Маггл

      Поттера, запертого в подземелье Менора, он не посещал ни разу за всю неделю. Том был слишком увлечен проработкой своего нового гениального плана. Всплывающие детали и каверзные нюансы требовали максимальной сосредоточенности и учетности, а потому магглу в его голове места как-то не нашлось. Он вспоминает о нем лишь во время очередного совещания, когда Люциус принимается докладывать о состоянии пленников. Ребенка воспитывают вместе с наследником Малфоев по настоянию Нарциссы, чей материнский инстинкт порой перекрывает голос здравого рассудка. Будь у него другие варианты на примете, то он немедленно сослал бы Джеймса в какой-нибудь закрытый приют, подальше со своих глаз. Детские вопли и плач по ночам сильно мешали, вызывая жгучее желание раз и навсегда покончить с причиной раздражающего шума и вытекающего отсюда плохого настроения. Останавливало лишь то, что ему нужен сильный рычаг влияния на Поттера, который, прознав о смерти сына, скорее сведет счеты с жизнью при первом удачном случае, чем поможет исполнить возложенную на него грандиозную миссию.       Том пропускает мимо ушей рассказ о том, как няньки заботливо купают и кормят ребенка Поттеров, и вновь проявляет интерес к докладу тогда, когда Люциус, запинаясь через слово, говорит, что с магглом все в порядке. Он окидывает его прищуренным взглядом, отмечая, что выглядит тот бледнее обычного и не рискует подымать глаза от начищенных до блеска носков своих туфель. Что-то тут нечисто.       Привычный маршрут к кабинету, сменяется мрачным коридором подземелья. Амикус, почтительно склоняя голову, спешит открыть перед ним дверь, но от него не может ускользнуть факт того, что Кэрроу нервничает. Когда он входит в камеру, то понимает почему. Долохов, используя режущее заклинание, делает неглубокие надрезы в виде букв на обнаженном животе Поттера, составляя слово «маггл», пока хохочущие Нотт и Мальсибер удерживают жертву издевательств. Картина нелицеприятная. Поттер шипит сквозь зубы, коротко вскрикивая, когда порез получается слишком глубоким и болезненным, и отчаянно пытается вырваться из их рук. Нотт, цыкнув, надавливает коленом на сгиб локтя, сильнее фиксируя пленника. Долохов от усердия закусывает губы, дописывая последнюю букву, и насмешливо треплет Поттера по щеке окровавленной ладонью, как нерадивого щенка. Жестокость несомненно является преимуществом его слуг, однако, неумение отличить, когда она уместна, а когда нет, нередко выводит расчетливого Тома из себя. Темная аура пляской расходится по камере, привлекая внимание заигравшихся Пожирателей. — Мой лорд! — выходит стройным хором. — Идиоты! — шипит он, по очереди запуская в троицу неразлучных друзей Круцио. Веселье мигом исчезает с их лиц, сменяясь гримасой ужаса и боли. — Я разрешил вам воздействовать на его разум, но не калечить и тем более убивать! — Простите, мой лорд. Но он все время спрашивал, где его жена и сын, вот нервишки и сдали. — Мне не нужны приспешники, у которых так легко «сдают нервишки», — холодно произносит Том, вновь направляя на них палочку. Зеленая искра Авады загорается на кончике древка. Он с удовольствием наблюдает, как в глазах слуг плещется знакомая смесь из страха и осознания того, что сейчас произойдет. Ведь им известно, что Темный лорд беспощаден, как к своим врагам, так и к тем, кто осмелится ослушаться или разочаровать его. Все трое, как один, встают перед ним на колени. Нотт оказывается смелее своих товарищей и, разлепив пересохшие от волнения губы, с трудом выдавливает: — Мой лорд, прошу… — Пошли вон.       Повторять дважды не нужно. Поднимаясь с пола и толкая друг друга в спину, Антонин, Теодор и Мальсибер спешат убраться из камеры, пока он не передумал. Том не сомневается, что ближайшие несколько дней они сделают все возможное, чтобы не попадаться ему на глаза. Воспитание болью даёт самые лучшие плоды, особенно, если подкрепить его страхом смерти. Он-то ее не боится.       