***
Ники с нетерпением дожидался вечера. Когда наконец-то стемнело, он, тепло одевшись и обувшись, вышел на открытый балкон второго этажа, опёрся на перила, глянул вниз – да, вид был замечательный! Маленькая пушистая ёлочка припорошена снежком, сквозь который тут и там искрила, мигала и переливалась разными цветами светодиодная гирлянда. Вроде бы и простенькое украшение, но до чего же красиво и уютно, почти сказочно!.. Дверь за спиной тихонько скрипнула, и к омежке присоединился Алан. В одной руке он умудрялся удерживать две дымящиеся кружки, а второй прижимал к своему торсу свёрнутый рулоном пушистый плед. «Тот самый плед», — подумал Ники, перехватив кружки, чтобы альфе было сподручней укрыть их обоих. Горячее какао на морозе пахло по-особенному вкусно, теплоёмкий фарфор согревал пальцы. Плед на плечах сберегал тепло тела, а крепкая мужская рука, приобнявшая за талию, дарила тепло душе. Омежка тихо вздохнул – хорошо, сейчас всё очень хорошо. Вот бы в точности запомнить этот момент, сберечь в своей памяти навсегда-навсегда! — Я тут хотел твоему отцу позвонить – поболтать о том о сём. А он, оказывается, ещё с утра прислал сообщение с настойчивой такой просьбой не беспокоить чету Горнов ближайшие дня три как минимум. — М-м? Почему? Что-то случилось? — Да ничего такого, просто будут заняты своим личным… и очень постараются сделать тебе братика. — Что?! У папы течка?! Значит, он окончательно выздоровел! Ох, прям камень с души… Ой! Смотри – падающая звезда! — Ага, или комета. И вообще на редкость чистое и звёздное небо для зимы. Красота! — Как думаешь, будет чересчур суеверно, если посчитать это за доброе знамение, и у родителей всё получится с малышом? — Ну, допустим, твёрдо загадывать не стоит. Но ведь мы вполне можем и помечтать, да? — Ага. — А ты кого хочешь — омежку, альфочку, беточку? — Вообще без разницы. — Согласен. Ты не замёрз? — Не особо. Давай ещё немножко постоим. — Конечно. А можно поцелуй? — Нужно поцелуй!20
23 января 2021 г. в 13:39
Камиль, сидя на больничной кушетке, по-юношески болтал ногами и непринуждённо обменивался со знакомым санитаром свеженькими беззлобными сплетнями и новостями. Деликатного и высокопрофессионального доктора Горна любили и уважали в клинике все. Такие же, но ещё более тёплые чувства распространились и на его хорошенького и лёгкого в общении супруга. Так что теперь омеге было весьма комфортно пребывать здесь, даже если посещение сопровождалось протыканием иголками, забором мазков и прочими малоприятными действиями.
Док вошёл в процедурную с распечаткой анализов Камиля в руках. Об их результатах можно было смело судить уже по одному только выражению лица Нейтона – альфа сиял, как начищенная золотая медаль на солнце.
— Я так понимаю, что у меня всё хорошо, доктор? — игриво поинтересовался омега.
Смышленый санитар, едва заслышав этот тон, поспешил оставить супругов наедине. И вовремя! Поправ всякие этические нормы, Нейт вплотную прильнул к своему мужу, а тот, желая полного контакта, по-хозяйски обхватил талию альфы ногами.
— Да, мой вишнёвый волчок. Твои гормоны теперь словно по нотам симфонии играют. И я уже почти с точностью до дня могу предсказать, когда у тебя будет течка. Сказать?
— М-м-м, нет, лучше не надо, а то ещё накручу себя… просто будь рядом, когда придёт время.
— Не сомневайся – я сегодня же пойду оформлять положенный по закону отпуск семейного альфы.
— Знаешь… так странно. Мне за тридцать, а это будет моя всего лишь вторая течка в жизни. Я понимаю – сам сделал, чтобы так случилось, но… чудно́ как-то.
— Да, а ещё это заводит. Ну, по крайней мере, лично меня – заводит! Ты словно в какой-то степени остался недоступен для окружающих и теперь достанешься мне одному. Мой внутренний собственник ликует, знаешь ли!
— И я, по идее, снова сразу же забеременею…
— Тебя это чем-то не устраивает? беспокоит? подавляет?
