Сила в Пути

Господин Оруэлл вошел в зал бодрым и уверенным шагом, постукивая тростью. Желто-зеленый костюм на нем отличался от того, что Бен видел до этого, был строже и официальнее. Двое мужчин в униформе проводили его до порога, убедились, что тот в безопасности, и закрыли дверь. Оруэлл остановился возле шеренги своих подопечных и очень внимательно начал разглядывать каждого, периодически постукивая тростью. Никто не проявил возмущения или растерянности, словно это было обычным явлением. Когда очередь дошла до него, мужчина прищурился, лишь мельком оглядев его всего, уставившись на лицо. Бен старался смотреть немного в сторону, чтобы не пересекаться взглядом. Чтобы не попасть на провокацию. Ему нужно учиться сдерживать себя, хотя бы потому, что он уже не владеет Силой, способной уберечь от шальной пули или скрытого удара в спину. И потому, что теперь он не видит настоящие мотивы и чувства других. — На меня посмотри. Голос Оруэлла звучал мягко, но строго. Это был не совсем приказ, как показалось Бену. Это звучало не совсем как приказ. Но он ведь не мог НЕ подчиниться? Это была проверка? Ловушка? К чему эти сложности? Бен заставил себя подчиниться и посмотреть в прищуренные глаза. Желательно так, чтобы не выдать лишнего. Оруэлл смотрел на него довольно долго. Такая открытая конфронтация напрягала, он отвык смотреть людям в глаза таким образом, это действие казалось ему слишком… Значимым? Только при встрече с Рей он не испытывал дискомфорта, глядя долго и пристально в её карие глаза, полные уверенности и решимости. Более того, ему это даже нравилось. Настолько, что хотелось ещё. Оруэлл, наконец, перестал его пытать и едва заметно усмехнулся. В дальнем конце зала открылась дверь, ведущая в комнаты с коллекциями, и появилась Химеаансиа в синем платье и белом жилете, как раз под цвет синей кожи и белых пятен. Глубокий вырез подчеркивал ее большую грудь, а широкий пояс талию, из-за чего и без того немаленькие бедра казались шире. Этого эффекта, она, видимо, и добивалась, потому как Оруэлл при её виде засиял. Бен редко встречался с ней, потому как она была либо среди коллекций, либо в хозяйском крыле, куда ему доступа не было. — Вильгельм, рада тебя видеть, — издалека поприветствовала она хозяина особняка, выдыхая маленькое облачко дыма и чуть опуская руку с мундштуком. Ее глубокий тянущийся голос звучал на удивление чётко в таком большом помещении. — У меня для тебя хорошие новости. Ты будешь очень рад их узнать. — О, моя дорогая Ансиа, — заулыбался толстячок, забыв про своих подчиненных и направившись к торгутке. — Я уже жажду их узнать. Мистер Блэк, идемте со мной, остальные за работу, — распорядившись, он быстрым шагом подошел к явно соблазнительной по его стандартам женщине и одарил её руку поцелуем. Бен внимательно смотрел на них и подумал, что Рей такое приветствие наверняка бы понравилось. Было в нем что-то… Приятное? По виду Химеаансиа он бы сказал так. Она выглядела как королева с ее полуулыбкой и чуть приподнятыми бровями. Интересно, Рей отреагировала бы так же? Надо будет попробовать. Когда дверь за Оруэллом закрылась, все разошлись по своим делам, и он в том числе. Нога беспокоила все меньше, он уже почти не пользовался помощью стены, расхаживая по особняку и ища что-нибудь, похожее на лазейку, попутно запоминая, что где находится. Тогда же и узнал, что внутри здания чипы просто больно бьют, если случайно зайти в недоступную зону, и перестают, когда возвращаешься обратно. Но не парализуют. Время шло, а шанс вырваться даже не маячил. Это потихоньку начинало беспокоить его, он не хотел прожить здесь несколько месяцев, а уж тем более год. Первое время Оруэлла видно не было, и Бен решил поинтересоваться у Милли, кто он. Его звали Вильгельм Оруэлл, крупный производитель кафа, его плантации трудно разглядеть через окна, ибо они довольно далеко от особняка, и они достаточно обширны, что делало его достаточно влиятельным. Оруэлл построил даже завод, но пока он не слишком велик и объемы уже готового к употреблению зернового кафа скромны по сравнению с другими. И да, на плантации достаточно много рабов, хотя на заводе он предпочитает использовать легальный труд, так что