Гадкий котенок

Было жарко, пожалуй, даже жарче, чем в Буэнос-Айресе, и только порывистый морской ветер, обдувавший вторую палубу черного корабля «Саскеханна», приносил мимолетное облегчение, тотчас сменявшееся раскаленной давящей духотой. Меф оперся о перила, глядя на плывущую мимо гавань Симода: заполненные пляжи, спускающиеся к самой воде крошечные домики, зеленые невысокие горы. Не планируя этого, он случайно попал в город накануне фестиваля Курофунэ Мацури, и красочное историческое шествие с последующим фейерверком немного выбили Мефа из колеи. Вернее, из привычной меланхолии, посещающей его каждый раз, как он приезжал в этот город. Пожалуй, Аб из всего отряда кугуаров был единственным, с которым у Аганна не сложилось вообще никаких отношений. Пилот-десантник был этакой вещью в себе, абсолютно замкнутой и самодостаточной. Со своими собственными правилами и понятиями о том, что правильно, а что нет. И Меф понятия не имел, что это за правила и понятия, как действовать так, чтобы случайно не наступить на больную мозоль – они у Накаямы случались, и случались совершенно на взгляд Аганна внезапно и при отсутствии видимых причин. Так что он старался быть как можно осторожней, и иногда это приводило к настоящим курьезам. Например, только став начальником отряда, Юс стал настойчиво предлагать ему пройти дополнительные тесты и получить возможность осуществлять десантные вылеты в составе оперативных групп. Не зная в доскональности специфику работы десанта, Меф решил, что Юс готовит его на место Накаямы, и в тот раз они, кажется, впервые достаточно серьезно поругались, пока недоразумение не разъяснилось. Номенклатура десантной группы, как оказалось, предусматривает двух пилотов, и Юс просто не хотел брать нового человека со стороны. Некоего Гартвига, как выяснилось после эфирной беседы с Кизимовым. И даже после этого, сдав тесты на управление драккаром лучше Аба, Меф все-таки чувствовал себя неловко. Будто по знакомству, через постель пролез в спаянную команду, где его особо не жаловали. Ощущение было ложным, он знал это, но рядом с настоящим десантником Накаямой невольно представлял себя самозванцем, подкидышем, гадким котенком в диком прайде. – Нет, ты совершенно не котенок, – сказал ему как-то Юс, лежа в постели на боку и прямо глядя в лицо, Меф до самого конца смущался и даже немного паниковал от прямоты и откровенности этого взгляда. – Ты не кошачьей породы. – Ну извини, – криво улыбнулся Меф. – Не вписываюсь я в вашу стаю. – Просто ты не гадкий котенок, ты – прекрасный альбатрос. – Зачем же ты тянешь альбатроса к своим кошкам? Юс пожал плечами и ответил совершенно серьезно: – Потому что кошки не умеют летать. Даже когда это жизненно необходимо. – Необходимо? У кошек девять жизней, это всем известно. Они всегда могут вывернуться. – Всего девять жизней, Меф. Всего. С нашей профессией они заканчиваются очень быстро. Вот тут-то и нужен сильный прекрасный альбатрос, в перья которого вцепятся перепуганные котята, когда прижмет… – Сплюнь. – Лучше постучу о керамлит. Когда встану. Меф скривился с напускным разочарованием. – Вот это десантник! Когда встану! – Не хочу вставать, – откровенно заявил Юс, притягивая его к себе. – Тебя хочу. Ты – действенней. – Действенней керамлита? – заплетающимся языком промямлил Меф, моментально тая в его железной хватке. У него кружилась голова, в паху мгновенно потяжелело. Без лишних слов Юс вдавил его в матрас всем телом и резко укусил под ухом, заставляя вскрикнуть и зажмуриться. Кто бы знал, как Меф любил это: вечные синяки и ссадины – острую мгновенную боль, подстегивающую возбуждение; следы от ладони на шее – чувство удушья и сладостной покорности; саднящее ощущение внутри, куда Юс жестко вталкивался пальцами, разводя их в стороны, растягивая, выворачивая наизнанку – мокрого, уже и так до краев заполненного спермой… – Прекрасный, – шепнул Юс на ухо под самый конец, вгоняясь в него под самый корень, сжимая горло до темноты в глазах, раздавливая всей своей тяжестью. – Мой прекрасный. Меф ему поверил. Может быть, впервые за все проведенные вместе годы поверил – да, он прекрасен для Юса. Это не затянувшаяся шутка и не временное помутнение. Это в самом деле так. А на следующее утро был назначен тот роковой вылет на Оберон, и перепуганные котята вцеплялись в перья не менее перепуганного альбатроса, и не было никакой возможности заставить себя рвануть рычаг отстрела ступоходов – Юс был там, оставался там. Остался там. Навсегда остался пристегнутым к куску бесполезного металла на чертовой обледенелой луне. Как бы Меф хотел остаться там же… – Мама! – раздался за спиной звонкий детский голос. – Гляди! Аходори опять стоит! Меф обернулся – рядом с ним, опершись мощными лапами на парапет, стоял крупный желто-белый пес с раскосыми глазами. Не обращая внимания на шум и гам туристического корабля, он смотрел вдаль, в море, как будто что-то видел там, в подернутой голубой дымкой дали. Как будто кого-то ждал. Никакой я не альбатрос, подумал Меф, когда пес обернулся к нему и с сочувствующим видом облизнулся, пах он здорово, редко какие люди пахли так хорошо – спокойствием и затаенным предвкушением скорой радости. – Собачка ждет хозяина, – пояснила за спиной женщина. – Скоро хозяин вернется, и они с Аходори пойдут домой. – Он уже давно не возвращается, – пожаловался детский голос. – Сколько можно ждать? Давай возьмем его себе! Он хороший! – Конечно, хороший. Только он с нами не пойдет. – Почему не пойдет? – Потому что у него есть хозяин, и Аходори его любит… Пойдем-ка купим тебе мороженого. Уводимый ребенок разочарованным голосом сказал что-то еще, но Меф не услышал. Он стоял, глядя на снова уставившегося в море пса, и думал о том, что нужно как можно скорей возвращаться. На «Анарду». Домой. Туда, где есть резон хотя бы ждать. Думал о том, что на Земле стало совсем невозможно, невыносимо, и с каждым разом все хуже. И Тимур прав – лучше затаиться. Если кто-то о чем-то начинает догадываться… То скоро их всех расщелкают как орешки, и в этот момент лучше бы находиться подальше от всевидящего ока МУКБОПа. Иметь место для маневра. Пожалуй, это был мой последний отпуск, решил Меф, когда черный корабль «Саскеханна» причалил к пристани. Отдел охраны труда, конечно, будет снова давить и угрожать, но, прямо скажем, заставить его они не смогут. Тем более... было у него ощущение, что в этот раз никто давить не станет. Скверное ощущение, но надежное.