Ни к чему

Я с усилием потёр глаза и откинулся на спинку кресла. Конечно, не то чтобы зачищать двемерское подземелье на сороковом уровне с нулевым манакостом было особенно сложно. Но сидел я за компом уже в районе шести часов, разве что прерываясь на короткие походы в сортир и на кухню за водой, и спина болела адски. Вадим заснул около десяти вечера, отрубился, уронив телефон на одеяло, я видел момент, когда он выскользнул из его пальцев. Футболки на Вадиме не было. Со своего места я мог видеть шрам на ключице. Он стал розовым и выглядел… Ну, не знаю. Херово. Другой вопрос, что мне хотелось водить по этому шраму сначала пальцами, а потом губами. Но мои охуевшие желания, разумеется, не должны были касаться Вадима. Так что я просто смотрел. И думал. Собственно, гоняя по кругу одни и те же неадекватные мысли. На больничном Вадим провалялся полтора месяца. Поначалу, он с трудом вставал, я видел, как ему тяжело даются простейшие движения, а после долго лежал, приходя в себя. Тогда я зачем-то садился рядом и тупо сидел, пялясь на его грудь. Вадим никогда не спрашивал. Но и не прогонял. Вообще, контакты наши свелись к минимуму. Физические, я имею в виду. Я просто помогал как мог, пытался приготовить нормальную еду, таскался в магаз, закидывал вещи в стиралку, когда грязного накапливалось слишком много. Иногда хотелось подойти к Вадиму, уткнуться лицом в его ладонь и просто так сидеть. Чтобы он гладил меня по голове. А потом, возможно… Но дальше я представлять себе запрещал. Просто не мог так поступать. Не мог заставлять Вадима делать это. Уж точно не после всего. Так что я делал вид, что все так, как должно быть. Вадим в свою очередь происходящее никак не комментировал. Правда иногда мне казалось, что он тоже смотрит. То есть… Я с силой стиснул ноющие виски и зажмурился. Мне следовало меньше думать о хуйне. Потому что Вадим если о чем и думал, так это о том, какой у него долбоёб младший брат. Благо, мне хватило ума больше не трогать предплечья. Я тяжело сглотнул и вылез из-за стола. Во рту пересохло, мне требовалась очередная порция воды. Либо холодной из-под крана, либо омерзительно тёплой из чайника. В фильтре она кончилась ещё утром. Конечно, новой я не налил. Пить хотелось все равно. Я забрал со стола одну из чашек и поплёлся на кухню. Свет в коридоре не горел. Темнота показалась вдруг густой, почти осязаемой. И я… Да блядь! Шлепок по клавише выключателя получился почти судорожным. Я почувствовал, как уголок рта кривится в дурацкой издевательской ухмылке. Не смешно. С таким бы к психиатру. Хотя, мои проблемы с темнотой должны быть явно не первым, чем нужно поделиться со специалистом. Кран или чайник. Следует определиться. Не то чтобы мне это очень-то требовалось. Холодной воды я хотел больше. Я врубил кран и оперся о край раковины. Нужно было подождать, пока сольётся тёплая. Иногда я почему-то думал о том, что Вадим может захотеть со мной сам. Просто подойти, положить руку между лопаток. Надавить, обозначая направление. Тогда я бы лёг грудью на эту чёртову, влажную от капель воды столешницу и… – Ты чего не в койке? Я дёрнулся так, будто Вадим застал меня за просмотром порнухи в самый горячий момент. А то это очень далеко от истины. – Пить хочу, – голос охрип, я безуспешно попытался откашляться и, наконец, сунул чашку под кран. – Налей мне тоже, – судя по звуку, Вадим подошёл совсем близко. Между лопаток заныло фантомным ощущением. Охуеть. Я деревянными пальцами зацепил с края мойки его чашку, сполоснул от остатков засохшего кофе и налил до краев. От недосыпа и перенапряжения рука подрагивала. Вадим вдруг перехватил за запястье и, не убирая руки, заставил отлить часть. Забрал чашку, судя по звуку, сделал пару глотков. Сказал: – Опять всю ночь будешь за компом сидеть? – Нужно новую карту обкатывать, – выдавил я и присосался к своей кружке. Выхлебал сразу почти до дна. Вадим положил руку мне на плечо. Я со стуком поставил чашку на раковину. – Такими темпами ты спать совсем перестанешь, – его ладонь лежала тяжело, но без нажима. – Похуй, – я боролся с желанием закрыть глаза и податься назад, чтобы прижаться спиной к его груди. И ещё жалел, что в футболке. Чем вся эта херня должна была закончиться – я не знал. Если раньше такие приступы бед с башкой у меня случались изредка, то сейчас каждый день был приступом. – Головой своей думай, мелкий, – Вадим сдавил мое плечо сильнее. – У тебя крыша поедет. Уже. Я опустил голову, растер пальцем мыло по алюминиевой поверхности. В такие моменты Вадим обычно трепал меня по затылку. Но теперь… От прикосновения я вздрогнул. Снова появилось ебанутое ощущение ноющей кожи. – Как себя чувствуешь? – зато голос не подвёл, звучал так, будто мне похуй. Вадим словно задумчиво провёл большим пальцем против роста волос, чуть сдавил основание черепа. Потом сказал: – Сносно. – Болит? – я сглотнул. – Оно и должно болеть пока, – Вадим все не убирал руку. И я не знал – намёк это или он просто… Если я сейчас полезу – это будет выглядеть мерзко? Если он без подтекста. Если он хочет со мной – может сделать что угодно. Нагнуть и выебать. Он же знает. Но он не хочет. С чего бы. Смешно слушать. – Сколько у тебя больничного осталось? Эта неделя? – я знал это и без Вадима. Спросил просто так. Тупо, чтобы что-то сказать. – Иначе меня с работы выпнут и жрать будет нечего, – с незлой насмешкой сказал брат. Это он прав. Моей зарплаты впритык хватало бы только на оплату нашей съёмной хаты. Жрали бы мы ролтон и то раз в неделю. – Зато похудеешь, – не преминул я. На самом деле, Вадим не набрал. Скорее, наоборот. – Засранец, – он легко шлёпнул меня по затылку. Сказать ему? Иначе я ёбнусь. – Вадим… – в горле тут же пережало, и я беспомощно замолчал. – Чего, Тош? – тихо спросил он. И что мне делать? Если начну затирать ему про то, как мне херово и какой я несчастный – это будет полный пиздец. Учитывая, что Вадиму и самому не очень-то приятно сейчас. А если не начну – остаётся только пойти покурить и заодно успокоиться. – Говори, – попросил Вадим. – Да я… – я все пялился в раковину. – Не. Ничего такого. Херня. Вадим молчал. Так, словно тоже подбирал слова. Потом, наконец, сказал: – Пойдём, может, поиграем? Меня обдало одновременно и чем-то болезненно тёплым, и отвращением к себе. Он же из жалости. Хочет, чтобы мне… Хуй я откажусь. – Только надо батарейки в геймпад второй вставить, – я закрыл, наконец, воду. – Сдох? – Вадим толкнул меня в сторону комнаты. – Я и батарейки купил, – мне хотелось повернуться и обнять брата. Стиснуть так, чтобы стало больно обоим. По крайней мере он меня не вышвырнул. – Когда? – это Вадим спросил, когда мы уже вышли из коридора. – В… Бля, – я запнулся, чертовы дни слились в одну невнятную кашу и вспомнить, когда и что я делал было непросто. – В четверг? Вроде. Тогда у меня была пара, которую я проебал из-за того, что опоздал с работы, и препод влепил мне отработку. Значит, четверг. – И где? – Вадим прошёлся взглядом по заваленному мусором столу. – В рюкзаке, – я подцепил его с пола и достал из среднего отделения упаковку батареек. Вадим молча взял геймпад, щёлкнул крышкой, вынул отработавшие своё старые батарейки, повозившись пару секунд поставил новые. Сказал: – Не могли что ли аккумулятор сделать. Я промолчал. Аккумулятор был бы, наверное, правильным решением, но чем мне нравились батарейки – так это тем, что геймпад не нужно было заряжать, соответственно процент, что сложится ситуация, когда он сядет в самый неподходящий