Отойдите от этой пропасти, Отойдите от этой пропасти.
Быть может зря Эйнсли согласилась поехать? Надо было остаться дома, в Нью-Йорке, рядом с братом. Как там он, кстати… Резкий бросок, движение. Громкий крик. Водитель давит на тормоза. Чёрная Бентли останавливается слишком резко. Светловолосая девушка буквально падает на чёрный глянцевый капот автомобиля. Кроули выбегает из машины, шипит и материться. Азирафаэль обращает своё внимание на молоденькую девушку. Совсем ещё ребёнок по мнению ангела. Мужчина щёлкает пальцами, ближайший фонарь зажигается, а девочка приходит в себя. Она в ужасе отшатывается, падая на асфальт. — Дитя, позволь помочь… — Не… не подходи! Ты! Ты же в заключении! — Юная Уитли пугается, ведь Мартин уже двадцать лет находится в заключении, такого не может быть, чтобы он был здесь. — Умолкни, — Кроули вмешивается, шипит, смотрит в сторону. — Тебя бросил под мою детку один наглый лягушонок. — Хастур? Но зачем? — О чем вы говорите, о чем говоришь ты! Ты же… — Эйнсли сотрясается всем телом, не в силах сдержать слез. Она крупно дрожит. Кроули злится. Он не любит девичьи слёзы, и когда пытаются портить его машину. Его драгоценную машину. Он отвлекается на Хастура. — Ты, жалкий, маленький, ничтожный… — Кроули злобно шипел. Земля под его ногами задрожала. — Что ты мне сделаешь, демон Кроули? — Хастур усмехается, дразнится, с него стекает чёрная вонючая жижа, будто загущенная нефть или мазута. Энтони скалится, обнажая змеиные клыки. Крылья просыпаются за спиной. Все шестеро, угольно-чёрные, глянцевые. Хастур пугается. Он не ожидал подобного. — Что происходит? Папа, что происходит? — Эйнсли хватает мужчину за руку. Она все ещё дрожит. — Папа? — Ангел удивлённо вскидывает брови. При людях вообще нельзя показывать свою суть, но раз пошла такая пьянка, раз Кроули вызверился. Азирафаэль раскрывает крылья — белые, объемные. Он подхватывает девочку на руки, взмывая вверх. Над его головой золотое сияние формирует нимб, а множество глаз сползают по лицу вниз. — Дорогая, я Азирафаэль — ангел Начала, страж Восточных Врат. Девочка вжимается, вцепляется в мужчину и не смотрит вниз. Старые детские воспоминания пробуждаются. Эйнсли дрожит, страх окутывает ее. Азирафаэль это чувствует, видит стыд, страх, желание начать все с чистого листа. Нимб Кроули чёрный, ломанный, с острыми лучистыми краями. Движение массивных свинцовых крыльев создаёт мощный порыв ветра. Демон щёлкает пальцами, время замедляет свой ход, машины, люди — все останавливается, замирает. Благодаря стараниями Адама, Кроули вернул себе былую мощь. Его лук чёрный, с красными прожилками и плотной тетивой. Стрелы горящие. Драконий лук и змеиные стрелы, наполненные ядом и пламенем. Эйнсли охает. Голова начинает дико болеть. — Это не может быть правдой, не может быть, нет! — Не беспокойся, дорогая, мы тебя защитим, посмотри насколько Кроули прекрасен. — Шестикрылый? Но это не может существовать! Папа, почему ты так говоришь? — Я не твой отец, дорогая, возможно он чем-то похож на меня, не более. — Азирафаэль с наслаждением наблюдает за действиями своего возлюбленного демона. Кроули восхитительный, смертоносный, опасный; и Хастур боится его. — Ты не можешь! Ты же демон, Кроули, — Хастур понимает, что попытка насолить Энтони не удалась. Она вызвала лишь гнев и ярость. Хастур пытается уйти, скрыться, но чёрные угольные перья обращаются в острые лезвия. Быть нашпигованным железками, конечно, больно, хоть и не смертельно. Но Энтони слишком зол, он прищуривается, прицеливается и выпускает насыщенную ядом стрелу прямо в цель. Это не убьёт Хастура, но развоплотит, лишив физической оболочки на долгое время.Вы подходите слишком близко. Говорите грудным, низким. Мне кажется, это риск. Избегаю ваших глаз и пальцев, Мне не тонкой страшно сломаться. Мне так страшно вам поддаться или не поддаться.
