Сила в Пути

Спустя две недели Бен узнал три вещи: 1) Чтобы выбраться из особняка, нужно отключить или перенастроить пульт управления чипами; 2) Пульт управления находится за пределами особняка; З) Чипы очень больно бьют. В дополнительный пункт можно выделить то, что Тая успела за это время достать абсолютно всех. Даже меланхоличного Лунна Адониса, вечно пребывавшего где-то в себе. Она умудрялась быть одновременно везде и нигде, как в сказке про корабль-призрак, который «невозможно найти, но если он захочет, он найдет тебя». Иногда Бен даже начинал думать, что она телепортируется, неожиданно оказываясь у него за спиной, хотя секунду назад она была в другом конце особняка. Как будто следила. Удивительно, как она пропустила тот момент, когда он впервые случайно перешел дозволенную ему черту и получил мощный разряд тока. Он тогда вышел подышать воздухом на балкон, расположенный в задней части здания и единственный, доступный прислуге в любое время. Услышав странный жужжащий звук снизу, он перевесился через перила, как он думал совсем несильно, чтобы посмотреть, что там снизу — и его парализовало мощной волной тока в шее. Ему стало страшно не потому, что было больно, а потому, что он начал заваливаться наружу, туда, где сила тока наверняка бы убила его вместе с силой тяжести. Он видел, как постепенно тело сползает с перил, и ничего, абсолютно ничего не мог сделать. Руки словно окоченели, впившись в лакированное дерево, и лишь ненадолго задерживали процесс. Из-за страха, видимо, у него перехватило дыхание, чего не случалось больше недели с начала его жизни здесь. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Его спасла птица. Та самая, что терзала его на Эксеголе с этими несчастными камнями. Увидев её здесь, он окончательно убедился, что она не просто животное. Что-то большее. Она летела на него снизу вверх с таким свирепым взглядом, словно хотела убить. А когда выпустила вперед когти, то сомнений почти не осталось. Она со всей скорости врезалась ему в лицо, и силы удара оказалось достаточно для того, чтобы вытолкнуть его на безопасную зону. Когти у нее были острые, а лапы сильные, и если бы она хотела их сжать, то вполне могла бы выдавить глаза. Но она не сжала. Лишь недовольно ухнула, приземлившись рядом, убедилась, что он не падает, и улетела, скрывшись среди деревьев. Когда контроль над телом спустя мучительные минуты вернулся и он отшатнулся от перил, его ударило током снова. Пока он лежал, лишенный возможности двинуться, то ощутил, что птица подарила ему пару порезов своими когтями, чувствовал, как течет кровь по щеке и лбу. Она была как-то связана с этими камнями, но как? Он не знал. А после, когда возможность двигаться вернулась, об этом думать стало некогда, нужно было идти к Санниму за антисептиком и пластырем, ибо только он имел доступ ко всему, что связано с медициной. — Шрамы останутся, — грустно сказал тогда он, промакивая порезы ваткой. Бен дернул плечом. Ему было не привыкать. Тая, возникшая как всегда неожиданно из-за спины, досадовала, что пропустила такое зрелище, бой с птицей! И как он мог не заметить её, пока рассказывал свою версию событий с нападением бешеной птицы на балконе? А после он пошел на кухню помогать Милли готовить ужин. Санним, путем долгих раздумий, определил его на кухню в помощники и к Фей с той же целью. Там меньше всего нужно стоять или ходить. Пока его нога полностью не заживет, надеяться на смену профиля ему не стоит. Готовить он, впрочем, умел, так что это не составило для него испытания. И если с главной кухаркой он вполне неплохо поладил, то