Антиквариат в кожаной куртке

Haven't you seen me sleepwalking 'cause I've been holding your hand Haven't you noticed me drifting Oh Let me tell you I am

      Мне нужно поспать.       Хотя бы два часа.       Хотя бы немного.       Пожалуйста.       Но этот поцелуй, раз за разом проигрывающийся в моей голове, бессовестно и беспринципно крадет последние секунды возможного сна. Потому что имеет на это право.       Пускай я больше никогда не усну. Это того стоило.       Я все равно, даже сквозь закрытые веки, вижу как он тянется ко мне, вижу весь салон его машины, вижу, как его пальцы сжимают руль, как эти волосы падают на его лоб, вижу его темные, блестящие в темноте глаза.       И я до сих пор все чувствую. Чувствую, как наклонившись ко мне, он касается щетиной моих волос, отчего пробирающие тело мурашки заставляют меня сдавлено выдохнуть, чувствую теплый запах его шеи, который хочется шумно, выдав себя с остатками, глубоко вдохнуть, чувствую, как его голос заставляет меня ерзать на сиденье, закрыв глаза.       Когда мужская рука, медленно и властно касается моих колен, мне невольно хочется свести их вместе. Схватиться за что-нибудь, чтобы отвлечься от его прикосновения, не придавая этому колоссального, переворачивающего мой мир, смысла.       Когда он начинает бесшумно, обхватив пальцами сгиб в колене, пододвигать мои ноги, я снова едва заметно выпрямляюсь, словно стараясь убежать от этого касания, отчего мое слегка поднявшееся плечо касается его подбородка, загоняя меня еще глубже в ловушку его дыхания.       Я слышу, как затем открывается бардачок: «Кажется, ты потеряла».       Еще сильнее свести колени, прикусив губу, чтобы не сойти с ума от этого голоса. Он отстраняется назад, показывая мне именно то, что я потеряла.       А потеряла я дар речи, уставившись на лежащий в его ладони шотландский нож. Не веря своим глазам, я робко тянусь к скин ду, после чего несколько секунд верчу его в руках, словно не узнаю его вовсе.       «Кажется, вместо затрещины, я заслуживаю «спасибо»»       «Идиотская идея, Сара, ты с ума сошла»       Я просто чмокну его в щеку, как Клэр. Даже если он выкинет после этого меня из машины, ничего страшного, у меня дом через дорогу. Подберу остатки моего достоинства и пойду домой.       Безотчетно, видимо, для храбрости, сжав в руке скин ду, я слегка приподнимаюсь с сиденья. Секундное непонимание скользит по его лицу, заставляя немного сдвинуть брови, когда он видит, как я неторопливо в ночной тишине, упираясь ладонями в колени, сокращаю расстояние, чтобы выразить свою благодарность.       На полпути к нему мою детскую, невинную затею сбивает с ног само осознание того, что этот мужчина находится в такой от меня близости. В голове проносится мысль о том, что нужно немедленно капитулировать, но тело уже само настигло его, и вот я уже дышу ему в щеку, так близко к уголку его губ.       «Это обычная благодарность, просто чмокни его и беги»       Если бы все было так просто.       Сейчас.       Вот.       Шумно и глубоко вдохнув, я собираю всю смелость, навеянную мне опьянением от его духов, и медленно, едва касаюсь губами его колючей щетины. Губами, которые внезапно осознают, что касаются больше не щетины на щеке, а его губ.       От страха нарушить этот сон, я мгновенно закрываю глаза, впуская в себя эти горячие губы. Когда его язык пробирается мне в рот, сплетающаяся нервами и сладким, мучительным напряжением, сфера внизу живота разносит вдоль тела разряды тока, от чего кончики груди начинают царапать внутреннюю сторону лифа. Колени буквально вжимаются друг в друга, заставляя внутренние мышцы бедер напряженно задрожать.       Он немного, вроде бы совсем незаметно, но так ощутимо, вытягивает шею, на мгновение углубляя поцелуй, из-за чего мне начинает казаться, что мне недостаточно воздуха.       После этого движения, мужчина вдруг отстраняется, уперев взгляд вперед, словно меня тут нет.       «Спокойной ночи».        Назвать сном сорокаминутную отключку под самое утро у меня язык не поворачивается.       К тому же, я опоздала на первый урок.       «Кажется, ты потеряла».       Взяв с тумбочки скин ду, я соединяю его с кожаными ножнами и , после того, как одеваюсь, засовываю его в ботинок. — Ты проспала?!