***
Клуб, в который меня повела Стеф, назывался «Балдеж». В очереди мы простояли около получаса, после чего верзила-охранник на входе спросил, сколько нам лет, и Стефани за нас обеих ответила, что нам двадцать. Нас пропустили. — Этот идиот реально повелся, поверить не могу! — ее слова практически сразу утонули в музыке. Первым в глаза бросился танцпол. Сколько же тут народу. Они танцевали. Так свободно танцевали. В этой уютной теплой темноте, в свете мелькающих прожекторов они были бесподобны. — Для начала нам нужно туда, — и Стеф потащила меня к бару. Даже там народу было полным-полно. Я вроде бы видела кого-то из школы. — Что вам, красавицы? — бармен доброжелательно нам улыбнулся. Что там Вишня говорил, ве… ве… — Веспер, — произнесла я. Он ошеломленно на меня взглянул: — Не обижайся, малышка, но ты слишком юна, чтобы знать о таком коктейле. Я приятно удивлен, — и он откланялся делать заказ. — Кому нужно твое удивление, — негромко фыркнула я. — Да ладно тебе, Сара, он же красавчик, чего ты ворчишь. По-моему, ты поразила его всего одним словом, — сказала Стефани, ожидая свое шампанское. Я попробовала свой первый в жизни коктейль под песню группы «A-ha» «I've been losing you». — Ты что, его в первый раз пьешь? — интересуется красавчик-бармен при виде моей кислой мины. Дало мне, конечно, сильно. Сразу захотелось нестись в самую гущу толпы. — Неужели он такой противный? — Попробуй, — я протянула бокал Стеф. — О Господи, — сморщилась она, — забери это. — Может, еще чего-нибудь? — слышу я в свою сторону после того, как закончила с веспером. — Да, — я облизнула губы, — французский связной. — Господи, крошка, ты откуда такие названия знаешь, — в голосе парня звучало восхищение. Почему нельзя назвать Аарону Хиллу два коктейля, после чего он будет смотреть на меня как на божество? — Эти штуки совсем не женские, — объяснил бармен свое удивление Стеф, которая попивала «Космополитен». Итак, что мы имеем: Первое: меня унесло с двух коктейлей. Второе: французский связной мне понравился больше. Ну, конечно, если бы ему нравился молочный коктейль с карамелью, ты бы его как воду хлестала. Все. Пора. Даже не позвав Стеф с собой, я двинулась в сторону танцпола. Это было одним из самых правильных решений в моей жизни. Потому что заиграла она. «Union of the Snake» — моя любимая. После таких невероятных совпадений хочется верить в судьбу. Она заглушает все, что мучило меня до этого момента. Это самая лучшая песня на Земле. Я чувствую, что как никогда близка к исцелению. Даже вся физическая боль куда-то делась. Они будто бы все расступаются, пропуская меня вглубь танцпола. Я качаю головой, щелкаю пальцами и весело смеюсь. Тяну руки вверх на припеве и пою вместе со всеми. Это невероятная песня. Такие песни могут спасти жизнь. Мою жизнь. На проигрыше я закрываю глаза и полностью отдаюсь этому чувству. Я становлюсь свободной. Пускай это мгновение никогда не заканчивается, пожалуйста. Я открываю глаза и вижу. Что, прости господи, он забыл в клубе, где тусуются школьники?! Почему он всегда объявляется там, где не следует? Почему не он? Вишня сидел рядом со Стефани, наблюдая за мной чуть ли не все время, что я танцую. Да откуда же, черт возьми, ты взялся? Он как напоминание. Ходячее напоминание. На секунду внутри промелькнула ядовитая мысль. В моем личном ящике Пандоры на дне лежит жалкая надежда. Где Вишня, там и его босс? Я хочу еще коктейль. Пробираясь, уже не совсем уверенно, сквозь толпу обратно к бару, я пытаюсь вспомнить, какие еще названия говорил Вишня. — Ты прекрасно танцуешь, принцесса, — немного печально произнес он, сделав глоток чего-то там. — Что это у тебя? — Ты про… — он взглянул на собственный стакан, — это «Бульвардье». — Дай сюда, — и я выхватываю у него стеклянный бокал, едва не проливая тот самый «Бульвардье». Сладко. Мне нравится. — Сколько она выпила? — обращается Вишня к Стефани. Та пожимает плечами. — Вроде как твой — третий. — Та-а-ак, Сара, как ты себя чувствуешь? Может, пора домой? — Мы только пришли, — говорю я, гремя стаканом, когда ставлю его на стойку. Я беру Стеф за руку и тащу за собой. Но вновь ощутить то легкое