Канун первого совместного Рождества: утро вместе
9 января 2020 г., 18:14
Вторая Магическая Война была ужасной катастрофой для всего магического мира. Сколько людей умерло, сколько же жизней было искалечено… Кто-то смог восстановить себя морально, физически, кому-то данное вообще не удалось… Но 2 мая 1998 навсегда войдёт в историю…
Рональд Уизли был одним из таких людей, кому удалось пережить данный кошмар. Его жена, Гермиона Грейнджер тоже смогла. Парень потерял брата, Фреда. И Рон знал, что он и семья никогда не оправятся от данного потрясения. Иногда это снилось парню в кошмарах. Но сегодня он почему-то видел во сне воспоминание.
Тогда был промозглый и противный октябрь. Они с Гермионой шли по строительному магазину в поисках краски для спальни. Грейнджер, всё же больше знающая о мире магглов, в скором времени заметила нужный отдел. Естественно, Рон поспешил за ней.
Молодые люди придирчиво осматривали палитру цветов. Оба приметили те варианты, которые им бы понравились.
— Рон, смотри на этот чудесный сиреневый! Согласись, хорошо для спальни?
— Гермион, а вот этот персиковый? Разве тебе не нравится?
— Ну, он какой-то слишком блёклый…
— А сиреневый кажется мрачным… Милая, если он тебе нравится, то выберем его, но…
— Ты прав, дорогой… Эх… Я тогда не знаю, что выбрать, — и девушка разочарованно отвернулась, слегка тряхнув при этом своими роскошными каштановыми волосами.
Уизли слегка улыбнулся. Он знал, что Гермионе после стольких лет препирательств не из-за чего в школе и пережитой битвы, когда оба могли погибнуть, никогда не сказать о том, как сильно друг друга любят, вовсе не хочется ещё раз начинать подобное. Наоборот. Иногда у Уизли была гаденькая, но всё же не без основания, мелькающая мысль о том, что Гарри как-то всё-таки рассказал Грейнджер о том, ЧТО показывал крестраж. Впрочем, в тот момент, у парня большую часть занимали мысли о цвете, что понравится его любимой. И тут он это увидел. Небесный.
— Милая? — мягко позвал Рон Гермиону.
Та обернулась и увидела то, что Уизли показывал. И улыбнулась. Да, голубой был её самым любимым цветом, а этот ещё и подходил в спальню.
— Да, дорогой, ты прав. Стоит взять его. Ты точно согласен?
— Ну разумеется!
Так они вовсе не потратили несколько часов на размышления, поиски, препирательства, а сразу же решили. Что было забавно, у них с Гермионой очень совпадал вкус к мебели. Удобный, но маленький диванчик из белой кожи, а на него — коричневую шкуру. Маленький чёрный простой столик к гостиную, на который вполне умещалось 4 порции. Невысокий, но раскладывающийся коричневый стол на кухню. Иногда они имели одинаковое мнение по поводу декора. Так что на подоконнике в кухне были суккуленты нескольких цветов, а шторы были кофейного оттенка. В спальню они, не сговариваясь, взяли более плотную прямую синюю штору, а основной была белая. Им нравился минимализм.
Но иногда они скептически на что-то смотрели. Например, Грейнджер на шкаф для метлы с полкой для набора по уходу за ней. Но, это именно она где-то нашла фото Рона в два памятных матча, поэтому через две недели после того, как они поставили шкаф, Уизли увидел два чудесных и тёплых портрета. Шкаф будто ожил. А Рон посмеивался над панно для коллажа, которое Гермиона повесила над тумбочкой. Но, через три дня, девушка увидела на кухонном столе несколько нужных ей картинок. И пару фотографий. Так что… Они делали всё, чтобы это место было уютным. Их. А не чьим-то ещё, или слишком… Не обустроенным. С заботой друг о друге, пространстве для каждого из них и для них вдвоём.
Ноябрь был месяцем, когда двое молодожёнов уехали в Австралию. Им нужно было расколдовать родителей Гермионы. У той тогда так дрожали руки… Уизли сам осуществил заклинание. Что удивительно, так то, как быстро чета Грейнджер полюбила своего зятя, а далее с удовольствием знакомилась со своими сватами. У родителей Гермионы было огромное удивление не только количеству детей, самому волшебному дому, но больше удивительному оптимизму, что был присущ данной семье.
И вот косой луч солнца шаловливо прошёлся по веснушчатому лицу Рональда. Тот с некоторым раздражением открыл глаза, не совсем понимая, почему его сейчас будят, когда никуда не надо? Но, чуть проморгавшись, он заметил не только большую каштановую копну волос, но и две соединённые руки. Его и Гермионы. Кажется, они не могли уснуть без этого… И Рональду в этот момент стало очень тепло на душе.
Он лениво оглядел комнату, всё ещё не выбираясь из-под одеяла. Тут Гермиона почему-то повернулась в сторону Рона. Тот улыбнулся. Сонное личико, так безмятежно выглядевшее, навеяло другие воспоминания…
Это был уже декабрь, 7 число. Они как раз вернулись из путешествия, ремонт теперь был максимально закончен. Был чудесный зимний вечер.
В окне, что выходило на Шакспир-авеню, было видно множество рождественских огоньков. Пока что ребята повесили только две гирлянды и омелу над входом в гостиную. Ужин намечался прекрасным. Гермиона сделала пиццу, Рон же сварил глинтвейн*. И вот, когда приготовления были закончены, они сидели у окна, наблюдая прекрасный вид.
Уизли нравилось то, что они оба сейчас молчали. Тишина была словно необходимым условием счастья. Рон был рад своей удаче. Ему повезло выжить, жениться на своей любимой девушке… А кому-то не повезло. И Рон задумался о том, какой же он счастливый человек. У него есть всё. На глаза невольно начали наворачиваться слёзы. Уизли чуть сморщился, пытаясь остановить это.
Гермиона с удовольствием отпила из бокала, с улыбкой посмотрела в окно. Она ощущала гармонию. Это редко бывало, но девушка безумно ценила данную возможность. Но тут она что-то почувствовала, поэтому взглянула на мужа.
— Рон? — спросила Гермиона.
— Да, Герми?
— Всё… Всё хорошо?
— Да, милая, — Уизли улыбнулся.
Они и не понимали почему, но в этот момент они придвинулись друг к другу и каждый приобнял другого. Так они сидели около 20 минут, неспешно распивая напиток, радуясь обществу друг друга, и ощущая удивительную красоту момента…
— Я тебя так люблю… — тихо прошептал Рон и заправил выбившуюся прядку жены за ухо.
Он осторожно отпустил её руку, очень тихо спустился с кровати, тихонько погладил Живоглота, после чего, всё так же максимально стараясь не шуметь, ушёл готовить им завтрак. Ведь сегодня канун Рождества, дел будет много…