со второй уже нет. Крэора постоянно пыталась его поддеть или начать поучать. Бен категорически не понимал, почему она так с ним себя ведет. Какая ей разница, разрезает он луковицу до конца или нет, если результат все равно выходил одинаковый. Чем ей мешает его голос, который она называет либо мерзким, либо гнусным. Тви'лечка, ко всему прочему, умела создать ощущение, что с ним что-то не так. И отчаянно агитировала, что он тут лишний. Последнее пробивало дальше всего, хоть он и был с этим согласен. Он не выдержал, когда Крэора, увидев его стейк идеальной медиум велл прожарки, в стиле усатого шеф-повара, которого любит смотреть Милли по головизору, подскочила и вилкой для спагетти едва не проткнула ему руку с таким громким криком, что он испортил и без того дорогое мясо джербы, словно бы оно было действительно самым редким мясом в мире. Он отскочил от озверевшей тви'лечки и очень пожалел, что у него нет меча, только лопатка для поддевания стейков. — Думаешь, что сильнее? — прошипел глухо он, выставив вперед свое «оружие» с которого стекал жир. — Имеешь право кидаться на других? — Ооо, еще как имею, ведь я, в отличие от тебя, не жалкая рабыня нашего господина, не мерзкая тварь, что строит из себя принца с горы, но на самом деле никто! Н-и-к-т-о! И звать тебя никак, — Крэора словно с цепи сорвалась. Бен мог ощутить ярость, исходящую от нее, и это притом, что он мог только видеть и слышать. — Ходишь тут такой весь строгий, хмурый, да ты знаешь, сколько я тут работаю? Пять лет я уже здесь готовлю, и уж поверь мне, какой-то мерзкий выскочка вроде тебя ничего не имеет права мне возразить, только принимать мои советы как истину! Крэора от захватившей ее ненависти к этому человеческому существу замахнулась и кинула вилку. Бен едва успел уклониться, отметив, что его реакция заметно испортилась без помощи Силы. Это стало последней каплей. — Выскочка? — он саркастически криво оскалился, выпрямляясь и начав с вызовом напирать. — Боишься, что я лучше тебя? Я знаю, как это работает. Страх порождает злость. Ты ничем не отличаешься от тех… — он вытянул руку, собираясь схватить её за горло Силой, но… Он забыл, и очередное горькое напоминание взбесило его так, что он со всей силы ударил кулаком по металлической столешнице. Тонкая сталь прогнулась от силы удара, а он взревел, от боли и ненависти за то, что Сила так жестоко с ним обошлась. Как будто он и правда никто. Чертова Крэора! — Главной себя здесь считаешь? —он в два шага приблизился вплотную к тви'лечке. — Не рабыня, говоришь? А что ты тут тогда делаешь? Ублажаешь своих не хозяев кулинарией? Или они тебя еще за что-то держат? — Крэора вздрогнула и на ее лице на мгновение проступил страх, и Бен зашипел, зло улыбаясь. — Боишься, что они вышвырнут тебя, как ненужную шавку, как только найдется кто-то лучше тебя? Тогда ты даже хуже рабыни, рабов хотя бы продают. — Или убивают, — она взяла себя в руки, хотя дрожала от злобы. — А знаешь, что еще делают? Насилуют! Калечат! Уж поверь мне, тебе не придется по вкусу то, что они могут с тобой делать, и я уж устрою так, чтобы такая сволочь, как ты, получила свою прививку от бешенства! Она хотела толкнуть его, но Бен стоял, как скала, прожигая ее неморгающим взглядом и скалясь так, словно собирался вцепиться ей в горло. Точно бешеное животное. Бен им и был. Ничего не видящим, не анализирующим, упиваясь крохами потери самообладания своей жертвы, с острым желанием убить, насладиться агонией. От атаки его сдерживало только глубоко въевшееся правило не нападать первым. Правило, которое было привито так давно, что он уже