момент, неплохо так снижался. Вадим бы на это сказал, что просто не нужно забивать и следует заряжать геймпад, когда это требуется. – Ты уже играл? – поинтересовался Вадим, когда я щёлкнул по иконке Стима. Я мотнул головой. На самом деле, я ждал Вадима. Одиночная кампания в игре вполне присутствовала, но мне не хотелось портить все и начинать одному. – Поверни моник, – попросил Вадим. – Не хочу сидя играть, пошли в койку. – Ладно, – я развернул монитор, поинтересовался: – Нормально? Или ещё? – Оставь так, – отозвался брат. – Иди сюда, – он похлопал по матрасу рядом с собой. – Ложись. Я забрал свой геймпад и устроился, где было сказано. Мне хотелось привалиться к Вадиму плечом, прижаться к боку. Может, провести ладонью по животу. Все синяки уже почти сошли, о них напоминали только едва заметные пятна. – Не ставлю русскую озвучку, – прервал мои мысли Вадим. Он мог и не говорить. Мы никогда не играли с русской. Я потянулся, закинув руки за голову. Уже хотелось спать, но играть я хотел больше. – Это что? – глухо спросил вдруг Вадим, и я замер, почувствовав его пальцы на животе. Там, справа, я пару раз потушил об себя сигарету. Позавчера. Собственно, в четверг. Блядь. – Что? – я автоматически напряг мышцы, когда Вадим сильнее задрал футболку. – Теперь ещё и живот? – он провёл большим пальцем рядом с крайним, самым сильным ожогом, зацепляя воспалённые края. Я готов хоть весь живот использовать как пепельницу, если бы это значило, что Вадим будет меня касаться. Мудак. Он ведь парится из-за этого. – Лень было штаны снимать, – я сглотнул. – Зачем ты это, Тош? – Вадим все не убирал руку. Потому что я ебанутый. – Не знаю, – я был очень близок к тому, чтобы схватить его за запястье и заставить прижать ладонь. Прямо поверх ожогов. Вместо этого я просто пялился. Естественно. – Я не хочу на тебя ругаться, мелкий, – Вадим поправил мою футболку и убрал руку. Я беспомощно вцепился в ткань, стиснул пальцы. – Но это пиздец, – теперь Вадим крутил в руках геймпад. – Ты хоть понимаешь, что происходит? – Да, – ещё бы я не понимал. Обожгло стыдом. Я пялился на геймпад и думал только о том, что не знаю, что мне делать. Как смотреть в глаза брату. Я все пустил по пизде. Ещё тогда, когда вывалил все это на Вадима. Лучше бы я жрал свои макароны и молчал. Все остальное уже нельзя было проконтролировать, херня лавинообразно превращала нашу с Вадимом жизнь в то, что разбирают в учебниках по психиатрии. Но Вадим ведь не был ебанутым. У него и в мыслях не было. Такого. – Мне тебя к батарее привязать? – спросил Вадим. – И в туалет по часам водить? Может, это и было бы неплохим выходом. – Я больше не буду, – глупо сказал я. Чего мне, блядь, не хватает. Вадим меня выебал. Сделал то, чего я хотел. Не вышвырнул меня после этого. – Было бы неплохо, – интонация у брата неуловимо изменилась. Я едва не выдохнул с облегчением: кажется, Вадим счёл, что с меня хватит. Сказал: – Чё, запускаю? – Давай, – Вадим поёрзал, устраиваясь удобней. А потом вдруг обнял меня за плечи. Я знал, что ему больно поднимать руку. В груди потянуло болезненно-сладким. Я едва удержался от того, чтобы привалиться к брату всем телом. Спросил: – Не больно? – Долго не смогу, – он погладил меня по плечу и убрал руку. Если бы он мог залезть в мою голову, он бы всё понял. И тогда уже либо послал, либо… Похуй. Я вытянул ноги и уставился в экран, с которого закадровый голос вещал о сеющих ветер. *** – Мелкий, – позвали сумерки голосом Вадима. Шторы были плотно задвинуты, а на улице явно было пасмурно. Сколько времени – я не знал. – Что? – голос почему-то снова охрип, я откашлялся. Мы лежали в темноте, на одной койке. Вадим заснул пока управление было на мне, а я не стал сваливать к себе. Просто