В квартире Кроули, поздним вечером, подпитая французским вином, Эйнсли все рассказала. Энтони нагло соблазнил девочку алкоголем и вкусным ужином. Спустя пару часов раскрасневшаяся Уитли сидела на коленях Азирафаэль, а Кроули обвился вокруг неё огромной змеей. — Все кажется таким не реальным, — Эйнсли утыкается лицом в плечо ангела. Азирафаэль такой тёплый, уютный. — Это нормально, дорогая, так почему ты не встречалась с доктором Уитли? — Азирафаэль гладит девочку по светлым волосам. — С самого детства мать запрещала даже имя его упоминать, думать о нем, общаться тем более, — Эйнсли задрожала, ее глаза увлажнились. — А мой брат всегда нарушал эти правила, а я не смогла. Мне так стыдно. Я выросла с чувством стыда. Кроули сорвался на шипение, ткнулся мордашкой в девичьи щеку, а после уместил морду на девичьей упругой груди. — А ш~што меш~сшает тебе сейчас видеться с папочкой? — Мать. У неё свои люди в клинике. Она узнаёт и тогда начнётся война, меня лишат средств к существованию. А заработная плата у журналистов не такая уж и большая, — Эйнсли ласково погладила демона, подушечками пальцев приласкала тёмную вытянутую мордашку. Змей открыл пасть, демонстрируя клыки и мазнул тонким раздвоенным языком по тонким пальчикам. — Проблема только в этом? — Азирафаэль самую капельку разморен. На его коленях бесстыдная дитя, вокруг которой вьётся змей. — Я боюсь, что я приду, а он ненавидит, не ждёт, что он зол разочарован так же, как и мама, — молоденькая журналистка тяжело вздохнула, опустошая пузатый бокал. — Пока не попробуешь — не узнаешь, — резонно заявляет Азирафаэль. — А на счёт финансов не переживай. — У меня свой бизнес~ссс, — Кроули зашипел, сжал кольца чуточку сильнее, боднулся плоской головой о девичью щеку. — Вы оба слишком добры ко мне, — Эйнсли была смущена, ее щеки заалели. — Я не добрый, я само зло, — змей встрепенулся, прищурился. — Дорогой, перестань, — Азирафаэль шикнул на Кроули и легонько погладил подушечкой пальца по носу. Демон зашипел и вновь прильнул мордой к тёпленькой, упругой груди юной Уитли. — Хочеш~шшь, я пойду с тобой? — А почему бы собственно и да. От маленького демонического чуда вряд ли станет хуже.Я от вас совсем скоро взвою, Но такой улыбке сдаются без боя. Залпы стихли, оружия сложены. Ваши руки не там, где им быть положено, Что я делаю, Боже!
Кроули в своём первозданном облике соблазняет не хуже, чем обычно. Уменьшившись в размерах до питона обыкновенного, змей плотно, но не слишком туго обвивает хрупкое человеческое тело. Он гладко скользит, оплетает хвостом упругое бедро, трется мордой о грудь, влажно лижет шею. Эйнсли тяжело дышет, накрывает ладонью плоскую голову рептилии, гладит глянцевую чешую. Азирафаэль не без удовольствия наблюдает. Он тоже, как и Кроули, чувствует, что девочка в какой-то степени боится мужчин. Скорее всего в этом есть вина ее матери. Из Азирафаэля получатся восхитительная девушка с пышными формами, характерной фигурой. Юная Уитли засматривается на ангела в такой ипостаси. Кроули тоже бросает жадный взгляд — зрачки расширяются, заполняя золотую радужку. Эйнсли ерзает по постели. Демон тычется мордой ей в губы. Девочка открывает рот, высовывая язык, чтобы змеиный обвился вокруг него в тёплой ласке. Мягкое трение, влажное касание. Распахнутая пасть с острыми клыками совершенно не пугает. Кроули ведёт хвостом между девичьих ног. Журналистка напрягается. Азирафаэль успокаивающе гладит девичьи бедро. Эйнсли кажется, что это наркотический трип, хлороформ или сон. Но все это: ангел, так похожий на родного отца, ставший женщиной; рыжеволосый демон, принявший свой первозданный облик. Это все правда. Девушка падает в объятия Азирафаэля, прижимается к мягкой