***
Глава 12. ЗЕРКАЛО ЕИНАЛЕЖ
— прочитал название новой главы Джеймс. Такое название, взрослым очень сильно не понравилось. Артефакт хоть и был древним, но очень опасным. Зеркало показывает то, чего желает человек. К сожалению, артефакт не даёт ни знания, ни силы. Вот только может забрать у человека одну вещь. Очень ценную. Жизнь. После того как в кабинете главы рода состоялся разговор между Гарри и Гермионой, парень отметил, что при его появлении в гостиной наступило молчание. Вот только сам он совершенно спокойно и не обращая никакого внимания на взгляды, подошёл к свободному креслу, и сел на него, поудобнее устраиваясь в нём так, чтобы можно было свободно наблюдать за слушателями в гостиной, что невольно навострили уши, предполагая, что Гарри возможно что-нибудь скажет в оправдание своего долгого отсутствия, но парень ничего так и не сказал. Тогда взгляды направились в направлении Гермионы, но девушка также поудобнее устроившись рядом с Гарри, — в рядом стоявшее кресло, — ничего не сказала, и даже не собиралась ничего пояснять. Карлус и Дорея переглянулись между собой, вновь демонстрируя связь, что была между ними, благодаря которой они понимали друг друга без слов. Орион и Вальбурга даже не переглянулись, они лишь продолжали держать аристократичную маску на своем лице, вот только Гарри заметил некую заинтересованность на лице мужчины, но вскоре глава рода Блэк взял себя в руки, и вновь стал безэмоциональным. — Гарри, что-то случилось? — решила поинтересоваться Лили. — Нет, Лили, ничего не случилось. — в ответ спокойным тоном ответил Гарри. — Может, тогда объяснишь, почему тебя так долго не было? — включился в беседу молчавший до этого момента Фрэнк. — Возникли небольшие неприятности. — Неприятности? После озвученного Джеймсом вопроса, мужчины переглянулись со своими жёнами, и вновь прислушались к разговору. — Да, Джеймс, неприятности, — кивнул головой Гарри, расслабленно облокачиваясь на спинку кресла. — которые я временно сумел подавить. — Думаю нам стоит продолжить чтение, — вмешалась Гермиона, отмечая, что ребята хотели продолжить этакий "допрос". — у нас не так много времени. — Что ты имеешь ввиду, Гермиона? — поинтересовался у девушки из будущего Сириус. И после очередного вопроса уже все волшебники, находящиеся в гостиной взглянули в направлении пары из будущего на что те лишь мельком переглянулись. — Если ты не забыл, Сириус, то у вас совсем скоро будет седьмой курс, а там будет уже не до чтения книг. — чуть наклонил голову Гарри, не проявляя никаких эмоций. — Но... — Лорд Певерелл прав, сын, — прервал своего сына, Орион. — поэтому думаю нам нужно продолжить чтение. — Полностью поддерживаю ваше решение, Лорд Блэк. — учтиво кивнул в ответ Гарри. Гриффиндорцы с непониманием переглядывались, не понимая, что же могло произойти в будущем, отчего ни Гарри, ни Гермионы не хотели об этом говорить. Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замёрзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квиреллом, врезаясь ему в затылок. — Близнецам очень сильно повезло, что он их за такие шалости не убил. — прошептал подруге Гарри, которая кивнула головой в ответ. — Не забывай, что у него не было достаточно сил для удара. — УИЗЛИ! Рон неохотно отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки. — Его спровоцировали, профессор Снейп, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот! — Снейпу плевать на такое слово, как семья. — фыркнул Сириус, но под многозначительным взглядом матери, опустил голову. — Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнес Снейп. — Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперёд, нечего здесь толпиться. Малфой, Крэбб и Гойл с силой протиснулись мимо Хагрида и его пихты, едва не сломав несколько веток и усыпав пол иголками. И ушли, глупо ухмыляясь. — Я его достану, — выдавил из себя Рон, глядя в удаляющуюся спину Малфоя и скрежеща зубами. — В один из этих дней я обязательно его достану... — Ненавижу их обоих, — признался Гарри. — И Малфоя, и Снейпа. — Да бросьте, ребята, выше нос, Рождество же скоро, — подбодрил их Хагрид. — Я вам вот чего скажу — пошли со мной в Большой зал, там такая красота сейчас, закачаешься! — Вот именно, забудьте Малфоя и Снейпа, и спокойно посмотрите на красоту в Большом зале. — посоветовал книжному Гарри и Рону Фрэнк и Мародеры его охотно поддержали. Большой зал выглядел потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблёскивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста. Все в комнате непроизвольно улыбнулись. Наверное каждый из присутствующих вспоминал первое впечатление Большого зала перед Рождеством. В канун Рождества Гарри лёг спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни на какие подарки. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свёртки и коробочки у своей кровати. — Хорошая у тебя сестра, Лили. — проговорил Сириус, но после взгляда своего лучшего друга, не стал больше поднимать эту тему. Конечно Лили было неприятно слышать такое о своей старшей сестре. У нее в голове никак не укладывалось: как родная сестра, могла позволить себе так обращаться к племяннику? Нужно было как-то исправлять ситуацию с Петуньей. Родители любили своих дочерей одинаково. Тогда в чем тут проблема? В том, что у Лили есть магия? Или может потому что, Альбус Дамблдор и Минерва Макгонагалл отказали Петуньи в обучении магии? Так у нее магии нету. Возможно, Джеймс и Сириус смогут помочь ей. Зная двух шутников, девушка предложила пошутить, мягко говоря, над Дурслем. Парень уже стал уделять внимание ее старшей сестре. Как бы план не был хорош, но, Лили так не могла поступить. Возможно, Петунья полюбила Вернона. Джеймс также размышлял на эту тему. И не один раз. Лили хоть и не общалась с ним на эту тему, но только глупец бы не заметил, как переживает рыжеволосая девушка. Но, чем он мог помочь ей? Вариантов было не так уж много. Можно было бы своими шутками убрать Вернона. Но, есть вероятность, что сестра Лили полюбила этого жирного ублюдка. Даже, если попробовать поговорить с Петуньей, она всё равно не поймет, о чем с ней говорят. Это бесполезный будет разговор. Тоже самое как стучаться в закрытую дверь, надеясь, что тебе ее откроют. Гарри быстро распаковал верхний свёрток. Подарок был завёрнут в толстую коричневую обёрточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал её из дерева. Гарри поднёс её к губам и извлёк из неё звук, похожий на уханье совы. — Интересно, зачем Хагриду понадобилось дарить Гарри музыкальный инструмент? — удивилась Алиса. — Возможно, это как-то связано с тайником в запретном коридоре. — пожал плечами задумчивый Ремус. — Музыкой можно усыпить цербера, который находился в запретном коридоре. — Из этого следует сделать вывод, что Дамблдор хочет, чтоб Гарри прошел собаку. — проговорил Джеймс. — Вот только зачем ему это нужно? — Нам всем хотелось бы это знать. — Сириус посмотрел на Гарри, но тот в ответ лишь пожал плечами. — Дамблдор вновь плетёт свои махинации. — прошептал своей жене, Карлус. — Вот только для чего ему мог понадобится наш возможный внук? В ответ на вопрос Дореи, мужчина лишь многозначительно промолчал, предполагая, что старику просто нужно завладеть состоянием рода Поттер. Орион и Вальбурга продолжали молчать, хотя в тоже время стали чаще переглядываться и вновь кидать заинтересованные взгляды в направлении Гарри. Оставался ещё один свёрток Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень лёгкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свёртка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблёскивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления. — Я слышал о таком, — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами и даже не замечая этого. — Если это то, что я думаю, — это очень редкая вещь, и очень ценная. — А что это? Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. — Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам. — Кто же ее мог прислать? — задумчиво проговорил Карлус. — Мантия была у меня, но потом, она появилась в руках Джеймса. Верно, милая? — Да, дорогой. — ответила Дорея. Родители, как и сам Джеймс, никак не могли понять, кто взял мантию, которая принадлежала им, после рода Певереллов? И почему, решил отдать ее только когда наступило Рождество? — Гарри, я очень надеюсь, что ты с ее помощью множество проказ сделал? — спросил Сириус у книжного Гарри, но потом взглянул на реального парня. — Можно и так сказать... — Сириус, Гарри не должен был использовать такой древний