Его искали, а он нашелся

       Столица Империи Веков была городом весьма глубоким, а полной картой его подземелий владели только высокопоставленные безопасники да верхушка столичной стражи. Широчайшая сеть туннелей и катакомб под городом могла бы вместить еще один Вечный, со всем населением и даже скотиной. Откровенно говоря, катакомбы эти были еще одним рубежом обороны города и резервным складом впечатляющей вместительности.        В отличие от Тавимарка, эти тоннели, хоть и были опасны, населены всевозможными тварями и чудовищами, да и парочкой десятков более слабых аналогов памятной аномалии Троп, контролировались не в пример более качественно. Тоннели были изучены, опасные участки огорожены, самые опасные запечатаны, а все вкусные локации, расположенные наиболее удачно, а то и прямо на (не)больших энергетических аномалиях, служили перевалочными пунктами, складами, тренировочными лагерями или исследовательскими площадками. В невероятно старых камнях города скрывалась столь же древняя магия, давшая ему свое имя, а кому, как не династии, столь же Вечной, как и сам город, использовать эту магию на полную?        Конечно, подпольем пользовались как простые бандиты, так и куча всевозможного народу, где отличить одних от других почти нереально. Пользовались, но полноценно властвовала там только императорская канцелярия, да вездесущие Очи, причем последние на вторичных ролях. Скрыться в этих подземельях несложно, но вот оказаться не найденным, когда искать станут всерьез - несоизмеримо труднее. Эта деталь стала основной причиной, по которой вся наша команда не стала прятаться под землей, предпочтя искать ухоронки наверху.        Сейчас мы тоже там не прячемся, но это не мешает мне ползать по отдаленным участкам катакомб, временами выпиливая слишком наглые и глазастые порождения местного биоценоза, оставляя здесь кусочки зеркальных закладок. Как бы я ни желал обратного, но вероятность того, что линия связи Костик-Туманчик окажется отслеженной, превышала все разумные пределы. Рассчитывая отбиться или обмануть поиски, я не забывал перестраховать свою жопу на тот случай, если обмануть и спрятаться не выйдет. Ну, если честно, то я как раз об этом подумал не сам, а после пинка Тиа, которая всю эту затею с кусками зеркал в подземке и предложила. Сам я просто ограничился бы такими же обманками, но в нескольких равноудаленных кварталах наверху. Ликвидатор со слишком длинными ушами популярно объяснила, что мой план был хорош, но только благодаря моим классовым абилкам и общей крутизне. А вот ее вариант, хоть и требует больших заморочек, но и окно маневра дает куда большее - тоннели и сами сработают как очередная сеть помех, помешав уловить точный сигнал, да и сами по себе поисковики Библиотеки будут долго думать, а не попытались ли организовать промышленный шпионаж те самые исследовательские лаборатории из-под дворца.        Хоть Библиотека верно служит трону, но конкретно эти две организации часто и непрерывно грызутся за финансирование, гранты и благосклонность Императора. А последнему нужен был как противовес Библиотеке, грозящейся стать монополистом на "тяжелую науку", так и собственные ученые, могущие работать над теми вопросами, которые Библиотеке поручить не выйдет. Направления и специализация у обеих организаций, хотя подземники представляли собою куда более рыхлое образование из кучи отдельных групп и научно-исследовательских институтов, были слишком разные, чтобы всерьез сцепиться, но напряженность чувствовалась. Конечно, такой "след" изначально рассматривали бы аки подставу, но в нашем случае, если вскроют канал связи и проследят за обманками, то могут и поверить - едва ли получится сказать, будто это кто-то специально слабину в маскировке оставил, надеясь подставить самых очевидных конкурентов. Успех, по словам эльфы, вполне возможен, хоть и маловероятен, но минимальную неразбериху поднять выйдет в любом случае. А в мутной воде настоящим виновникам убегать легче всего.        Вот так и ползает Костик по всякому дерьму, тыкая всюду свои заготовки и подумывая над тем, где теперь взять новое зеркало, так как старые запасы потихонечку подходят к концу. Атмосфера тут весьма неприятная и я не только про вонь коллекторов, сливных ям да канализации, как и не о духоте и сырости обычных туннелей. В этих местах хватало всякого, причем чудовищная фауна стояла не на первой строчке и даже не на десятой. Когда я говорил, что катакомбы обжиты и используются, то подразумевал именно это.        Как бы мне хотелось, чтобы здесь было типичное фентезийное подземелье под городом, где никто ничего не контролирует и вообще, считай, зона боевых действий в шаге от столицы. Увы, но в этом мире не дураки живут и не стали бы они столько лет держать свои задницы на взведенной противотанковой мине. Большая часть запечатанных участков была самими же имперцами и создана - как минимум три полных легиона нежити с вшитыми контролирующими схемами явно были одним из рубежей обороны столицы, а парочка (или больше, я не настолько внимательно всматривался) запечатанных Легенд явно держались в крепкой клетке, и даже если им удастся вырваться на свободу, то, ослабленные заключением и прорывом, они станут легкой добычей для элитной гвардии. Уж в Вечном точно хватит тех, кто сможет дать легенде бой даже в одно рыло, а рыло там будет не одно. Как я понял, заключенных легендарных страхо*бищ буквально доят, вытягивая из них силы, реагенты и просто изучая с целью пустить изученное в ход каким-то полезным способом. А в дальних отнорках подземелья, на огромной глубине и под кучей куч всевозможных барьеров и ловушек, их держат как раз для того, чтобы они не успели натворить дел, если вырвутся.        В видениях удалось откопать отголоски прошедшей около полусотни лет тому назад битвы, когда одно из заключенных созданий сумело прорваться к свободе. Воплощенное Безумие прямиком из плана Тьмы, мощно бьющее планарными атаками, жрущее любую энергию и души, восполняя силы с печальной для противника скоростью, и просто нереально сильно давящее своим безумием в ментальном плане, превращая даже опытных воинов и магов либо в хнычущие остовы самих себя, либо в опасных для всех маньяков-безумцев... оказавшись на свободе, было жестко и бескомпромиссно выпилено, сумев перебить при этом лишь полсотни исследователей и охранников, среди которых только пара-тройка была ценными кадрами, а не вспомогательным персоналом. Местные давно наловчились быстро и решительно исправлять последствия подобных косяков, а ничего такого, что могло бы всерьез порвать анусы всей столичной гвардии, не хранили в подземельях, давно избавившись от подобных неудобных соседей или явлений.        К слову, несмотря на установку обманок в подземелье, никто даже не заикался о том, чтобы не ставить их и по всему городу тоже. Больше перестраховок и места для маневра - это только к лучшему, особенно если ресурсы и время позволяют. Поскольку с моими классами и раскачкой все затребованные для этого дела ресурсы ограничивались не эпического грейда (минимум) реагентами, не кропотливой работой агентурных сетей и не смертельным риском для установщиков обманок, а всего лишь одним очень несчастным призванным с мешком зеркального лома, то эльфийский диктатор и тиран в одном милом личике разошлась во всю мощь своей вскормленной на опыте прошлых ошибок паранойи. Честное слово, чувствую себя так, будто она просто забыла, что мне никто никакого Ярма так и не поставил. Ездит на мне она уж точно, куда там лошади!        