ему еще повезло, что его не взяли для грубой работы в поле, почти каждодневной, учитывая климат планеты. — Какой планеты? — поинтересовался Бен. Раньше ему было все равно, откуда сбегать, но чем дольше он тут находился, тем больше понимал, что лучше продумать все до мелочей. Поздно надеяться на удачу. — Гарки, вроде бы. Я не помню, тебе лучше спросить у Санни, он точно знает. Из особняка это не заметно, но климат здесь очень жаркий и довольно влажный. Каф зреет здесь дважды в год, так что дважды в год абсолютно все на полях примерно месяц работают в адских условиях, чтобы успеть всё собрать. А потом очистить, высушить и упаковать. Больше ничего интересного Милли не сказала, кроме того, что это аграрная планета и городов здесь как таковых нет, только частные территории навроде той, на которой они находятся. Узнавать точное название планеты он пошел уже после ужина. Санним подтвердил, что это планета Гарки. Даже сказал сектор, по которому Бен понял, что они во Внешнем Кольце, в весьма удобном месте для полулегального производства. Недалеко до крупных точек сбыта и не на виду у органов контроля. Вильгельм Оруэлл неплохо устроился. Впервые домовладелец появился возле Крэоры и Таи на кухне, где одна действительно готовила, а вот вторая… Резала капусту каким-то варварским способом и очень злилась. Бен, зашедший туда за посудой (дежурил сегодня он), замер, глядя, как она пытается шинковать тоненькими полосками с целого кочана. Несколько секунд он думал, стоил ли вмешиваться, учитывая присутствие Крэоры и Оруэлла, сидящего на стуле и просто смотрящего на все, что обе девушки делают, и все же решил спросить, нужна ли Тае помощь. Она не отказалась, и ему пришлось показывать, как резать ножом обыкновенную капусту. Замечание Крэоры насчет качества шинковки он проигнорировал. Следующие несколько раз Оруэлл обнаруживался в разных местах, неизменно сидящим на стуле и просто смотрящим на всех. Трость, с которой он не расставался, покоилась либо на коленях, либо была зажата между ног. — Беня, он куколд, прикинь, — сказала Тая, застав его едва успевшим выйти из душа. Все бы ничего, но выйти он успел вовсе не из одноименной комнаты. Бен вздрогнул, пойманный врасплох, и шикнул на неё, возмутившись: — Это самое лучшее время, что бы это сказать? Как ты вообще сюда вошла? — Дверь была открыта. — Нет, она не была открыта, — уверенно возразил Бен. Он точно помнил, что поворачивал защёлку. Хорошо хоть полотенце успел накинуть. И как он не услышал и не увидел её? Как? — Ну, значит, открылась, — она почесала затылок, строя скромные глазки. — И давно она открылась? — Минут пять назад… По невинно смеющемуся лицу Таи он понял, что она издевается над ним. И почувствовал, как задергался глаз. — Побрейся, — прошептала взломщица, проведя рукой по лицу. Бену стоило больших усилий не сорваться, потому что она это повторяла не в первый раз. — Как ты вообще узнала, что я здесь? — его голос был громким, близким к крику. — А ты прятался? Бен едва не сказал «да», но остановился, задумавшись, стоит ли. Он стал избегать её потому, что его достала эта мерзкая девчонка со своим ежедневным ритуалом. Она вообще любила повторяться, как он заметил. И не замечать его попыток скрыться. Всегда выскакивала неожиданно из-за двери или спины. Чем раздражала еще больше. — Не умеешь ты прятаться, Беня, совсем не умеешь, — вздохнула она, махнув рукой. — Ну так ты знал, что пухляш наш куколд? — Нет, — огрызнулся он, отвернувшись. — Не ну ты прикинь, он приходит, что бы просто посмотреть, как мы что-то делаем, и когда я подошла ему и спросила, чего ему надобно, так он сказал, чтобы мы вели себя естественно и делали вид, что его нет. — Это слово значит вовсе не это, — сдерживая гнев, процедил он. — Откуда ты знаешь? Ты у нас и слова плохого ни разу не сказал, нежный ты фиалк. И вообще, мы живем в прогрессивном мире, так что можно всё, и вообще, вдруг он на нас дрочит ночами? — Сгинь! — замахнулся он, очень стараясь не кинуться озверевшей бестией. Тая вприпрыжку подбежала к двери и остановилась, очень вовремя запихнув обратно высунувшуюся голову Фэй, решившей поинтересоваться, почему такой шум. — Ты еще не готова такое увидеть. А