* * *
Близились к завершению первые сутки, проведенные мистером Райзом в особняке Снейпа. Он безудержно радовался практически всему: ветру и дождю со снегом в Лондоне, зимнему женевскому солнцу, светившему в окно выделенной ему комнаты, воробьиному гомону, горячему обеду, крепкому чаю, чистой одежде, кровати с пружинным матрацем, на котором ее новый обладатель не преминул по-детски покачаться. Инвалидное кресло с электрическим приводом, доставленное по заказу из маггловского магазина в первое же утро, и новые зубы, прорезавшиеся под действием зелья продентокс — авторской разработки Северуса — привели старика в полный восторг. Гарольд настолько светился удовольствием, что его освободителя то и дело посещали сомнения либо в сохранности рассудка отданного ему на поруки узника, либо в открытости помыслов последнего. Впрочем, больше тревожило все-таки первое. От коварных планов старого мага, если таковые имелись, должны были надежно защитить данный им обет и постоянно активный антимагический пояс. А вот на его разум и главное знания Снейп возлагал большие надежды и был бы всерьез раздосадован, если бы пришлось от них отказаться. Времени до предполагаемого созревания клонов Тома Реддла оставалось катастрофически мало. Минерва активно обсуждала с министерством планы обороны Хогвартса и экстренной эвакуации студентов в случае нападения. Еще накануне, по дороге в Азкабан, Северус получил от Шеклболта «добро» на активацию каминного транспортного канала между резиденцией вождя дружественного племени анимагов и кабинетом директора Хогвартса, а также его собственным домом в Женеве. Вечером того же дня сова из министерства обрадовала сообщением о готовности обоих путей к работе. Без промедления казенная птица отправилась уведомлять о новых обстоятельствах Макгонагалл, а Бертран полетел с запиской и мешочком волшебного пороха к Кире. Однако все предпринимаемые меры могли оказаться малоэффективными против шестидесяти восьми клонов Волдеморта, поэтому Северус планировал дать Райзу всего пару дней на восстановление здоровья, а потом приступить к извлечению, так сказать, из него полезной информации. Однако Гарольд счел себя готовым даже раньше. — Все прекрасно, Северус! — воскликнул он, когда хозяин дома зашел поинтересоваться, все ли в порядке. — Может ли быть иначе у человека, получившего в дар второе рождение? — старик, вероятно, распознал недоверие в искривившемся уголке губ Снейпа, потому что бросил короткий взгляд на расцветавший оттенками алого и фиолетового закат над прозрачным перелеском, видневшимся вдали, и продолжил тише и задумчивее: — Наверное, сложно поверить в счастье того, чья свобода передвижения ограничена стенами комнаты, а мир — видом из окна. Но в сравнении с затхлым каменным пеналом, в котором я провел последние четырнадцать лет, я получил невероятно много… И потом, — Гарольд улыбнулся во весь рот, — мир для новорожденного всегда открывается постепенно. В моем случае, — добавил он совершенно серьезно, — миру необходимо для начала убедиться в том, что мне можно доверять. Снейп чуть заметно кивнул и собирался покинуть комнату, но Гарольд подъехал к нему в своем кресле и, глядя снизу вверх, сказал: — Я помню, что обещал содействовать в решении вашей проблемы. Так понимаю, час икс близко. Какого рода помощь ты хотел бы от меня получить, Северус? Снейп движением брови обозначил удивленное одобрение. — Твой опыт, секреты боевой и ментальной магии, — прямо ответил он. — Готов начать по первому требованию, — с энтузиазмом развел руками Райз. Создавалось впечатление, что перспектива передачи навыков не только не тяготит его, а, напротив, чем-то даже привлекает. Северус взглянул на часы на левом запястье. В ближайших планах было трансгрессировать к лагерю анимагов и, укрывшись в кроне высокой сосны, убедиться в том, что Кира в относительной безопасности, а защитный купол над поселением и сигнальные чары, настроенные реагировать на проникновение темной магии, сохранны. Он и корил себя за подростковую робость: чем тайно наблюдать, не лучше ли было явиться открыто? И позволял себе быть таким, как есть — несовершенным… Принятие себя — залог успеха. Ему потребовалось много времени, чтобы это понять. — Я отлучусь ненадолго, — нейтрально-деловым тоном ответил он Гарольду. — А когда вернусь, обсудим план взаимодействия и, быть может, начнем.* * *