Нельзя сказать, что работал только я один, но тут проблемой выступало мое "классовое превосходство по Марксу", благодаря которому нормально установить, спрятать и закрепить обманки из нас всех мог только я один. К тому же катакомбы Вечного, особенно более глубокие и "вкусные" их ярусы, оказались прилично защищенными всевозможной магией. Как сигналками, так и вполне рабочими ловушками и чтоб мне сменить класс на рыцаря или конезаводчика, если это богатство было настроено не на разумных, а только на одних чудовищ!        И да, разумные здесь тоже водились (и не только постоянно живущие здесь люди), пусть и малым числом - несколько вполне официально проживающих здесь общин крысолюдей, причем не монстров, а наделенных подвидов, держали на себе работу сантехников, ассенизаторов и золотарей, отлично зная родные им тоннели и не стесняясь в говне порыться. В защищаемые участки они не совались, надежно отученные от глупых поступков, но вот верхние ярусы, стоки и коллекторы были полностью в их власти.        Повстречался с парочкой их патрулей, среди которых лишь два индивида имели десятый уровень, оказавшись не слишком впечатленным. От ненаделенных сородичей, которые походили больше на крыс, чем на людей, эти отличались весьма гуманоидным, пусть и не слишком приятным глазу обликом, большим умом и меньшей отмороженной жестокостью, за какую этот подвид монстров, прежде всего, получил свою дурную славу. Как их, со всей их репутацией, только терпят у себя под боком-то? Нет, оно-то понятно, что никто не желает плавать в дерьме, и если сверху сортиры чистят золотари человеческого племени, то в глубокие стоки им соваться просто опасно. И все же я чего-то не понимаю в этом мире, причем уже давно.        Скрывать не стану, первым делом проверил, не зовут ли главу этих ребятушек Сплинтером, но таковых имен среди крысов не носят, а жаль. Правда, аж двое среди Первых Хвостов, а если точнее, то Третий Хвост и Восьмой Хвост, обладали классами убийцы, монаха и туннельщика. Последний был базовым для обоих бойцов, держащих в узде свои общины. Все же удивительно мирные они тут, покорные и не предоставляющие проблем, бултыхаясь в нечистотах. Проверять действительно внимательно времени не было, но чую, что без какой-то высокоуровневой рабомантии тут не обошлось. Причем, как бы не в саму кровь этих племен встроенной и по наследству потомкам передаваемой – это вполне в духе как имперцев, так и для всего Алурея вообще.        Увы, или к счастью, но ни рептилоидов, ни черепахоподобных на территории Вечного не было, а ведь такая отсылка пропала! На месте кого-то из призванных прошлого я бы эти две народности поселил в канализацию просто из чувства прекрасного. Хотя, сколько из них было призвано с Земли или другого мира, где этот мультфильм вообще вышел.        Всего операция заняла у меня неполные двое суток, но за это время чертов запах подземелья едва не врос в мои мозги. И пусть шаги теней априори избавляли меня от любой грязи или вони, но подсознательно я продолжал чуять эту чертову затхлость. Честное слово, лучше бы уже дерьмом воняло, чем всей этой плесенью.        - В идеале, конечно, было бы подложить часть зеркала прямо в одну из охраняемых лабораторий. - Задумчиво протянула Гестия, склонившись над нарисованной Тиа (от руки!) довольно подробной картой города и расположенных обманок. - Вдвойне идеально было бы устроить диверсию с высвобождением кого-то из замеченных вами узников, Тин, из тех, что по праву именуются Легендами.        Склонился над картой и я, хотя больше для того, чтобы скрыть почти закрытые в дреме глаза. Работа у Тиа вышла весьма подробная, причем с кучей пометок, которые она любовно понаставила, пока готовилась к цареубийству. Что-то друидка рисовала по памяти, что-то выловила личным наблюдением, о чем-то только подозревала или имела нечеткие видения, но получившаяся в результате карта могла бы стать отличным поводом потребовать за нее кучу денег у любого резидента, шпиона или даже бандитского атамана, хотя получение оплаты сталью под ребра куда вероятнее. Не то чтобы эти подробности были такими уж уникальными, но собрать их все вместе на одной карте было довольно сложно даже для обладателя высоких полномочий. А ведь у нее и целая стопка пергаментов поменьше есть, где прорисованы отдельные районы, пусть там, большей мерой, уделено внимание только Императорскому Парку и окрестным кварталам. Сам парк чуть ли не до каждого кустика и пучка травы прорисован, что неудивительно.        - Какая ты кровожадная, подруга. - Столь же задумчиво ответила ей Тария, пытающаяся прямо сейчас продумать пару новых маршрутов побега, на случай несрабатывания уже придуманных. - Да и стоит ли? Твари кучу народа положат, но за нами все равно побегут, а уж искать после будут намного усерднее. Мне лопухов не жаль, но риску много, а толку-то с гоблинский хер.        - Соглашусь со словами Тарии, пусть и не с формой этих слов. - Выдает свое веское мнение единственная из нас, вообще не смотрящая на карту, так как прекрасно знала ее на память. - Диверсия принесет пользу и отведет удар от нас лишь тогда, когда мы гарантированно провалим отход, при этом уводя лишь какую-то долю ответного маневра противника. Риски установки необходимых механизмов вызывающе высоки и необязательны. Кроме Тина поручить эту часть подготовки, что может быть с честью и правдой в словах оценена в еще один полет одинокой листвы, к сожалению некому. Ни мне, ни Гестии не по силам провести все необходимые приготовления быстро и правильно. Вернее, не по силам сделать это в нужные сроки. В иной ситуации я бы требовала отложить операцию на несколько месяцев, а лучше на год - с потенциалом нашей группы не составит труда превратить в подготовленный полигон хоть треть Вечного разом, но зная Тина...        Последние слова она произнесла с такой непередаваемой интонацией, что мне даже стало на секундочку стыдно, впрочем, только на секундочку, не более. Даже если убрать фактор моего шила в жопе, не дающего сидеть на месте, я подсознательно ощущал, что в городе не стоит задерживаться. Еще до похода в подземку, сразу по возвращению с пикника на природе, я потратил весь день и часть невозобновляемого запаса усиливающих ясновидение зелий, пытаясь понять причину своих едва оформившихся предчувствий, несмотря на бесящий ор решивших поиграть рядом с проклятой территорией мальчишек.        Не понял, попросту не найдя их источника, словно все возможные векторы, по которым я мог бы уловить ключ-образ оказались не перекрытыми даже и не замаскированными, а попросту отсутствующими. Словно со мною говорили сами камни древней мостовой, скрип рассохшихся дверей и стоны несокрушимых стен. Что-то было в городе неладно, что-то не направленное конкретно на меня, но все еще неизменно присутствующее рядом. Безумно сильно заныли давно зажившие раны от почти растворившегося в черной жиже тела, а в памяти воскрес образ прекрасной девы, с пустым лицом и телом, состоящим, казалось, целиком из черных штырей.        - Полет одинокой листвы? - Лосий, как и я, смотрящий на карту просто из вежливости, переспросил незнакомый лично ему термин, как и всегда стараясь сохранять эрудированность в любой ситуации.        - Операция, проводимая вне поддержки любого союзного государства и образования, в ходе которой в распоряжении первого лепестка, командира группы, остается только его отряд и все, что он сможет использовать, не прибегая к посторонней помощи. - Машинально отвечает Тиа, переводя направленный в никуда взгляд строго на меня. - Считается, что в случае провала, вы заранее признаны сброшенной листвой и не имеете права ни на помощь, ни даже на побег. Только гибель в бою либо от своих рук. Тин, тебя что-то беспокоит? Что-то связанное с твоим чутьем?        Все же почуяла, зараза.        Зря я вспомнил о той стычке - память о пережитой агонии и фактически почти свершившейся гибели, что куда хуже простой смерти, продавила даже мою броню отречения. Несильно, но успевшей не единожды поработать со мною в связке ушастой коллеге хватило опыта, простого жизненного опыта, чтобы уловить этот короткий миг слабости. А следом за ее словами, которые она намеренно сказала при всех, на меня посмотрела уже вся команда скопом. Это от одной Тиа я могу отшутиться, но если на меня насядут все скопом, особенно Тария с ее навыком давления на жалость, то придется либо колоться, либо срочно "тикать из базы" на прогулку по городу.        - Вспомнил, когда у меня был такой же затык - тоже ничего не чуял, хоть ты обосрись. - Неохотно отвечаю, не желая ни вспоминать, ни вновь переживать, ни пугать остальных, не имея на руках ничего, кроме слишком смутного предчувствия беды. - С тех пор я изрядно развил свою чуйку, так что подобными трюками меня не обмануть. Вычислю по пустотам. Просто сама ситуация похожа - тишина во всех спектрах, будто в стену из ваты и перьев бьешься.        Следующие пару часов потратил на подробный, а с Тиа иначе не выйдет, пересказ своих приключений в Крае. Эльфийка слушала с нечитаемым выражением лица и столь же нечитаемым клубком чувств в душе. Я мог четко различить лишь один, сияющий утренней звездой образ, ближайшим аналогом которого будет "и как ты, дебил, узнав о творящемся в задрипанном городке безумии, не покинул его тем же часом, быстрее собственного визга?" - вполне объяснимая реакция, целиком мною разделяемая. Знал бы заранее масштабы и опасность таящейся в городе твари, не стал бы связываться, но поначалу мне еще казалось, что я смогу всех раскидать и быть таковым, а потом стало поздно.        - Черное Небо... - Медленно произнесла она, буквально катая эти слова на языке, словно редчайший сорт цветочного меда, или глоток превосходного вина. - И ненависть к теневой энергии как таковой. Сильная связь с Тьмой, провокация физических мутаций и построение цепочек вербовки через искажения. Ты не пытался рассмотреть ту черноту своим даром алхимика?        - Даже не думал, и сейчас не думаю. - Аж поперхнулся от подобных предъяв. - Оно слишком мерзкое и опасное, особенно для меня в тот момент времени - я ведь давал образ. Даже сейчас к той дряни касаться не хотел бы, а уж тогда меня стошнило бы от одной мысли. И я не думаю, будто это была эссенция, пусть даже искаженная. Может я и мог пропустить такую деталь за своим отвращением и опаской, но во время последней нашей встречи я в той мерзости буквально искупался. А еще оно слишком невидимо, будто и нет этой дряни вовсе, пока не накопится критическая масса, что позволит ей проявиться в реальности. Мне вообще кажется, будто я видел не саму мерзость, а ее отпечаток на мироздании, маркер, если пожелаешь. Что-то похожее на материализованный эффект Эгиды - овеществленный провал во Тьму.        Несколько секунд она оценивает мои слова, явно перебирая в памяти все известные ей архивы данных, которых туда напихано достаточно, чтобы ее хотели все сколь-либо влиятельные личности континента.        - Это было что-то очень древнее. - Наконец-то определилась она с ответом, тут же закосплеив Капитана Очевидность во всем его могуществе. - Древнее и ослабленное выше всякого предела. Я читала несколько свитков, где говорилось о чем-то подозрительно созвучном со словами о черном небе, но это были пергаменты столь древние, что даже эти копии, снятые с пришедших в негодность свитков, почти рассыпались в пыль прямо в руках. Свитков, где писалось о чем-то, куда более древнем, чем даже Извечный Лес. Большего я сказать не могу, пока не проведу несколько направленных медитаций, дабы дать новые силы покрывшейся пылью памяти.        - Зелья возьми в общем шкафчике. - Машинально подсказываю, вспоминая, положил ли я туда приготовленные по ее просьбе зелья, как раз для работы с памятью и предназначенные. - Я все еще не уверен, будто здесь та же самая тварь. Или похожая. Другой почерк, другие оттенки, другое все - общего только неуловимость для моих чувств. Может быть, это вообще предвестие того, что скоро будет диверсия Алишана - на границе стычки уже переходят в полноценные военные действия, а император направил в те регионы аж три с половиной армии, если считать егерские корпуса.        - Даже если так, я не прощу себе, коль отброшу в сторону догадку из-за низкого шанса на ее правдивость. - Парировала Тиа, а я понял, что ближайшую неделю мне придется прознавать в гордом одиночестве, так как бывшая ликвидатор полностью сосредоточит внимание на новой сфере интереса.        И думай теперь, то ли она реально волнуется, то ли просто удачно соскочила с выматывающих совместных сеансов ясновидения. Последнее, конечно, едва ли, ведь она подобную возможность развить навыки и классовые умения очень даже ценит, но я все равно ощущаю себя брошенным на произвол судьбы.        - Да-да, помню, Константин и теория низких шансов, ты уже на это мне жаловалась. - Отмахиваюсь, сосредотачиваясь на нынешней ситуации. - Тогда поручаю это тебе, да и сам еще разок посмотрю денька так через четыре, может и смогу что-то зацепить.        - Когда-то я все-таки заставлю тебя признаться, каково твое полное родовое имя, гад ты этакий. - Тария надулась, словно сыч, а Лосий с Гансом ей молча поддакивают, мол, чего ты из этого тайну делаешь?        Обсуждение пошло обратно в деловое русло и даже сумело в него войти, только не давало спокойствия все то же нехорошее предчувствие. Вроде бы и ничего не поменялось, но отчего-то кажется, что времени до какого-то нехорошего пи*деца стало чуточку меньше.        Когда-то давно, когда я бегал по лесам в компании жаждущих вырезки из моей жопы гоблинов, я, немного опьяневший от собственных новообретенных способностей, позволял себе чуточку (на самом деле не чуточку) куража. Убивать не только гарантированно и максимально эффективно, экономно к резерву, но и делать это артистично. Бьющая по голове сила, только прорезающееся давление едва-едва сформировавшейся планарной связи, собственный идиотизм, еще не вытравленный черненой сталью реалий Алурея - все это было в равной степени причинами некоторой нелогичности, предпочтения пафосу вместо правильности.        С тех пор прошло много времени, пусть для кого-то этот срок и покажется жалкими мгновениями. Силы у меня прибавилось, причем с такой скоростью, что желающих повторить такой взрывной рост, пусть даже заплатив даже больше, чем отказался платить я, выстроится длинная очередь отсюда и до обеда. Зато желания куражиться в бою, наоборот, уже давно нет - поддеть, болезненно уколоть, я мог лишь тогда, когда издевка оказывалась болезненнее клинка, а в остальных случаях предпочитал убивать сразу и без промедления. Судьба первой из встреченных мною легендарных тварей, оказавшейся немного съеденной призванной мною мерзостью просто потому, что решила поиграть с едой, была красноречивее любых наставлений и уроков.        