***
Дин Винчестер возвращался домой на своей машине — Шевроле Импала 1967 года. Почему-то, он называл её «детка». Он никогда никого к ней не подпускал, никому не давал сесть за руль. Мужчина как раз проезжал мимо церкви. Вспомнив слова друга, он остановился. Церковь была довольно старой, её последний раз ремонтировали лет 20 назад. Да и не в этом дело. Глупые люди, верящие в эти сказки про бога, ходят и рассказывают каким-то людям в черных костюмах что они натворили. Бред? Однозначно. Но, возможно, и правда станет легче. На психолога денег нет, а церковь бесплатная. Да, глупо сравнивать, но там и там тебя выслушают. Так в чём разница? Полицейский захлопнул дверь машины, вышел из неё, и всё же немного подождал. Он не был до конца уверен в своём решении. Выдохнув, Дин широким шагом направился к дверям церкви. — Амм. . . Здравствуйте? — неуверенно произнёс Дин, заходя в церковь. В ней никого не было. Возможно, никого нету. Винчестер подождал ещё несколько секунд, после чего решил, что вообще зря это затеял. Дин уже развернулся и направился к выходу из церкви, как из-за спины послышался голос: — Простите, вы что-то хотели? Дин присмотрелся и увидел мужчину, примерно своего возраста но, очевидно, младше. Черная рубашка, брюки. Темные взъерошенные волосы и ярко голубые глаза. Полицейский немного засмотрелся, встряхнул головой и двинулся вперед. — Да я. . . Хотел бы исповедоваться, — неуверенно сказал Дин. — Хорошо что вы пришли. Дом Господа всегда открыт. Бог с нами, после вашей исповеди я, отец Кастиэль, помолюсь ему об этом, — улыбаясь сказал мужчина. Святой отец окинул мужчину кротким взглядом. Не очень то он и похож на грешника. Мужчина не так давно стал пастырем, так что серьезных случаев в его работе ещё не было. От Дина ощущалась какая-то тревога, пастырь и сам не мог до конца понять. — Присядьте на скамью. В ногах правды нет, — Кастиэль указал на скамью. Дин присел на скамью, на которую указал священник и посмотрел в пол. Он понял, что сейчас, он должен довериться совершенно незнакомому человеку. Ему было неловко, в какой-то степени страшно. Бог с нами? Бред какой-то. Но раз пришёл, будет грубо ничего не сказав уходить. — Простите мне. . . Трудно собраться, — сказал Дин. Внешний вид и взгляд пастыря внушал доверие. Он говорил спокойно и мягко. Нервозность была не самым редким явлением перед исповедью. Люди всегда нервничают в начале, а потом приходят, и говорят уже более уверенно. Пастырь понимающе кивал когда мужчина поднимал на него взгляд. Мужчина выдохнул и продолжил: — По моей вине, исключительно по моей. Погибло 576 человек. . . После услышанного, церковный служащий потерял дар речи и чуть не рухнул на пол, благо успел ухватиться и удержал равновесие. — Простите. Я, пожалуй, я тоже присяду, — сказал Кастиэль. Пастырь сел рядом с мужчиной и ещё раз окинул его взглядом. Мельком, чтобы мужчина не заметил. — Так вы говорите, что по вашей вине погибло 576 человек? А, Эмм. . . Почему вы так думаете? Может быть вашей вины тут и нет. Может быть вы зря на себя наговариваете? — спросил Кастиэль. — Нет, вы не понимаете! — полицейский взялся за голову — это я виноват. Я не успел выследить этого гада вовремя, не успел приехать и не успел спасти этих людей! Там были дети. . . Много детей! Дина начало трясти. Он открылся совершенно незнакомому человеку. Возможно, с какой-то стороны ему стало легче, ведь теперь его боль разделяет кто-то ещё, наверное. — И