чувство не получается. Я смотрю на Вишню, и мне так злостно хочется видеть на его месте… Проклятье! Я так не могу. Решительной поступью я двигаюсь в его сторону. Он внимательно ждет, что я скажу. — Уходи отсюда. Он вскинул брови. Затем серьезно спросил: — Ты правда этого хочешь? Ответом послужило мое молчание. Дракон одним глотком осушил свой бокал и резко поставил его на место. — Удачно повеселиться. Даже когда он ушел, вернуться в стадию забвения мне не удалось. Пока мы со Стеф танцевали, я заметила, как на меня смотрит еще кто-то. Лицо его кажется мне знакомым. Но мне не нравится то, как он пожирает меня глазами. Что-то омерзительное есть в этом взгляде. Не знаю, от него ли, но меня затошнило. — Я в туалет, — шепчу на ухо Стефани. Она кивает. Процесс довольно гадкий. Желчь с привкусом каждого коктейля вырывается из меня после сильного спазма в желудке. И так порядка десяти раз. С каждым новым спазмом силы покидают меня. Невероятных усилий мне стоило подобрать себя и отнести к умывальнику. — Не хочешь прокатиться на байке? Что? Откуда это? Я чувствую чью-то руку на своей груди. Кто-то оттащил меня от умывальника и прижал лицом к стене, заломив за спиной в локте руку. — Прокатишься со мной? — тошнотворный шепот у правого уха. Мерзкое хихиканье. Свободной рукой я хочу достать скин ду, который с недавних пор всегда ношу с собой. — Хочешь задрать свою юбочку? Меня сейчас вырвет. Кто-то оттаскивает от меня ублюдка и смачно впечатывает его в стену напротив. — Сара?! Сара! — Вишня разворачивает меня и трясет за плечи. Мне хочется вырвать. Без слов понимая это, он оставляет меня и кидается к нападавшему. Я подползаю к унитазу и, пока Вишня бьет подонка головой о дверь второй кабинки, прохожу через очередную агонию желудочного спазма. Мне кажется, там и вырывать больше нечего. Во мне, скорее всего, горит желание вырвать из себя прикосновения этого выродка. Мучительно отползаю обратно и, забившись в угол, вяло наблюдаю, как у Вишни едва ли крыша от злости не едет. — Ви…— сначала промахиваюсь рукой, затем стираю с уголка рта слюну. Он замирает, держа стоящего на коленях урода за волосы. Судя по всему, Вишня намеревался ударить его лицом о раковину. Взглянув на меня, а затем на противника, Дракон отпрыгивает от него, как от прокаженного. Парень падает, разбивая нос о кафельную плитку. Он без сознания. — Сара, это очень плохо, надо убираться отсюда, — Вишня наклоняется ко мне, — давай на ручки, — и стремительно выносит из уборной. Нельзя бросать Стефани. Я не могу выговорить это. Нет, нет, нет. Я знаю, куда он меня повезет. Ради всего святого, только не туда.***
Он подумал, что бредит, когда увидел в дверях этих двоих. Запыхавшийся Вишня вихрем заносится в дом, передавая девушку Аарону на руки. — Что за… — Я все расскажу, — затем он несется на кухню, второпях наливая себе стакан рома, и наспех его опрокидывает, — но сначала надо найти Клэр. Пока она не узнала все от Рэнделла, хотя сомневаюсь, что он… — О чем ты… — Аарон пробежался взглядом по школьнице. Его взор остановился на краю кожаной юбки. Это еще что за прикид? — Я все расскажу, — быстрыми шагами Вишня идет к выходу, — мы в заднице, Аарон, мы в большой заднице, — и пулей выскакивает из дома, оставляя Хилла посреди гостиной с О`Нил на руках. Ему все еще кажется, что он бредит. Сара в полной отключке. От нее разит алкоголем, заглушающим ее обычный запах малины и белого шоколада. Хилл относит девушку в спальню и кладет на кровать. Пшеничные волосы рассыпаются на подушке. Потянув молнию на сапоге, он замечает скин ду. Тот самый нож, с помощью которого она спасла ему жизнь. Что с ними, черт побери, произошло?! Стащив с Сары сапоги, Хилл тянется к блузке, но затем отдергивает руку, словно боясь обжечься. Сапоги снять можно. Юбку с блузой — нельзя. Учитывая, что за одежда на Саре, бог знает, что под ней. Холодным полотенцем Аарон деликатно промокает ей лоб, щеки и шею. Очень тонкую шею, на которой останавливается его рука. Оливковая кожа невероятно мягкая и теплая. Хилл чувствует, как пульсирует под его пальцами сонная артерия. Это случайность. Но мимолетное прикосновение заставляет