С другой стороны, возможность играть с чужими снами, разумами и даже душами, стала своеобразной, ха-ха, отдушиной, когда я позволял своей малость (или не малость) больной фантазии как следует оторваться в отсутствие привычных жертв для троллинга. Опустим аморальность моих действий, ведь чего я точно не собираюсь делать, так это оправдывать свои поступки типичным книжным лицемерием. Куда важнее, что если я где-то и гнался за зрелищностью, забавностью или красотою момента, то это в использовании зеркального класса. Сама природа Грезы такова, что она этой фантазии потворствует, призывает к ней, вынуждает никогда не повторяться. Любое существо можно уничтожить примерно одинаковым комком теневой энергии, но каждая работа с Грезой чем-то уникальна, зависит от тысяч мелочей, мыслей, желаний, снов, личностных качеств, зеркальных бликов и иных, еще менее понятных даже мне принципов.        Тень - рвущийся с цепи голодный зверь, который убьет тебя первее всех, стоит лишь дать слабину, стоит лишь один раз оступиться, отвести в страхе взгляд.        Греза - ленивое и необъятное стремление к чему-то, где главная проблема состоит в сохранении себя по пути к цели, ведь цена за каждый шаг огромна.        Такие не похожие, но в то же время, такие одинаковые в своей природе грани мироздания. Всего лишь вопрос того, сколько себя ты готов отдать ради очередного кусочка могущества, нового титула, взятого уровня или закрытого умения. Каждый план просит своего, дает свое, меняет тебя по-своему, но результат почему-то одинаков. Заигрывание с планами, оно как огромный кишечник: неважно каким образом ты попадешь на эту дорогу, не важно, кем ты был и каким путем шел к цели, не важно, какой была эта цель - на выходе все равно останется лишь переваренное говно. Впрочем, с моей точки зрения, таковой природой обладает не только связь с иными планами, но и просто жизнь под небом Алурея.        Все мы, даже призванные, его детища, в некотором роде.        Лосий, например, совершенно точно дитя этого мироздания. Когда он просил о своей мести, мести за страшную и постыдную для гордой аристократки гибель своей матери, его не волновала соразмерность его мести. Мать его, та что дала ему жизнь и воспитала, была подло убита, а над телом и честью ее низменным образом надругались - этого и конченому моралисту хватило бы, чтобы о морали забыть и забить на оную мораль большой и толстый. Лосий, несмотря на мою с ним дружбу и уважение к нему, отнюдь не обладал ни мягким характером, ни всепрощением страстотерпца христианского. И прося о мести, ему хотелось боли, страданий и отчаяния, какими полнилась его душа, какими полнилась душа его умирающей матери. Для всех, кто был причастен, для всех, кто был тем причастным дорог.        Я не зря говорил об отсутствии среди остепенившихся исполнителей того давнего и, несомненно, уже позабытого ими самими заказа, счастливых отцов и матерей. Потому что не уверен, сумел бы ли я исполнить просьбу Лосия в таком случае. Лосий - дитя своего мира, для которого мучительным образом казнить весь род убийц его матери деяние столь же благое, сколь и правильное. Возможно, только возможно, он и сам не сумел бы проткнуть лезвием шпаги семилетнего мальчишку, чьей виной было рождение от крови убийцы. Куда вероятнее, он бы просто отдал приказ семейной дружине, пусть и через силу.        Я дал слово о том, что живых исполнителей среди тех людей не станет, как не станет и их семей. Так-то, ничего не стоило убить только тех, кто вызывает во мне личную антипатию, а парню сказать, что сделал все как надо. Но это было бы неправильно уже по отношению к не раз сражавшемуся со мною плечом к плечу Астериуму, пусть даже он об этом никогда и не узнал бы, не пожелай я обратного.        Взявшись - делай.        Лицемерия я не люблю, если не получается себя убедить в том, что это было не лицемерие (да-да, взаимоисключающие параграфы, добро пожаловать), так что оправдывать себя не собирался, но хорошего настроения мне это отнюдь не прибавило. Холеный пижон ради меня пожертвовал своим будущим, поставив под удар то, что осталось от его семьи, оставив ту семью за спиной. Не отплатить за такое решение было бы по-свински. К счастью, в некоторых моментах, понимание "прервать род" может трактоваться достаточно широко, чтобы и плотоядные овцы были сыты, и волки теми овцами не сожраны.        Проще всего было с кошмарами для самих исполнителей - не зря же я тут столько распинался о даруемом Грезой просторе для творчества. Само по себе создание персонального ада для нескольких нехороших в прошлом (да и в настоящем тоже) личностей было тем еще квестом, но в этом случае квест тот я давно перерос уровнем. Рутина, не более.        С немалой частью родичей и близких этих самых нехороших людей тоже все было просто - как человеку, действительно знающему их секреты, грехи и настоящие лица, а не носимые социальные роли, прокурором работать одно удовольствие. Кто-то умирал во сне, кто-то в ходе несчастного случая, кто-то оказывался убитым в уличном ограблении, хотя к моменту, когда кистень татя проламывал голову неосторожно сунувшемуся в не тот проулок индивиду, от индивида только шагающая кукла и оставалась. Слишком много смертей во сне могли и всполошить знающих людей, призвать внимание, а уже к этому вниманию не преминул бы подползти добрый дедушка Ткач.        Сложнее всего оказалось с теми немногими, кого мне было убивать несколько... неудобно. В моем времени на старушке Земле сыны с дочерями за отцов не отвечали, пусть даже такие слова на Алурее вызовут только удивленный взгляд, как на блаженного. В некотором роде, уготованное им было ничуть не лучше, но мы ведь тут даем Костику возможность почувствовать себя не совсем конченным, а не реально справедливость устанавливаем, верно?        Младшая сестра Артля Винтирума - единственная официально пережившая гибель своей семьи после времени смуты в аристократической среде. Два ее брата, вовремя почуяв, куда ветер дует, сумели укрыться с частью верных людей в одном очень удаленном имении, которое предусмотрительный Артль для такого дела купил и подготовил. Там я их и накрыл, обставив все как очень удачный рейд зеленокожих. Нехер, значит, покупать недвижимость поближе к фронтиру. Хотя, на деле, там было-то полтора десятков гоблинов, которые добили обработанную мною охрану, похитили почти доведенных кошмарами до овощного состояния братцев, приготовили их и так обожрались, что от переедания и померли.        Сестра была другим делом - оказавшаяся в почтенных заложниках, она весьма умно прикинулась дурочкой и, с высокой долей вероятности, даже могла выжить. Замуж за одного из подобранных пленителями кандидатов (подходящего ей по статусу), после чего подсократившееся имущество и земли благородного дома Винтирум плавно меняют владельцев, а сама Флиа живет и здравствует. И ведь она сумела, даже в таком положении, устроить все так, чтобы ее не притравили тихонечко, когда наделы поменяют хозяина. Я мог бы расстроить планы, подведя хитрюгу под смерть, или вообще не трогать беднягу, но в последнем случае оставался призрачный шанс на возрождение дома Винтирум.        В итоге довольно долгого размышления, один безземельный рыцарь, преизрядный плут и глава собственного наемного копья, решил провести свой отряд чуточку другим маршрутом. Сама Флиа, знакомая с этим парнем еще с детства, вспомнила детскую влюбленность, потеряла голову и, плюнув на собственную честь, достоинство и возможные перспективы удержать существование дома на плаву, сбежала в обнимку с давней любовью. В конце концов, где-то еще прячутся ее братья, вот пусть они с этим домом е*утся, а она хочет е*аться с совсем другим человеком, заодно опробовав анальный секс, который ей, - оказывается, она всегда так считала, - нравится куда больше обычного. Последнее - тайное желание попробовавшего в своих странствиях сорцских шлюх рыцаря, изрядно оказавшегося мастерством вышколенных рабомантами давалок впечатленным. Несмываемый позор хуже смерти для аристократки, но все-таки не гибель.        