подростки. . . Знаете как было ужасно видеть лица их родителей? — сказал Дин дрожащим голосом. Пастырь аккуратно положил руку на плечо мужчины и отвёл взгляд в сторону, а после снова посмотрел на него. — Я понимаю, вина вас гложет. Но вы ведь не пророк чтобы предвидеть то, что произойдёт? Вам не стоит забывать этот случай, но и зацикливаться на нём тоже не стоит. Ведь вашей прямой вины здесь нет. Поймите это. Если постоянно угнетать себя, то ни к чему доброму это не приведёт. Вы ведь полицейский? Подумайте о тех, кого вы спасли, о всех тех людях, которым вы помогли. Я не могу вас судить, и осуждать тоже не могу. Но оценить вашу доброту мне по силам. Вы хотели помочь, всеми силами пытались, и Бог это уже ценит. Ведь не вы заложили бомбу? Вы наоборот, хотели её обезвредить и спасти всех этих людей, — успокаивающим голосом говорил пастырь. Святой отец положил свои руки на колени и посмотрел на главную икону, висящую на стене. — Бог отправил этих людей в рай, ангелы присмотрят за ними. В том мире нет ни боли, ни страданий. Только счастье, радость и блага небесные. А вы, друг мой, — Священник обратился к Дину и посмотрел на него, — Должны отпустить всех этих людей, наказывая себя их не вернуть. Они были бы разочарованны в том, что вы вините себя. Они знают, что вы хотели их спасти, только после вашего принятия, души всех этих людей будут свободны. Винчестер слушал святого отца затаив дыхание. Хоть он и не верил во весь этот бред с Богом, пришёл к выводу, что возможно, стоит отпустить этих людей. Естественно он всё ещё сомневался, но стало легче. — Спасибо, думаю мне стоит прислушаться, — Дин поднялся с места и взял в руки куртку. — Я могу узнать ваше имя? — спросил Кастиэль смотря на Дина. — Дин, — сказал мужчина, — Дин Винчестер. Кастиэль поднялся с места и прошёл немного в бок, чтобы Дин смог пройти. — Хотя нам и не обязательно знать имена тех кто приходит, но для нашей беседы лучше всё-таки знать имена друг друга. — Это правильно, — мужчина накинул куртку — Спасибо, отец Кастиэль. Полицейский пошёл к выходу из церкви, держа у себя в голове эти прекрасные голубые глаза. Верил ли Дин в бога? Нет. Верил ли в себя? Нет. Он вообще ни во что не верил. Но исповедь в какой-то степени помогла ему. По какой-то причине, полицейский не мог выкинуть Кастиэля из головы. Кастиэль, даже имя какое-то необычное.***
Прошло несколько дней. Винчестер всё не мог перестать думать о той церкви и о Кастиэле. Скорее, только о Кастиэле. Они виделись всего один раз, но этот пастырь запал Дину в голову и не хотел откуда уходить. — Очнись, олух — прервал раздумья полицейского начальник отделения, — Бобби Сингер. — твоя смена окончена, дуй домой. И правда, смена давно закончилась. Дин настолько погрузился в мысли что даже не заметил, что время давно перевалило за восемь часов. — Слушаюсь, сэр, — проворчал Дин. Дин поднялся с места, накинул любимую коженку и вышел на улицу. Поехал ли Дин домой? Нет. Он поехал в церковь, просто чтобы увидеть этого пастыря. Как только он начал подходить к церкви, он понял что просто заявиться будет странно. Придётся рассказывать о своих грехах, серьёзно? Ну, думаю отцам не привыкать… Полицейский прошёл в зал и сразу увидел голову Кастиэля. Дин присел на скамью позади. — Здравствуй, отец Кастиэль, — слегка улыбаясь Сказал Дин. — Здравствуй Дин. Вам стало лучше после первой исповеди? Надеюсь, что от разговора со мной хуже не стало? Кастиэль повернулся к Дину и слегка