отложил геймпад и тоже лёг спать. – Я подумал, может, съездим куда-нибудь на Новый год? – Вадим повернулся лицом. – На эти десять дней. – Куда? – рука под подушкой затекла, но шевелиться мне не хотелось. – Хер знает, – Вадим едва заметно дёрнул плечом, поморщился. – А деньги? – вариант был только один – брать со счета. Не то чтобы это… – Я охуеть заебался, – голос у Вадима звучал непривычно серьезно. – Крыша едет. Затылок обдало горячим. Мне стало мерзко настолько, что захотелось содрать с себя кожу. Это ведь из-за меня. Из-за чего ещё? Я все эти полтора месяца маячил со своими охуенно-важными проблемами, а Вадим… – Хочешь, пойду кофе сделаю? – а что я ещё мог. – Можно, – он повернулся на спину. – Ладно, – я было попытался встать, но Вадим взял меня за руку. Вот так просто. Потянул к себе. Он это что же… – Что? – я едва выдавил это слово. – Скажи, что не так, – через паузу негромко попросил Вадим. – Да нормально все, – я попытался освободиться. – Типа… Вадим сдавил пальцы крепче, так, что если бы я захотел вырваться, то это пришлось бы сделать всерьёз. Внутри груди, за солнечным сплетением, оборвалось. Я беспомощно замер, не зная, как поступить. Мне хотелось поддаться, рвануться вперёд, вжаться губами. – Тош, – почти неслышно позвал Вадим. Я выдернул руку и буквально вылетел из комнаты. В глазах конкретно жгло. Что я сейчас сделал? Не дал Вадиму в очередной раз перешагнуть через себя? Или повёл себя как мудак. Но он делает это только из-за меня. Да, блядь, не может быть, что он сам хочет. Я щёлкнул кнопкой, включая чайник, привычно оперся ладонями о столешницу. Тоскливое чувство накрыло с головой. Вадим подошёл почти неслышно. Я только вздрогнул, когда он положил руку мне на спину. Между лопаток. Провёл ребром ладони ниже, вдоль позвоночника, стиснул пальцы на тазовой кости. Дёрнул вдруг меня к себе. – Не надо, а? – выдавить это стоило усилий. Я вообще не понял, как смог открыть рот. Вадим не ответил. Прошёлся свободной рукой по моему животу, потом по груди. Положил ладонь на шею. – Ты не понимаешь, да? – я четко осознавал, что сейчас сам же отказываюсь от того, что хотел все эти полтора месяца. – Объясни, – Вадим сжал на секунду пальцы так, что почти перекрыл мне кислород. Помолчал немного, а потом добавил: – Кто-то из нас должен был начать. Мы же можем это обсудить. – Что ты хочешь выебать меня из жалости? – если б я мог, я бы заплакал. Но я, блядь, мог только чувствовать ебучий ком в горле. – Это ты за меня решил, Тош, – теперь Вадим гладил большим пальцем мою шею. – Хоть спросил бы. – Но ты не можешь хотеть, – я тяжело сглотнул. – Мы оба это знаем. Вадим обнял меня поперёк живота. Я чувствовал, какая горячая у него кожа даже через футболку. – Я не хотел, – тихо сказал Вадим. – Я тогда охуел, мелкий. Не знал, что делать. Ещё бы. Такой пиздец узнать. – Тебе было мерзко? – голос дрогнул, я снова попытался сглотнуть. – Нет, – Вадим фыркнул. – С чего. Мне просто было… – он запнулся. – Это ведь неправильно, Тош. Я боялся, что делаю только хуже. Я же… Это ответственность. – Мне больше не пятнадцать, – я все никак не мог отцепиться от столешницы. – Это ничего не значит, – кажется, Вадим качнул головой. – Вопрос-то не в том, чего ты хотел или нет. А в том, что было правильно. – В итоге ты меня выебал всё равно, – напомнил я. – Только я не понял почему. В первый раз… – я замолчал, не зная, как продолжить. – Не знаю, – Вадиму явно было тоже тяжело говорить. И я его понимал: каждое чертово слово давалось с трудом. – Я просто… – он вдруг замолчал, потом развернул меня лицом. Мы встретились взглядами. – Я не хочу, чтобы ты через силу, – жалко попросил я. – Но я не могу перестать хотеть. С тобой. Типа… – Ты поэтому так дёргаешься? – Вадим