Откуда девушке было знать, что братцы уже успели перевариться в желудках упокоившихся смертью обожравшихся гоблинов? Впрочем, так шансов выжить у нее все же больше. Копью безземельного рыцаря, уже почти официально ставшим наемным отрядом, не помешает собственный счетовод и бухгалтер, с острым умом и тугой попкой, а я даже помог "принять решение" эмигрировать подальше от Меларета в куда более спокойный Рамадон. Так-то, там можно легко нарваться, если нет связей и знакомств, но, раз уж взялся, то делай до конца - серия наведенных снов и посланных видений, и вот копье-отряд удачно найдет идеально подходящего для них нанимателя на долгий контракт, которому идеально подойдет уже их команда. Нужно только проследить, чтобы за ними погоню не отправили, а когда отправят (возможность получить чертовы, мать их, наделы и капиталы не самого слабого и бедного рода убежала!), чтобы не догнали. Там, сообщения не дошедшие, дозорные ослепшие, информаторы проспавшие, решивший предать старого знакомого контрабас, через лазейки которого они границу переходить будут, поскользнувшийся и тому подобное.        Хорошей истории хороший конец, не так ли?        Примерно такими же способами я прервал линии крови тех, кого убивать считал чрезмерным даже для своей психики. Подростки, забывшие свои имена, семьи, дома и все прочее, оказавшиеся в составе рекрутских полков, набирающих новое мясо, конечно, имеют куда меньше шансов выжить, чем сыновья деревенского старосты, пусть даже и покойного. Да и жизнь забранного в рекруты для самых низовых и дерьмовых военных частей, рядом с которыми даже место службы Ганса, тоже лиха хлебнувшего, не так и ужасно, куда тяжелее, но они имеют шансы выжить и жить.        Мать с дочерью, после смерти мужа решившие пойти одна в монахини (дочь), а вторая торговать своим телом, пока в самом соку и еще может получить от жизни кайфа побольше. Глядишь, первая сможет пойти куда-то вверх по клерикальной ветке, пусть даже забыла свое имя от солнечного удара. Да и вторая имеет все шансы собрать денег на безбедную старость, даже с учетом того, что новых детей не родит - ей по жизни изрядно не хватало секса, а муж удовлетворить ее не мог и не особо желал, тогда как вложенный ей в голову опыт и энтузиазм парочки элитных куртизанок даст неплохой задел для карьерного роста и прокачки профильных навыков. Уверен, когда она мечтала спать с кем желает, она имела в виду несколько иное, но все же она тоже "имеет" ненулевые шансы на жизнь. Тоже позор причем как для первой, ушедшей в послушницы, так и для второй - вполне удовлетворительная месть за то, что собирались сделать с матерью Лосия. Товарищ будет более чем доволен и не станет требовать их устранения.        Неплохой мечник, уже в шаге от первого класса, бросил все, сбежал ото всех знакомых и случайно опалил язык и лицо, упав головой в костер. Да и оружие держать он в одну ночь разучился. Только и осталось, что прибиться к мелкой труппе бродячих артистов в качестве юродивого, да так и жить, может быть, добившись признания на новом поприще. Позор для воина и мужчины, но за свою жизнь он ничего достаточно предосудительного сделать не успел, так что и убивать его нечего. А судьба юродивого - более чем достойное наказание с точки зрения исходящего ненавистью Астериума.        Судьбы, судьбы, судьбы.        Слишком легко начать воспринимать свои жертвы лишь игрушками, прикольными сценариями, которые можно править на свой вкус. Именно опасение, опасение стать похожим на Ткача, пусть и в мелочах, заставило искать способы своеобразно пощадить тех, кого пощадить желал, одновременно дав им такую судьбу, какую Лосий посчитал бы достойной для ненавидимых им заочно личностей. Он, я уверен, оценит иронию моих действий, что для Флиа, что для остальных, а я сделаю вид, что "пожалел" именно невинных людей, а не останки самого себя, того, которым я в этот проклятый мир прибыл.        Помимо мести за гибель матери моего соратника, я занимался очень осторожным расследованием, связанным с еще одним "игроком", который как-то слишком часто мелькал на пределе моей чувствительности, пока я еще пребывал в Меларете. Кто-то, кто натравил Ткача (а тот сделал вид, что послушался) на встреченного в Остмарке малолетнего аристократа. Кто-то, кто был самым краем, через множество посредников, без прямого влияния и приказов, но все же незримо связан с людоловами Красной Петли, где мне довелось проводить травматическое лечение одного мелкого эльфенка. Кто-то, кто осторожно направлял действия Силая Мариуна, окольными интригами и паутиной направляющих событий, заставляя покойного казначея принимать те решения, что были таинственному игроку нужны. Кто-то, чей видящий, странный, непривычный и крайне опасный видящий, незримо присутствовал рядом с каждой интригой, словно мазок невидимой кистью, шорох мольберта, основой которого была сама судьба.        Мы разминулись краешком, словно два корабля в тумане - поначалу я не имел сил заметить коллегу, не развив "третье око на жопе" достаточным образом. Сам же коллега не сумел меня найти отнюдь не только потому, что было нечего искать - отсутствие зацепок и полная анонимность не являлись гарантированной защитой от художника, что воспринимает всю картину событий целиком. Я мало знаю о его классах и методах, но даже подсмотренных мелочей хватило, чтобы впечатлиться. Он, по моему мнению, сильнейший из всех видящих Меларета, пусть даже без доступа к Безбрежному Оку. Да и не поможет ему Око, если откровенно, ведь слишком уж экзотическая методика действий у этого специалиста.        Сейчас я вырос, возмужал, похорошел (но остался все таким же восхитительно скромным!) и могу поиграть на этом поле уже в свою пользу, но все еще незримо мелькает рядом образ Ткача, не дающий расслабить булки и насладиться чувством собственного превосходства. Да, дедушка по-прежнему спрятан, причем даже от меня, но после столь длительного изучения этого реликта я могу узнавать о его интересе по косвенным признакам, легчайшему флеру остаточных образов.        Тут нужно быть осторожным, не торопить события и, в идеале, работать через прокси, причем желательно не превращенный в куклу кусок мяса, а через осторожно и тонко направляемого видящего. И у меня, еще со времен побега из Меларета, есть на примете одна дамочка с подходящим классом, уровнем, высокими профессиональными качествами и оставленной в ее сути двери, через которую я могу как следует поработать с разумом злой тети, что, однажды, почти поймала меня на горячем.        Персея Тиарам: обладательница двадцать седьмого уровня и сразу двух эпических классов Прозрящей и недавно взятой (в ходе оставшегося после нашей прогулки по достопримечательностям бардака) Понимающей, ныне является главой центрального круга видящих Меларета, заняв свою должность вместо успешно подсиженного ею Бернарда Дотье - того самого морщинистого старичка, что искал нас через Око во время побега по лесам да полям. Бернард уже давно кормит дьяволов в Пекле (фигурально, ибо никто его душу со всеми ее тайнами дьяволам не отдаст), неверно выбрав сторону, а еще более точно, то не вовремя начав качать права и требовать больших привилегий за свою поддержку трону.        