улыбнулся. Святой отец подошёл к скамье и сел рядом с мужчиной. Дин наблюдал за Кастиэлем пока он пересаживался. Чёрные брюки и ремень прекрасно подчеркивали его бёдра. Колоратка обвивала его шею, на которой Дин немного задержал взгляд. — Да, вы мне очень помогли в прошлый раз, — сказал Дин. — Вы ведь снова пришли на исповедь? Я прав? — спросил Кастиэль. Святой отец окинул Дина серьезным взглядом с небольшой долькой любопытства. — Да, я снова пришёл исповедоваться, — сказал Дин вздохнув. Кастиэль улыбнулся смотря на Дина. — Я очень рад что вы открыты к разговору. Что вас гложет на этот раз? — спросил Кастиэль. Пастырь немного поправил колоратку. Кастиэль оглянулся, а после посмотрел на Дина и поудобнее уселся на скамейке. — К нам в церковь редко заходят, как можете видеть, тут никого нет. Поэтому можно разговаривать прямо здесь. Не уединяясь в конфессионарии. Можете начать, — сказал Кастиэль. Дин внимательно слушал Кастиэля всё время. Его речь такая медленная, успокаивающая, завораживающая. Кастиэль роспологал к себе, и это заставило Дина думать так, будто он знает этого пастыря уже давно. — А, да, точно, — замешкался Дин. У Дина уже вылетела из головы эта глупая исповедь, но надо же прикрыть цель визита. Винчестер молчал, он не знал что сказать, он не мог придумать какой-то грех из ниоткуда. Мужчина посмотрел на священника и на его ожидающее лицо. Была вещь которая волновала Дина но, все и так о ней знали. — Я веду беспорядочную половую жизнь, — резко выдал полицейский, — и это действительно меня тревожит. Я просто, не могу быть один а…я не могу найти человека с которым буду находиться всё время. Который будет меня любить и ждать дома. У меня нету такого и я сплю с любой женщиной если мне предоставится шанс, — сказал Дин. Кастиэль улыбнулся чуть сильнее, слушая исповедь Дина. Пастырь слышал эти слова от разных людей, это была почти самая частая причина, по которой к нему приходили, в большинстве это были мужчины. — Так значит вы ведёте беспорядочную половую жизнь? Что ж, большинство людей так делают, я советую им помолиться вечером, перед сном например или после пробуждения утром. Вы ведь неверующий, так? Ну ничего, многие не верят, но всё равно приходят. Это всё не просто так, хоть многие не признают этого, но в глубине души все веруют. Кто-то верует больше, кто-то меньше, но я выслушаю всех, — сказал Кастиэль. — Если бы я знал хоть одну молитву… — Дин слабо улыбнулся, — почему вы верите в Бога? Вы действительно верите что он существует? Полицейский никогда не верил в подобное. Жизнь это сборище случайностей и совпадений, не более. — Да, я верю в бога, ровно как и в его существование. У каждого свои причины верить, ведь так? А насчёт молитв я вам помогу, у меня есть одна книга, но я не могу её сейчас вам дать. Я её недавно потерял где-то в церкви. Если придёте в третий раз ко мне, тогда я вам книгу и отдам. Если вам уже не нужно будет приходить, то на это воля Господа. Ваши беспорядочные связи чем-то обусловлены? То есть, вы когда-нибудь пытались завести семью? — спросил Кастиэль. — Конечно пытался, — Винчестер глупо улыбнулся, вспомнив эти тупые неудачные попытки, — ничего не вышло, совершенно. Очевидно, что дело во мне. Видимо, всю жизнь проживу один. — Не говорите так Дин, вы обязательно найдете себе прекрасную девушку, с которой обручитесь, а позже поженитесь. У вас будет всё хорошо, — успокаивал Дина Кастиэль. «Вот кто один и проживет всю жизнь, так это я» — Подумал про себя Кастиэль и похлопал Дина по плечу. — Если вы будете верить в то, что всё плохо, то плохо и будет. Наши мысли могут материализоваться, надо подумать о чем-нибудь хорошем, и что-то хорошее обязательно появится, — сказал Пастырь. — Уж поверьте, единственное что случилось со мной хорошего за эту жизнь, это разговор с вами, — Дин помолчал немного, с чего-то издал смешок и поднялся, — Спасибо ещё раз, Отец Кастиэль. Надеюсь Господь услышит ваши молитвы обо мне. И Винчестер вновь удалился.