Визит в туманный вечер шотландского леса оказался опьяняюще приятным. Наблюдатель застал Киру у окна, задумчиво водящей тонким пальцем по запотевшему стеклу, а приглядевшись, понял, что она пишет его имя. Хлопок аппарации за спиной заставил волчицу вздрогнуть и обернуться. «Ты звала меня?» — его ментальный голос, такой же глубокий и завораживающий, как и физический, прозвучал на краю ее мыслей. — Северус! — тихо воскликнула Кира вслух. — Как ты?.. Стремительно приблизился. От решительных, но мягких объятий перехватило дух. А уже в следующее мгновение волчица ощутила прикосновение его губ и без колебаний доверилась нахлынувшим чувствам. На этот раз она не замерла в экстазе. Прижалась всем телом и ощутила волну пронзительной неги, охватившей ее от близости к тому, кого давно назвала любимым и единственным. Инстинктивно погладила его по плечу, провела теплой ладонью по шее и зарылась пальцами в волосы на затылке. Кира отвечала и в поцелуе, неумело, но искренне, подчиняясь пульсирующему притяжению, усиливавшемуся от каждого нового прикосновения. Он ласкал языком ее губы, заставляя трепетать и прижиматься сильнее. Потом проник глубже, коснулся неба, языка. Казалось, реальность плывет и растворяется в нежности и наслаждении. Влечение, страстная истома, переполнявшие тело, требовали большего. Чувствуя, что рискует утратить остатки самоконтроля, Северус волевым усилием оторвался от девичьих губ. Потершись носом и щекой об ее мягкую гладкую щеку, прижался виском к виску. — Я пришел узнать, как у тебя дела, — хриплым полушепотом сказал он. «Нет, больше ты не введешь меня в ступор противоречивостью своих действий и слов!» — ощущая себя счастливой и решительной, подумала Кира, потянулась к его уху и, почти коснувшись губами, прошелестела: — Было все хорошо… А теперь стало… волшебно, — не тая восхищенной улыбки, она, немного отстранившись, посмотрела в его глаза, не такие ясные, как обычно, словно затуманенные. Но они излучали столько тепла, что казалось, согревали лучше огня в камине. Северус в свою очередь тоже изучал ее взгляд. Взгляд влюбленной, счастливой женщины. Такого взгляда он никогда раньше не видел. Страсть, восторг, вожделение замечать в женских глазах доводилось, но не доверчивую нежность искренней любви. И Северус понимал, что уже утонул в этих мерцающих синих омутах, подернутых поволокой. Утонул, но не умер, нет. Напротив, никогда раньше он не чувствовал себя настолько живым. Некоторое время одного неразрывного зрительного контакта было достаточно для ощущения полной гармонии. Но потом его посетила мысль, что настал момент сказать о своих чувствах. И сразу показалось, что Кира ждет от него этих слов, которые он почему-то не мог произнести, словно онемел. Гармония начала рассыпаться, оставляя на месте себя растущее напряжение. «А думал, что научился свободно обращаться с женщинами… Конечно, с девицами из ночных клубов ты — сама уверенность, а что сейчас? — мысль начала метаться от грустной самоиронии к сарказму. От сарказма к попыткам анализа: — Почему губы, язык отказываются произнести слова любви той, которую только что целовали? Скажи же: «Я люблю тебя!» — ведь это правда… И чувства взаимны…» — подумал он и погасил в зародыше сомнения. Решил не давать им волю. Советчиками они всегда были плохими. Вспыхнуло и начало постепенно оформляться пока еще смутное объяснение собственного молчания: «Как бросить слова