Поттер смотрит на него изнеможденно и стирает рукавом проступившую в уголках губ кровь. Он морщится, придерживая раненный живот, пока со второй попытки ему все-таки удается сесть на койку. Пальцы на босых ногах сжимаются, соприкасаясь с холодным каменным полом. Вид у него настолько отвратительный, что Том с трудом сдерживается, чтобы не выказать брезгливости. Порезы несерьезные, все же Долохову хватило мозгов не распарывать пленника до вываливающихся кишок, но, судя по виднеющимся синякам, кровоподтекам и общей нездоровой бледности, придется отвлекать Северуса от приготовления зелий, иначе Поттер, не ровен час, представится в мир иной. Искать нового подходящего маггла из-за отсутствия мозгов у его приспешников, он не собирается. Проще отыскать новых слуг, благо желающих предостаточно. Том молча наблюдает, как пленник встает с кровати и делает неуверенный шаг в его сторону. — Прошу, скажите, где моя жена и сын? — Твоя жена мертва. — Господи… Лилс, — глаза Поттера, по мере осознания услышанного, наполняются слезами, и он спешно прячет их в ладонях. Худые плечи содрогаются в беззвучных рыданиях, а губы вжимаются друг в друга, чтобы ни один горестный всхлип не прорвался сквозь них. Какая сентиментальность. Для него проявление чувств это слабость, которую Том презирает не только в себе, но и в остальных. — Как же так? Она говорила, что все хорошо… Что больше никакой погони и убийств. Мы были так счастливы! Лили ушла из того ордена… Она говорила, что начнет все сначала, и мы можем доверять ее другу — Питеру… Это… это вы ее убили? — Я.       Поттер на мгновение замирает и медленно убирает руки от лица. Ладони сжимаются в кулаки, волна нервного озноба пробегает по его телу, а взгляд… В зеленых глазах просыпается первобытный ужас, мешается с яростью и искренним непониманием за что. Похоже, Эванс не посвящала супруга в свои дела, касающиеся того, что сейчас происходит в Британии. В ее магической части. Прискорбно, придется объяснять с нуля и весьма доходчиво, чтобы до этого болвана быстро дошло. — Джеймс…он… — Если хочешь, чтобы твой сын остался жив, то сделаешь все, что я тебе скажу. — Я… согласен. «Еще бы ты не согласился», — лениво проскальзывает в голове. Если Том чего-то пожелает, то обязательно получит и не важно какой ценой. Разменная монета будет брошена, с ее позволения или без. Разница лишь в том, с каким отношением он сделает бросок. — Следуй за мной.       Том выходит из камеры, не оборачиваясь. Сзади раздаются торопливые шаги и сдавленное оханье, когда приходится преодолевать подъем по ступеням. Ах да, порезанный живот… Он неохотно замедляется, отмечая, что маггл, похоже, не поспевает. Когда Том, наконец-то, решается посмотреть на отстающего пленника, то мысленно проклинает его до седьмого колена. Поттер беззастенчиво разглядывает все вокруг вместо того, чтобы покорно следовать за ним. Книззлово любопытство. Видел бы Люциус, как грязные руки маггла прикасаются к антикварным фамильным вазам — удавился бы сразу. Поттер бережно держит в ладонях хрупкий фарфор, прощупывая пальцами выпуклый рисунок единорогов. — Поставь на место. — Я не… Прошу прощения. — Если хочешь пожить подольше, то должен быть мне полезен. — Я могу убираться, работать в саду… готовить есть, — он не знает, для чего Поттер перечисляет ему самые бесполезные навыки на свете. Или в его системе ценностей готовка и уборка являются особыми умениями? Насколько же обычные люди приземленные и недалекие. — Для подобной работы у нас есть домовые эльфы. — Кто? — спрашивает Поттер и, опомнившись, смущенно