***
Довольно много времени прошло, наверное, полгода. Дин Винчестер заглядывал в церковь три раза в неделю, иногда больше. Он рассказывал Кастиэлю всё что его беспокоит, открыл перед ним все свои грехи и помыслы. На последних встречах, эти двое даже забывали о том что это исповедь, и начали говорить о чём-то своём. Сегодня у Винчестера выдалась трудная ночь, очень. Босс буквально выжал из него все соки. И конечно, после такой ночи, Винчестер направился прямиком в церковь. Дин плюхнулся на скамью рядом с Кастиэлем. — Этот хре… кхм, чёрт буквально питается моей энергией! — жаловался полицейский на своего начальника. Увидев недоумение на лице священника он выдохнул. — Знаешь, я хочу исповедоваться. Получив одобрительный кивок, Дин начал: — После, всех этих неудачных попыток завести семью, да девушку блин для начала! Я попытался перебрать всё у себя в голове. И в итоге, вывод неутешительный, — Винчестер повернул голову к Кастиэлю — Я влюбился в мужчину. Кастиэль как раз допивал свой утренний кофе, и как только услышал признание Дина в гомосексуализме, то весь кофе набранный в рот мощным залпом оказался на одежде полицейского. — О Господи, прости Дин, — дрожащим голосом сказал Кастиэль. Кастиэль отставил кружку с остатками кофе в сторону, и развернув аккуратно сложенный носовой платок, начал оттирать пятна от напитка, безуспешно. — Прости Дин, тут такой момент и я со своим кофе. . . Тут в подвале есть прачечная, я могу быстро застирать твою одежду, а то ведь потом кофе будет труднее вывести, — сказал Пастырь. Кастиэль посмотрел на Дина с виноватым видом, сжав носовой платок в кулаке. Какой же Кастиэль сегодня неаккуратный. Или же это признание Дина сделало его таким? Ведь именно из-за этой новости святой отец облил исповедуемого кофе, благо он был не горячим. — Да нет, не нужно, — Дин начал вытирать кофе со своих брюк, — Всё нормально. Я пойду наверное. Дин поднялся с места и собрался уходить. Кастиэль схватил Дина за запястье и тоже поднялся. — Я. . . Это будет крайне невежливо с моей стороны. Я испортил твою одежду и теперь должен загладить свою вину. Не бойся, сменная одежда у меня есть, — сказал Пастырь. Кастиэль пошёл к дверце, которая ведёт в подвал. Там где находилась прачечная в церкви. — Не беспокойся Дин, одежда быстро отстирается и высушится, — обеспокоено сказал Кастиэль. Пастырь быстренько спустился по ступенькам, ведя за собой Дина. В помещении находилось несколько стиральных машин, корзины для одежды и различные средства по типу порошка. — Ты какой-то слишком настойчивый, — прокомментировал Дин расстегивая рубашку, — это всего лишь кофе, не понимаю почему ты волнуешься из-за этого. Полицейский глянул на пастыря и протянул ему свою рубашку. Кастиэль повернулся к Дину и замер. Он загляделся на тело Дина, и его щёки мгновенно порозовели. — Ау, земля вызывает Кастиэля, как слышно? — сказал Дин, когда Кастиэль уже несколько секунд стоял застыв на месте, — Я