Аарона коснуться большим пальцем острой ключицы. — Это ты так держишься подальше от неприятностей, да? Поразительное спокойствие исходило от сомкнутых пушистых ресниц. Слегка побледневшие коралловые губы придавали лицу едва ли не ангельское выражение. Но Дракон знал — если бы Сара О`Нил в действительности была тихим и спокойным ребенком, ее бы здесь не было. Мужчина убрал прилипшие ко лбу русые волосы. Он слишком часто наблюдает это. Как Сара лежит без сознания. Первый раз это было в больнице, спустя пару дней после той ночи. Сцена, где школьница с крохотным ножом бросается на того ублюдка, преследовала его еще довольно долго. Она не понимала, что творит? Вряд ли. То, как метко Сара вонзила скин ду, говорит об обратном. Должно быть, этот поступок долго глодал ее — негоже школьнице спасать преступника. Позор ему. Уже второй раз Сара попадает в передрягу. Уже второй раз он не успевает остановить ее. Аарону вспомнились его собственные слова: «…Я не буду тебя вытаскивать… Будешь сама по себе». Постыдная слабость стала душить его. Затем он вспомнил те несколько секунд на земле. Как упавшие ему на лицо пшеничные волосы пахнут сладким миндалем и ванилью. Тревога издалека надвигалась на Аарона тихим смерчем. Почему Вишня был таким…напуганным? Во что Сара О`Нил их втянула? «Или же ее втянули», — мелькнуло следом в голове. Как можно взять эту девицу в банду, когда что Сара, что Черные Драконы, не могут дать друг другу ничего, кроме неприятностей? Послышался рев мотора. Вишня вернулся вместе с Клэр. — Объясните мне, будьте любезны, — разгневанно процедила блондинка, ворвавшись в комнату, — как из-за этого ребенка, — она прогнала Хилла со стула и, положив на него пакет со своей одеждой, стала снимать с Сары блузку, — может начаться война банд? — Ты просто с ней лично еще не знакома, — Вишня отворачивается в сторону вместе с боссом. После того, как Сару уложили в постель, все трое сели на кухне. — Что ты сделал?! — рука так сильно сжала стакан, что едва не лопнуло стекло. — Я не ушел, ясно? Я вышел покурить. Накатывающую со спины тревогу сменила ярость, бьющая в висках, заглушающая слова Вишни. Аарон представил это. Как если бы сам зашел туда. Вместе с чудовищной яростью грудь разрывала ядовитая, желчная досада. Если бы Хилл был там, этого бы не случилось. Что-то еще, помимо злобы и вины, терзало его. Это колющее чувство в груди. Этот идиотский поступок Вишни. Речь не о том, что он избил до полусмерти брата главы Кайманов. Аарон сомневался, что сам смог бы остановиться на его месте. В то же время он был уверен, что до этого бы не дошло. Чертов идиот. Как сильно должен быть влюблен человек, чтобы совершить такую глупость? Она просто сказала ему «уходи отсюда», и он пошел себе прочь с ее глаз. — Они расценят это как нападение. Слова Клэр повисли в воздухе. — Из-за того, что девчонка не является Драконом, они расценят это как нападение. Рэнделл сделает все, чтобы настроить Джаспера против вас, — Клэр нервно массировала пальцами виски, прогоняя в голове всевозможные варианты развития событий, — он же столько дерьма может наплести, это… — голубые глаза на мгновение перестали видеть перед собой. Так делает Сара, когда в голове у нее рождается плохая идея, — ты уже знаешь, о чем я думаю, так ведь? — обратилась она к главе Черных Драконов. Аарон не ответил. Идея, возникшая у Клэр, пришла ему сразу, как только Вишня стал описывать увиденное им в туалете. — Медлить нельзя, — блондинка резко поднялась и направилась к дверям, — нужно немедленно отыскать Джаспера и сказать ему, что Сара еще на момент гонок была в банде, — она посмотрела в сторону уставившегося на тающий в бокале лед Дракона, — тебе лучше поехать со мной, чтобы Джаспер услышал все лично от тебя. Ни сказав ни слова, Вишня вышел из дома вперед Клэр. — Все будет в порядке, — она ободряюще коснулась плеча Хилла. «Ничего не будет в порядке», — он закрыл за ней дверь. Вернувшись в спальню, Аарон сел возле Сары. При виде ее сонного покоя у него отлегло бы от сердца, не знай он, что произошло накануне.***