и не помнил, откуда оно пошло. Эмоции взяли над ним верх. Грубые, мощные, хаотичные, ведущие на Темную сторону, топящие во Тьму. Туда, куда никогда не попадает свет, но кипит бурлящее варево, изрыгающее острый запах тлеющей плоти. — Соляный, го стреляться! — послышался задорный голос Таи сзади, после чего в макушку шлепнулось что-то мягкое и мокрое. Он, как натянутая до предела тетива, выстрелил ответной атакой во врага. Схватил лежащий на столе окровавленный нож и запустил его в Таю. Послышался душераздирающий визг, а потом топот ног за дверью, постепенно открывавшейся по инерции, поглощая силу, что дал ей врезавшийся кухонный нож. — Он чудовище, монстр! — послышался визгливый голос Саннима в коридоре. Тая засмеялась так, словно бы именно этого и ожидала, как будто это было привычно. А потом появилась в щели двери с сияющей улыбкой. — Насквозь прошел, прикинь! — она ткнула пальцем в нож. — Пушок, ты чудовище! — и показала палец вверх. — Сгинь, мерзость! — крикнул он, щерясь, собираясь воплотить давнее желание сломать ей шею. — Он не монстр, он чимпекве, — ледяным тоном сказала Крэора, — и сдохнет так же. Она отомстит ему за его слова. Обязательно. В свое время он получит сполна. — Кто? — не поняла Тая, зарядив в рогатку маленький прозрачный шарик и выстрелив в уходящую тви'лечку. По ее лицу он понял, что она промахнулась. За ним громко хлопнула дверь. — Ну так что, пошли стреляться, Соляный? — она обратилась к нему как ни в чем не бывало, словно бы ничего не случилось. Скажи это она чуть иначе, и Бен, может быть, не заметил бы, что сейчас произошло нечто действительно важное. — Изыйди, — выдохнул он. — Окей, — легко согласилась она, сощурившись, — но если что, мы в «драконе». Когда она скрылась, Бен посмотрел на нож, торчащий из двери. Как в трансе, он подошел к нему, взял в руку и попытался вытянуть. Это удалось лишь с пятой попытки. Очень сильной, от которой он вынужден был сделать шаг назад. Сталь выдержала такой удар и не погнулась. Если бы он попал в голову Таи, ей бы пришел конец. Он видел, что она увернулась. Успела. Реакция не подвела. Если бы у неё хоть немного работал инстинкт самосохранения, она бы испугалась его, как Санним, завизжала бы. Но его не было и вместо этого она улыбалась и веселилась. Как будто он не был монстром. Он точно ощутил притяжение и влияние Темной стороны, что, как он думал, и превращало его в беспощадное чудовище. Но это не могла быть она, ведь он независим отныне от Силы. Эмоции же были настоящими, они застилали ему глаза, жажда крови не была поддельной, то, что он не сдержался, не было его ошибкой, Крэора вывела его из себя. Или было… Нет-нет… Темная сторона Силы не могла повлиять на него. Тогда почему он вел себя так, словно могла? Если это не так, то это может только значить, что… Нет. Нет. Он не видит всей картины, это не могло быть… «Я не должен таким быть. Я не могу. Это бы значило, что она не примет меня…» Бен сжал в руке нож. С ним явно что-то было не так. Он слишком вспыльчив, даже для себя. Что-то влияет на него. Наверняка так и есть. Нужно просто это найти и устранить. Убить, если это будет нужно. «Да, так и нужно. Тогда все станет правильным». Он выдохнул. Тяжесть внутри медленно осела, как пепел после извержения вулкана. И царапала в точности также легкие, мешая дышать. Послышался запах паленого мяса. Бен подошел к плите и увидел печальную картину частично сгоревшего стейка, который он не успел полностью убрать от огня и тот медленно, одним кончиком, подгорал все это время. Бен Соло чуть не убил невинного человека из-за чёртового стейка.

