Большая Буря

       Сирены взвыли внезапно, стоило мне переступить порог в офицерскую столовую, которую деловито разоряла Тама. Элаиза рефлекторно присела, кошка, отвлеченная резким звуком ревуна, отскочила от стола на метр и зашипела. Черт, черт, черт, они отследили параметры ухода в пузыре! Вот же дерьмо!        — Эла, хватай Таму, бегом к ангару: заправщики перезарядят активную зону и боекомплект Звезды минут через пять-семь. Уходите на Новый Альбион, я прикрою. Твоя Крыса ведь в адмиральском ангаре, так? — А где ей еще быть: ангаров то на станции два, да и люди в пустоте космоса пока еще просто так не появляются, им нужно на чем-то прилететь. Карман отрывисто кивнула, мотнув головой в сторону штабных помещений, и, не дожидаясь вопроса, доложилась:        — На борту полный боекомплект, нагрузка «Эскорт». Удачи, экселленц. — И вышла вон. Испуганно прижавшая уши нека так и осталась стоять, сжавшись в маленький, дрожащий комочек.        — Тама, давай, беги за Элой, я вас прикрою. Давай, давай, у нас мало времени: если я не успею стартовать до того момента, как станцию засекут их детекторы, вы не сможете уйти.        — Т-ты хочешь бросить своего верного неко-чана? Хочешь оставить меня наедине с этой дурочкой? — глупые лохматые… Перемахнув через длинный стол, обнимаю совершенно потерянную кошкодевочку, тихо шепча в прижатое ушко:        — Я обязательно вернусь, просто мне нужно кое-кому надрать задницу. До встречи, котя. — Толкнув жалобно някнувшую кошку в сторону выхода, срываюсь на бег. Мелькают подсвеченные оранжевыми вспышками стены штабных коридоров, пол бьет в подошвы, а в голове бьется лишь одна мысль: успеть, успеть, успеть… Споткнувшись об уплотнения гермодвери, вкатываюсь в адмиральский ангар. На стартовой катапульте угловатая тень еще одной Крысы, на колпаке кокпита кислотными красками выведена соблазнительно выгнувшаяся стриптизерша, обвившая ногами шест. Руки привычно толкнули лесенку, грохнувшую об стопорные замки, взлетаю по высоким металлическим ступеням и вбиваю в приемный терминал свой личный код.       Самодиагностика по боевому, шлем прямого управления привычно упал на голову, реактор на максимум, хладагент с шелестящим гулом хлынул по теплообменникам, накопитель и аннигиляционную камеру на максимальную энергоотдачу, загерметизировать кокпит, старт. Перегрузка вдавила в ложемент и катапульта выкинула Крысу в черноту пространства. Космос расцвел искусственными красками, на которых дрожала сетка интерфейса Немезиды, все двадцать четыре Энциана прошли предбоевую диагностику, отдавая приятной тяжестью полного барабана в подсознании. Импульс маневровыми, меня выбрасывает из радиотени станции: нужно глянуть, кого это черти принесли.        Далекая тусклая звезда местной системы едва видна даже в камеры прицельных комплексов. А вот что видно прекрасно, так это заботливо подсвеченную Немезидой вражескую эскадру. Авианесущий крейсер «Солярис», два ударных крейсера типа «Вустер», вьющаяся вокруг них стайка фрегатов эскорта и звезда всего этого бала: корабль пространственной разведки «Буревестник». Рейдовое соединение Первого Ударного флота. Сто сорок четыре истребителя с авианосца, сорок восемь ударных ганшипов типа «Эвенджер», по две эскадрильи с каждого «Вустера», дальнобойные системы ПКО эскорта и, как вишенка на торте, сам «Буревестник», способный отследить стартовые параметры ухода в пузырь с точностью, зачастую превышающей бортовые сенсоры: враг узнает, где ты выйдешь из искажения раньше, чем ты сам. Сколько же крови попили эти ребята у нас еще в прошлую войну…       Стоит Лизе с кошкой уйти в пузыре, как они доложат основной эскадре скоростным курьером, что моя Звездочка направляется на Новый Альбион. И какой бы защищенной не была резиденция дома Виндзор-Сауди, от половины ударного потенциала человечества ее не спасет ничто: Флот Коронного Обета не приводился в боеготовность с момента подписания мира, а Королевская Эскадра заблокирована на орбите V17.2Y16 и не вырвется оттуда, ведь даже Третьего Флота хватит, чтобы Искандер умылся кровью, и это неоднократно проверено практикой. Что же, в прошлую войну Танцовщица так и не дошла до дистанции пуска по «Буревестнику», буквально километров тридцать не дотянулась: Элаиза едва смогла прыгнуть на избитой в хлам системами ПКО «Вустера» и «Нортумберленда» машине. Посмотрим, смогу ли я лучше…        Враг заметил меня: эскорт уплотнил построение, стягиваясь к центру соединения, Вустеры ощетинились лучами прицельных радаров, несколько ближайших к ордеру звеньев начали оттормаживаться, выстраивая второй эшелон обороны. Тройка фрегатов откололась от строя кораблей, выходя между истребителями и основными силами: еще один огневой заслон. Правильный, грамотный: для успешной атаки мне нужна будет очень высокая относительная скорость, а весь разгонный курс перекрыт. Так, отлично, врага мы знаем, даже слишком хорошо. А что у меня? Обидно будет, если Эла по своей привычке выгрузила щитовые модули, сменив их на лишнюю пару десятков практически бесполезных сейчас снарядов. Нет, стандартная парочка тихонько пылилась в углу отсека для боекомплекта, сообщая о своей полной готовности. А волна истребителей и ударных КК* медленно, но неотвратимо накатывалась на гарантированно обнаруженную «Буревестником» станцию. Немезида, получив оповещение о захвате, немедленно активировала БМПИ и инъекторы. Ну давай, Танцовщица, посмотрим, как ты умеешь танцевать!       Максимальное ускорение, на пределе, наплевав на любую маскировку и сохранение массы в накопителях: если не дойду, она мне точно больше не понадобится. Удар вышедших на полный форсаж маршевых, Крыса дрожит, рвется вперед: угольно-черная щепка на иссиня-белом бушующем буруне плазменного шлейфа… Эмиттеры встали в замки, но рано. Я чувствую, что слишком рано, Немезида вторит моим чувствам, бесстрастно считая секунды до первого пуска ракет основным истребительным ордером. Звенящая пустота, тревожный писк RWR, вмявшая мое тело в ложемент перегрузка, по интерфейсу на черноте космоса пляшут оранжевые графики огневых решений для Энцианов, проценты поражения целей и результирующей общей боеготовности противника после пуска, на ближайших ко мне врагах начинают проявляться яркие изумрудные звездочки захвата прицельного комплекса фюзеляжного орудия и голубые кресты досягаемости лучевого вооружения. Есть пуск, RWR истошно орет, еще один слой оверлея, на сей раз все пространство впереди подернулось прозрачной розовой пленкой: вероятность поражения близка к ста процентам, немедленная эвакуация. Нет, рано, Танцовщица, рано — номер еще не начался. БМПИ все еще держит позиционирование, помехи есть, но они лишь шум на периферии: Немезида выручает и здесь, фильтруя сотни терабит данных с пространственных сенсоров. Есть захват вражеских ракет КАЗом: пять секунд до контакта. Время замирает: модуль жизнеобеспечения подхватывает эстафету, тело дрожит, до предела разогнанное химией. Впереди мелькают маленькие точки ракет, то тут, то там мигают вспышки маневровых двигателей корректируемых снарядов и блестки кластерных боеголовок, выпущенных штурмовиками: волна смерти, неотвратимая, медленно накатывающая на маленькую щепку моей машины. Четыре и четыре десятых секунды до контакта. Расчет прыжка, приоритет: максимальное время безопасного разгона, второстепенная цель — максимальный сопутствующий ущерб. Цель атаки: КПР «Буревестник». Есть координаты прыжка, есть оптимальная и допустимая траектории. Три и семь десятых до контакта. Хладагент пошел по эмиттерам, энергия от реактора уходит в прыжковый модуль, двигатели тянут на накопителе, сжирая драгоценное антивещество. Еще, еще, еще, твою мать, полный форсаж: каждый метр важен, каждая миллисекунда ускорения! Двигательная установка начинает сыпать предупреждениями: система охлаждения сопел не справляется, пошла в ход абляционная теплозащита. Есть: параметры прыжка в норме, одна и одна десятая до контакта. Девять десятых, восемь, семь, шесть, полсекунды, четыре десятых, три… КАЗ заскрежетал, выдвигая пусковые направляющие противоснарядов. Прыжок. Мир сминается в комок, вспышка красок, еще одна, но в этот раз на корпусах звена истребителей первого эшелона обороны.       