держал меня чуть ниже талии обеими руками. Блядь… Что бы я сейчас ни сказал – будет звучать пафосно, мерзко и глупо. – Ты и сейчас не хочешь? – вопрос точно был не то чтобы очень уместным. – Это перестало казаться настолько неправильным, – отозвался Вадим. – Я ведь просто даже не думал, что могу так с тобой. – А потом? – я жадно пялился в его лицо. – Потом… – Вадим на секунду прикусил губу. – Я ни с кем так в койке не расслаблялся. Думал только о том, чтобы тебе не было больно. На остальное похуй было. Девки, они же смотрят постоянно. А тебе… Я, блядь, в тебя кончил, Тош. Меня продрало так, что я зажмурился. – Посмотри сюда, – попросил Вадим. Я послушно открыл глаза. – Это пиздец, что у нас так, – он положил правую руку мне на затылок. – Пиздец, что ты из-за этого занимаешься своими ёбнутыми развлечениями с сигаретами. Я непослушными пальцами коснулся его ключицы. Потрогал шрам, накрыл большим пальцем родинку. – Прости, что ебу мозги, – извинений тут не хватит. – Мне не противно, – Вадим смотрел в глаза. В правом у него лопнул сосуд, и белок казался розоватым. – Не знаю, что делать, – губы чувствовались словно чужими. – С этим. – Я тебя просто люблю, мелкий, – ладонь Вадима на затылке больше не лежала жестко, он гладил меня, мягко водя пальцами. – Не знаю, как это работает. Хочешь трахаться – будем, не хочешь – не будем. Понимаешь? В груди опять заболело. – А ты сам? – если честно, мне не хотелось спрашивать. Мне хотелось податься вперёд и впечататься губами. Если Вадим говорит, что это не проблема – почему так хреново? Из-за того, как я себя вёл? Или, из-за этого мерзкого ощущения, что я вынудил? Или потому, что Вадим не сходит с ума так, как я. Ебать. От мерзкого откровения меня окатило кипятком. Я буквально почувствовал, как в затылке запульсировало стыдом и отвращением к себе. – Я не глотал никаких таблеток тогда, – сказал вдруг Вадим. Момент, когда он притянул меня ближе, я пропустил, очнулся, когда наши губы были настолько близко, что хватило бы одного едва заметного движения. – Ну? – тихо спросил Вадим. И тогда я просто себя отпустил. Поцеловал его жадно, задыхаясь от ощущения за грудиной. Переебало так, что я едва соображал, что делаю. Помнил только, что нельзя давить на плечи и ключицы. Так что я просто цеплялся за руки Вадима, позорно хныча ему в губы. – Хочешь, чтобы я тебя выебал, мелкий? – мягко спросил Вадим между моими ебанутыми поцелуями. Я остановился, тяжело дыша. Пытаясь проанализировать полученную информацию. Потом с трудом выдавил: – А ты? Если он скажет нет – я… Вадим молча гладил меня по затылку, иногда зацепляя пальцами шею. Потом зачем-то провёл большим пальцем по моим губам. Я взял его палец в рот. Вцепился в его запястье, обнял фалангу губами. Инстинктивно зажмурился, ожидая насмешки – Вадим не просил ни о чем таком. Но он молчал. Я неуверенно поднял взгляд. Старший смотрел неожиданно серьезно. Тогда я пропустил палец глубже, так, чтобы взять в рот до самой костяшки. Вадим все так же не шевелился. Его ладонь на моем затылке тоже замерла. А вот меня затрясло. Я никак не мог унять эту мерзкую нервную дрожь, отстранился сам, отступил на шаг, намереваясь слиться. Вадим меня поймал. Перехватил за запястье, снова дёрнул на себя. – Скажи словами, а? – и я вдруг понял, что Вадим тоже сомневается. Как и я. Я мотнул головой и потянулся к поясу его спортивок. Распутал неряшливый бантик, потянул резинку вниз. – Блядь, Тош, – Вадим тяжело сглотнул. – Ты хорошо подумал? Я на секунду ткнулся в его шею. Наверное, успокаивая сам себя. А потом встал на колени. Я не знал, зачем я это делаю. Может, чтобы… У Вадима стоял. То есть не то чтобы этого было не видно изначально, под спортивками особо не скроешь. Сначала я