— доносится позади голос матери, когда я стремглав слетаю через одну ступеньку с лестницы, закидывая на плечо, гремящий розовым брелком в форме буквы "С", рюкзак. «Поразительная наблюдательность».       Кэнди и Стефани все так же не разговаривают со мной. И, хотя Стеф не в курсе последних событий, в ее глазах все так же прослеживается осуждение. Она не одобряет моего общения с Драконами. Пускай, в конце концов это не ее дело.       С Майклом мы едва перекидываемся взглядами в школе. Надеюсь, он оставил идею стать мне близким другом или даже чем-то большим. Все - таки Вишня верно подметил, что я и Тернер – партнеры так себе.       А вот с .. «Вон из моей головы.» «Пожалуйста».       При дневном свете, в шуме школьных коридоров и шелесте учебников то, что произошло ночью, начинает казаться нереальным и безумно далеким. Но почему я тогда до сих пор чувствую его руку у себя на коленях? «Потому что это было. Потому что это правда.»       Что правда? «Он поцеловал меня.» «Прекрати пялиться в стену с такой идиотской улыбкой, все и так думают, что ты чокнутая» — О'нил, ты собираешься писать задание?! — Простите.       Я наклоняюсь над тетрадью и не замечаю, как рука выводит на бумаге тонким почерком вертящееся в голове «Он поцеловал меня».       Из-за опоздания я решила забрать остальные учебники на перемене во время обеда. Уже издалека, приближаясь к шкафчику, я могла заметить, что что-то не так. Мой шкафчик весь был завешан и обклеен бумажками с какими-то нелепыми угрозами и оскорблениями в стиле «Сара О'нил мутит с уголовником» - это еще самое безобидное. "Ну конечно. Кто-то из школы был там в тот день"       В день, когда посреди кофейни школьница ударила взрослого мужчину.       Устало закатив глаза, одним движением руки смахиваю записки с дверцы и достаю из шкафчика учебник по биологии и проект по английскому, который уже давно никому не сдался.       Пока все торчат в кафетерии, я могу ускользнуть на крышу. Перепрыгивая ступени, быстро поднимаюсь наверх, доставая из кармана сигареты и зажимая одну между губ, пока роюсь в рюкзаке в поисках зажигалки.       У Адель, которая внезапно открыла дверь секундой спустя после меня, глаза на лоб полезли от этой картины, однако, она быстро приходит в себя, обрушивая на меня требовательное: — Что у тебя с ним? — С кем? - спрашиваю я, щелкнув зажигалкой. — Ты знаешь, с кем.       Господи. — Так это ты?— дым стремительно вырывается через ноздри, одним своим видом успокаивая меня — эти жалкие записочки твоих рук дело?       Адель театрально корчит на хорошеньком лице с пухлыми губками плохо сыгранное недоумение. «Нет. Она бы сама не стала.» — Передай Стиву, что «сука» пишется с одной «с».       Она задирает подбородок, будто ее вовсе не задело мое замечание. — Он видел тебя в кафе. — И что?       Это какая- то шутка. Не хватало мне еще одной больной на голову фанатки. — И он видел тебя с другим Драконом, который забирал тебя из школы. — У Стива других дел нет?       Это уже интересно. Услышь я эту ахинею раньше, возможно, я бы захотела выяснить с Адель отношения. Но что-то подсказывает мне, что между угрозами от Адель и Морли, беспокоится следует о последней.       Поэтому я с равнодушным лицом делаю очередную затяжку, когда эта рыжеволосая бестия начинает любезно делиться со мной своим мнением по поводу сложившейся ситуации, к которой, я никак не могу понять, какое она вообще имеет отношение. «Странно, это я или сигареты действительно успокаивают?» — Ты ему не ровня, — слышится на фоне моих мыслей. «Он поцеловал меня». — Вся школа уже трепется о том, что ты спишь с бандитом, слухи могут дойти и до твоей матери. — Но я не.. — Это уже никого не интересует, О'нил, — она победоносно складывает тоненькие ручки на груди и вызывающе бросает на меня взгляд светлых янтарных глаз, которые на фоне ее божественных (только идиот этого не признает) волос, кажутся огромными сияющими камнями.       Мне есть о чем беспокоиться помимо школьных сплетен. Даже если эти сплетни касаются его. Я безучастно протягиваю Адель руку, держа открытую сигаретную пачку, на которой останавливаются ее расширенные от удивления глаза, пока она на секунду запинается. — Как хочешь, — жму я плечами, пока тушу окурок и выдыхаю последний дым из легких. — Если ты .. — Всего хорошего, Адель.       