— Что?! Нет, доктор Горн, я хочу от вас ребёночка – даже не сомневайтесь.
— Тогда почему, господин Горн, вы до сих пор не приступили к отделке детской, хотя весь остальной дом привели в порядок, аки мастер на все руки?
— Блин… это наверняка прозвучит как-то глупо и даже суеверно. Короче, я не хочу делать детскую, пока точно не станет ясно, что всё получилось.
— А ты беспокоишься, что что-то может не получиться?
— Не то чтобы очень… ну а вдруг? Вдруг не с первого раза? Я всё-таки так долго был на таблетках… А эта комната будет стоять и давить на нас своею пустотой – понимаешь?!
— Что ж, это по-своему верно… В любом случае ты в доме хозяин – тебе и решать. Поступай, как считаешь нужным, как чувствуешь.
После Камиль ещё несколько раз сдавал анализы и всякий раз доктор Горн расплывался в счастливой улыбке, поэтому омега окончательно решил для себя, что всё идёт замечательно и нет больше повода нервничать. Он ведь и сам уже давно заметил перемены: его запах стал ярким и отчётливым, кожа бархатной, волосы шелковистыми, настроение ровным и даже чуть романтичным. Словом, образцовый омега – здоровый, красивый, вступающий в пору расцвета.
Само собой, внимание к нему альф возросло многократно. Обручальное кольцо на пальце, как и прочно налипший на него феромон Нейта, ухажёров не отваживали, но, по счастью, и чрезмерно наглеть не позволяли. Будь омега менее самодостаточным, ему все эти пикантные подкаты, может, и польстили бы, но надобности доказывать что-то самому себе или окружающим за счёт показательной похоти альф у Камиля отродясь не было. А его собственные мечты и желания крутились исключительно вокруг секси-доктора и по совместительству мужа. А по сему каждый раз, когда омеге приходилось вежливо, но твёрдо отшивать кого-то, он мысленно молил течку прийти. Да, его несколько тревожило, как оно всё пройдёт, ведь личный опыт в данном вопросе был едва ли не нулевым, но про крайней мере Нейтон поставит ему метку и, глядишь, все посторонние альфы отвалят наконец-то! Впрочем, матушке-природе было без разницы, поторапливает её омега или нет – всё шло своим чередом.
Как-то в одно совершенно обычное утро Камиля неожиданно замутило от запаха свежезаваренного кофе. Он удивлённо фыркнул и отставил подальше чашку с любимым напитком. Следом прострелило поясницу, и он с тихим стоном помассировал её рукой, утихомиривая боль. Только спину отпустило, как неприятно потянуло в животе. «Да что ж это, чёрт побери, такое?!» — цедя сквозь зубы, возмутился омега. Но тут в нём проснулось его внутреннее дитё и потребовало пойти к «дяде доктору» пожаловаться тому на «бо-бо». И Камиль непременно бы пошёл, вот только «дядя доктор» уже был тут как тут, стоя в проёме кухонной двери. Вид у Нейта был прелюбопытный: глаза нараспашку, зрачки во всю радужку, ноздри раздуваются, того гляди и слюни закапают. Сообразительный омега встрепенулся:
— Что, серьёзно?! Вот это вот оно и есть?!
— О-о, ты просто ещё как следует не проникся процессом, волчонок, — низким от возбуждения голосом пророкотал Горн. — Дай-ка я тебе помогу настроиться.
За секунду альфа оказался рядом, наклонился так, чтобы быть лицом к лицу, обхватил мужа одной рукой и, крепко прижав к своей груди, легко поднял его в воздух на высоту своего роста. Второй рукой подхватил Камиля под попу, чтобы не соскальзывал. А нет, не для этого... жадные пальцы нырнули в промежность, надавливая и наглаживая сквозь одежду. Отклик был моментальным – бельё и домашние штаны промокли насквозь, и омега сладострастно задрожал, шепча на выдохе: «Ой, боженьки…». Нейтон довольно рыкнул и куснул любимого за нижнюю губу.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты верно высчитал этот день и на работу тебе не надо, — не пытаясь высвободиться, пробормотал Камиль.
— Я в отпуске по семейным обстоятельствам и в вашем полном распоряжении, господин Горн.