тушуется. Тому лень объяснять, а потому он щелкает пальцами, и перед ними появляется ушастый уродец в старой простыне. — Чего желаете, хозяин? — Приготовь гостевую комнату и передай Снейпу, что я жду его в своем кабинете. — Будет сделано, хозяин! — Постой, — эльф с недоумением смотрит на Поттера, который внезапно присаживается возле него и протягивает свою рубашку. Когда только успел снять? Сцена выглядит до того нелепо, что он попросту не знает, как на неё реагировать. — Что ты делаешь? — Его одежда… — Символ его рабства, — надменно отвечает Том. Этот недалекий, чего доброго, еще всех домовиков освободит. Идея использовать Поттера уже не кажется такой хорошей, и желание пустить в ход разъясняющее Круцио растет с каждой секундой. Маггл, что весьма удивительно, не отводит взгляд, вопросительно вглядывается ему в глаза, как будто совсем не замечает их явно нечеловеческий цвет или старается не замечать… Впрочем, вряд ли он понимает, кто сейчас стоит перед ним. Ничего, у них будет достаточно времени, чтобы познакомиться. Только Том уверен, что такое знакомство будет Поттеру не по душе, когда он поймет, для чего именно нужен ему. — Значит я такой же. — Да, разница между вами невелика. Но пользы от него больше. Том отворачивается, неспешно продолжая свой путь. Когда Поттер догоняет его, то он замечает, что рубашки при нем нет. Нужно сказать Люциусу, чтобы приструнил домовиков и наказал эльфа, осмелившегося принять в дар одежду. Никто не смеет нарушать установленный веками порядок: маги призваны господствовать, остальные — служить им. Совсем скоро весь мир ощутит на себе безграничное могущество волшебников. — Вы обещали дать мне работу. — Я ничего тебе не обещал. Твоя комната. За порог ни ногой. Позову, когда понадобишься, — Том цедит слова неохотно. В дальнейшем, он приставит к Поттеру проверенного человека, который будет наставлять его и объяснять установленные правила магического мира. Видеться с магглом чаще, чем необходимо, в планы Тома не входит. — Когда я смогу увидеть сына? — Когда заслужишь.       Поттер супит брови, когда слышит это. Гостевые покои обставлены скромнее, чем остальные помещения, но в них есть все необходимое. Домовик, растроганный до глубины всего сердца, подготовил пленнику ужин и затопил камин. Поттер нерешительно переступает через порог, с опаской оглядывается по сторонам, но он не намерен больше ждать, пока кое-кто налюбуется обстановкой. Дверь в комнату по велению магии захлопывается, разделяя их.       Уже сидя в своем кабинете, Том прокручивает их короткий разговор в голове и безуспешно пытается разложить личность маггла на составляющие. Добрый, наивный, простоватый, слабый, но все же есть в нем что-то еще, чему разумное объяснение пока не находилось. Ладно, как-нибудь потом разберется. Сейчас стоит решить дела поважнее. Дамблдор предсказуемо раструбил прессе о смерти Эванс и ее семьи, публично повесив убийство на Пожирателей. Старика будет ждать приятный сюрприз, когда он узнает, что Гарри и Джеймс Поттеры живы и здоровы. А дальше начнется самое интересное: обезумевший из-за гибели жены от рук магов маггл, пробирается в магический Лондон и, вспомнив старую добрую инквизицию, решает средь бела дня истребить «ведьм и колдунов». Дело останется за малым — уничтожить нескольких представителей светлых и темных родов, и остальных тотчас же захлестнет истерия. Тогда-то Том и выйдет на политическую арену, став на защиту магической Британии. Пока что план пестрит неточностями, но все будет зависеть от того, как Поттер отыграет на публике свою роль. Что-то подсказывает ему, что проблем с ним будет много. — Какой же глупец этот, Гарри Поттер, — задумчиво произносит Том, макая кончик пера в чернила. — Работу, говоришь, дать?