ты побрейся, — отсалютовала воровка пальцем в его сторону и быстро закрыла за собой дверь. Бен смог выдохнуть и уложить выгнувшуюся дыбом агрессию. Еще чуть-чуть, и он бы точно сорвался. Он не понимал, почему так легко доводил себя до крайности. Откуда в нем так легко поднималась ярость, давая добро на уничтожение цели. И держаться было очень, очень непросто. Особенно с такими раздражителями, как Тая. Бриться он не стал из принципа. Он был хорош в любом виде и он это знал. Следующим утром он пришел на кухню, собираясь как всегда помогать Милли. Она оказалась внимательной и заметила, что он прихорошился. Или ей сказала Тая. Точнее, ей точно сказала Тая, потому что следующее, что она сказала, было: — И все-таки она тебе не идет. Старит больно, а ведь ты еще такой молодой! Годы успеют взять своё. — Меньше поводов слушать Таю, — огрызнулся он, не готовый к такой атаке на него со стороны Милли. — Ох, я её скоро буду гонять ковшом, вчера вообще мне заявила, что ты её морально убил и ей нужно срочно восстановиться моими галетками. В 9 вечера! Чертовка ненасытная! Хоть бы врала правдоподобнее! Милли покраснела от возмущения, а Бен не знал, как ему отреагировать на эту информацию. Врала она или нет? Что сказала про него Тая? И причем тут его борода и усы? Зашел Санним поинтересоваться, что сегодня на завтрак. Милли прогнала его взашей, обозвав ненасытным червикулом. Бен не знал, кто это, но прозвучало обидно. Почти сразу примчалась Тая, и по ее невероятно расстроенному лицу и диаметрально противоположно сияющему Санниму он понял, что что-то случилось. — Я же говорил! Говори-ил, — злорадствовал он, тыкая Таю. — Как ты мог, Беня! — страдала та в свою очередь. — Что опять случилось? — строго спросила Милли. — Мы поспорили, побреется он или нет, и он не побрился, как я и говорил! — А вы поспорили, когда я сделаю что-нибудь очень нехорошее кое с кем? — гробовым голосом поинтересовался Бен, от чего Санни сразу притих. — Сегодня? — спросил он шёпотом у Таи. — Завтра. С тебя крендельки. — Так нечестно! Ты можешь схитрить! — Брысь с моей кухни! — гаркнула Ореуа и кухня вновь стала оплотом тишины и спокойствия. Когда пришла пора готовить обед, незаметно появился Оруэлл, которого Бен заметил лишь когда тот подходил к стулу. Бен снова укорил себя за невнимательность. Он помнил, что присутствие Оруэлла нужно игнорировать, но на поверку это оказалось намного сложнее. Он сидел практически неподвижно, впиваясь взглядом то в него, то в Милли. Она, в свою очередь, где-то через полчаса заметила, что Бен напрягся от чужого присутствия, и стала пытаться хоть немного отвлечь его. Это помогало слабо. Благо, когда почти все было готово, Оруэлл молча встал и ушел, постукивая тростью. Только тогда удалось облегченно выдохнуть. Но совсем ненадолго, потому что Оруэлл, видимо, решил последить за ним, явившись после обеда в мастерскую Фей, где он надеялся доделать деревянную птицу. Бен честно пытался сосредоточиться, но даже без Силы он ощущал на себе неотрывный взгляд. Что на самом деле было поводом задуматься кое о каких свойствах простых смертных, не обделенных особыми способностями, но он не мог заставить себя переключиться. Фэй не обращала никакого внимания на окружение, сосредоточенно паяя провода для какого-то своего изобретения. Его же постепенно захватывало растущее чувство угрозы. Эта тишина была неспроста. И давление… Оно было. Не могло же это быть ошибкой его восприятия? — В чем смысл просто смотреть? — не выдержал в конце концов он, оставив бесцельные попытки колупать хохолок деревянной птицы. Оруэлл пошевелился и стал смотреть исподлобья, но на этом его ответная реакция кончилась. — Бен, нам нельзя первыми заговаривать с хозяином, — не своим голосом сказала Лави, испуганно замерев на мгновение, пока не обратила внимание на его работу. — Ух ты, какая у тебя вышла красота, особенно для первого раза! Конечно, тут есть недочеты, но моя первая поделка была намного хуже, ты молодец! Бен замер, не ожидая от неё такой бурной реакции. Фэй даже покрутила его изделие в руках, разглядывая со всех сторон. Она хвалила его? Зачем? Бен не понимал, откуда в ней столько радости, возникшей из ниоткуда. Она