* * *

С тех пор Крэора не провоцировала его прямо. Только язвила, поддевала, старалась довести, но так, чтобы под его огонь попал кто-нибудь другой. Бен, помня о своем моральном поражении и чуть не свершившейся ошибке, решил использовать тактику избегания, потому как контратаки были чреваты. На кухне он был только в смену Милли, остальное время предпочитая проводить в мастерской у Лави Фэй. Местная эльфийка оказалась мастером по технике, как она сказала, их раса очень к этому тяготеет. Так как по её заслуге техника ломалась редко, она занималась конструированием всякого полезного, но чаще всего не очень, а с недавнего времени с подачи Таи занялась вырезанием из дерева дверных ручек. Идея того, что бы сделать для знаковых комнат особые уникальные ручки, чтобы не рассказывать, в каком именно комнате они буду сидеть, была встречена как минимум с интересом, а после обсуждения дружно принята на испытательный срок. Ручка в виде дракона стала обозначать самую большую игровую комнату, в ней можно было смело и бегать, и играть в компьютерные игры, и в настольные, даже в дежарик. Когда Бен пришел к Фэй после стычки с Крэорой, она вырезала что-то похожее на акк-пса. Она так сосредоточенно работала стамеской, что не заметила вошедшего Бена, и когда черное пятно возникло сбоку, то едва не выронила всё из рук от неожиданности. — Ты хоть предупреждай, а если бы я все испортила? Тю на тебя, — забубнила она, опуская уши. — Извини, — сухим голосом извинился он, совершенно опустошенный после вспышки гнева и вины за это. — Есть чем меня занять сейчас? — Но сегодня не твой день, я не готовила… — ее щеки из голубых стали сиреневыми, Фэй неуверенно заходила по мастерской, пытаясь что-нибудь отыскать, и периодически обо что-нибудь цепляясь, чего Бен никак не мог понять. Её фигура была тоненькой и очень компактной, а бедра, которыми она чаще всего и задевала, не были огромными. И все же даже в своем убежище, как она его назвала и даже повесила табличку на дверь, была крайне неуклюжей. Удивительно, как она не убила сама себя током или не прожгла сварочным аппаратом, занимавшим целый угол. И даже огромное наличие всевозможных инструментов, болтиков, гаечек и шурупов, лампочек и светодиодов, мотков проводов самой разной толщины и материала, немало конденсаторов, приводов, преобразователей как от кораблей так и от простых детских спидеров, аккумуляторов, батарей, просто кусков металла — не оправдывало её. При кажущемся беспорядке здесь все имело свою, известную только Лави, систему. На огромном числе полок все лежало в правильном хаосе. Ничего не лежало только на кузнице, под которую была выделена вся соседняя комната. Многие запчасти выглядели для него совершенно незнакомыми, впрочем, он не никогда и не считал себя великим механиком. Ему хватало и любительского уровня. В конце концов, собрал же он свой лазерный меч, а после и переделал его. Истребитель тоже починить сможет, если придется. — Я не знаю! — сдалась Фэй, уронив лазерный технический пистолет. — Я не могу все так быстро придумать. Я могу тебе только предложить вырезать ту штуку, которую предложила Тая. — Какую? — не изменившимся тоном спросил Бен. — Ты уверен? У тебя такой голос, словно… — Уверен, — оборвал он поджавшую острые уши сефи. — Иначе бы не стоял здесь. Она, поменжевавшись, с сомнением достала рубанок, лобзик и нож для резки по дереву, бросила это на засыпанный крошевом из опилок стол и пошла в другой конец мастерской за деревянными брусьями, чувствуя себя неуютно под тяжелым и неотрывным взглядом. На обратном пути она прихватила бумагу с размерами и рисунком, линейку и угольник. И положила на стол, обойдя как будто окаменевшего Бена. — В-вот… Тут все есть. И фартук там, на двери, как обычно… Бен одарил ее только очень каменным кивком, и Фэй поспешила сесть за свое место и стараться не думать о черной туче, которая к ней пришла. Когда Бен был такой хмурый и злой, то