Мне кажется, или я в бреду. Я снова здесь. В какой-то странной женской одежде, но я снова здесь. Меня тут же слепит льющийся сквозь тяжелые гардины солнечный свет. Сзади, с места, где в прошлый раз сидел Вишня, слышится тихое сопение. В груди замерло сердце. Кажется, я не переживу, если развернусь и увижу кого-то другого. Медленно и беззвучно я переворачиваюсь в ту сторону. Тихая радость растекается по всему моему нутру. Аарон сидит в темно-зеленой клетчатой рубашке, подперев ладонями лоб. На глазах темные пряди каштановых волос. Я ничего ему не скажу. Страшно разбудить его собственным дыханием. Если бы мне хватило сил, я бы сама уложила его в постель и села на его место. Несмотря на адскую головную боль, изжогу и мучительную жажду, я буду лежать так и смотреть на него. По-моему, мне становится лучше. Стало бы, не выгляди он таким измученным. Неужели он просидел здесь всю ночь? Сил нет, как хочется коснуться его волос. Рука невольно тянется к ним, но я резко отдергиваю ее. Как раз в эту секунду он просыпается. Наши взгляды встречаются. Меня бьет током. Я тону. Не знаю, из-за солнечного света, заливающего комнату нежным шелком, или из-за глаз его, в которых читается такая тихая бездонная теплота. Должно быть, я сильно приложилась головой, если мне это в них мерещится. Снова молчание, повисшее в комнате, как в прошлый раз. Но что-то другое, отличное от того напряжение сейчас сопровождает эту тишину. Не сказав ни слова, Аарон встал и ушел. Потрясающе. Снова там, откуда пришли. Затем он возвращается с чашкой зеленого чая, которую протягивает мне со словами: — От похмелья. — Спасибо. Наверняка он даже не спросит, чем я только думала. Потому что теперь глава Черных Драконов, скорее всего, считает, что я не могу похвастаться не только стратегическим мышлением, но и мышлением самим по себе. — Что-нибудь болит? Я отрицательно качаю головой. От чая меня бросило в жар. Видимо, остатки алкоголя выходят через пот. — Ничего не хочешь мне рассказать? Чувствую, как вот-вот навернутся слезы, если я не возьму себя в руки. Снова отрицательно качаю головой. Аарон устало откидывается на спинку стула, закинув голову назад: — Не скажу, что поздравляю тебя с этим, но теперь ты Черный Дракон, Сара.***
Спусковой механизм
— Научи меня. — Что? Дракон не успевает отпить свой американо и недоуменно поднимает на Сару глаза. — Я говорю… Я хочу… — поглубже набрав воздуха в легкие, она выпаливает, — я хочу быть уверена, что в случае чего смогу защитить себя. Прятать скин ду в ботинке —недостаточно, — она замолкает. Что-то подсказывает Хиллу, что сейчас в голове девушки проносится та мерзкая картина, — совсем недостаточно. Он ставит кружку на стол, внимательно изучая Сару прищуренными глазами. — Что? — она невинно приподнимает брови. Слишком невинно. Что-то не так. Аарону казалось, Сара будет в унынии из-за произошедшего, но девушка ведет себя парадоксально бодро. Любопытная ухмылка незаметно тянет уголок рта верх. — Я научу тебя… — Когда? — она решительно требует ответа. — Что, прямо сейчас? Могу я хотя бы допить кофе? — Хорошо — кивает она, мучая вилкой пасту в тарелке. — Почему ты не ешь? — Не хочу. — И как тогда ты собираешься отбиваться от противника? Если ты не будешь есть… — Ты вообще только кофе пьешь! — она указала ладонью на фарфоровую чашку в его руке. — Ты серьезно сейчас сравниваешь меня и… — Это невкусно, — отрезает она. У него сейчас начнет дергаться глаз. Не верится, что эту девицу теперь будут считать Черным Драконом. Ему придется хорошенько извертеться, чтобы у остальных не возникло вопросов. На данный момент Хилл совершенно не представляет, как она будет справляться с грядущими событиями. Но пока она в банде лишь на слуху. — Сара, — мужчина делает глубокий вдох и спокойно продолжает, — у тебя уже был опыт с… — она напрягается при этих словах. О чем, черт возьми, она думает? — …гонками. — Думаю, этот опыт можно назвать бесценным. Еще один глубокий вдох. — И ты знаешь, что стать Драконом официально можно, лишь выиграв гонку с главой другой банды. Коралловые губы сжимаются в горькой усмешке: — Помнится, Майкл ее не выиграл. — Вот как обстоят дела, — Хилл слегка наклоняется к ней, надеясь, что Сара воспримет его слова с