Дни снова начинают тянуться, когда я не вижу его. Каждый день я засыпаю с надеждой, что завтра где-нибудь случайно с ним встречусь, но, когда этого не происходит, мне приходиться сглатывать подступающий к горлу ком, обычно накатывающий в момент, когда я ложусь в постель.       Понемногу, сквозь ту же режущую боль, к которой я уже, можно сказать, привыкла, мне удается убедить себя в мысли, что это было что-то вроде недоразумения. И удается, как раз таки, благодаря радости, которая разливается по венам, когда я вспоминаю это недоразумение.       Он держится сейчас от меня подальше. Чтобы не дать глупой школьнице надежду, чтобы она не преувеличивала свое к нему мимолетное чувство.       С одной стороны, я даже благодарна за это. А с другой..       Я невероятно зла. Мне, что же, ходить и делать вид, что ничего не произошло? Забыть это?       После того, с каким трудом я признала, что мое чувство никогда не будет взаимным, он ждет меня, довозит до дома, отдает мне мой чертов нож, а затем..       Помню, я размышляла, может ли один и тот же человек разбить другому сердце дважды. Не скажу, что чувствую, будто бы мне разбили сердце, но происходящие во мне перемены не заметить сложно. Эта странная химия возмущения и теплой радости, которой обдает меня улыбка, возникающая на моем лице всякий раз, когда я прокручиваю в голове тот самый, священный момент, после которого он спровадил меня со своим холодным «Спокойной ночи». «Но он поцеловал меня» «Это было почти неделю назад, успокойся уже» «Он поцеловал меня».       И так целый день.       И так каждый день.       Первое, что я думаю, открыв утром глаза, постоянное, что вертится в голове, пока я в школе, мимолетное по дороге домой, разжигающее в душе и постели, не дающее есть за столом под птичье щебетание матери, это не оставляет меня. Он ни на секунду не оставляет меня.       «Чтоб тебя» - не выдержав однажды этой муки, с гневом пинаю рюкзак в утро облачной пятницы. Завтра у меня задание, а я думать ни о чем другом не могу.       Вроде бы, ничего сложного, просто присутствовать при заключении сделки, пока Морли в качестве адвоката Кайманов будет изучать контракт на расширение клуба в Балтиморе. Но сама мысль о том, что придется провести с этой стервой почти четыре часа в одной машине заставляет меня стискивать зубы, закатывать глаза и представлять, как однажды, потеряв рассудок, я ударю ее прикладом.       Сегодня внезапно Майкл поймал меня между лестничными пролетами, когда я направлялась на крышу совершить свой уже ежедневный излюбленный ритуал. — Сара, погоди! — Майкл, у меня нет времени.. — Дай мне сказать! — поднимает он голос, заставляя меня развернуться к нему. — Что такое? — руки уже тянутся к карману за зажигалкой. — Ты сможешь после школы подождать меня? — Что? Зачем? — У Хилла есть к тебе дело. — У Хилла есть ко мне дело? — Да, он ждет тебя в казино. Хочешь, я тебя отвезу после занятий.       Я скорее с Бурым поручусь обокрасть Тик- Так, чем поеду с Тернером. — Мне нужно после школы домой, проводить маму в Балтимор. — Она уезжает в Балтимор? — хмурится он. — Да, — правда, она завтра утром — ей нужно явиться на суд с отцом.       Сейчас он скажет, что ему жаль, что мои родители разводятся. — Сара, мне...       Чтобы пресечь это на корню, я дружелюбно кладу ему руку на плечо и обворожительно произношу слова благодарности. — Увидимся, — улыбаясь произношу я, искренне надеясь на обратное.       Пешком до казино от школы идти было прилично, но все - таки куда безопаснее. Погода не то чтобы была скверная, но солнце едва проскакивало сквозь серые тучи. К моменту, когда я добралась до обители Черных Драконов, я успела слегка проголодаться, благо Стеф стащила мне из кафетерия сендвич, который "незаметно" пихнула мне в рюкзак. "Все - таки надо будет перед ней извиниться"       Что значит «есть к тебе дело?».       Понятия не имею, что это может значить. Знаю лишь то, что у входа в цветочную лавку я останавливаюсь на месте, пока собираюсь с силами, чтобы не покраснеть при виде этого человека и не отдать все пространство моей головы воспоминанию, которое каждую ночь крадет мой сон.       