груди, сокрытой белой блузкой; томно вздыхает, зарываясь пальцами в белокурые локоны. Эйнсли не замечает, как Кроули тоже меняется. Волна медных волос до самых лопаток; небольшая грудь, сокрытая чёрным матовым кружевом; широкие плечи; провокационно выпирающие ключицы; узкая талия; крепкие бёдра, сокрытые строгой юбкой. — Хочешь меня почти девочку? — Энтони усмехается и ставит ногу между девичьих колен. Эйнсли сглатывает, смотрит во все глаза. Кажется, она поняла, про какие-такие мужские потребности говорил папенька Малкольму. — А ты? Ты трахнешь меня? Пожалуйста... Азирафаэля приходится раздевать чуть дольше, на нем слишком много одежды. Но это восхитительное, тёплое, мягкое тело, к которому так приятно прижиматься. Ангел восхитителен. Белое нежное кружево, винтажный корсет, телесного цвета чулки на подвязках. Кроули щёлкает пальцами. Лишняя одежда исчезает. Он прижимает Эйнсли к Азирафаэлю. Ангел обнимает девочку, с нежностью целует и скользит ладонью по стройному телу. Они соприкасаются бёдрами. Юная Уитли тоже касается ангела, чувствует жар сквозь тонкую ткань трусиков. Красивое белье — личный фетиш Азирафаэля. Положение тел меняется. Обнаженная Эйнсли в уязвимой позе лежит на демонических коленях. Она животом прижата к его бёдрам. Кроули ласково оглаживает белые ягодицы, он не собирает бить или шлепать. Свободной рукой Энтони собирает длинные, светло-русые волосы в горсть, наматывая на кулак. Эйнсли одобрительно стонет и просяще смотрит на Азирафаэля. Кроули ласкает поясницу, проводит пальцами по копчику, между ягодицами и только после касается влажной промежности. Уитли скулит, тянется к Азирафаэлю. Вылизать потекшего ангела, пока тебя умело трахает демон — что может быть лучше? Кроули доводит девочку до глубокого, сильного удовольствия чуткими пальцами. Он не даёт передышки, лишь смягчается, нежно массируя живот или поглаживая бедро. Эйнсли уверенно держит Азирафаэля за бедро, но ее-его коленки все равно разъезжаются. Она отмечает про себя насколько нежен ангел в стратегически важном месте, на лобке нет лишних волос, лишь редкий — редкий, мягкий, белый птичий пух. Эйнсли погружает пальцы в лоно ангела, изогнув неудобно руку. Азирафаэль утробно рычит, едва ли не вибрирует. Ему кажется, что ещё немного и он примет свой первозданный облик. Этого не случается. Но пара маховый крыльев просыпается, пробивается сквозь человеческую оболочку. Эйнсли с нажимом ведёт языком по чувствительному клитору, затем ещё раз, в такт движениям пальцев. Азирафаэль кончает с утробным рычанием. Внутри восхитительно сжимается, ангел вцепляется пальцами в светлые волосы Уитли. — Нашей кошечке нужно передохнуть, — Кроули усмехается, наблюдая за тем, как ангел растягивается на постели, даже крылом не прикрывшись. Кроули везде гладкий, у него волосы в наличие только на голове, даже пушка нет на теле, потому что он змей. Член правда один в человеческой ипостаси. Эйнсли влажная от пота, разгоряченная, жаждущая. Развратная девчонка, поддавшаяся искушению. Она седлает Кроули, обняв за шею руками. Член скользит гладко, будто по шёлку. Ангел наблюдает за ними, вдыхает пряный аромат секса и похоти, пота и смазки. Азирафаэль еле сдерживает себя, чтобы не принять свой первородный облик. Хищные инстинкты так и рвутся наружу. Член проникает по самое основание. Движения Кроули ритмичные, глубокие. Он придерживает девочку под ягодицы, властно сжимая их ладонями до лиловых синяков. Эйнсли всхлипывает, срывается на скулёж. Ей хорошо, очень хорошо. Это лучший секс за всю ее короткую жизнь. Это лучшее, что с ней когда-либо происходило. Отпустить себя, не думать, не стыдиться, только насаждаться, получать удовольствие и отдавать сто крат больше.