должным вниманием, — поскольку ты, ко всеобщему облегчению, байк не водишь, тебе нужно выбрать, с кем ты поедешь. Обычно гонки происходят один на один, но в таких случаях участвуют парами. Зеленые глаза неотрывно следят за ним. В них бегают изворотливые, лукаво мелькающие огоньки. — Против меня будет Джаспер? — Да, глава банды выступает соперником. — Немного погодя, он добавил: — Там будут все, Сара. Обе банды. — Все? Зачем она переспрашивает? — Да, Сара. Поэтому хорошо подумай, с кем ты поедешь, — Аарон делает глоток и чувствует, что кофе уже остыл. Без вариантов. Тут даже и думать нечего. Он просил подумать над этим, но, как по мне, все предельно ясно. — Если ты не съешь это, я не буду тебя учить, — он встает из-за стола. — Так нечестно. — Говорит человек, который пальцем о палец не ударил, чтобы попасть в банду, — ставит кружку в раковину. Ауч. Я сжимаю челюсти, сверля взглядом его спину. Ладно. — Иди сюда, — доносится из зала. Встаю около кресла, скрещивая руки на груди. Дракон делает манящий жест ладонью. Словно заклинание для моих ног, которые тут же шагают в его сторону. Подушечками пальцев он дотрагивается до моей брови: — Вот твои уязвимые места, — указывает на глаза, нос и горло. Затем, опустившись к моим ногам, легким касанием проводит от колена, — тут, — после чего еще немного ниже, — и тут. Выпрямившись, он отступает от меня, снова маня рукой. Чертово заклинание. Стоит мне подойти ближе, как Аарон молниеносным движением разворачивает меня спиной, крепко прижимая к себе. Его рука упирается мне поперек горла. Ладонь твердо лежит на плече. — Твоя растерянность — главный козырь противника, — слышится над ухом дыхание Дракона. Если бы я знала, что такой реакцией отзовется мое тело, я бы ни за что не подошла к нему. Кого я обманываю. Все играет против меня. Даже смирившись с мыслью, что этот человек никогда ничего ко мне не почувствует, я не в силах противостоять ему. Ты можешь изменить свое отношение к ситуации, но как бы глупо это ни звучало, заставить себя «расхотеть» нельзя. Помимо моей воли внизу живота просыпается сладкое, тянущее чувство. Оно же впервые настигло меня, когда, сорвавшись с трубы, я рухнула на Аарона. Никакие сверхъестественные усилия не могут помочь мне в сопротивлении. Этот теплый запах корицы и кофе действует на меня опьяняюще. Голова закружилась от такой неприличной близости его тела, внезапно все чувства обострились. Спиной я чувствую мышцы его груди. А бедрами... — Потеряешь равновесие, — этот голос щекочет мне ухо, — считай, ты пропала. Да я уже. Подбородок его упирается мне в макушку. — Сара, — горячая ладонь стискивает мое запястье, — главное для тебя в такой ситуации — это убежать. Я не могу. — Когда ты не можешь пошевелить руками, лучшим средством может стать удар головой. Вот сейчас ты спокойно можешь врезать мне в нос. Что ты будешь делать после этого? — Бежать? — Умница. Внезапно он снова резко меня разворачивает к себе лицом и вытягивает на расстояние руки, едва ли не всей ладонью слабо обхватывая мою шею. Раздувая ноздри, сжимая челюсть, я смотрю на него, вызывающе задрав подбородок. — Вырваться из удушения тяжелее всего, потому что ты не можешь ни ударить головой, ни дотянуться до меня руками. Вторая ладонь легла на мою шею. — Если под рукой нет ничего, чем можно было бы оглушить, хватайся за руки, будто пытаешься их разжать. Пальцы мои легли на тугие мышцы около его локтей. — Ближе, так, чтобы ты смогла заломать мне мизинцы. Вряд ли ты их сломаешь, но боль заставит нападающего разжать руки. Сконцентрировавшись на деле, мне удается отогнать дурные мысли, так бессовестно меня отвлекающие. — Что, если меня свяжут? Он изогнул бровь. — Я смотрю, ты подготовилась. — Лучше быть готовой ко всему. Так что, если… — Если тебе связывают руки, — одним большим шагом Аарон оказывается передо мной, сократив расстояние между нами практически до минимума. Вижу, как каштановые волосы спадают на задумчивый высокий лоб. Он складывает мою ладонь в кулак, — держи их так, — затем его руки ложатся мне на ребра, — если туловище… — это невыносимо, еще немного, и у меня согнутся колени, — …набери побольше