она теряла всякую уверенность в себе и даже побаивалась его, тем более, когда он смотрел вот ТАК. В самую душу вонзался как будто. Бен Соло ни разу не работал с деревом. Точнее, никогда в жизни он не занимался чем-то столь тонким и искусным с деревом. Он мог примерно представить, что нужно делать, но в целом имел крайне смутное представление об этом. Но Фей спрашивать он не стал. Она выглядела какой-то нервной и навряд ли бы объяснила внятно, да и он сам не дурак, разберется и без помощи, привычное дело. Примерно через полчаса молчания по разным углам Фэй, сумев-таки забыть о наличии недовольного Бена, услышала среди мерных звуков рубанка громкий хруст, удар железа о железо и быстро подавленное шипение. Она, почувствовав неладное, тут же отбросила работу, подошла к своему «ученику» и оказалась права в своих подозрениях. И ужаснулась тому, что увидела. Он даже не придал более удобную форму прямоугольника, сразу пытаясь сделать круглую! Да еще и пытался это сделать не вдоль, а поперек волокон! Естественно рубанок зацепится так сильно, что сломает дерево, удивительно, что он так долго умудрялся этого избегать! — Я исправлю, — виновато, но уверенно сказал Бен, увидев, как у Фэй вытянулось лицо и приоткрылся рот от изумления. Она даже не сразу смогла сказать что-то внятное, настолько возмутившись такой глупой и простейшей ошибке, насколько и удивившись тому, что Бен даже не спросил ее, как это делается. Это обижало, между прочим! — Т-ты не умеешь работать с деревом? — наконец, выразила она свое возмущение словами. И по чуть дернувшимся подбородку и нижнему веку (спасибо Тае за совет, как читать его эмоции правильно!) поняла, что ответ будет да. Если он вообще сможет в этом признаться. Фэй в этом не была уверена. — Да, — все-таки признался он. — Но почему сразу не сказал? — логично спросила она, и Бен, чей вид нельзя было описать иначе, кроме как растерянный. Он не смог ответить на этот вопрос. Подрагивающий подбородок ответил и так: явно боялся или стеснялся. — Но почему? Я же не монстр какой-нибудь, я бы обязательно ответила, — все еще вопрошала она. Растерянность и отчаяние Бена росли все сильнее до определенного момента, а после лицо окаменело и перестало выражать хоть что-нибудь. Только глаза не окаменели. Хм. А Тая об этом не говорила. Надо будет обязательно сказать о такой занятной находке, будем учиться читать его вместе! Фэй повеселела, и пошла за новым деревянным бруском. Она не очень то и переживала из-за испорченного куска дерева, ничего, пойдет в печь, у Лави Фэй ничего не пропадает. Когда она начала объяснять, как работать с деревом, то заметила пятнышко крови на столе. Совсем маленькое, не знай она свой стол наизусть, и не заметила бы. Да и Бен как-то подозрительно убирал руки… — Так, — она уперла руки в бока, подражая тетушке Милли, — а ну-ка покажи мне руки. Каменная маска мгновенно слетела с его лица, показав еще большее отчаяние. Руки вперед он выставил уже виновато, с таким видом, словно бы она его больно ударила или обидела. Левые пальцы были в крови. Фэй взяла его за руку, от чего Бен дернулся, и нашла пострадавшего: им оказался средний палец. Царапина была немножко глубокой, но совсем немножко, рубанком можно и до кости палец срезать, а тут малой кровью отделался, можно сказать. — Ой, не думала, что они так быстро пригодятся, — она подошла к своему столу и достала из нижнего шкафчика пластыри. — Откуда? — Бен старался спросить это просто с удивлением, но голос его подвел и оказался слишком хриплым. Даже пластыри были ТОЛЬКО у Саннима. — Тая принесла. Сказала, что украла. Хотя она на самом деле сказала другое слово, но оно некультурное, и вообще надо её отучать ругаться. Бен пренебрежительно фыркнул. Не стоит оно потраченного времени. Устранив проблему в виде крови и пореза, Фэй продолжила учить Бена. Заглянул Асё, но узнав, что Лави занята и не может уделить ему время, очень грустно ретировался. Так