артефакт только для шалостей. — Если их не делать, жизнь будет скучной. — упрямо заявил Бродяга. — Но и опасной. — также не уступала Лили. — Без опасностей, жизнь становится бесполезной. — Предлагаешь каждому человеку выходить на улицу и находить себе опасные приключения?! — возмутилась девушка, почувствовав руку Джеймса на своем плече. — Я ничего не предлагаю... — Сын! — прервала парня Вальбурга. — Ты ведёшь себя не подобающе. — И как же я должен себя вести, маменька? — язвительно провоцирует Сириус на что в ответ его отец грозно поднялся со своего места. — Мы с тобой дома поговорим, Сириус Орион Блэк. От такого решительного и спокойного тона отца, Сириус стушевался. Он прекрасно понимал, что если отец настолько спокойно говорит про серьёзный разговор дома, это можно означать только одно, что Орион достаточно сильно разозлён, и его в эти моменты вообще лучше не трогать, это ещё повезло, что он настолько аристократично воспитан, иначе, волшебники, сидящие в гостиной, увидели бы и в самом деле настоящее шоу под названием «Воспитание блудного сыночка». И уж поверьте, Орион может быть достаточно грозным, отчего даже Вальбурга не решается его в такие периоды трогать. На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками. А затем, насквозь промокшие, замёрзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной. Там Гарри опробовал свои новые шахматные фигурки и потерпел впечатляющее поражение от Рона. Гарри сказал себе, что, если бы не Перси, без устали засыпавший его ценными советами, поражение было бы не столь быстрым и позорным. После чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом Гарри и Рон почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты. Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. — Конечно лучшее! — проговорил Сириус. — Разве Дурсли знают, что такое праздник? — Очень сильно сомневаюсь. — Джеймс поддержал своего лучшего друга, даже не смотря на взгляд любимой девушки, как-никак Петунья была ее сестра. И все же целый день его не покидало ощущение, что он забыл о чем-то важном. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: мантия-невидимка и тот, кто ее прислал. Рон до отвала наелся индейкой и пирогом, а потому нечто загадочное и мистическое его не волновало. И как только его голова коснулась подушки, он тотчас заснул. А Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла присланную ему мантию. Значит, она принадлежала его отцу — его отцу. Он ощущал, как мантия течет сквозь его пальцы. Она была нежнее шелка, легче воздуха. «Используй ее с умом», — написал приславший ее. Ему просто необходимо было испытать мантию прямо сейчас. Гарри накинул ее на плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было весьма странным. «Используй ее с умом». Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло. В этой мантии он мог обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. О каком сне могла идти речь, когда его переполняло возбуждение? Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен был никакой Филч. Рон забормотал во сне. Гарри задумался над тем, не разбудить ли его, но что-то его остановило. Может, это было осознание, что мантия принадлежала его отцу, и в самый первый раз он должен был опробовать ее сам, один. — Я не думаю, что мантии понравилось бы, если бы вы, Лорд Певерелл, притянули ещё кого бы то ни было к её дебюту. — проговорил Карлус, взглянув в направлении Гарри. — Артефакты, которые изначально не были предназначены для использования несколькими волшебниками, требуют, чтобы их впервые использовал только кто-то один. И не просто какой-то рядовой волшебник, но — его создатель или имеющий к нему какое-то отношение, родственник, друг. — продолжил говорить Лорд Поттер. — И чтобы даже рядом никого не находилось! И если его даже передают в другой род, артефакт необходимо сначала приручить, что удаётся не всегда… И делать это необходимо в одиночку, иначе может возникнуть серьёзная опасность — не для владельца артефакта, но для второго. — Насколько серьёзная? — спросила Гермиона. — Было зафиксировано даже несколько летальных случаев. Правда, это были более… крутые артефакты, нежели мантия-невидимка, но всё равно… Другие артефакты просто теряли свою магическую силу… Так что не