Самым страшным сейчас для меня представляется момент, когда он на меня посмотрит. Мне кажется, я загорюсь как бенгальский огонь, в то время, как он и бровью не поведет.       Решительно выдохнув, толкаю дверь от себя и шагаю в витающий в воздухе свежий цветочный аромат расставленных по комнате цветов.       Флорист, имя которого я пока не знаю, усердно занят составлением очередного букета, так что, кроме беглого взгляда, по которому он понял, что меня можно пропустить внутрь, никаким лишним вниманием меня не наградил. Миновав рефрижератор для растений, я открываю ведущую в подвал лестницу.       Вот оно. Начинается. Все, как я и боялась, с каждым шагом вниз по ступеням, сердце мое начинает биться быстрее, чего я совершенно не хочу.       Народу в казино нет, оно и понятно, еще только шесть часов вечера. Я надеялась застать за баром Вишню, чье присутствие придало бы мне маломальской решимости, но его здесь нет. Вместо него там ошивается Бурый, полируя лакированную поверхность барной стойки. — Сара, привет! — радостно окликает он меня, когда я неуверенно шагаю между игорных столов. — Привет, Бурый, — кидая беглый взгляд по залу, я не могу не задать вопрос, — а где Вишня? — Эмм.. — парень начинает нервно мяться на месте, придумывая, что бы соврать такого поубедительнее, но в силу своей недалекости приходит к простому мычанию себе под нос, — да у него дела... в... с... — Понятно, — бросаю я, пряча руки в карманы. — Но Тернер здесь, — говорит он мне вслед. — Потрясающе.       Миновав главный зал казино и vip-комнаты с отдельными покерными столами и ложами, я выхожу в коридор, где от одного вида двери в его кабинет ноги начинают отказываться идти дальше. «Это глупо, ты же не пойдешь сейчас обратно!»       А что, неплохая идея. Как раз в моем стиле, собрать вещички и уносить ноги подальше. Тем более, что он сам меня учил убегать при возникновении опасности. А опаснее для меня человека, чем Аарон Хилл, я не знаю.       Гробовая тишина коридора еще больше убеждает меня в том, что свалить отсюда еще не поздно.       Не поздно, пока Хилл не выходит из кабинета, встав на месте при виде меня. Молча окинув беглым взглядом уже, готова поклясться, покрасневшую меня, он смотрит на часы, после чего говорит: — Я думал, ты будешь раньше, Тернер уже здесь. — Очень рада за него.       Отлично, будем делать вид, что ничего не произошло, хорошо. Но в таком случае. — Зачем ты звал меня?       Карие глаза снова возвращаются ко мне, однако, на этот раз гораздо медленнее, изучающе скользят по мне с головы до ног, словно подмечая, что на мне надето. — Скин ду в ботинке? — интересуется он.       Я коротко киваю ему, после чего мужчина делает едва заметный жест головой, обозначающий «следуй за мной» и, развернувшись, идет дальше по коридору, минуя дверь в собственный кабинет.       Ну потрясающе, наверное, он хочет убить меня, а труп спрятать в подвале казино, потрясающе.       Помещение, куда завел меня Дракон, представляло собой не то склад, не то комнату для мелких собраний или же посиделок между Драконами.       Голые кирпичные стены сдавливали почти пустое пространство, в котором находился старый покерный стол с расставлеными вокруг потертыми деревянными стульями. Такой же обшарпанный кожаный диван стоял в углу рядом с невысоким, забитым алкоголем холодильником и небольшим, низким журнальным столиком. В другом углу комнаты висела на громоздкой цепи тяжелая боксерская груша.       Хилл закрыл за мной дверь, после чего неспешно прошел в глубину комнаты. — Снимай куртку.       Я вопросительно вскидываю брови, невольно сжимая сложенные в карманах кулаки, надеясь, что щеки мои в буквальном смысле не загорятся. Не доходя до груши, Аарон останавливается и медленно разворачивается ко мне со словами: — Ты просила меня научить тебя драться, или я что-то путаю?       Поверить не могу.       Я думала, он пропустит сказанные мной тогда в гневе слова мимо ушей. В глубине души я, может, и надеялась, но и представить себе не могла, что он воспримет это всерьез. Особенно, после..       