воздуха, чтобы расширить диафрагму. Так ты оставишь лазейки, которые позволят тебе выбраться. — Очень познавательно. — И, Сара, пожалуйста. — Да? — Не геройствуй. Он не понимает. Я его не виню. По Аарону можно сказать, что произошедшее волнует его, только он старается не подавать виду. И я благодарна ему, что, кроме единственного раза, когда я проснулась тем утром в его постели, он больше не спрашивал меня об этом. Тогда я только и думала, какому унижению подвергла себя. Все время хотелось плакать. Я чувствовала горькую боль, будто бы то была моя вина. «Я спровоцировала его своим поведением», — крутилось у меня в голове. Но спустя где-то день на смену жалости к себе пришел праведный гнев. Была идея попросить Аарона научить меня стрелять, но он вряд ли бы согласился. И если теперь Дракон заподозрит, что я намерена отомстить этому ублюдку, то, без сомнения, помешает мне. Так что сейчас репутация глупой школьницы как никогда мне на руку. Он просит меня не геройствовать. Про сведение счетов речи не было. — Я заеду за тобой в полночь. Надень куртку, что я тебе… — последнее слово останавливается в пути. — …подарил? — И если есть наколенники от велосипеда — их тоже прихвати. Мне хочется передразнить его и скорчить рожицу, но я этого не делаю. В голове постоянно прокручивается сцена в том туалете, только с одной маленькой измененной деталью — выбивает все дерьмо из подонка не Вишня, а я. *** Напоследок смотрю в зеркало, зная, что Аарон уже ждет на месте около дома. Он даже, может, видит мой силуэт. Эту куртку я ни разу не надевала. Казалось, глупо носить ее. Сейчас же она ощущается мною как что-то вроде щита на спине. Прячу скин ду за пояс. Надеваю капюшон, чтобы в случае чего, пока я вылезаю из дома, никто меня не узнал. Уж лучше пусть будут думать, что грабители. Так как трубу еще не починили, прокрадываться наружу придется другим путем. А именно — через окно, но на первом этаже. Единственное, я боялась, что скрипучие полы в коридоре выдадут меня. Поэтому ботинки пришлось нести в руках. Тихонечко, на носочках я прокрадываюсь мимо материнской спальни. Дальше вниз по лестнице. Господи, я и не думала, что здесь так темно. Оказавшись на первом этаже, я медленно поднимаю окно и вижу, как Аарон курит сигарету, наблюдая за мной. Беру в руки ботинки и пытаюсь поставить их на землю, но расстояние слишком высокое. Брось я их, мать проснулась бы, если не от грохота, то от собачьего лая точно. Эта дурная псина, спящая на соседской лужайке — как же я забыла про нее. Наклоняюсь через подоконник и максимально вытягиваю руку с ботинками. Еще чуть-чуть. Главное — не вывалиться, главное — не вывалиться. На втором этаже открылась дверь. Чтоб меня. Надвигающиеся шаги заставляют меня выскочить из окна словно ниндзя. В носках. Эта. Чертова. Собака. Спит. К моему огромному облегчению. Ложная тревога. Вижу, как в ванной наверху загорается свет. Натягиваю сапоги и в шпионской манере крадусь посреди ночи к черному пикапу. — Это было… — Клянусь, если ты сейчас скажешь «впечатляюще»… — Забавно, — он ухмыляется. Так очаровательно ухмыляется. — Наколенников не нашлось? Как же мне хочется передразнить его. — А байк по дороге из багажника вывалился? — Если бы, — Дракон тянется к бардачку, задевая рукой мои колени. Снова предательское сальто в животе. Он достает кожаные перчатки, которые протягивает мне. — В прошлый раз ведь мерзли руки? — Э-э-э… да, — с вопросительной интонацией вырывается у меня. Нелепо уставившись на эти перчатки, словно первый раз вижу такие в жизни, представляю, как он их искал. Они женские, маленького размера. — Я бы хотел сказать тебе, что, если ты не готова или не хочешь, можешь не делать этого, но… — У меня нет выбора, — натягиваю перчатки на руки, — я знаю. Их было немерено. Как огромное скопище черных пауков, они окружили «Тетю Руш». Одновременно страшно и абсурдно было смотреть со стороны, как вокруг крохотной цветочной лавки на своих железных конях тусуются около ста с лишним человек в куртках, кожаных жилетках, татуировках и армейских берцах. У какой-нибудь заправки или придорожного кафе, кажется, они смотрелись бы уместнее. Здесь