видела весь процесс от начала и до конца, более того, показывала как делать, откуда тут взяться похвале? Жаль он не видел себя со стороны, потому как Фей, ожидавшая увидеть радость на его лице, в ответ получила непонимающий вначале взгляд, постепенно темнеющий и даже злобнеющий, если такое слово вообще существует. Этот плавный переход к недовольству выглядел забавно и совсем нелогично, но оставлял странное после себя впечатление из подернувшейся верхней губы, века и подбородка, каждый из которых имел разное значение по отдельности, но их совокупность Бен показывал впервые, что её озадачило окончательно вместе с нестандартной реакцией в целом. Но поскольку Бен себя не видел, он думал не о том, как остальные вообще определяют его настроение и иногда даже соответственно ему реагируют, а том, что Фэй своими пустыми и абсолютно не имеющими реальной подоплеки словами просто пытается отвлечь его от решения главной проблемы в виде наблюдателя, сидящего сбоку. Как будто он ребенок, на котором такое могло бы сработать. Трудности в любом случае решаются не бегством от них. — Так в чем смысл? — он снова повернулся к Оруэллу, не собираясь отступать от своего желания узнать правду. — Бен… — испуганно попыталась снова помешать ему Фэй, но замерла, когда хозяин поднял руку, приказывая замолчать. — Обычно я не заговариваю с подчиненными, — заговорил он, обеими руками обхватывая трость, — но сделаю исключение. Мне совершенно не нравится напоминать вам, что вы моя собственность. Считай, что ты моя экзотическая зверушка, которую я содержу на достаточно большой территории и периодически за ней наблюдаю. Существует много способов распоряжения собственностью, и я выбрал наименее травмирующий, потому что так животное ведет себя естественнее, а значит, наблюдать за ним интереснее. Небольшая плата за полное содержание без забот и хлопот. — Что мешало поставить камеры? — резонно спросил он, прожигая его взглядом. — Кто сказал, что их нет? — улыбнулся тот в ответ. Бен удивился и покрутил головой, ища их. Потом, заметив все еще улыбающуюся физиономию, понял, что что-то не так. Или он врал, или недоговаривал или просто издевался. — Но не везде они есть, — сжалился тот. — Лишь в особо важных местах. А вживую всегда интереснее, хоть и чуточку рискованно. — Следовало сделать клетку поменьше, — ледяным тоном заметил Соло. — А еще можно посадить на цепь и выгуливать, как пса. Но я выбрал наименее травмирующий способ, — и пожал плечами. — Это бессмысленно. — Для тебя. Тебе, впрочем, и не обязательно это понимать, — Оруэлл поднялся. — Главное слушаться. Он тростью попытался поднять чужую голову вверх, но Бен уклонился, продолжая с вызовом смотреть исподлобья. Вильгельм этого ожидал. — И быть покорным, — добавил он с улыбкой, на мгновение активируя чип незаметной кнопкой на трости. Бен, не ожидавший удара в шею, вздрогнул от короткой вспышки боли и дернул головой, инстинктивно прижимая руку к шее. От вновь возникшего кончика трости он увернулся снова, но тут же был наказан повторным ударом. С третьего раза ему удалось заставить себя замереть и подчиниться. Оруэлл поднял ему голову тростью за подбородок, как и хотел. — Кстати, ты Лиаровский, так что многие ставят, что ты сбежишь. Ставку сделал и я. Не разочаруй, — похлопав кончиком трости по щеке, хозяин дома счел разговор законченным и вышел из мастерской. Бен чувствовал себя униженным. Его злило то, что единственным вариантом, который ему оставляли, было подчинение. Его злило и то, что он вынужден подавлять себя, свою злость, запирать где-то внутри, душить. И теперь ему нужно было время, чтобы ту волну, что снова поднялась в нем, загнать в темный угол метлой. Хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь воевал с океаном жалкой метелкой? Даже пусть не с океаном, с ванной, полной воды? А он был вынужден, потому что ничего другого у него не было, а позволить ей выплеснуться через не тот край было нельзя. Только гнать вовнутрь, в совершенно противоположную сторону. Эти удары тока били не столько в тело, сколько в голову, от чего она начала побаливать, отдавая пульсирующими волнами в затылок. От попыток подавить и это он едва не потерял контроль над