — они бы в любом случае начались. Однажды я бы просто не устоял перед этим взглядом. Как не устоял и в этот раз. Тими без промедлений ответил на поцелуй, и я не заметил, как он перевернулся на спину, а я оказался над ним. Я не был фанатом примирительного секса, по крайней мере, никогда не понимал парочки, которые занимались сексом только после ссоры, будто только такой накал в отношениях давал толчок к страсти. Но я много раз замечал, что в такие моменты становлюсь менее эгоистичным в постели, и удовольствие партнера для меня становилось на первое место. А в случае с Тими я и в самом деле был виноват, и мне хотелось, чтобы он забыл нашу ссору и понял, как сильно я сожалел. До того, как я прочитал сценарий, я никогда не задумывался, каково это — сделать минет, и даже после нашего секса с Тими я не особо зацикливался на этой мысли, и потому мои действия основывались исключительно на собственном опыте в роли принимающего. Но и это Тими оценил, даже учитывая, что я не стал и пытаться взять на всю длину, обходясь скромным вылизыванием ствола и посасыванием головки. Странные ощущения, но терпимые. Хотя позволять ему кончать себе в рот я не собирался. Я, конечно, хотел сделать ему приятно, но не смог бы перебороть отвращение. Зато у Тими не возникло никаких проблем с тем, чтобы поцеловать меня, заставив отвлечься от занятия. Удивительная широта взглядов. Вернуться к минету после он не позволил, принявшись раздевать меня с безумным огоньком в глазах. – Давай. Я хочу здесь, – зашептал он, – где у них случится первый раз и где мы будем снимать. Такой риск был откровенно глупым, и то, что Лука велел очистить второй этаж для нас на полчаса, совсем не подстраховывало нас — нас банально могли бы услышать за счет эха, разносившегося по всему второму этажу и явно долетавшего до лестницы, но мысль о том, что нас поймают, застукают, разоблачат, вновь овладела мной и только добавляла пикантности к происходящему. Кровать скрипела под нами, я закрывал Тими рот, когда с его губ стали срываться стоны, я старался двигаться не на всю длину, чтобы звуки от нашего секса не разлетались по всему второму этажу, но мне стало так плевать на все, когда я почувствовал приближение оргазма, что понял это, уже лежа в объятиях Тими. Нам нужно было поторапливаться, нужно было привести себя в порядок, но было так лень шевелиться. Я, кажется, наконец-то понял, почему посреди дня здесь были закрыты все магазины и музеи: в такую жару после еды, как и после секса, совершенно не хотелось двигаться. – Мы сильно шумели? Я безразлично пожал плечом. – Не удивлюсь, если нас встретят аплодисментами внизу, – хмыкнул я и хотел ввернуть шутку о том, что Лиз будет хлопать громче всех, но решил не упоминать ее, чтобы не портить момент. – Надо идти, – вместо этого произнес я, но даже не пошевелился. Тими кивнул, но на этом тоже все закончилось. – Ты даже не подумал о том, что нужно вынуть, да? – с улыбкой в голосе спросил он и приподнялся на локте, посмотрев в мои глаза. – Не уверен, что вообще о чем-то думал в этот момент. Тими рассмеялся и сел, дотягиваясь до своих шортов. – Анальные пробки в таких случаях помогают? – Понятия не имею, но тебе определенно стоит попробовать. – Одна только мысль, что в нем будет анальная пробка во время съемок, заводила меня. Тими с игривой улыбкой посмотрел на меня и продолжил одеваться. – Может, еще какую-нибудь с вибрацией предложишь и с дистанционным управлением? – Мы же хотим избежать пятен на твоей одежде, а не добавить к ним еще и пятна от твоей спермы? – удивился я и пересилил свое нежелание шевелиться, поднявшись с кровати и уходя в ванную. Может, я и не брезговал анальным сексом без презерватива, но и не пренебрегал золотым правилом помочиться после и помыть член. Тими принес мою одежду и молча наблюдал за мной, привалившись плечом к косяку двери, пока я одевался. Он преградил мне путь, едва я попытался пройти мимо, и я посмотрел в его глаза, в очередной раз поддаваясь взгляду томящейся девственницы. Поцелуй вышел нежным, без страстного подтекста, будто мы и не трахались минуту назад, он был почти невинным, и значить он мог только одно: конфликт исчерпан. И я увидел подтверждение этому в глазах Тими после поцелуя. – Идем, пока нас не стали искать, – улыбнулся он и тут же направился в коридор, а я последовал за ним. Как-то хреново мы прояснили ситуацию, что теперь будет и что делать дальше. С другой стороны, того льда и раздражения не будет точно — Лука будет доволен.