Скинув рюкзак, звякнув блестящим розовым брелком, который мне подарила Стэф, я начинаю расстегивать молнию надетого на мне зеленого бомбера, который затем складываю на подлокотник дивана, затронутого небольшой, но глубокой царапиной.       Аарон оценивающе пробегается глазами по темному пуловеру и сидящих на талии облегающих черных джинсах, после чего отходит спиной назад, снова делая ладонями подзывающий жест, отчего во мне поднимается волна возмущения. Он что, думает, что я вот так просто пойду, стоит ему рукой поманить?       «Чертово заклинание, гори оно все» - ругаюсь я про себя, когда ноги предательски сами движутся к нему. — Ударь меня.       Не то, чтобы меня об этом надо просить дважды, но его внезапные слова привели меня в минутное замешательство: — Э-э-э.. — Мне нужно посмотреть, как ты бьешь. — Эм... — сглотнув слюну, протягиваю я, — окей, — глаза опускаются на неуверенно сжимающийся кулак. — Так, — говорит Дракон, немного поднимая руки, словно желая таким образом продемонстрировать свои безобидные намерения, — стой, — шагнув ко мне, он хотел было взять мою руку, но, передумав, сперва учтиво спросил: — Можно? «Это после пощечины он соблюдает мое личное пространство?»       Я растерянно киваю головой, после чего он начинает показывать мне, как правильно сжимать кулак. Мне казалось, наверное, со слов мальчишек в школьных коридорах, что большой палец должен быть внутри остальных, однако, Аарон загибает его поперек верхней половины указательного и среднего пальцев. — Главное, не оттопыривай его и во время удара не напрягай, иначе он будет тянуть кости у основания кисти вниз, что может увеличить риск травмы запястья.       Затем он берет мою вторую руку и надавливает большим пальцем между первым и вторым суставом. Его касание заставляет меня подавить волну пробежавших по спине мурашек, заостряя внимание на словах, не позволяя себе вспоминать касание этой рукой моих коленей. — Если тебе так больно, то значит кулак слишком напряжен, а если палец проскакивает сквозь кулак, то рука слишком расслаблена. — Понятно, — выдыхаю я, осматривая собственную руку, пока пытаюсь запомнить его слова. — Запястье должно быть твердым, потому что, если ты недостаточно будешь крепко его держать, при ударе оно съедет в сторону и повредит мышцы с костями.       Я снова задумчиво киваю, разглядывая сложенную в кулак ладонь. — Ну, — он слегка отходит назад, — давай.       Аарон Хилл попросил меня ударить его. Дважды.       Боясь передумать при виде этого лица, которое я меньше всего на свете хотела бы ударить, я выбрасываю сложенный им кулак вперед, даже не определившись, куда конкретно я хотела бы нанести удар.       Ухмыльнувшись моей неуклюжести, он почти не уворачивается, едва наклонив голову так, словно мимо уха пролетел комар. — Сжимай кулак как можно позже перед ударом, — Аарон демонстративно указывает взглядом на мою руку, — видишь, как медленно получается. «Расслабься, ты все равно его не впечатлишь, а будешь слишком стараться, все выйдет куда нелепее, чем предыдущая попытка.»        Я и заметить не успеваю, как он оказывается в неприличной близости и указательным пальцем проводит по костяшкам моего кулака: — Именно этой частью должен приходиться удар, плюс ко всему, если ты все делаешь правильно, тебе будет легко попасть в цель.       Я пытаюсь, я правда пытаюсь слушать его, но сердце само начинает колотиться от одного его такого невыносимо близкого присутствия. — Давай, — он снова отходит назад, ожидая моей атаки, которая выходит едва ли успешнее первой.       Когда я в очередной раз выбрасываю руку, чтобы дотянуться до его челюсти, Аарон резко отводит мой кулак в сторону. — Эй, это нечестно! — А ты думала, ты на королевском рауте будешь драться?       Недовольно поджав губы, я трясу рукой в попытках расслабить забитые напряжением пальцы. Сейчас я ему покажу. — Я думал, ты догадаешься, но, видимо, придется объяснить, — заключает он, после еще одной провальной попытки. «Как тут догадаешься, когда ты так пахнешь. И так выглядишь. Ты поцеловал меня!» — Любой удар начинается с ноги, — говорит он, вставая позади меня, — цепь начинается отсюда, — его правая рука указывает на мое колено, которое едва не подкашивается, не возьми я себя вовремя в руки, затем проводит указательным вдоль тела, отчего мне снова приходится подавлять мелкую дрожь в месте, где он касается, — и поднимается вверх до руки, но на этом этапе еще нет никакой скорости. Удар пропадает, потому что ты быстро начала и медленно закончила, а цепь должна в конце замыкаться, тогда удар получается четкий. — Четкий, — заключительно выдыхаю я, будто бы поняла что-то.       