о самом сокровенном в этот коварный, жестокий мир? Не прозвучат ли они в нем фальшиво?» — Я люблю тебя, Северус! — всколыхнул тишину чистый, чуть звенящий голос Киры. В нем было что-то от песни родника. И ни одной фальшивой ноты… — Я люблю тебя, Кира, — тихим эхом отозвался он, даже не поняв, что сказал это не вслух. Да и как было догадаться, когда она с радостным вздохом обвила руками его шею, прижавшись щекой к щеке. А волчица первозданным женским чутьем поняла — говорить в голос ему сейчас тяжело и, не допытываясь о причинах, решила довольствоваться ментальным признанием. Сердце подсказывало ей, что эти безмолвные слова искреннее и ценнее любых других, даже если б те были выкрикнуты посреди многолюдной площади.* * *
Северусу стоило немалых усилий вернуть себя во власть разума и заставить задуматься о неизбежной встрече с клонами Реддла. Впрочем, первая же мысль об опасности, которую сулила такая встреча, причем не только ему, но и его близким, стала холодным, отрезвляющим душем, мгновенно упорядочившим взбудораженное сознание. Поэтому, выходя из зеленого пламени камина в широком холле, — именно этим путем он на сей раз покинул резиденцию Киры, заодно показав, как им пользоваться — профессор без труда принял подобающе суровый вид, предназначенный наблюдавшим за его появлением Фарруху и Невиллу. Подчеркнуто невозмутимо выслушал короткий эмоциональный рассказ молодого гения о том, что «шайтан» оказался нормальным парнем и даже гораздо меньше плодит баги, и уже с большим интересом — сообщение Невилла об успешном испытании экспериментально модифицированного телефона на территории Хогвартса. Аппарат сработал и на прием, и на вызов, и хоть разговор сопровождался существенным шумом, абоненты смогли понять друг друга. Снейп скупо поблагодарил за полученный результат, на специально открытый счет перевел нужную сумму для продолжения работ по адаптации маггловских средств связи к условиям повышенного магического фона и направился на второй этаж, где в дальней части правого крыла была выделена комната мистеру Райзу. Распахивая дверь в свой кабинет стремительно осваивающему вождение инвалидного кресла Гарольду, Северус проверил и частично обновил окклюментную защиту, после чего почувствовал себя полностью собранным и хладнокровным. — Итак, я хотел бы начать с освоения легилименции на более высоком уровне. Том, который имел удовольствие наблюдать в твоем исполнении, — хозяин кабинета уселся в удобное, обитое светлой кожей кресло и сразу перешел к делу. — Ты готов? — Я да, — хитро прищурился Райз. — А ты? Снейп коронно приподнял бровь. — Проверим. — Позволяешь мне пользоваться магией для твоего обучения? — Позволяю, — кивнул Северус. Антимагический пояс он отключил еще по пути к кабинету. — Атакуй! Он был уверен, что готов. Но при первой же попытке проникнуть в сознание Гарольда уверенность дала трещину. Мыслесфера старца была защищена не просто глухим окклюментным барьером. Это была стена огня. Попытки нащупать в ней брешь или пробиться штурмом в равной степени были невозможны, поскольку причиняли сильнейшую головную боль, вызывали тошноту и слабость. — Как ты это делаешь? И как это преодолеть? — Вначале покажи, что можешь ты. А после я скажу, что нужно изменить. Попробуй еще раз. Новая атака Северуса захлебнулась еще быстрее, поскольку Гарольд, не убирая барьеров, начал наносить удары прямо из окклюментного огня. Снейп был вынужден спешно укрыться за собственной защитой. Он почувствовал попытку проникновения в сознание, но щиты удержал. — Защищаешься ты славно, — ухмыльнулся Райз, — но мне казалось, ты хотел упражняться в легилименции, а не в окклюменции. Атакуй! — Да на кой черт?! — рявкнул Снейп. — Разве еще не ясно, что мне тебя не одолеть теми приемами, которыми я владею? — Прояви уважение к учителю, — ехидно прошипел старикан, — делай, что тебе говорят. «Ладно, — сцепив