Импульс лазеров в ведущего второй пары и сразу в маневр, предельная перегрузка буквально вбивает тело в боковую поддержку ложемента, аугментация пищит на пределе слышимости, не давая мне превратится в искореженный мешок костей и мяса во время уклонения от огня противника. Первая пара проносится под брюхом Крысы, две шестиснарядных очереди прошивают пространство в паре десятков метров правее, где должна была бы быть моя машина. Восемь миллисекунд на реакцию: медленно, мальчики, медленно! Пуск уже разрешен, два Энциана в ответ, в заднюю полусферу, без захвата головок самонаведения, по данным Немезиды. Попали оба: по щитам хлестнуло радиацией от двух АМ-боеголовок. Ведущий готов: неконтролируемый истребитель со сгоревшей системой управления дергается в пляске святого Витте. Снова розовый: работают скорострелки фрегатов. Ведомый, растерявшийся на долю мгновения, бросается вдогонку моей уходящей машине. Нет, мальчик, так дело не пойдет: кульбит, захват и восемнадцать контейнеров уходят на перехват, с максимальной скорострельностью, на расплав ствола. Через доли секунды прилетает ответка: а он хорош, чертовски хорош! Автоматика бросает машину вправо, скрежет КАЗа, вспышка, скрежет, вспышка, скрежет, вспышка, по щитам хлестнуло остаточными осколками. Слева все залито розовым: несутся, полыхая двигателями коррекции, десятки тяжелых тандемных боеголовок, не успевающих довернуть до идущей на максимальном ускорении Крысы. Вражеский Файрстрик с грацией балерины танцует меж моих контейнеров: вверх, влево, вверх, вниз, вправо, кульбит и размазанная бочка… Не зацепит суку, добить!!! Еще восемнадцать контейнеров, полный барабан, на раннее раскрытие: сорвать огневое решение, перехватить инициативу, иначе все, не уйду! Есть, поймал на перекладках: вторая очередь влетает в зажатую в маневре собственной, куда более мощной, но и при этом менее отзывчивой двигательной установкой машину, поток поражающих элементов разрывает FX-14 на части. Две секунды до контакта корректируемых снарядов с фрегатов. Три и восемь секунд до контакта тяжелых ракет ПКО: оба Вустера высадили по восемь спаренных залпов. Есть координаты прыжка. Три и одна десятая до контакта. Параметры прыжка в норме, щитовые модули развернулись на последовательную активацию, отключить КАЗ. Одна и восемь десятых до контакта, переднюю полусферу затапливает огнем, одна и семь десятых секунд до контакта… Шесть… Щиты держат… Пять, держат, четыре, первый модуль выгорел, второй уже полыхает под ударами кинетичек… Одна и одна десятая секунды до контакта. Прыжок.        Два эскортных фрегата. Много ли это? В гранд-баталии никто даже не заметит, что их сдуло очередным ракетным залпом. В обычном эскадренном сражении они заноза в боку. Да, мелочь, но черт возьми, и колется, и неудобно, бесят, в общем. Для одиночного ударного истребителя на разгонном курсе к вражескому ордеру это гарантированный приговор: скорострельные орудия ближней обороны и системы ПКО просто не дадут наглецу и шанса. Проблем в этом раскладе было две: модуль БМПИ и команда безумцев, засунувших в стандартную боеголовку Энциана сто тридцать пять грамм антиматерии. Ни один корвет, фрегат или любое судно классом ниже эсминца не способно остаться боеспособным после подрыва почти шести мегатонн в тротиловом эквиваленте на корпусе. Да и эсминец, несмотря на всё, скорее всего останется без наружного и заброневого щита и с развороченным к чертям бортом. Если взрыв не зацепит что-то важное внутри… Правда, Энцианы были чудовищно дорогими для линейных частей палубной авиации, но вот экспериментальные эскадрильи и ударные части авианосцев типа «Вуаль» снабжались ими без перебоев до самых последних дней.        Вспышка, блики на острых гранях развернутых радиаторов двух фрегатов. Третий чуть ниже относительно эклиптики, в стороне, не достанет: упреждение на меня ему уже не взять. Крыса слишком разогналась, все промахи пойдут по основному ордеру, и промахов этих будет много. Так, Танцовщица уже в захвате, но огневого решения пока нет: Немезида ведет истребитель ломаной траекторией, сбивая алгоритмы прицеливания, заставляя бортовые системы фрегатов постоянно пересчитывать перехват. Видит око, да зуб неймет: операторы не успевают обработать меняющиеся данные на такой большой дистанции, потому огневого решения нет. Нет решения — нет огня: боекомплект не