I'll be good.

      Он стоял и смотрел на догорающую церковь, даже не замечая, как я подбегаю к нему. Я одним движением поворачиваюсь Трэвиса к себе и начинаю биться в истерике.       — Дурак! Зачем ты поехал сюда?! — я уже хотела поколотить его, но Фелпс вовремя поймал мои руки и остановил меня.       — Бетт… Я… — он хотел объясниться, но мне не хотелось слушать.       Меня ужасно трясло, как в лихорадке, а слёзы уже начинали душить меня, бешеным потоком вытекая из глаз. Я хотела вырваться из крепкой хватки, но после неудачных попыток всё-таки сдалась и перестала биться.       — Я чуть не умерла. Ты понимаешь? Трэвис! — я не хотела останавливаться, мне необходимо было выплеснуть всё это.       — Меня не было внутри. Ты слышишь? Успокойся, Бетт, я жив, всё хорошо. — его спокойствие раздражало щё сильнее.       — Да наплевать мне на это. Я думала что ты… Чёртов ты… — я снова начинаю кричать, задыхаясь от слёз, а потом замолкаю, потому что Трэвис резко притягивает меня к себе и затыкает поцелуем.       Я даже не сопротивляюсь, потому что знаю — он не отпустит. Фелпс сам испугался, когда увидел меня, поэтому сейчас тоже дрожал. Я пыталась прекратить истерику, но не получалось.       Хотелось громко кричать, чтобы наконец выплеснуть этот гнев, который смешался с сильным страхом, и сейчас управлял мной.       - Никогда больше так не делай. - говорю я и всхлипываю.       Фелпс крепко стиснул меня в своих объятиях, не собираясь отпускать, прижимая меня к себе сильнее, а я всё ещё дрожала, судорожно держалась за его рубашку, наблюдая за тем, как догорают последние доски, и церковь почти полностью разрушается, оставляя после себя пепел и угли.       — Тише, малыш, тише. — Трэвис продолжает тихо шептать мне что — то, а сам гладит по спине, пытаясь успокоить, и я расслабляюсь, чувствуя его близость, которой мне так нехватало.       — Зачем? — я могу лишь тихо прохрипеть и почувствовать его напряжение.       Фелпс продолжает молчать, потом громко и как — то горько вздыхает.       — Чтобы убить прошлое…

***

POV Трэвис.       Она лежит рядом, положив свою голову на мои колени, смотрит на то, как догорают последние дрова в камине, точнее то, что от них осталось, и дрожит.       — Прости, я не знал, что ночью здесь так холодно. — я извиняюсь, сильнее накрывая Бетт одеялом, потом дотрагиваюсь до её плеча, чтобы хоть немного согреть.       Судороги прекращаются, и я могу теперь успокоиться, закрывая глаза и начиная перебирать её мягкие волосы. Бетт не шевелится, спокойно продолжает лежать на моих ногах, только теперь слегка улыбается.       — Ты же сжёг её не только из — за этого? — она тихо спрашивает это, заставляя меня задуматься.       Не только из — за этого, конечно же. Столько плохих воспоминаний были связаны у меня с этой чёртовой церковью, сколько криков, сколько крови пролилось там во время ужасных и жестоких обрядов. Поверь, Бетт, тебе нельзя смотреть на такое.       — Я сжёг её, чтобы избавиться от этих ужасных воспоминаний. — я не заметил, как сказал всё это вслух, и Бетт, услышав это, быстро встала с места, садясь напротив меня. Она бросила на меня взгляд, полный удивления и беспокойства.       — Что встала? И так замёрзла. Иди сюда. — я обхватил её руками, прижал к себе, чтобы побыстрее согреть.       Руки у Бетт всегда были холодными, и сегодняшний день не стал исключением, поэтому я в привычной манере взял их и поднёс к своим губам. Она продолжала смотреть на то, как я целую холодные пальцы, и нежно улыбаться.       — Ты так мило ворчишь. — она начинает смеяться, а я снова хмурюсь, продолжая греть её.       — Опять руки холодные.       — Ну так согрей меня. — Бетт резко притягивает меня к себе, ненасытно впивается в мои губы, а потом обхватывает своими ледяными пальцами мою шею, заставляя меня вздрогнуть.       Она прекращает поцелуй, когда её руки согреваются, отстраняется, чтобы потом поудобнее устроиться на моей груди. Я обхватываю её руками, чувствуя, как она снова дрожит, а потом судорога прекращается.       — Как думаешь, папа и Лиза долго будут жить вместе? — она снова задаёт мне вопрос, и я улыбаюсь, поражаясь её любознательности.       — Думаю, что долго. Они так сильно любят друг друга.       «Так же сильно, как я люблю тебя, Бетт. Ты за все эти дни так изменила меня, заставила меня восхищаться тобой, твоей храбростью и силой. Ты защищала Сала, беря на себя все удары, скрывала свою хрупкость, чтобы никто не видел твоей слабости, но я сразу понял, какая ты на самом деле. Бетт, со мной ты была совершенно другой, не скрывала своей слабости, позволила мне стать твоей защитой и опорой. Ты заставила меня полюбить эту жизнь снова, перевернула её с ног на голову. Ты сделала меня счастливым.» Она улыбнулась, снова закрыла глаза, а потом замерла. Бетт уснула, а я продолжал сидеть рядом с ней и смотреть на горящие угли, которые уже почти превратились в пепел.