были и женщины. Одна из них подбежала ко мне, пока я вылезала из машины. — Рада видеть тебя в сознании, Сара, — она тепло улыбается мне и протягивает длинную худощавую руку, — я Клэр Хармон. Ее внешний вид обманул меня. Несмотря на практически болезненную худобу, рукопожатие ее — твердое и живое. — Джаспер уже здесь? — спрашивает Аарон, доставая с заднего сиденья шлемы. — Да… — лицо блондинки немного меняется. Тонкие бледные губы, только что так доброжелательно мне улыбавшиеся, плотно сжимаются, — Аарон… — она бросает быстрый взгляд на толпу, — Рэнделл тоже здесь. — Значит, Вишня к нему едва прикоснулся в таком случае, — железным голосом отвечает Дракон. Боковым зрением я успеваю заметить, как он сжимает шлем так, что костяшки на пальцах белеют. — Я бы так не сказала. — На, — Хилл протягивает мне шлем. — Нервничаешь? — спрашивает Клэр, когда мы пробиваемся сквозь толпу. Я не знаю. Правда. Я не понимаю, что чувствую до тех пор, пока где-то в середине, в центре, куда мы движемся, не замечаю его. Моментально, как по щелчку пальцев, гнев вспыхивает во мне. Эта слепящая ярость словно лопатой бьет по голове так, что искры летят из глаз. Токсичная, ядовитая злость зарождается маленькой мимолетной искрой где-то в глубине души и жарким атомным взрывом раздается внутри. Жгучая ненависть растекается по венам. Рука невольно тянется к скин ду. Брось, Сара, это самоубийство. Перемена в моем лице не остается незамеченной. Клэр притягивает меня к себе и шепчет: — Как бы тяжело тебе сейчас ни было, Сара, постарайся не выдавать этого, пожалуйста. — Не буду, — сквозь зубы цежу я. Рука, практически сжимавшая за поясом рукоятку, расслабляется, опустившись вдоль туловища. Они все смотрят на меня. Без понятия, в курсе ли все, из-за чего собрались здесь, или же им все равно, какова причина появления в банде нового Черного Дракона. Аарон был не прав. Конечно, Вишня не «едва прикоснулся» к Рэнделлу. Одно его лицо, которым будто бы протирали асфальт, говорит об обратном. Рассеченные брови и губы, побитые, налитые кровью глаза, распухший нос и глубокие ссадины по всему лицу. Тебя не было там, Аарон Хилл. Вишня не просто «коснулся» его. Однако я понимала состояние Дракона. Удивительно, как вопреки всему тому, что с Рэнделлом сделал Вишня, тот сейчас оживленно болтает со своими соратниками. У меня это совершенно не укладывается в голове. Мы направляемся к Джасперу, с которым о чем-то переговаривается мой фокусник. — Ты просто нечто, дорогуша! — восклицает глава Кайманов при виде меня, — сколько прошло с твоей прошлой гонки? — Э-э-э… три недели? — Семимильными шагами к цели идешь, скажу тебе я, — он так же, как и Клэр, радушно мне улыбнулся. Нет. Не так же. Я не понимаю, они притворяются, или это взаправду? — Да, — выдохнул Вишня, — это в стиле Сары О`Нил, — холодные глаза с невыразимой тоской обратились ко мне. — Такими темпами — и, глядишь, у Драконов новый главарь, — подмигивает мне Джаспер. Что за?.. Я не понимаю, этот человек на самом деле такой твердолобый, или это шутка? Может, он никакой не предводитель Кайманов, а просто фигура, за чьей тенью скрывается настоящая власть? Или он настолько изящно играет роль идиота? — Только через мой труп. — Ты скорее с того света вернешься, чем позволишь женщине быть во главе? — невольно вырывается у меня. Сверкнуло. Клянусь, я видела это. Черной молнией пронеслась в этих хищных глазах та самая буря. И мгновенно скрылась. — Надеюсь, возвращаться мне придется не сегодня. Я чувствую на себя взгляды Клэр, Джаспера и… — Принцесса, с кем ты поедешь? …Вишни. Его ободранные на руках костяшки отзываются во мне острым сжатием сердца. «Уходи отсюда». Как же я благодарна тебе, что ты не ушел. Внезапно передо мной встает неожиданная дилемма. Я думала, что все предельно ясно, но… — Тебя спросили, с кем ты поедешь. Все предельно ясно. Разворачиваюсь к нему и стойко встречаю тяжесть мерцающих карих глаз. — Я… — губы застывают в безмолвном оцепенении от фразы, что последует дальше, — выбираю тебя, Аарон Хилл. Голову даю на отсечение, я видела, как молния сверкнула дважды. — А я выбираю ее! — откуда ни возьмись, появляется