ситуацией, не осилив войну на два фронта. Пришлось оставить боль в покое и сосредоточится на более опасном противнике. Злость улеглась, постепенно слившись в черную пропасть, в которую Бен предпочитал никогда не заглядывать. Обида отправилась следом. Как и растерянность, неуверенность, страх. Это всё было просто никчемной жалостью к самому себе, поводом поныть, и не имеет права на существование. Эти вещи уж точно должны быть погребены. Мерзкие, ничтожные чувства, заслуживающие только презрения. Бен презирал себя за них. И был уверен в своей правоте. Это не то, что он должен чувствовать здесь и сейчас, им не было объяснения и оправдания. Но вместо уверенности, хладнокровия и решимости он почему-то ощутил опустошение. Освободившееся место по неведомой ему причине заняло не то, что должно, а абсолютное ничего. Ничего, которое скорее скрывает то, что было загнано вниз, а не дает спуститься тому, что нужно. Странное, престранное чувство, словно он что-то сделал не так, хотя это именно то, что ему было нужно. То, что от него требовали. Бен вздрогнул от того, что его плеча что-то коснулось. Это оказалась рука Фэй. Он совсем забыл, что не один здесь! И совсем не думал, как выглядит! Что она увидела? Бен напрягся, не зная, чего ожидать от Лави. Она смотрела взволнованно и как-то ещё. Это как-то ещё могло оказаться чем угодно. — Как ты? — поинтересовалась она, погладив его кончиками пальцев по плечу. Бен перестал мигать и двигать зрачками, медленно смещая голову в сторону её руки, и Лави поняла, что ему не нравится прикосновение. Она тут же убрала руку, которую он проводил обратной связкой из окаменевшей головы и ожившего взгляда. Тая говорила, что Бен почему-то иногда тупенький, поэтому иногда нужно в лоб ему сообщать простые вещи. Фэй считала, что она просто принижает его. Но теперь поняла, что Бен действительно ИНОГДА тупенький. Иначе почему он так на неё смотрит, словно она не на его стороне? Очевидно же, что она на его! — Как ты себя чувствуешь? Я могу чем-то тебе помочь? — попыталась она донести до него эту мысль. Бен не пошевелился, и Фэй поняла, что мысль до него не дошла. — Ты так замер странно после того, как ОН ушел, еще и в спинку стула так вцепился, что я немного волнуюсь за тебя. В первый раз всегда сложно, я понимаю, просто не нужно с ним разговаривать и обращать внимание. Ты только не волнуйся, ладно? Её собеседник, наконец, отмер, и Лави выдохнула с облегчением. Как же сложно с ним общаться иногда! Как по минному полю ходить. — Ладно, — сообщил Соло, расслабившись от того, что внешне он не выдал никак свои внутренние метания. Он вернулся к резке птицы, не желая искушать судьбу дальше. Фэй, на его счастье, не стала настаивать на том, что бы он ответил на предыдущие вопросы. — Соляный, го тусить! — ворвалась в мастерскую Тая, вооруженная мишурой, примотанной к палке, буквально через полчаса спокойной работы. — Тая, смотри, какая красота! — воспользовалась случаем похвастаться Фэй и едва не вырвала у него из рук несчастное замученное изделие. Бен опешил, не зная, к чему всё это. — Ага, прям как живая, жаль крыльев нет, — улыбнулась та. — А как она называется? — Вообще мне больше нравится скаг, но оно занято собаками такими, поэтому это ракк. — А почему именно так? — Местные их так называют, — пожала плечами Тая. — И чем тебе скаг нравится? — Значение подходит лучше. — И что значит «скаг»? — нахмурилась Фэй, по хитро улыбающемуся виду поняв, что здесь скрыта какая-то бяка. — Блевун. Бен громко фыркнул, не удержавшись. Фэй смотрела осуждающе. Тая хихикала. — А «ракк»? — решила спросить она. Хотя уже догадывалась о примерном содержании. — Рыгун. Так пойдем тусить? — со смешком вернулась она к началу разговора. «Нет», — Бена потонуло в громком возмущении Фэй. Тая показала в ответ язык и испарилась, прошелестев напоследок мишурой. Фэй решила догнать её и довысказать все то, что она договорить не успела. Бен хотел было доделать птицу, но с огорчением понял, что Лави убежала вместе с ней. А ему ведь даже понравилось это занятие. Оно отчасти успокаивало.