бесконечный, чтобы палить из всех орудий в бесконечную тьму космоса. Впрочем, сами фрегаты уже на прицеле: головки самонаведения Энцианов получили все необходимые для пуска данные. По три или по четыре? Сохранить больше для «Буревестника» или сдуть к чертям эскорт? К черту, этой полугражданской калоше и остального хватит. Машина дрожит от предельного форсажа, каждый вдох режет легкие, воздух жжет лицо остаточным теплом от работающих на пределе систем. Толчок вышедшей из барабана ракеты, длинная, тонкая, пульсирующая двигателями коррекции, подернувшаяся тонкой пленкой щита игла энциана повисает слева, вторая пристраивается справа. Третья, четвертая, пятая: групповой пуск.       Восемь, есть формирование ударных звеньев: бортовые компьютеры двух четверок слились в один общий вычислительный кластер для преодоления вражеской огневой завесы. Залп: вспышка разом вышедших на полную мощность маршевых, в черноте тают плазменные шлейфы, тянутся к двум маленьким, незаметным человеческому глазу, но в мельчайших деталях видимым в прицельную оптику корабликам. По четыре на каждый. В четыре раза больше, чем нужно для гарантированного уничтожения, попади все ракеты в цель, и ровно столько, чтобы перегрузить системы ПКО: Энциан не так то легко сбить, учитывая микрогенераторы защитного поля, маневренность, необходимую для всеракурсного пуска по истребителям, автоматику уклонения от ответного огня и достаточно высокую относительную скорость. Да, это не Кончар, карающий меч Флота Альянса, крушивший бронированные бока Королевской Эскадры и выбивший зубы Первого Флота в первые дни активных боев, но этим скорлупкам с пулеметами и их хватит с головой. Дальше, дальше, вперед! Девятнадцать секунд до принудительного отключения форсажа двигательной установки: сопла не выдерживают энергопотока. Выше и сзади Энцианов вспыхивают и мгновенно гаснут, высвечиваясь, взрывы от ракет противокосмической обороны Вустеров: жест отчаянья, они в любом случае бы не попали по столь вертким и маленьким целям. Шлейфы дотянулись до рубежей ближней ПКО: пляшут искорки противоснарядов, автоматика уклонения ведет Энцианы сквозь огонь, сплетая плазменные следы в причудливое кружево. Первый сбит, второй, еще один, но из другого звена… Восемь километров до цели, семь, шесть: картечные облака не развернуть, последняя надежда на точки ближней обороны… Наперерез плазменному кружеву тянутся серебряные нити раскаленных добела стрелок последнего рубежа обороны фрегатов: автоматизированных зашитных турелей. Один Энциан, шедший первым в левой ударной группе, выходит немного вперед и взрывается, на микросекунду ослепляя сенсоры, бросая призрачный снег помех на прицельные радары*. Остальные четыре, форсировав двигатели до предела, проходят последние сотни метров. Три в правый фрегат, один в левый. Всю переднюю полусферу затапливает нестерпимо-ярким светом: двойной взрыв дестабилизированных накопителей антиматерии, почти двадцать килограмм массы, разом ставшей энергией по всем известной формуле*. Хорошо, что по четыре отправил, не пожадничал… Ешьте, сволочи, подавитесь, это моя кошка! Прыжок, пока они слепы, глухи и шокированы происходящим: да, командиры у них может и были на войне, но рядовой состав точно деморализован.        Вспышка, по едва успевшим подняться щитам хлестнуло картечью: Крысу выкинуло прямо в свежесформированные противоракетные осколочные облака. Черт, ордер подготовился! Дерьмо, дерьмо, дерьмо поганое! Истошно орет система предупреждения реактора, даже с резервом массы в накопителях, энергоустановка просто не справляется с таким потреблением. Прыжок, вверх и влево, вслепую, пофигу, выйти, выйти, я сгорю в этом чертовом картечном облаке! Вспышка, есть, щит не встал, вырвался! Слева внизу мелькнула огромная тускло-серая туша Нортумберленда, два Энциана вслепую, на удачу, отвлечь, занять ПКО, а впереди, в центре ордера, уже в захвате прицельного комплекса, заветная цель: Буревестник. Инъекторы вкатывают вторую дозу, мир погружается в болезненно-яркий кисель максимального разгона, каждая деталь обретает глубину и смысл. Baby, did you forget to take your meds?.. Бесстрастно подмечаю начавшие доворачивать до Крысы турели ближней обороны, Вустер, на полном ходу идущий наперерез моему предполагаемому курсу, стремящийся прикрыть практически беззащитный КПР своими сотнями тысяч тонн бронекерамики и лучшими в своем классе системами противокосмической обороны. Поздно. Уже слишком поздно. Перевести расчет и исполнение атаки на Немезиду. Перевести полный контроль над защитными системами на пилота. Ручной режим подтверждаю, разрешение на автономное открытие огня и применение АМ-боеголовок подтверждаю.        