Затем он ставит меня в левостороннюю боевую стойку так, что вес приходится на правую половину тела.       Больше всего на свете я хочу сосредоточиться и максимально внимательно слушать его, но то, как он рассказывает все эти детали, невольно относит меня к воспоминанию, когда Аарон объяснял мне, как сидеть на байке во время езды. Что снова приводит нас к фразе, которую он мне и тогда сказал: — Я кому, по-твоему, это все говорю?       Мне хочется засмеяться, но я сдерживаюсь, однако сдавленная улыбка все же у меня вырывается. — Сара, ты меня не слушаешь.       Около получаса он объяснял мне, как двигать ногами во время ударов, как держать корпус и куда смотреть. Мне кажется, со стороны это смотрелось так, будто взрослый учит непоседливого ребенка ходить, настолько озадаченным и хмурым выглядело мое лицо.       От множественных прыжков на месте с одновременными наклонами в стороны и всяческими попытками удержаться в стойке я начала уставать. И уставать нехило так. — Секунду, — выдохнула я по итогу, когда в миллионный раз не смогла приблизиться к нему, не то что достать рукой.       Едва ли не согнувшись пополам, я пыталась восстановить дыхание, но сердце так колотилось, что я была вынуждена заглатывать воздух глубокими прерывистыми глотками. При виде этого Аарон слегка нагнулся ко мне, упершись в колени ладонями, заглядывая в мое раскрасневшееся лицо: — На сегодня закончили? Да. Пожалуйста. — Нет, — выдыхаю я, мысленно желая ударить саму себя в лицо.       Мой отказ отступать забавляет его, судя по тому, как уголок рта Дракона поднимается в тихой усмешке. Он отходит назад, давая мне пару минут отдышаться. — Тогда нападать уже буду я.       Ну нет, ну господи.       Я мгновенно встаю в стойку, закрывая лицо и оценивающим взглядом пробегаюсь по своему противнику. По идее, когда он соберется атаковать, я должна буду немного отпрыгнуть назад, увернувшись корпусом в сторону, в зависимости от того, какой рукой он будет наносить удар.       Но я слишком устала.       Аарон делает резкий выпад вперед, чем пугает меня настолько, что вместо того, чтобы отпрыгнуть назад, я цепляюсь одной ногой за другую.       Понимая, что так и так я с грохотом рухну, голова неосознанно поворачивается, присматривая себе место для падения, как вдруг я чувствую мгновенную крепкую хватку сильных мужских пальцев на своем запястье.       Аарон так резко потянул меня на себя, что мои ноги отрывает от земли, и я едва не впечатываюсь солнечным сплетением в его плечо, успевая свободной рукой упереться ладонью ему в грудь. — Ах! — выдыхаю я прямо ему в лицо, хлопая глазами, пока сердце пробивает грудную клетку.       Его сердце.       Которое я чувствую под своей ладонью.       Пальцы, сжимавшие мое запястье, держат его так крепко, что я уверена — он чувствует мой бешеный пульс.       Я не могу привести в порядок дыхание, отчего грудь беспрерывно вздымается при каждом коротком шумном вдохе, заставляя меня прикусить губу, чтобы начать дышать через нос.       За счет того, что Аарон все еще придерживает меня левой рукой, которой сейчас касаются кончики моих волос, наши с ним лица оказываются практически на одном уровне. Мне так страшно поднять на него глаза. Так страшно пошевелить рукой. Все, что я могу — это вбирать в себя воздух, пока решаюсь на него посмотреть.       Я делаю это очень быстро. Одним резким движением смотрю на него едва — едва снизу вверх. И вижу как глаза Дракона темнеют, медленно опускаясь на мои губы. — Там первые посетители в казино приехали, их нужно зарегистрировать, — стучит в дверь Бурый, которого я обязательно прокляну.       Темнота, заполонившая его карие глаза, медленно проясняется по мере того, как сильные пальцы отпускают меня. — Отжимайся хотя бы по паре раз в день, — резко бросает он, после чего исчезает из комнаты.