***

Оруэлл пришел наблюдать за ним на следующий день в прачечной, куда его отправил сам мистер Блэк вместе с Саннимом. Бен держался значительно лучше, чем в прошлый раз. Еще лучше он стал держаться после того, как заметил, что в прачечную наглым образом пролезла Тая, которая все время держалась за спиной у Оруэлла. Бена, впрочем, удивляло не это. «Пухляш» совсем не замечал её. Более того, даже Санним, казалось, не замечал её. Бен был уверен, что и он бы не заметил, если бы она не решила привлечь его внимание, пару раз махнув цветастым передником Милли. А после начала прикладывать к себе то жилетку, то безрукавку, то еще что-нибудь. Как выяснилось три вещи спустя, она спрашивала его мнение на их счет. Бен впервые увидел, что Оруэлл действительно внимательно следит за ним, потому что тот повернулся посмотреть, что там привлекло его внимание. Не почувствовал, а именно увидел. Таи, что удивительно, словно там и не было никогда. Но стоило хозяину отвернуться, как она вновь замельтешила одеждой. Оказывается, узнать, что за твоей спиной что-то есть, можно по взгляду другого человека. Бен раньше не задумывался об этом, всегда полагаясь на Силу. О том, что такой способ в принципе существует. Но он был ненадёжен. Иначе бы Оруэлл заметил Таю. И все-таки угрозу сзади можно почувствовать не только Силой. На Тае только такие приемы не работали. Загадка, которую Бен не мог решить. Когда она хотела скрыться, она делала это, как и сказала при первой встрече. Оруэлл трижды оборачивался, и трижды не находил того, почему Бен смотрит ему за спину. Он же лишний раз убедился, что Тая значительно приятнее, когда молчит. Как Бен убедился чуть позже, прослеживать, куда смотрят другие, может быть очень полезно. Так он узнал, что Санним постоянно косится ему на волосы и каждый раз морщится. А вот Фэй, Милли, и даже Шарлот, служанка, следящая за порядком в коллекционных, на бороду с усами. И стоило ему один раз поймать эти взгляды, как он стал замечать их постоянно. И они действительно давили на него своим недовольством и осуждением. Даже без Силы он это ощущал. Бен категорически не понимал, что их так не устраивало в его внешнем виде. Бланш, периодически приходивший на ужин со всеми, почему-то умильно косил на задницы. Что самое сомнительное, в основном на его, иногда такой чести удосуживался и Санни. Бен, заметив это, весь ужин сидел с очень сложным лицом, подозревая, что Бланш, однако, с приветом. Он старался не думать, что его догадка верна. И только Асё за столом почти всегда смотрел на Фэй, отворачиваясь только когда она смотрела в его сторону. А потом делал это украдкой и иногда как-то грустно вздыхал. Это должно было что-то значить, Бен был уверен в этом. Но без Силы он мог только ПРЕДПОЛОЖИТЬ, что это может значить. И никакой уверенности, всегда велик шанс не угадать. Только догадки, только косвенные подсказки, имеющие кучу вариантов трактовок. Жизнь вокруг простого человека на удивление непредсказуема. Но разве не этого он хотел? Бен вышел со стола последним, размышляя над этим вопросом. Была ли это та свобода, которую он желал. Не знать ничего о том, что случается и может случиться вокруг него. Не следовать четкому плану, составленному кем-то другим. Он не знал. Зато догадался, что его назначение к Крэоре следующим утром было санкционировано Оруэллом. Исключительно ради наблюдений, разумеется. День не задался с самого начала. Бен очень кропотливо старался придерживаться выбранной им стратегии взаимодействия с этой тви'лечкой: игнорирование, примирение, отступление. И ему это сначала удавалось. Завтрак они приготовили практически молча, обменявшись лишь парой технических фраз. Крэора ограничивалась недовольными и хмурыми взглядами, которые он периодически перехватывал. Сначала он делал это случайно, краем глаза замечая движение, а после специально, сообщая, что он замечает её недовольство. Бен понял, что совершил ошибку и нарушил собственную схему, первым пунктом которой стояло «игнорирование», когда она посмотрела на него прямо и с вызовом, проходя мимо с подносом с голубым молочным супом. Вместо того, чтобы отвернуться, он принял вызов, последовав давшему сбой инстинкту, а не логике. Игнорировать уже было поздно. Как выполнить второй пункт в такой ситуации он понятия не имел. Пришлось отступить, проглотив