знаю что красавчик, Можешь забрать рубашку. Кастиэль тяжело сглотнул продолжая смотреть на Дина. Потом в голове что-то щелкнуло и мужчина очнулся от этого гипноза. — А. . . Кхм. . . Да прости, просто. . . Я немного задумался, — сказал Кастиэль. Кастиэль чуть дрожащими руками взял рубашку Дина. Он подошёл к стиральной машине, закинул туда рубашку, засыпал порошок и закрыл небольшую дверцу со стеклянным окошком. Кастиэль, немного нервничая, взял футболку из своей сумки и подошёл к Дину. Рука его подвела и футболка шлёпнулась прямо перед ногами Дина. Кастиэль присел на корточки чтобы её поднять. Взяв футболку в руку, Святой Отец поднял взгляд и обнаружил что прямо перед ним находится пах Дина. Накатило смущение. Просидев так несколько секунд Кастиэль наконец поднялся и протянул черную футболку мужчине, предварительно отряхнув её от пыли. — Прости, со мной что-то сегодня не так. . . Какой-то день неудачный, — пробормотал Пастырь. Кастиэль слегка улыбнулся и посмотрел в глаза Дина. — Ага, я заметил, — Винчестер посмотрел на Каса оценивающим взглядом, а затем подмигнул, — Может я тебе просто понравился? Винчестер улыбнулся в своих мыслях и посмотрел в глаза пастыря. — Ааа. . . Что? — спросил Кастиэль. До Святого Отца не сразу дошли эти слова, но после пришло осознание. Кастиэль отвернулся из-за того, что сильно покраснел смущаясь и стесняясь своих мыслей. — Воу, я прав? — спросил Дин. Дин подошёл к пастырю. Ему в голову пришла такая дурацкая идея, но чем идея хуже, тем больше желания её сделать. Винчестер наклонился к уху Кастиэля, прикусил его мочку и прошептал своим обжигающим дыханием: — «Эй, святой отец, погрешим?» — Дин, может быть ты делаешь ошибку? — Дрожащим голосом произнес Святой Отец. Он положил свои руки на грудь Дина, что бы оттолкнуть его, но после передумал, оставив руки на груди. — Хм, думаю нет, — тихо произнёс Дин опуская руки на талию пастыря, — Я грешник, мне можно. Мужчина приподнял подбородок Кастиэля и большим пальцем погладил его по щеке. Дин улыбнулся и впился в губы пастыря. Жадно целуя, он довёл Кастиэля до ещё не включенной стиральной машины и посадил его на неё. — Дин, что ты. . . — начал Кастиэль. Винчестер раздвинул бёдра пастыря и расположился между ними. — Всё таки я прав. . . — Мужчина положил одну руку на затылок пастыря, а второй провёл от колена до внутренней части бедра. — Дин. . . Нет, прошу тебя. Я ведь, — бормотал Кастиэль. Кастиэль хоть и говорил нет, но никак не препятствовал движениям Дина и его прикосновениям. Пастырь лишь краснел отводил взгляд. — Дин, я влюблён в тебя ещё с первых твоих приходов. Но я не могу, мне нельзя и… Кастиэль закрыл лицо ладонями. Глаза стали слезиться, и пастырь слегка согнулся опустив голову вниз. — Грешный пастырь? Вот это да, — Дин взял руки Кастиэля в свои, — Посмотри на меня, Кастиэль. Увидев глаза пастыря Винчестер улыбнулся. — Ты ведь можешь меня оттолкнуть, но ты этого не делаешь, — констатировал факт мужчина. — Дин. . . Кастиэль протер свои глаза ладонями. Пастырь положил свои руки на плечи Дина, оглаживая их. — И неправда, я не грешный. Я молился из-за этого каждый день в два раза чаще. Уже язык весь истер, — сказал Кастиэль. Пастырь отодвинулся на стиральной машине от Дина чуть дальше. От взгляда Дина это не ускользнуло. Он переместил руки на ягодицы пастыря и притянул его к себе в притык. Винчестер снял пасторскую рубашку с Кастиэля оставив колоратку. Мужчина начал гладить