In Time

Give me the words That tell me everything.

— Это было самое сильное чувство в моей жизни, от которого я не оправилась до сих пор, понимаешь? Когда я вижу похожего на него человека, то кажется, что мой мир переворачивается, и снова, и снова, он исполняет сальсу вперемешку с ча-ча-ча, и я почему-то уверена, что это никогда не кончится. Если бы в тот день я не оставила свой номер телефона, то все было бы... А как? Все было бы «как»? Моя жизнь была до боли правильной. Я благопристойно себя вела, не пробовала алкоголь, не курила, не спала с парнями и безропотно подчинялась словам строгой матери, до тех пор, пока мне не исполнилось 17. В этот момент я поняла, что я могу остричь волосы, могу их перекрасить, мне идут темные тени и алкоголь бодрит. Я всерьез увлеклась ночным временем суток, часто оставляла свой уютный дом и искала приключений. Город, в котором мне тогда приходилось жить, был не большой и поэтому прогулки по нему напоминали скорее прогулки по большому парку, чем по городу. Я никогда не видела больших автомагистралей, торговых центров и гигантских небоскребов, но всегда мечтала на них побывать, потому что я очень люблю высоту. И боюсь её. Знаешь, все моя любовь построена на страхе, я всегда тянусь к тому, что меня страшит и влечет, а когда обжигаюсь, то прикладываю лед и снова тянусь. Как глупый мотылек с девятью жизнями. — Это кошки с девятью жизнями. — Алексис, ты испортила сейчас запись, — я взвыла и вылетела из студии. — Сколько можно, мы третий день пытаемся записаться. — Тебе не кажется, что многовато для эпиграфа к диску, а? — Тебе не кажется, что мы слышим какой-то звук? А, это твой маленький мозг перекатывается в черепной коробке, — я откровенно смеялась над сестрой. На самом деле Алексис права и с эпиграфом я немного перестаралась, но я очень хотела, чтобы когда-нибудь он услышал и, наконец, все понял, почему я тогда ушла и почему никогда не вернусь. Не вернусь, даже лежа в его кровати, после трех оргазмов. — Ты можешь хоть раз меня послушать? Я младше тебя на четыре года, но мне кажется, что для эпиграфа достаточно будет пары строчек. — Эс, она права, — сказал Ник, — давай запишем пару строчек и пойдем. Время скоро заканчивается. — Дай мне пару минут, хорошо? Я зашла в маленькую комнату, остановилась напротив микрофона и закрыла глаза. Я вспоминала все, что я посвящала этому человеку; все, что я оставила ради этой студии; все, кого я так поспешно вычеркивала из своей жизни ради его полуулыбки и эти черничные ночи, и на выдохе произнесла: «Мальчику, с которым читали мы «Дориана Грея». *** Выйдя из студии, я взглянула на часы, время до начала пары еще было, и я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела невысокая девушка хрупкого телосложения с белыми кудрявыми волосами и зелеными глазами. На веках тонкие стрелки, пушистые ресницы и бледный блеск на губах. Кожаная куртка, накинутая на плечи, высокие каблуки и много браслетов на запястьях. В руках планшетный компьютер от известной компании. Меня зовут Эстер, и недавно мне исполнилось 20 лет. Я поэтесса с экономическим образованием. Правда, неоконченным. У меня есть сестра Алексис, которая находится в пубертатном периоде и часто несет, что ни попадя, но она мне дорога, как никто другой. Она моя родная сестра, но только наполовину, на хорошую половину, на мамину. С её родным отцом, а, стало быть, моим отчимом, у нас тяжелые отношения, потому что его идея фикс — задействовать меня в своем бизнесе, правда, в роли кого он еще не определился, в роли консультанта, секретаря или хостесс. Я услышала гудок с улицы и вышла. Возле тротуара припарковался белый BMW X6, это ко мне. Шатенка за рулем та еще сука, но это не освобождает её от роли быть моей подругой, подтирать мои сопли и расчесывать волосы. — Я заждалась тебя, Джен, ты могла быть и побыстрее, — буркнула я, — сейчас опоздаем ведь. — Пристегнись, — рассмеялась она и начала разгонятся. — Поверни в Dunkin&Donuts, хочу пончик и кофе, нужно тебе кое-что рассказать, мне вчера звонил Грей. Дженни резко затормозила, что планшет упал с заднего сиденья. — Осторожнее! — Ты обещала, что больше никогда не будешь упоминать его имя, ни вымышленное, ни реальное. На самом деле у нас у всех есть родные имена, просто все началось с того самого ночного приема и не закончится, как мне уже кажется, никогда.