порыв пойти до конца. Крэора высокомерно хмыкнула. Оруэлл вышел следом за ней, не пытаясь скрыть своё удовлетворение наблюдением. Было только утро. Крэора не была столь же радушна, когда настало время обеда. Она одарила его ледяным и хмурым взглядом, когда он вошел. Но ограничилась лишь списком того, что ему нужно приготовить, решив не радовать Оруэлла приятным зрелищем. Неизменный жёлто-зеленый костюм уже украшал кухню. И ухмылялся. Нет, не костюм, конечно же. Человек внутри. Бен действовал механически. Решил попробовать способ, который ему посоветовала Фэй, когда узнала, что Оруэлл и сегодня не спускает с него глаз. «Абстрагируйся, — сказала она, — думай о хорошем. Мечтай! Еще лучшё, создай свой мир, в котором тебе безумно хорошо!» «Это побег от реальности. И трусливо», — заметил он. Лави поникла после его слов и грустно опустила уши, отвернувшись. «Зато жить легче», — буркнула она обиженно. А после встала и вышла из мастерской. Бен проводил ее непонимающим взглядом. Он что-то сделал не так? Что бы загладить чувство вины перед Фэй, он честно постарался абстрагироваться и мечтать. Сначала он даже не знал, о чем. О чем можно мечтать, натирая морковку? О побеге? Нафантазировать тысячу и один способ сбежать? Или, может, о том, как он будет искать Рей? Нет. Куда приятнее ему оказалось представлять их встречу. Мечтать о том, что она побежит ему навстречу и крепко обнимет. И улыбается, сияя от счастья. Говорит, что он нужен и что она очень скучала. А он вывалит ей огромную тираду о том, как он справился со всеми трудностями благодаря любви к ней. Это грело душу. Но имело минус. Одними мечтаниями не добиться их исполнения. Нужно действовать. Этот способ не работал на нем. Крэора застучала ножом по столу. Судя по звуку, мясную нарезку она решила не нарезать, а нарубить. Её бесил сам факт его присутствия здесь, но причина была неизвестна. Бен не понимал. А она не горела желанием пояснить свое поведение. Оруэлл медленно переводил взгляд от одной своей «зверушки» к другой, явно забавляясь недовольством одной из них. Бен толкнул в её сторону натертые овощи для салата. На их счастье, им было всё равно, с какой силой их пытаются сжечь взглядом. Ему, увы, не было. Он старался не реагировать на ярость яростью, чего хотелось больше всего. Война метёлкой против волн продолжалась в его душе. — Волосы свои обстриги, образина, — выплюнула тви'лечка пару минут спустя, подчеркивая свое презрение и отвращение и широким жестом вытаскивая невидимый волос из овощей. — А лучше сбрей, что б сразу понятно было, что ты такое. «Образина» смотрела на её руку с каменным лицом и далеко не смиренным взглядом. Волосатая сущность изображала статую, словно была ЭВМ. Ну, знаете, такая невероятно древняя штука, которая есть только в особо крупных музеях. — И что же? — поинтересовался он своим тихим и высокомерным тоном. — С-сизар, — прошипела она, с удовольствием глядя на мигом отупевшее лицо. Готовить ей стало чуточку легче. Бен уговорил себя не поддаваться на издевку и промолчать. Мысль, что надо было с самого начала сказать «хорошо» на её требования и этим ограничиться пришла слишком поздно. Но, кажется, ему удалось не нарваться и отступить вовремя. Спросить, что такое «сизар» можно будет и у менее агрессивных собеседников. Как оказалось, никто не знал значение этого слова. Санним, порывшись в книгах, нашел ответ ближе к вечеру. «Гигантский монстр с огромными ушами», — сообщил он и пошел пытаться ткнуть Таю бутафорским мечом. В отместку за пролитое на него ведро воды, как выяснилось чуть позже. Вечер казался спокойным. Ужин готовился с напряжением, но в тишине. Бен чувствовал себя измотанным этой не сходящей с него слежкой и опасностью от тви'лечки. — Начинка для пирога уже готова? — задал он, казалось бы, совсем невинный вопрос. Но Крэора тут же вытянулась и рявкнула: — Нет! Что тебе всё неймется? Не можешь подождать? Или думаешь, что чем быстрее, тем лучше? Он перестал раскатывать тесто и посмотрел на взбеленившуюся женщину, что в мгновение ока загорелась в его сторону яростью, словно только и ждала повода. Бена тянуло ответить тем же, но тут сидел Оруэлл, и давать ему зрелищ хотелось меньше