Секунды сплетаются в вечность, растекаясь огненным киселем по венам. Тянутся к Крысе раскаленные добела от трения о направляющие рейлганов флешетты систем ближней обороны, из универсальных пусковых установок Вустера уже выходят первые две ракеты из шестнадцати… Нортумберленд, окутанный резервным щитом, ломает строй, сияя оплавленным бортом: попал, черт возьми, я попал! Да, это ударный крейсер, его не так то просто уничтожить, да, для него это не более, чем царапина, но несколько лишних секунд замешательства, помехи, перекалибровка сенсоров… Крыса ползет вперед, предиктивные анализаторы заботливо вычерчивают траектории всего, летящего в мою сторону, мне остается провести ставшую бесконечно грузной и неповоротливой в ускорении машину через усложняющееся с каждым мгновением трехмерное кружево, сжимающее свои тиски… Влево, вниз, латеральный импульс, ползут по левому борту флешетты, уходя назад и вниз… Отстрелить один противоснаряд, в точно рассчитанное время, в формирующийся в кружеве узел из довернувших до атакующего истребителя первых четырех ракет залпа. Есть, вспышка, расплывающееся картечное облако сработавшего противоснаряда задевает все четыре, одна взрывается сразу, три, потеряв управление, проносятся мимо и самоуничтожаются за кормой, прикрывая меня плазменными облаками от начавшего доворачивать до меня неповрежденным бортом крейсера. Осталось пять противоснарядов…        Скрежет, разорвать еще один узел, четыре… Щит вспыхивает, лопается, гулко звенит корпус, принявший на себя ярость трёхснарядной очереди с одного из фрегатов. Броня держит, удар вскользь, импульс маневровыми вправо, вверх, танец продолжается. Толчок, второй, третий, четвертый… Немезида формирует ударные звенья… Вторые четыре ракеты уже на подходе: перехватить управление одним Энцианом, в ручном режиме вывести на пересекающиеся курсы, подрыв… Километры исчезают за кормой, сплетается и рвется кружево траекторий, одинокая Крыса, отчаянный и бесконечно выверенный рывок, квинтессенция всех сотен лет опыта меня-пилота и всего лучшего, что человечество смогло создать для убийства самого себя…        Тянутся с периферии патрульные пары Файрстриков, и не успевают… Засевают огнем и смертью пространство защитные системы вражеского ордера, но до рубежа гарантированного поражения остаются считанные километры… Последний заряд комплекса активной защиты уходит на перехват ракеты ПКО, которая в любом другом случае бы испарила атакующий истребитель… Энцианы, все оставшиеся двенадцать штук, уже висят, как приклеенные, четырьмя ударными кластерами по три ракеты, танцуя вместе с Крысой в ставшем слишком тесном космосе… Краем глаза замечаю стартовавшую Звездочку, уносящую Элаизу и Таму прочь из этого ада… Залп первой тройки, второй, третьей, четвертой… Немезида в то же мгновение дает команду на выход эмиттеров, давно готовый прыжковый модуль только и ждет, чтобы свернуть пространство-время в слабо поддающийся пониманию клубок, чтобы выплюнуть его в трех световых секундах отсюда… Между уходящей Тринадцатой Звездой и бросившимися в погоню за ней авиагруппами Соляриса… Удар, второй за последние секунды, щит принимает основную энергию попадания, броня гасит остальное, но Крыса на мгновение теряет ортентацию… Траекторию уносит прямо в сплетающийся узел из трасс систем ближней обороны. Не отвернуть, не успеваю, узел тянется к моей машине… Энцианы прорвались, не все, но семь последовательных маленьких солнц одно за другим вспыхивают на вздрагивающей и начавшей разваливаться на части туше КПР… Но что толку, если через сорок девять сотых секунды я умру? Эмиттеры вышли, плевать на фиксацию, прыжок! Да, твою мать, я знаю, что параметры неоптимальны! Прыжок…