надо было никого привлекать. Вот на второй раз ты мог пригласить друга, но первое использование мантии-невидимки должно было иметь индивидуальный характер. Стоило ему раскрыть фолиант, как тишину прорезал душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. Это кричала книга! Гарри поспешно захлопнул ее, но крик продолжался — высокий, непрекращающийся, разрывающий барабанные перепонки. Гарри попятился назад и сбил лампу, которая тут же погасла. Он запаниковал, и тут послышались шаги — кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке. Второпях засунув книгу на место, Гарри рванул к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем. Выцветшие глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в коридор. В ушах его все ещё стояли издаваемые книгой вопли. Прошло какое-то время, прежде чем Гарри остановился. И, переведя дыхание, обнаружил, что стоит перед выставленными на высоком постаменте рыцарскими доспехами. Он так стремился убежать подальше от библиотеки, что не обращал внимания на то, куда именно бежит. И сейчас он не мог понять где находится, — возможно, потому, что вокруг стояла кромешная тьма. Впрочем, Гарри тут же вспомнил, что похожий рыцарь в латах стоял неподалеку от кухни, но кухня, по идее, была пятью этажами выше. — Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он так долго бежал сам не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ним — потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снейпу. — Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем. Гарри прирос к полу, глядя, как из-за угла перед ним появляются Филч и Снейп. Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться — мантия делала его невидимым, но не бесплотным. Гарри попятился назад, стараясь двигаться бесшумно. Филч и Снейп приближались, столкновения было не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была его единственным спасением. Стараясь не дышать, он втиснулся между дверью и косяком, застыв на полпути. Он боялся, что дверь заскрипит и выдаст его, если он ее коснется. Каким-то чудом Гарри все же удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снейп и Филч прошли мимо, и точно бы задели его, если он остался в коридоре, но Гарри уже был в комнате. Он, тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются их шаги. На сей раз он едва не попался, он был так близок к этому, и с трудом мог поверить, что все обошлось. — Похоже Удача всегда будет рядом с тобой. — выдохнул Джеймс и многие его поддержали. — Сомневаюсь, что всё обошлось. — после слов Ремуса, в гостиной замка вновь поднялось напряжение. — Что ещё может произойти за одну ночь?! — возмутился Сириус. — Самое интересное... — многозначительно проговорил Гарри. — В каком смысле? — Скоро узнаете. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевёрнутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонён предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». — Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание. — прошептал Гарри, вспоминая тот день. В этот момент он почувствовал как его руку нежно сжала Гермиона, вот только сам парень никак не обратил на это никакого внимания, но руку убирать не стал. Джеймс и Лили заметив такой жест со стороны школьной подруги Гарри молча переглянулись. Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим. Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик Гарри резко отвернулся от зеркала. Его сердце стучало в груди куда яростней, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, потому что он увидел в зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него. Однако комната была пуста. И Гарри, все ещё тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу. Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Гарри снова обернулся — разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населенная невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нем отражались все, неважно, видимы они или нет? Гарри снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся ее, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале. Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза... «Ее глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. Глаза у нее были ярко-зелёные, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял ее, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри. Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения. — Мама? — прошептал он, внезапно все поняв. — Папа? Джеймс прекратил читать и посмотрел в направлении Гарри как впрочем это сделали и все остальные. Сам же парень в свою очередь молчал, несмотря ни на кого. Даже спустя столько лет, ему было больно. Вот только он привык сдерживать свои эмоции. Привык ничего не чувствовать. И лишь близкие друзья не давали ему впасть в отчаяние во время войны с Волан-де-Мортом. Лишь благодаря им, он не сдался в нужный момент, вот только знал бы, что сражается за самых обыкновенных ублюдков. Те, кто занял высокие посты, были ничем не лучше, чем чистокровные пока был жив Том. Зато, сколько гордости у нынешней власти из его времени, будто они целый мир спасли, а не одну страну, и то, не они ее спасли. Единственное, что сделали эти самые "защитнички", так это спихнули всю грязную работу по устранению Волан-де-Морта обыкновенному подростку, который до одиннадцати лет и не знал, что оказывается он сам является волшебником, а его родители были не алкаши, что погибли в автокатастрофе, а хорошо известными людьми. Но эти твари просто перевернули всё с ног на голову, решив, что им всё дозволено, и как бы Гарри не старался вразумить Кингсли, нынешнего министра Англии до полного назначения Гермионы, о неправильности ситуации, тот лишь разводил руками, мол, извини, ничем помочь не могу. А тут ещё и якобы подруга решила выскочить замуж за неотёсанного мерзавца, и подалась в министры, решив сместить с должности Кингсли, совершенно забыв о своем первом друге с которым они вместе прошли долгий путь дружбы и верности. — Нашли что-то интересное? — грубым тоном поинтересовался у ребят глядящих в его направлении Гарри. В ответ же было полное молчание и лишь Гермиона постаралась успокоить парня, словно чувствуя какие у него были чувства в душе. — Гарри... — Нет, Гермиона, даже не думай, — прервал подругу Гарри, убирая свою руку, чтобы девушка больше не прикасалась к нему. — я привык к одиночеству. — Но это ведь неправильно. — А что правильно? Правильно выходить замуж за ублюдка, что распускает свои грязные руки? Это по твоему правильно? — Гарри... — постаралась вмешаться Лили, но парень лишь покачал головой, не желая ни отвечать, ни грубить ей. — Может я и вышла замуж, но я хотя бы не отреклась от общества. — вновь включилась в разговор Гермиона. — Общества, которое прогнило до конца даже после окончание войны. — не остался в долгу парень. — Гарри, Гермиона, хватит, — начал говорить Джеймс. — хватит цапаться как кошка с собакой. — Джеймс прав, прекратите. — поддержал друга Сириус. — Думаю лучше продолжить читать главу. — мысль Ремуса поддержали, поэтому Джеймс продолжил читать. Гермиона повернула голову в направлении Гарри, но после того как начала говорить, опустила взгляд вниз. — Прости меня, Гарри. Я... — Нет, Гермиона, это ты меня прости. Я не должен вымещать на тебя свое прошлое. Я потерял контроль над своими чувствами. — прошептал девушке в ответ парень, повернув в ее направлении голову. — А я не должна была критиковать тебя. Гарри и Гермиона поднялись со своих мест и обняли друг друга, прижимаясь так, словно боялись отпустить. — Голубки помирились? — шутливо поинтересовался Сириус. — Сын... — предупреждающе проговорил Орион, но в его тоне не было какой-то холодности как было раньше. Мужчина и женщина молча смотрели на него и улыбались. Гарри медленно обвел взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие зелёные глаза, как у него, и носы, похожие на его нос. Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него,—острые, торчащие вперед. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью. Поттеры улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, опёршись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное, неиспытанное доселе чувство — радость, смешанная с ужасной грустью. Он не знал, сколько времени простоял у зеркала. Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдаленный шум. Гарри не мог рисковать — ему нельзя было больше здесь оставаться, ему надо было вернуться в спальню, чтобы на следующий день иметь возможность прийти сюда снова. Он просто не имел права рисковать — на кону стояли не штрафные очки, не его пребывание в школе, но его новые и новые встречи с родителями. — Я вернусь, — прошептал он и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты. — Зеркало еиналеж опасный артефакт, — начал говорить Карлус. — из-за него погибло очень много волшебников. Каждый из них думал, что зеркало даст им силы для исполнения мечты. Но, к сожалению, совсем скоро они забывали про еду, про свежий воздух, про сон, постоянно находясь рядом с зеркалом. Пока не умирали. — Артефакт просто забирал их жизненную энергию. — дополнил Орион. — Очень надеюсь, что ты, Гарри, больше не возвращался к зеркалу. — проговорил Джеймс. — Как правильно говорил Сириус, без опасностей наша жизнь скучна. — со слабой улыбкой произнёс Гарри в ответ получив толчок в плечо от Гермионы и Лили. — Ты мог бы меня разбудить. — в голосе Рона слышалась обида. Они сидели в Большом зале и завтракали — точнее, завтракал Рон, а Гарри только что закончил свой рассказ о ночных похождениях. — Можешь пойти со мной сегодня вечером, я хотел бы показать тебе это зеркало. — С удовольствием встречусь с твоими родителями, — радостно выпалил Рон. — А я бы хотел увидеть всю твою семью, всех Уизли. Ты мне покажешь своих старших братьев и всех других родственников. — Ты можешь увидеть их в любой момент, — пожал плечами Рон. — Приезжай к нам погостить этим летом — и все дела. Кстати, может, это зеркало показывает только тех, кто уже умер? А ещё жаль, что ты не нашел ничего про Фламеля. Возьми бекон, чего это ты ничего не ешь? Гарри не хотелось есть. Он увидел своих родителей и обязательно увидит их сегодня вечером. Теперь он мог думать только об этом, но никак ни о еде и ни о чем другом. Если честно, он даже удивился, услышав от Рона про Николаса Фламеля. Он уже почти забыл это имя. Теперь ничего, кроме встречи с родителями, не имело для Гарри абсолютно никакого значения. Какая разница, кто такой этот Фламель? Зачем ему знать, что охраняет трёхголовый пёс? И какое ему дело до того, украдёт Снейп то, что охраняет пёс, или нет? — Ты в порядке? — озабоченно спросил Рон. — Ты так странно выглядишь... Гарри лишь понимающе кивнул, прекрасно понимая, что в тот момент он сглупил, хотя тут уже стоит винить именно, что его незнание. Больше всего Гарри боялся, что не сможет этой ночью найти ту комнату с зеркалом. — На первом этапе жертвы боятся потерять возможность насладиться той жизнью, которую им «дарил» артефакт… Но он сам их не отпускал и притягивал к себе любого, кто имел неосторожность даже случайно… Рон с трудом оторвал глаза от так восхитившей его картины и взволнованно посмотрел на Гарри. — Как ты думаешь, зеркало показывает будущее? — В голосе Рона звучала надежда. — Не может быть! — горячо возразил Гарри. — Вся моя семья давно умерла. Причем тут будущее? Отодвинься, я хочу ещё посмотреть... — Ты вчера всю ночь в него смотрел, — горячо возразил Рон. — Подожди немного, я быстро... — Ну на что тебе смотреть — ты ведь всего лишь держишь в руках Кубок школы по квиддичу, что тут интересного? — возмутился Гарри. — А я хочу увидеть своих родителей. — Да не толкайся ты! — вскрикнул, пошатнувшись, Рон. Внезапный звук, донёсшийся из коридора, заставил их замолчать. Они только сейчас осознали, что слишком громко препирались и наверняка подняли жуткий шум. — Быстро! Рон схватил мантию. И они успели накрыться ею, когда из-за двери, поблескивая глазами, появилась миссис Норрис. Рон и Гарри замерли, стараясь не дышать и думая об одном и том же - распространяется ли действие мантии на кошек? Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем миссис Норрис развернулась и вышла обратно в коридор. — Здесь опасно — возможно, она пошла за Филчем, — шепнул Рон. — Бьюсь об заклад, что она слышала наши голоса и знает, что мы здесь. Уходим. И Рон вытащил упирающегося Гарри из комнаты. — Надеюсь, что вы туда больше не возвращались. — покачала головой Дорея. Этой ночью он отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне. Гарри не шел, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было все равно, тем более что на пути ему так никто и не попался. Мать и отец снова просияли, увидев его, а один из дедушек при виде внука закивал головой, счастливо улыбаясь. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и... Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему просидеть здесь до утра. Ничто и никто. Кроме... — Итак, ты снова здесь, Гарри? В гостиной замка Певереллов прозвучал выдох с облегчением. Многие наконец расслабились, когда услышали, что Гарри кто-то нашел. Гарри почувствовал, как его внутренности превратились в лёд. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших у стены парт сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Получалось, что Гарри прошел прямо мимо него и не заметил профессора, потому что слишком торопился увидеть родителей. — Я... Я не видел вас, сэр, — пробормотал он. — Странно, каким близоруким делает человека невидимость, — произнес Дамблдор, и Гарри с облегчением заметил, что профессор улыбается. — Итак — Дамблдор слез с парты, подошёл к Гарри и опустился на пол рядом с ним. — Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж. — Я не знал, что оно так называется, сэр. — Но я надеюсь, что ты уже знаешь, что показывает это зеркало? — поинтересовался Дамблдор. — Оно... ну, оно показывает мне мою семью... — неуверенно начал Гарри. — А твой друг Рон видел самого себя со значком первого ученика школы.—Дамблдор не спрашивал, а утверждал. — Откуда вы знаете? — изумленно выдохнул Гарри. — Дамблдор оказывается знал, что двое его учеников, — как минимум, — нашли это зеркало! — И самое главное, ничего не сделал до момента прихода Лорда Певерелла! — поддержал Карлуса Орион. — Этому старику очень не повезло связаться с нами! — прошипели, словно змеи, Вальбурга и Дорея. Уж такой бурной реакции со стороны взрослых волшебников, Гарри никак не ожидал. А уж их сплоченность удивило. Что же это с ними произошло? — Мне не нужна мантия-невидимка для того, чтобы стать невидимым, — мягко произнес Дамблдор. — Итак… что, на твой взгляд, показывает всем нам зеркало Еиналеж? Гарри пожал плечами. — Я попробую натолкнуть тебя на мысль. Так вот, слушай. Самый счастливый человек на земле, заглянув в зеркало Еиналеж, увидит самого себя таким, какой он есть, — то есть для него это будет самое обычное зеркало. Ты меня понял? Гарри задумался. — Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть, — медленно выговорил он. — Чего бы мы ни хотели... — И да, и нет, — негромко заметил Дамблдор. — Оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Ты, никогда не знавший своей семьи, увидел своих родных, стоящих вокруг тебя. Рональд Уизли, всю жизнь находившийся в тени своих братьев, увидел себя одного, увидел себя лучшим учеником школы и одновременно капитаном команды-чемпиона по квиддичу обладателем сразу двух Кубков — он превзошел своих братьев. Однако зеркало не даёт нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Одни из-за того, что были зачарованы увиденным. Другие сходили с ума оттого, что не могли понять, сбудется ли то, что предсказало им зеркало, гарантировано им это будущее или оно просто возможно? — Артефакт находился не в запретном коридоре! О чем думал этот Дамблдор?! Дамблдор на мгновение замолчал, словно давая Гарри время на размышление. — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, — продолжил он. — И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь ещё раз натолкнёшься на него, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. А теперь, почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в спальню? Гарри поднялся с пола. — Сэр... Профессор Дамблдор, — нерешительно начал он. — Могу я задать вам один вопрос? — Кажется, ты уже задал один вопрос. — Дамблдор улыбнулся. — Тем не менее можешь задать ещё один. — Что вы видите, когда смотрите в зеркало? — выпалил Гарри, затаив дыхание. — Я? — переспросил профессор. — Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков. Гарри недоуменно смотрел на него. — У человека не может быть слишком много носков, — пояснил Дамблдор. — Вот прошло ещё одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги. Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор не был с ним откровенен. Но с другой стороны, подумал он, спихивая с подушки спавшую на ней Коросту, это был очень личный вопрос. — Глава закончилась. — раздражённо закрыл книгу Джеймс. Продолжение следует...