эта мерзость и тычет пальцем в Клэр. Вишня срывается с места, оттаскивая Аарона, ринувшегося в направлении Рэнделла. — Не сейчас, не сейчас, — шепчет он ему, упираясь рукой в грудь Дракона. — Это еще что значит? — рот Клэр презрительно искривляется. — Ты не сказал им, Джаспер? — Рэнделл хлопает его по плечу, — Брат разрешил мне провести гонку, — и эти маленькие мышиные глаза бессовестно смотрят в мою сторону. Достать ножи. Немедленно. Ногти больно впиваются в ладони. Челюсть сжимается до скрежета зубов. Эта гнусная самодовольная ухмылка придает его избитому лицу вид сумасшедшего. — Я не поеду с тобой. — Нет-нет-нет, дорогая. Поедешь. — Клэр, почему ты отказываешься? Окажи Саре честь, — Джаспер кладет ей руку на плечо. Что-то не так. Пока они говорили, я видела краем глаза, как Аарон что-то шепнул Вишне, и тот мгновенно скрылся. Что-то точно не так. — Только ради Сары, — скрипя зубами, выдавливает Клэр. — Тогда чего же мы ждем? — Джаспер начинает хлопать, привлекая внимание оживленной толпы, — дамы и господа! Кайманы и Драконы! Сегодня мы здесь ради великого события! — правой ладонью он показывает на меня, — сегодня рождается новый Черный Дракон! И ему в этом будет помогать не кто-нибудь, а сам… — второй ладонью Джаспер указывает на… — … Аарон Хилл! — восторженный гул и едва ли не шквал аплодисментов сопровождают это имя, — таким людям в противовес нужен кто-то особый, не думаете? — призывая к тишине, Джаспер подходит к брату, — не смотрите на его лицо, он только вчера отделал почти всех бедолаг в баре! Сами знаете, где Рэнделл, там и хорошая дра… Еще немного, и до крови проткну ногтями ладонь. Единственное, что помогает сохранить спокойствие — это хладнокровие, с которым держится Аарон Хилл. — …я тоже к этому приложу руку, — глава Кайманов поднимает в воздух пистолет. — Иди за мной, — слышу я напряженный шепот на фоне возбужденной толпы. Клэр садится позади Рэнделла. Я обнимаю Аарона за талию. Слышится рев моторов. — Ну, что? Поехали?! Он выстреливает. Это совсем не как в прошлый раз. Я имею в виду Аарона. Это совсем не так, как в первый раз. Обхватив его своими руками, я словно поглощала эту злость. Холодная ненависть заставляла стрелку спидометра добираться до опасной цифры. Они все остались позади за считаные секунды. Я ничего не могу разглядеть по бокам от себя — с такой скоростью все бешено проносится мимо. Остается только смотреть вперед и предугадывать маневры пилота. Я знала, что, скорее всего, мы поедем тем же маршрутом, что и в предыдущий раз. Значит, очень скоро нас выведет на магистраль. Мотоциклы неслись наравне. Волосы у меня на затылке вставали дыбом, когда Рэнделл поворачивал голову в нашу сторону. Из-за темного визора, скрывающего его глаза, невозможно было понять, куда или на кого он смотрит. От этого кровь леденела в жилах. Они стали дразнить друг друга. Скорее, Рэнделл дразнил Дракона, а тот велся на провокации. По очереди вырываясь вперед, они выехали на ведущую через лес дорогу в Сентфор. Фонарей здесь не было, одна лишь луна со звездами холодным светом освещала округу. Аарон лидировал. Я постоянно оборачивалась назад, чтобы сравнить разделяющую нас дистанцию. Поэтому, когда Рэнделл стал внезапно нас догонять, во мне поднялась паника. Это никак не связано с тем, что он настигает нас — Рэнделл практически висел у нас на хвосте. И тут он делает необъяснимое. Мотоцикл Каймана, словно мячик в пинболе, подрезает нас и вместе с нами вылетает с дороги в деревья. Я не отпускаю Аарона, пока мы, слетев с байка, не врезаемся в землю, кубарем катясь со склона. Во время того, как мое тело переворачивалось в падении, визор шлема наткнулся на камень, и тот покрылся паутиной трещин. Я не знаю, куда отлетел байк или Рэнделл с Клэр. Я не знаю, где Аарон. Все, что я знаю — мне надо снять шлем. Пока осколки не лишили меня глаз. Это чистое самоубийство. Я снимаю шлем и, щурясь сквозь холодную темноту, пытаюсь понять, где я. Не было ни единого шанса остаться на дороге, избавившись от нас таким образом. Недалеко от меня валяется байк Рэнделла. Ему не нужна победа. Переднее колесо все еще крутится. Он хочет убить нас.