торс пастыря целуя того в губы. Кастиэль прикоснулся одной ладонью к щеке Дина, а другую ладонь положил на затылок мужчины. Пастырь охотно отвечал на поцелуй углубляя его. Кастиэль своим языком начал пробегался по ряду ровных зубов Дина, после сплетая их языки. Пастырь ногами обхватил бёдра Дина прижимаясь к нему ещё сильнее. Пальцами Кастиэль проскальзывал между прядями мягких волос полицейского. — Святой Отец, разве похоть не грех? — Дин ухмыльнулся и снял с пастыря брюки. — Грех Дин, но я держался без полового контакта несколько лет. Чтобы ты почувствовал на моём месте? Орган Кастиэля уже стоял под тканью чёрных боксеров. Кастиэль облизнулся погладив пах Дина. — Думаю, сошёл бы с ума, — проговорил Дин в губы Касу. — Вот и я схожу с ума. Особенно, после того, как я встретил тебя. Винчестер снял боксеры пастыря. Раздвинув его бёдра шире, он облизнул палец и вставил в анал Кастиэля. Кас тихо прошипел от боли и слегка сжал руку мужчины. — Дин, я немного подготовился перед твоим приходом. В моём портфеле лежит тюбик смазки и презервативы. Он лежит вон там. — Кастиэль указал кивком на угол комнаты где лежал черный портфель, один карман которого был расстегнут. — Я не знал, когда именно это произойдет, поэтому таскал всё это с собой каждый день. — Да ты молодец, — Дин чмокнул Кастиэля в губы, достал из сумки смазку и презерватив и начал растягивать пастыря. Дин выдавил немного смазки на пальцы и ввёл второй, третий палец наблюдая за лицом Кастиэля. Пастырь свёл брови к переносице, сначала была только боль, но позже Кастиэль начал испытывать наслаждение. Он схватился руками за стиральную машину, пальцы ног сжались. Дин вынул пальцы из Кастиэля и чистой рукой расстегнул ширинку своих брюк. С помощью зубов Винчестер порвал упаковку от презерватива. Достав презерватив Дин натянул его на стоячий член. Полицейский поцеловал пастыря и вошёл в него на половину, медленно. Кастиэль простонал от наслаждения. Пастырь обнял полицейского, перекинув свои руки через его шею. — Уже можешь войти до конца Дин. Я буду в порядке, — сказал Кастиэль. Дин посмотрел на полное наслаждения лицо сидящего перед ним мужчины и вошёл до конца. Услышав ответный стон Винчестер начал двигаться в пастыре. Кастиэль начал двигаться в такт движениям Дина. Пастырь стонал, извивался под телом мужчины, сжимал и разжимал кулаки при сильных толчках, вскрикивал, когда орган полицейского тёрся о его простату. Дин двигался в нём закусывая губу от наслаждения. Он занимается сексом с мать твою священником, такого в его жизни ещё не было. Винчестер взял в ладонь член пастыря и начал надрачивать ему в такт своим действиям. Через несколько минут Дин кончил громко выдохнув, сделав ещё несколько толчков он вышел из Кастиэля и снял презерватив с члена Пастырь кончил одновременно с Дином, при этом забрызгав себе живот. Ноги Кастиэля немного дрожали, поэтому мужчина решил остаться на стиральной машине, он подумал, что если слезет с неё, то тут же упадёт и не сможет подняться. — Моя колоратка возбуждает тебя? Просты ты снял с меня всю одежду, кроме неё, — Спросил Кастиэль. — Возможно, немного. — Дин нашёл мусорку и выкинул использованный презерватив.— Думаю, теперь я точно грешник. — Дин застегнул брюки и помог Кастиэлю одеться. — Так исповедуйся, и все грехи будут прощены. . . Дин улыбнулся и отошёл от Кастиэля. Мужчина сел на пол перед пастырем в позе лотоса и поднял на него взгляд. — Простите отец, ибо я согрешил. . .