печально, что это заметил даже Бен. Когда самое простое было завершено, настало время для стамески и ножей, чтобы придать форму. — А ты знаешь, что это за птица? — поинтересовалась она, глядя на то, как осторожно он орудует стамеской. — Нет. Я знаю только один факт, — сухо оповестил Бен с сосредоточенным лицом. — Какой? — Она с… Хм… Испражняется через рот, — цензурно переформулировал он. — Фу-у… Ой, фу, лучше бы я не знала… — поморщилась Фэй. — Кто тебе это сказал? — Тая. — О-о-о, — многозначительно протянула она. Так как за Беном невозможно было приглядывать из-за полок, Фэй временно переместилась к нему, попутно вырезая акк-пса и заодно давая подсказки, как сделать тот или иной изгиб или углубление. Он оказался буквально золотым учеником, не перечащим и очень внимательным, а еще усердным и старательным. Ей определенно понравилось учить его. В отличие от Асё, который постоянно отвлекался и отвлекал её, пытаясь вечно куда-нибудь утянуть. Вредный ребёнок. Ели бы Фэй знала, как сам Бен относился к данной ситуации, она бы наверняка поостереглась учить его чему-нибудь ещё. А Бен чувствовал себя невероятно унизительно, повержено, глупо, беспомощно и даже немного рассерженно. Но злился он не на Лави, а на себя. За то, что оказался полнейшим идиотом, за то, что допустил непростительные ошибки, за то, что его приходилось учить, как какого-то ребенка. А еще за то, что он не мог ничего изменить, не мог вырваться из этой ямы, полной абсолютно одинаковых копьев, которые пронзали, пронзали, пронзали снова и снова… Он винил себя в испорченном дереве, что так нелепо позволил себе порезаться, что позволил себе снова сорваться и слишком резко дернул рубанок. Он не выполнил задачу идеально и был уверен, что Лави упрекает его, корит за ошибки. Он не имеет права на ошибки. Он никто, пока их совершает. Для Фэй, для Рей, для всех остальных. Для себя. Бен Соло должен быть лучше. И себя прошлого, и Кайло Рена. «Я буду, я буду…» Бен перебивал мысли сосредоточенной резьбой по дереву. Старался сделать голову птицы, потом вырезать острый клюв, думал, как при этом вырезать зубы и хохолок, старался ничего не забыть. Для Фэй время пролетало за работой незаметно. Если бы не Асё, она бы пропустила ужин. На удивление, Бена пришлось тащить туда силком. Он не хотел идти до тех пор, пока она не пригрозила ему тем, что позовет Таю и Милли. За ужином Фей высказалась насчет того, что она издевается над Беном и говорит ему ужасные вещи, на что та сказала, что это просто планета такая странная, там все срут через рот. После этой фразы Милли стукнула ее ложкой по руке и назначила убирать кухню в наказание. После этого Тая молчала и Бен очень надеялся, что хотя бы сегодня она избавит его от своего каждодневного приставания к нему с одним единственным вопросом. Но нет. После ужина она подошла к нему, потянула руки к лицу, точнее к волосам, и жалобно попросила: — Можно? — Нет, — категорично ответил он, не реагируя на разочарованное «эх-х…». И так каждый день, начиная где-то со второй недели пребывания здесь. Как ритуал, без которого Тая не могла день назвать удачным. Удивительно, что она не настаивала дальше, продолжая при этом каждый раз пытаться выклянчить у него разрешение «почесать голову». Этот ритуал не нарушил даже приезд хозяина дома, о котором как всегда строгий мистер Блэк оповестил на следующий день, приказав всем приготовиться. Встречали его в центральном зале, выстроившись ровной линией и ожидая его появления. Лунна Адониса с ними не было, так как он был садовником и отвечал за оранжерею, и встречал хозяина на улице вместе с остальными «уличными», которых Бен толком ещё не видел. Они были «домашними» и встречали внутри. Единственной инструкцией, выданной Бену, было: сказать «Рады видеть вас дома, господин Оруэлл». Пожалуй, это был первый раз с момента приезда сюда, когда он действительно почувствовал себя именно рабом, а не жертвой ситуации.