Трон в лице Его Величества подумал-подумал, да и принял предложение Персеи, заодно убедившись в ее превосходстве над отвыкшим работать вне Ока старым хрычом. Собственно, Дотье никогда бы не стал давить, не будь он уверен в том, что давление прокатит и опасности для него просто нет. Персея же успешно обманула пусть и опытного, но зазнавшегося коллегу, скрыв от него истинную реакцию Короля Ариала, даже не показавшись на глаза - она сидела в приемном покое через три стены от того зала, где совершил свою последнюю ошибку Бернард. Впрочем, потребовать себе запись скоротечной казни старого видящего, которая, волей взбешенного Короля, произошла прямо там, она не забыла. Очень уж забавное было у того лицо, когда дамочка в последний момент приоткрыла пелену обмана. Она же занялась потом приведением личных записей и хранилищ образов покойного в порядок - убить-то его убили, но тайны свои он защищал хорошо. Его, может быть, сначала и допросили бы, но очень уж взбешенным оказался венценосец, да и сам покойный перешел черту, за которой требовался немедленный ответ.        Став главной Зрящей, подтвердив доступ к Оку, который у нее и раньше был, но теперь она сама была главной в его использовании, Персея взялась за дело и начала весело да задорно качать уровень, одновременно множа на ноль всех несогласных с политикой Его Величества. Успешно, хотя она и рисковала собственной жизнью - угробь Тиарам бесценный мифик, ее бы точно прирезали со всеми полагающимися мучениями. Она справилась, прокачалась и сейчас стояла на ногах настолько уверенно, насколько только можно было в данной ситуации.        Кому как не ей найти следы одного непонятного коллеги и попытаться их размотать с помощью как своих сил, так и государственного аппарата и подсказок одного попаданца. Только нужно, для начала, обеспечить ее послушание этим подсказкам.        Глупо было бы считать, что разум и воля столь высокопоставленной и нужной секретоносительницы не защищены от постороннего влияния. Даже в откровенно побитом Меларете на такие вещи не забивали болты, а работали в привычном режиме высокопрофессиональной паранойи. Были и амулеты, даже в ванной через раз снимаемые, и ментальная защита тренированного разума, и парочка интересных ритуалов, и даже весьма забавная система раннего предупреждения с десятком собственноручно оставленных в ее мозгах триггеров. Стоит один из этих триггеров, какое-то из ее убеждений, зацепить и тут же подсознание включает алярм. Причем там все довольно тонко и хитро закручено. В конце концов, если у Персеи прорежется страстное желание переехать в Сорц или сбежать из двора в компании с одним из своих любовников, то тут даже дурак поймет, что дело плохо, а если не поймет, то уже поздно.        Триггерные реакции затрагивали более размытые элементы личности, которые поначалу могут не вызвать тревоги: если ей станет лениво проводить ежедневные тренировки, если выпадет из памяти какое-то дело, которое она занесла в мысленный список необходимых к выполнению, если появятся резкие перемены во вкусах и пристрастиях и все в таком роде. На начальных стадиях обработки именно такие критерии тревоги и помогут оную начальную стадию заметить.        Сказать, что моя задача была проста аки скушать пирожок, будет преувеличением собственной крутизны. Нет, пожелай я именно сделать рабыню, игрушку или чистого агента, пусть даже не догадывающуюся о своем новом статусе, то времени и сил я потрачу куда меньше. Основные усилия пришлось направить на то, чтобы мои действия были не просто скрыты, но буквально затеряны в лабиринтах ее разума. Фактически, я усиливал ее защиту, волю и самосознание, делая ее кратно более опасной целью для любого мозгомойщика. Вторым слоем я маскировал это усиление на всех уровнях поиска, как энергетическом, так и ясновидческом, заставляя ее остаться той самой Персеей Тиарам в глазах ее начальства и коллег. И только потом, даже не третьим, а десятым слоем, я начал вплетать в ее сны, мысли и личность незаметную паутину своих пожеланий. Да, ими можно перехватывать прямой контроль или играть с ее телом и душой, причем практически без возможности отследить последствия таких игр. Но куда важнее возможность синхронизировать ее умения, навыки и класс с теми блоками образов, которые я ей смогу послать.        Смею надеяться, что к окончанию этого проекта, который за одну недельку не сделать, даже Ткач или кто-то сравнимого калибра не поймет, что часть видений Персеи, полученных ею озарений, принятых решений и созданных планов, принадлежит не совсем ей. И если древняя тварь или тот самый художник, которого я ищу, устранят ее, разберут ее действия на мельчайшие элементы, они увидят лишь очень везучую и талантливую видящую, классы и личный талант которой расцвели с назначением на новую должность. Видящую, которая стала достаточной помехой, чтобы ее устранить, но точно не агента того самого идиота, которого тот же Ткач и, вероятно, его союзник в материальном мире так старательно ищет.        А сам идиот сможет последить за устранением со стороны и уже этот идиот поймает образы охотника, пришедшего убивать зайца и не заметившего, что за этим зайцем уже давно наблюдает могущественный боевой олень.        Или лось.        Или щегол.        Для текущей стадии операции выделили отдельный склад, находящийся на территории все той же проклятой мануфактуры. И зеркал мне понадобилось намного больше, как для самого сеанса связи с Туманчиком, так и для сокрытия фона от получившейся конструкции. Даже пришлось вновь подымать на ноги Ыгру и посылать ее вырезать одну из лежек криминальных элементов, где хранился украденный или взятый с боем товар. Раньше я их трогать запрещал, ну, или не приказывал, так как их склад располагался фактически в городской черте Вечного. Не в пределах кольца стен, но в пригороде, который давно уже стал частью города, пусть даже труЪ обитатели столицы считают пригородских этакими понаехавшими обезьянами.        Чего-то мне это напоминает...        Охрана была ласково и нежно упокоена навеки, а мне пришлось быстро и технично спереть со склада десять мешков зеркальных обломков и четыре отдельных ростовых зеркала. Даже жаль немного портить такой качественный товар - там целая история была связана с кражей этой партии, стоящей баснословную сумму, без единого трупа или капли крови. В истории участвовали два шамана, иллюзионист, весьма прокачанный жиголо, полторы дюжины бездомных попрошаек и один алишанский карлик, но мы сейчас не об этом ограблении века говорим.        Тащили зеркала все скопом, так как строить зеркальный портал я не рискнул - не после возможной засветки в Доме Тысячи Зрелищ. Тиа эту мою паранойю поддержала, с радостью согласившись потратить чуть больше времени ради меньшего риска, но вот Тария с Гансом радости не проявляли. Лосий, как обладатель не слишком выдающейся скрытности и достаточно примелькавшейся после своей дуэли рожи, от голосования воздержался - его оставили на базе, читать очередную историческую хронику. Честное слово, если он так продолжит, то спустя пару лет сможет устроиться преподавать в каком-то престижном учебном заведении.        