поцеловал Вадима в низ живота. Прижался губами, вцепившись в его бедра. Отстранился, облизнул губы, чтобы было удобней. Я всегда знал, что у Вадима шестнадцать с копейками, которые он округлял до семнадцати. Но, блядь, я не знал, что эти шестнадцать с копейками так сложно уместить во рту. В прошлый раз у него не было стояка, поэтому проблем не возникло. Но сейчас-то стояк был. Я попытался взять глубже, но тут же закашлялся. Как это вообще, нахуй, делается? Я просто принялся сосать столько, сколько помещалось в рот. Слюны накапливалось слишком много, периодически я отстранялся, чтобы сглотнуть. Колени заболели буквально через минуту – кухонная плитка явно не была самым удобным для них местом. Правда я едва это чувствовал. Просто держался за бедра Вадима и пытался сосать. Щеки тоже начали болеть от напряжения, из глаз, из-за слишком глубоких движений, я чувствовал, катились дурацкие слёзы. Вадим положил мне руку на затылок. Заставил поднять голову. – Что? – хрипло выдохнул я. Но Вадим просто качнул головой и за руку вздёрнул меня на ноги. Потом велел: – Иди в комнату. Я послушно поплёлся, куда было сказано, только сейчас осознавая, что у самого меня тоже тот ещё стояк. – Ложись, – Вадим появился в дверях спустя минуту, толкнул меня в грудь, роняя на постель. Лёг рядом. Сказал с мягкой насмешкой: – Коленкам помягче будет. Я сполз к его паху, глянул снизу вверх. Вадим кивнул. Тогда я снова взял в рот. На этот раз Вадим взялся за волосы на моей макушке и попросил: – Просто ничего не делай. Я послушался. Теперь он толкался в мой рот, проезжаясь головкой по языку и нёбу. Ебучие слезы было уже не спрятать. Я потянулся было вытереть глаза, но Вадим меня опередил. Потянул наверх, провёл большими пальцами по моим щекам, стирая влагу. Я с трудом сглотнул. Горло саднило. Вадим жестко притянул меня к себе, коротко поцеловал в губы. А потом опрокинул меня на спину, навис сверху. Задрал футболку, провёл ладонью по груди, погладил живот. Сдёрнул с меня домашние шорты вместе с трусами, отбросил в сторону. Я инстинктивно согнул колени. – Убери, – Вадим одним движением развёл мои бёдра в стороны. – Сам-то знаешь, что будем делать? Он издевается? – Я, блядь, не тупой! – я дёрнулся, правда безуспешно. – Я серьёзно, – он погладил меня по внутренней стороне бедра. – Не выёбывайся, мелкий. – Блядь… – я с силой закусил губу. Вадим поднял брови, качнул головой. Потом достал из кармана смазку. Щёлкнул крышкой. Я тупо пялился. На то, как он сначала льёт гель на пальцы, а потом заводит руку… От холодного прикосновения между ягодиц я глупо дёрнулся. Но Вадим просто надавил мне на живот, удерживая на месте. А потом накрыл ладонью мой член. Я всхлипнул, подался навстречу его руке, зажмуриваясь. – Смотри сюда, – позвал Вадим. Я открыл глаза и в этот момент он, блядь, вставил в меня два пальца. Просто снова надавил на мой живот и втиснул плотно прижатые друг к другу пальцы в дырку. – Охуел… – жалко пискнул я. – Потерпи, – Вадим коротко коснулся губами моего лба. Над верхней губой у него было чуть влажно от испарины. И только сейчас я понял, что он опирается на больную руку. – Вадим, – позвал я. – Да, мелкий, – он зачесал мои волосы набок. – Ляг на спину? – голос захрипел на окончании. – Зачем? – старший мягко поцеловал меня под правым глазом, потом в шрам на щеке. – А то ты не понял, – я едва не всхлипнул, потому что Вадим задел во мне то, что нужно. Он молча вынул пальцы, лёг на спину, чуть согнув ноги. Я устроился сверху, зачем-то взял его за испачканную в смазке руку. Свободную завёл назад, приставил головку к дырке. – На, – Вадим протянул мне смазку. Я непослушными пальцами отколупал крышку, выдавил на ладонь, наверное, сразу половину. Смазал себя, проталкивая