— Тогда тащи в постель, — жалобно и одновременно требовательно простонал омега.
— Рано, милый! Ты ещё недостаточно распалился, — хищно улыбаясь, возразил Нейт.
Он опустил супруга на пол, но только лишь для того, чтобы развернуть к себе спиной и уложить раскрасневшейся щекой на кухонный стол. Камиль беспомощно скрёб ногтями столешницу и закусывал губы, пока док стаскивал с него мокрую ниже пояса одежду. Плавящимся от всё более возрастающего желания сознанием омега отметил, что муж опустился на колени позади него, почувствовал твёрдые пальцы, которые по-хозяйски развели ему половинки в стороны, явно открывая альфе вид на текущую смазкой дырочку. Обжигающе горячий язык не заставил себя ждать, заскользил по окружности, нырнул вглубь, изогнулся по-змеиному, с нажимом вырвался наружу, прошёлся снизу вверх по поджавшимся яичкам и ох-ты-ж-боже-мой чего только ещё не сотворил! Камиль стонал, бессвязно умолял, на что альфа лишь взрыкивал, продолжая наслаждаться терпким вкусом своей пары. Останавливаться он и не собирался, пока не довёл своего супруга до того, что тот щедро окропил своим удовольствием кухонный паркет. Только после этого Нейтон сгрёб растёкшегося по столу омегу и понёс его в спальню со словами: «Вот теперь можно и в постель».
Камиль ненадолго пришёл в себя, умудрился немного поучаствовать в процессе раздевания своей пары и даже успел проползти полкровати, спихнув одеяло на край. Но тут его настиг голодный до любви альфа, и с трезвым мышлением пришлось проститься на ближайшее время, впрочем, без сожалений по этому поводу. Нейтон, пользуясь преимуществами течки и не опасаясь навредить любимому, полностью отпустил тормоза, двигаясь напористо, бескомпромиссно, неистово. Разгорячённые и влажные от испарины, измазанные обильной смазкой и предсеменем тела сплетались, жаждая максимально возможного соприкосновения друг с другом. Казалось, что сам воздух приобрёл тягучую плотность тумана из-за концентрации феромонов пары. С каждой секундой всё более набухал и увеличивался в размерах узел, от которого омега начал восторженно и сорвано хрипеть при каждом новом толчке.
Действуя практически на автопилоте, Нейт сложил своего гибкого мужа едва ли не пополам и буквально растворился в его ощущениях: ловил резкие вдохи, впитывал вибрацию содрогающихся мышц, отслеживал, как всё чаще и сильнее его член зажимается в сладостных тисках… ещё, ещё немного… сейчас! И до того, как Камиль начал изливаться на их прижатые вплотную животы, альфа, не задумываясь ни на секунду, жёстко сомкнул зубы на его шее. Омега закричал во весь голос, и Нейтона прошило с головы до ног умопомрачительным оргазмом. И только когда его перестало дёргать всполохами кайфа, док аккуратно разжал челюсть и, с трудом передвигая члены, перебрался омеге за спину, покуда разбухающий узел позволял ещё такое сделать.
Альфа бережно прижал к себе любимого, положив тому раскрытую ладонь на низ живота, и нежно прошёлся языком, зализывая кровоточащие ранки от свежей метки. Камиль, казалось, был в полной отключке, но вот сцепка достигла своего зенита и начала взнуздывать его сухими оргазмами. Омега тоненько стонал, дрожал и выдаивал своего альфу на полную. Оба потерялись во времени и пространстве на момент этого древнего и пленительного ритуала во имя продолжения рода.
Наконец, сцепка вошла в завершающую стадию, когда пара могла расслабленно выдохнуть и спокойно насладиться своим объединением в нечто цельное и неделимое. Окончательно, на всю оставшуюся жизнь пропитывая друг друга запахами, обмениваясь соками своих тел, любовники обнимались, вымотанные, но счастливые.
Нейт мягко погладил плоский живот супруга, поводя пальцами вокруг пупка, и тихо сказал:
— Знаешь, осознание того, что сейчас мы зачинаем нашего ребёнка, возводит происходящее в ранг чего-то возвышенного… почти священнодействия.
— Охренеть можно, как круто, — искренне резюмировал Камиль и провалился в глубокий сон.