зубы, подумал Северус, — еще раз подчинюсь. Но если опять все только повторится!..» Однако Райз не повторялся. В этот раз, стоило ученику раздвинуть блоки для перехода в наступление, как Гарольд молниеносно ворвался в его разум, пронесся вихрем и так же быстро убрался вон. — Какого Мордреда?! — прорычал Снейп, гневно уставившись на учителя покрасневшими от полопавшихся капилляров глазами. — Это еще что за выходки? Я тебе этого не позволял! — Позволил. Я сделал это в интересах твоего обучения, — спокойно возразил Гарольд и пожал плечами, — а иначе был бы уже наказан за нарушение обета, не так ли? Сказанное было чистой правдой. — И как это поспособствует обучению? — простонал ученик, сдавливая руками голову, которая, казалось, собиралась разделиться на две половинки от пульсирующей боли. — А так! Я теперь знаю, в чем причина твоей слабости, — самодовольно заявил Райз, широко улыбаясь, и как получивший желанную игрушку ребенок крутанулся на триста шестьдесят градусов. Инвалидное кресло при этом лихо приподнялось на дыбы. — Я не нашел в твоем разуме ни страхов, — сообщил он угрюмо наблюдавшему за ним Северусу, — ни желаний… вообще никаких эмоций. Ты запер их во внутреннем боксе, так? — И это слабость? — скривил губы в недоверчивой улыбке Снейп. — Многоуровневая окклюменция — вещь, конечно, полезная… для обороны. Но когда ты хочешь атаковать, пробиваться в сознание сильного мага, тебе нужно больше энергии. Разум в этом отношении слишком слаб. Используй дикую мощь страхов и страстей. — Как? — глухо спросил Северус, сдвинув брови. — Они же неуправляемы. Гарольд быстро объехал вокруг стола, приблизившись вплотную. С диковатым азартом в светло-голубых глазах он потянулся к Снейпу и громко прошептал ему в лицо: — А ты сделай их управляемыми! — он улыбнулся, как одержимый. — Вместо того чтобы запирать в чулане, поставь их на службу своему разуму. Страсть и страх — главное топливо в твоем внутреннем двигателе. Подавляя их, не обретешь силу, а лишь растратишь. — Хм… Ты в курсе, что говоришь, как один знаменитый маггл? Он выделил в душе человека три уровня и говорил, что есть единственный универсальный источник энергии — либидо — и сосредоточена она на уровне бессознательных желаний и страхов… — Да-а, — приглушенно протянул Райз. — Энергия эроса — влечения к жизни, к сексу, к созиданию, — его взгляд вдруг остекленел, словно он перенесся куда-то далеко, оставив в комнате лишь тело. — Но среди учеников того маггла была женщина, которая открыла еще один источник — танатос — влечение к смерти. Его энергию уже другой человек назвал "мортидо". — Ты знаком с учением Фрейда? — не стал скрывать удивления Снейп, прислушиваясь к жжению в висках. Казалось, боль начала понемногу стихать. — Я даже имел удовольствие некоторое время быть вхожим в его психоаналитическое объединение, — словно вернувшись в реальность, ухмыльнулся Гарольд. Тихо жужжа приводом, он вернулся на свое прежнее место — по другую сторону темного лакированного стола. — Вот как? И его ты тоже считаешь примитивным? — прищурил глаза Северус. — В сравнении с магами? — А-а, ты о том разговоре… — сообразил, что речь об их скоротечном споре в Азкабане, Райз. — Я тогда имел в виду общую массу. Старина Зигмунд — особый случай. Это был выдающийся маггл… Такие иногда встречаются. А ты знаешь, — оживился он, — что в его окружении было несколько волшебников и волшебниц? Северус ответил ему недоверчивым, но не скептическим взглядом. — Да-да, — с одухотворенно-мечтательным выражением на лице заверил Гарольд. — А самой удивительной среди них была… Шейва. Так вот, — встрепенулся он. — Тебе нужно научиться использовать в ментальной магии потенциал своего иррационального начала. Продолжим. Соберись. Выбери, что-нибудь из своих страхов или желаний, сконцентрируйся на том заряде, который в нем содержится, и постарайся направить его по легилиментному каналу…