гель внутрь, потом прошёлся скользкой рукой по члену Вадима. Садиться было охуенно больно все равно. Я судорожно закусил губу, стараясь расслабить задницу. Вадим мотнул головой и заставил меня остановиться. Потянул к себе, укладывая на грудь. Попросил: – Давай сначала пальцами. Я уткнулся лицом в его шею и впихнул в себя скользкие от смазки пальцы. Это было… – Я сам, – Вадим отстранил мою руку. – Тише. Я беспомощно всхлипнул, прижался губами к губам брата. Момент, когда он толкнулся в меня членом, я пропустил. Просто подался назад, почувствовав, что Вадим уже двигается. Выпрямился, принимая в себя до конца. Вадим хрипло выдохнул, положил ладони на мои бока, вдавливая большие пальцы в живот. Потом опустил правую руку на мой член. Я накрыл ее своей. Время словно застыло. Я двигался медленно, гладя рукой Вадима свой член. От каждого толчка прошивало болезненным удовольствием – я все ещё не был нормально растянут. Другой вопрос, что мне было кристально похуй. – Как оно? – я даже не знал, как смог это сказать. Но почему-то это было важно. – Узко, – хрипло отозвался Вадим. – Охуенно. – А в прошлый раз? – болтать во время ебли – что может быть лучше. – Боялся сделать больно, – Вадим смотрел странно расфокусированно. Как будто я выглядел лучше. Голова кружилась, бедра ныли от напряжения. Но я двигал задницей навстречу Вадиму, просто не мог остановиться. Хотя прекрасно осознавал, что потом еле встану с койки. Похуй. Вадим жестко вцепился в моё бедро, толкаясь все резче и глубже. Это было… больно. Но мне было плевать. Я смотрел ему в глаза, чувствуя, как он одновременно рвано дрочит мне. То есть я делал это вместе с ним. Никак не мог убрать руку. Кончил Вадим с коротким хриплым выдохом, дёрнув меня вниз так, что я невольно всхлипнул. И замер. Мне не хотелось ничего. Ни кончать, ни двигаться. Я только смотрел на него, чувствуя, как колотится сердце. Нежность, которую я чувствовал, наверное, даже нельзя было так назвать. Это было что-то больное, ебанутое настолько, что… Вадим двинул рукой. Потом ещё. Не то чтобы мне было нужно очень много. – Все хорошо, мелкий? – он повернул меня на спину. Из задницы потекло. – Эй. – Как ключица? – я коснулся пальцами шрама. – Нагрузки мне противопоказаны, – фыркнул Вадим. – Сам знаешь. Я молча приподнял голову и прошёлся по розовой линии языком. Вадим тут же подцепил меня за подбородок и поцеловал в губы. – Кофе ебучий, – вспомнил я. – Хорошо кофейку попили, – Вадим расслабленно откинулся на постели. – А давай ты сходишь сделать? Я молча слез с койки и поплёлся на кухню. Привычно щёлкнул клавишей чайника. По бёдрам текло. Так что я врубил кран, набрал в ладонь воды и попытался вымыть задницу. – Помочь? – Вадим перехватил меня поперёк живота. – А то жалко смотреть. – Пусти! – я попытался вывернуться. – А я тебе в детстве задницу очень даже мыл, – на ухо выдохнул Вадим. – Вот так, – он набрал воды и принялся смывать сперму с моей кожи, проезжаясь пальцами по чувствительной после всех неестественных манипуляций дырке. Я растерял весь запал. А Вадим вошёл во вкус. На полу теперь растеклась огромная лужа. Я развернулся, вжался бёдрами. Вадим меня поцеловал. Мягко прижался губами. А я вдруг подумал, что… – Вадим… – выдохнул я. – Погоди. Стой. – Ну? – он чуть отстранился. – Я подумал… – я тяжело сглотнул. – Все это. Типа… – Чем закончится? – за меня спросил Вадим. Я хотел спросить не это. – Да, – я пялился под ноги. Вадим отстранился, облокотился задницей о край столешницы. Сказал: – Думаешь, стоит это обсуждать? Я молча пожал плечами. – Не знаю, мелкий, – он опустил голову. – А ты сам чего хотел? – Просто с тобой, – глупо сформулировал я. Вадим молча обнял меня за плечи здоровой рукой. Чайник вскипел.