всего. Это во-первых. А во-вторых, потакать Крэоре — лишь портить ситуацию. Молчание, впрочем, тоже не было идеальным решением проблемы. Он отвернулся, но продолжал следить за ней краем глаза. Крэору не устроило его игнорирование, более того, оно словно распаляло её. — Что молчишь? Сказать нечего? — рычала она, прекратив готовку. Бен раздраженно выдохнул, понимая, что промолчать не удастся. — А должен? — он старался говорить максимально нейтрально. — Да. Должен! До озверения хотелось поддеть и усмирить зазнавшуюся тви'лечку. Бен глянул на Оруэлла, и вид его не оставил сомнений, что он жаждет зрелища, желательно хорошей потасовки, ссоры. — Что именно? — голос стал холоднее. — Всё должен! — и начала со злым упоением перечислять всё, что он должен. Не тявкать, слушаться, место свое знать, по первому зову подбегать, не выть и ждать, когда все будет готово, гонор свой не показывать и много чего ещё. К концу немаленького списка она даже стала спокойнее, словно впустила пар. Её лицо немного посветлело, в то время как его с точностью до наоборот. Ему хватало Оруэлла с его полным контролем над его телом, и то, что кто-то еще покушался на его совсем недавно приобретенную свободу мысли было категорически неприемлемо. Вспоминать о Силе в этот момент было сродни тычку в спину. «Ах, если бы…» — начиналась мысль, но обрывалась пониманием того, что сейчас ничего не изменить. — Это всё? — спросил он, скрупулезно подавляя агрессивные нотки в голосе. — Побрейся, — выплюнула она под конец и на том успокоилась окончательно, по крайней мере, так казалось. Это слово говорили Тая, Фэй, Милли, даже служанка Шарлот. И теперь ещё Крэора. Ему захотелось взвыть даже не столько из-за того, что почти весь женский состав не устраивает его внешний вид, сколько от того, что он все ещё не понимает, почему их не устаивает его внешний вид. В эти моменты он совершенно не понимал женщин. — Ущемился? — ехидно улыбнулась тви'лечка, заметив, как скривилось лицо черноляпого. — Так тебе и надо. Бен тут же взял себя в руки и перестал отвлекаться на лишние мысли. Но подумать над тем, где он прокололся на этот раз, было не лишним. Когда Крэеора закончила, она почему-то решила отнести миску лично. Бен напрягся, но не смотрел на неё. — Теперь готово? — как бы невзначай поинтересовался он. Кто бы мог подумать, что это может стать еще одной причиной её раздражения. Если бы он не следил за ней краем глаза, то не заметил бы, как она ухватилась за вилку с явным намерением повторить попытку ударить его, как в прошлой ссоре. Этого он уже был не в силах выдержать и резким рывком поймал её за руку, жесткой хваткой останавливая. — Дважды я на это не попадусь, — шипяще поставил он перед фактом, не сразу отпустив её руку. Тви'лечка бросила миску на стол, и отскочила от агрессора в её понимании. Бен смотрел на неё не мигая, зная, что подливает масла в огонь, но не в силах себя сдержать. — Ублюдок, — зло сказала она, потирая руку. По её взгляду он понял, что она отомстит. Но не при Оруэлле. К слову, хозяин определенно решил досмотреть спектакль до конца, больно уж интересным он выходил. Конец, правда, он счел неудачным. Бен злился, но молчал, тщательно подавляя выражение эмоций и Оруэлл даже признал, что тот делает в этом некоторые успехи, Крэора злилась открыто, но её страх перед этим крупным новичком читался также просто. Он считал это презабавным. Дерзкая тви'лечка, сумевшая доказать свою честь перед его сыном, боится этого вполне добродушного парня с достаточно темным прошлым. Насчет последнего Оруэлл не сомневался. Тьма проскальзывала в его взгляде каждый раз, когда Крэора задевала его. Насчет первого, впрочем, тоже сомнений не было. Не будь он мягким, давно бы уже поставил на место собственноручно коронованную Крэору. Или, может, он просто не знает, что драки без тяжелых последствий тут разрешены? Надо будет намекнуть мистеру Блэку. Выходил он последним, до самого конца надеясь, что последние ноты концерта блеснут яркостью. Но, увы, Бен достаточно умен для того, чтобы не нарываться, когда это точно можно сделать. И потому пропустил её первой, а после держался на очень почтительном расстоянии. Злился, но не поддавался эмоциям.