Склад превратили в один огромный зеркальный лабиринт, а укрепленный Тиа деревянный пол и вовсе в сплошную мозаику из зеркальных кусочков, в центре которой распускался прелестный цветочный бутон, состоящий из более крупных осколков по краям и из цельных зеркал в центре соцветия. Смотрю на этот ужас и осознаю, что своими руками сделал аналог пусковой шахты для ядерной ракеты. Если реально заморочусь, выложусь на полную, то смогу накрыть одним ударом город размером с Тавимарк, не оставив там ни единого живого существа. Или, если вложиться не в масштаб, а в кумулятивную мощь, попробовать прямо сейчас, без подготовки, устранить короля Меларета, благо из памяти Мелани успел набрать нужных образов. Шансы на успех высоки.        К счастью, все концептуальные изменения в зеркалах, обработанных моими способностями, направлены на иные действия. Снова прибегая к земным терминам - я сделал из замаскированной ядерной шахты мощную радиовышку и радар в одном флаконе, оставив ее все так же невидимой для всего мира. Работа над конструкцией закончена, все соратники проинструктированы, пути отхода обговорены тысячу раз, а вещи давно разложены по чемоданам. Каким бы итогом не закончилась сегодняшняя операция, будь то провал или сокрушительный успех, но мы быстренько покинем ставший негостеприимным Вечный. Или сначала отсидимся, пока я не восполню силы, а потом покинем. Нас и так обложили, а тут еще и мои предчувствия непонятные.        Нет, ну его нахрен!        Сменим лежбище, отлежимся, возможно, прямо за городскими стенами в компании Ыгры, после чего быстренько дадим по с*бам от местного населения.        Время начала связи я выбрал такое, чтобы Пыпыщ пребывал во сне. Распорядок дня у него был стабильным, будто курс швейцарской марки, как и у любого уважающего себя полурослика, так что изучить его успели достаточно плотно - Тиа могла расписать этот распорядок едва ли не поминутно. Конечно, случались у него затыки, авралы и чрезвычайные положения, но в их отсутствие Пыпыщ предпочитал сладко спать ночью, а не корпеть допоздна за очередным отчетом. Вставал, правда, очень рано, как раз для того, чтобы иметь возможность лечь баиньки в нормальное время.        Сигнал напоминал тончайшую спицу, иголку даже, раскаленной нитью пробивающуюся к своей цели. Не поможет никакая защита, никакие барьеры или полное удаление большей части планов из определенного участка реальности. Никак не поможет, ведь я навожусь по уникальной, только для адептов Грезы доступной, системе координат, где реальность или отсутствие чего-либо - такие же инструменты, как плюс или минус для математика.        Защита была не идеальна, но близка к таковой, настолько близка, насколько могла себе позволить Империя Веков и Вечная Библиотека в частности. Но я не ломился сквозь преграды, не пытался просочиться через отсутствующие в них щели или обмануть вечно бдительные чары. Я просто связывал существование Туманчика и зеркального цветка, связывал напрямик, без использования привычных создателям эшелонированной обороны констант.        Связь установилась настолько без проблем, - не считать же за таковые дикую нагрузку и несколько выгоревших от перенапряжения элементов общей конструкции, - что я даже растерялся. Слишком уж я был готов к мгновенному отступлению, раскрытию и побегу, или хотя бы к целой повозке специально для таких умников созданных подлянок. К чему я точно не был готов, так это к тому, что все получится с первой попытки и без осложнений. Настолько не готов, что едва не упустил от неожиданности контроль, лишь в последний момент сумев удержать управление.        Установка связи с Туманчиком заняла жалкие секунды, после чего я полностью отстранился от реальности и принялся ворошить память, пожалуй, самого опасного полурослика в империи. Хотя нет, только входящего в пятерку таковых, если верить полученным от Тиа данным. Надо будет при случае спросить ее об этих парнях, а то даже как-то интересно, какие сюрпризы могут выдать мохноногие последователи Фродо. Мозги существа, что заведовало связью Библиотеки с внешним миром, наймом новых сотрудников и выдачей допусков для визитеров были защищены, наверное, лучше любого другого разумного, которого я пытался прочесть, не считая Тиа. Не имей я читерного Туманчика, буквально спускающего девяносто пять процентов этой защиты в унитаз, то незаметное вскрытие этой брони заняло бы, по меньшей мере, несколько дней непрерывного труда, а куда вероятнее пару недель.        Самое обидное, что я не имею возможности нормально воспользоваться доступом к тысячам тысяч тайн, узнать которые иным способом едва ли получится (если не искать чего-то намеренно, но для этого нужно хотя бы пожелать те поиски устроить). Лимит времени очерчен лимитом прочности Туманчика, на которого сейчас пришлась сильная нагрузка, буквально заставляющая конструкт переваривать самого себя. Время утекает, и я просто не имею возможности тратить его зря.        Блоки обманываются, переписываются, наслаиваются друг на друга или просто съедаются искаженной сутью мистера Туманчика. Пыпыщ спит и видит самые лучшие эротические сны в его жизни, а я осторожно, слой за слоем препарирую его словно лягушку. Он имеет все шансы выжить - убивать его нет смысла, даже подозрительно будет, а оставив мохноногого в живых, мы все выиграем время до ближайшей проверки. Замаскировать следы моего вмешательства я смогу, но не в таком цейтноте, так что ограничиваюсь лишь самым необходимым, вроде обмана или отключения мгновенных тревожных триггеров. Как минимум, один легендарный артефакт прикрывал его разум от захвата на территории Библиотеки, причем его эффект закрывал немалую долю "важных" персон. К счастью, мои действия не являются в полной мере ни промывкой мозга, ни ментальным зомбированием, ни одержимостью, ни чем-то еще. Уникальность помогает, так сказать. Как и действие из-под самой защиты, а не снаружи.        Чужие воспоминания, особенно сильной и прокачанной (сороковой уровень ровно!) личности являются тем еще лабиринтом, а долгие годы, преисполненные побед и поражений, интриг и тайн, разочарований и достижений, накапливают огромный массив информации, которую даже с моим ускоренным во время сна и "сна" восприятием хрена с два быстро обработаешь. Погружаюсь в работу, не щадя своих нервов, тасуя самые дальние и воспоминания и мельком шмыгнувшие мысли, столь же мимолетные, сколь и глубокие...        ...глубокие уровни центрального корпуса, служащие складом опасных, но ценных предметов, вмещают одних только проклятых или нестабильных легендарных артефактов больше десятка, а ведь именно туда доставили взятый трофеем Полог Пешехода, дабы проверить на закладки или ликвидационные схемы. Режимы входа, пароли, тестовые и обманные сканирования ауры, скрывающие еще одно использование Взгляда Пребывающего, отчего сам Пыпыщ, отлично знающий о том, что спит в глубине Библиотеки, о том, внутри чего Библиотека построена, предпочитал без надобности туда не соваться...        ...соваться в Первый Фонд Начертаний и Описаний, что расположен в самом сердце библиотеки, где хранят только те книги, свитки, бумаги, таблички с клинописью, кристаллы с иллюзиями или слепками образов, которые признаны воистину ценными и не имеющими аналогов. Книги, прочтение и познание которых может автоматически поднять навыки, повысить или вовсе закрыть до капа конкретное умение для отдельного класса или группы таковых, наделить титулом или даже пробудить аркану. Или просто сожрать душу, покалечить оболочки и свести с ума, ведь не всякая воля выдержит написанное, вложенное в бумагу. Там же хранятся всевозможные материальные якоря контрактов и договоров, исключая таковые божественной природы или государственно-политического значения. Недавно туда доставили похищенный прямиком из Алишана...        ...Алишана вернулся недавно откомандированный туда Церах Подрий Храсс, что был целиком предан своему господину и поставленной ему цели - любой ценой не допустить Пыпыща на должность более высокую, чем занимает он сейчас. Хваткого полурослика можно допустить до многого, но не до первой тройки Библиотекарей, что хранят самые сокровенные тайны. Впрочем, нежелание уступать свою власть не единственная причина наличия целой группы расставленных вокруг его людей "Подриев", нет. Троица, сучка старая, не может быть уверена в том, что нелюдская кровь Пыпыща не пробудит повышенного интереса того, что дремлет в глубине Недр, лишь изредка открывая один из бесчисленных глаз своих...        ...своих погрузчиков с тринадцатью тоннами первосортного пергамента, вымоченного в алхимических зельях, препятствующих износу и стиранию написанного - этого хватит надолго, не зря он заключил тот контракт загодя, прождав пять долгих лет, держа товар на лично оплачиваемых складах. Государев Закуп прошел ровно так, как планировал Пыпыщ, оттеснив желающих погреть руки на контрактах с Библиотекой в пользу своих должников, партнеров и дальних родственников. Правда, пришлось лично приказать прилюдно высечь и в батраки отдать троих дуралеев, пожелавших сэкономить еще и на качестве поставляемого товара. Есть предел любой наглости, а Троице только дай повод подсидеть честного половинчика, хотя сами совсем недавно нагрели руки...        ...руки бедняге оторвало с гарантией, никакой архимаг не исцелит. Пыпыщ посодействовал тому, чтобы парню установили протезы получше, ведь не его вина была в том, что Том Отгремевших Бурь решил вновь проснуться именно в момент его переноса от читательного алтаря прямиком на алтарь ожидательный. В последнее время написанная на коже замученных древними орками сородичей с даром предвидения книга все чаще пробуждается и все сложнее ее успокоить. Мерзкое порождение чует грядущую войну, что уже с недели на неделю начнется совершенно официально, чует запах непременно прольющейся крови...        ...кровь просветленного Зы продолжает разлагаться прямо в венах во вполне ожидаемом темпе, но прогнозы пока что весьма оптимистичны. Да, без привлечения действительно уникальных либо невосполняемых средств исцелить могучего перебежчика, с которым Очи носятся, будто с торбой-самобранкой, от крайне хитрого проклятия было бы невозможно, но среди пыльных тростниковых табличек удалось отыскать описание проклятия и метод его перелома. Только для его проведения в максимально безопасной конфигурации нужно дождаться нужного положения звезд...        ...звездной силы ему захотелось, недокормленному мамкой выхухолю! Как только уговорили допустить недоросля к столь опасной литературе? Не иначе старая Магарыда таки расплатилась с его четырехюродным дядей своими прелестями, а Пыпыщ сдуру отправил следить за навязанным гостем именно Бенджамина, который, конечно, мужик умный, но непростительно считает окружающих его разумных тоже умными. Все закончилось вполне ожидаемо, но все равно глупо...        ...глупо рассчитывать, будто кого-то со стороны допустят к центральному поисковому алтарю, пусть даже со всевозможными предосторожностями и за огромные деньги. Мифический артефакт, своей силой охватывающий все сохраненные знания не только Библиотеки, но и большей части столицы, носил в себе такое количество тайн, что без должности одного из совета книжных червей не выйдет его даже коснуться - не прихоть, но контракт. Этот же контракт, напрямую меняющий законы мироздания, заставит сердце нарушителя остановиться, а душа его покинет тело, подпитав алтарь очередной порцией силы...        ...силы искала в стенах храма знаний, но нашла лишь скучную рутину и карьерный тупик, даже жаль этой стервы, ибо хороша собой, чертовка. Но теперь ее дни действительно сочтены - сбежать из под клятв, порвав контракт жертвенным крайне хитрым ритуалом с использованием двоих влюбленных в нее младших сотрудников, да еще и в преддверии войны - такого не простят. А вот ритуал был хорош, действительно хорош: подстроить, не иначе с помощью влияющих на разум зелий, дуэль до смерти между двумя баранами, обработать стены дальнего хранилища нужными знаками на собственной крови и эссенции из сердца нерожденного дитя, после чего дождаться пока два дурня добровольно обрекут души друг друга в "честной схватке во имя сердца своего". Красиво, изящно даже, аж на смех пробирает, только как она сумела пережить интоксикацию от клочков чужих страданий...        ...страданий ребята навидались на всю жизнь и еще немного. Пытающая Книга о Пытках - это же не обычная книга, а чертов легендарный артефакт, могущий считаться мифическим, если бы не почти полная бесполезность, кроме как ценности для коллекционеров или в качестве объекта для изучения магами. Овеществленная пространственная складка, где запечатан огромный лабиринт, в котором томятся три сотни завязанных на нерушимые, покуда стоит лабиринт, контракты дьяволов из разных доменов, но неизменно принадлежащие аспектам Агонии. Теперь все три сотрудника, чудом пережившие путешествие по лабиринту и обучение у запертых там мастеров своего дела, получили навык пыточного дела не ниже мастера, а в случае с Базилем так и вовсе великого мастера. Проблемы с психикой и угроза осквернения Пеклом прилагаются. Дурачье неотесанное, ну кто же суется с немытыми руками к таким творениям? Да, испытание книги активируется добровольно отданной кровью, но не обязательно своей - нельзя есть прожаренную вырезку с кровью без нормальных ножей и вилок, а уж руки точно вытирать нужно. Балын-тыртырырын ых могылыще! Легендарный артефакт дьявольской сути, да голыми руками трогать! Некоторых исправит только могила...        ...могила, предположительно принадлежащая самому Ана'Терай, древнему полководцу вымершей расы, оставившей после себя лишь дикие территории да сети некрополей и могильников по всему миру, была вскрыта тремя алмазными командами гильдии авантюристов при поддержке специалистов Библиотеки. Даже Второй из Трех не поленился оторвать свою заплывшую жиром жопу от своего легендарного трона и оказать поддержку личными артефактами. Вынесенные артефакты, сокровища и, самое главное, книги да личные дневники до сих пор оцениваются государевой комиссией, но уже заранее ясно, что даже война с Алишаном не помешает воспользоваться полученной информацией для вскрытия еще нескольких ранее неизвестных гробниц...        ...гробниц лучше не тревожить, даже если ты не живешь рядом с ними, но кто-то из Вечных явно ведет свой проект, иначе и не скажешь. Так-то идея вернуть бесполезный для Империи Веков артефакт истинным владельцам, дабы те усилили натиск на Алишан со стороны пустыни - весьма годная мысль, в этом можно поклясться вторым завтраком! А уж того дипломата, что сумел с Царями Гробниц провести предварительные переговоры и получить столь же предварительное согласие, оставшись живым, здоровым и не превращенным в некроконструкт, так и вовсе перламутровой лентой наградить стоило бы. В этом он готов поклясться даже первым ужином! Да, если все пройдет как надо, то Алишан ждет огромный сюрприз - с возвращением Скипетра Погасшего Фараона натиск нежити усилится кратно. Впрочем, теперь он сам, узнавший об этом плане только волей случая, вынужден бояться даже пернуть слишком громко - столько контрактов молчания на него повесили. Где были его мозги...        ...мозги Торшилан изрядно отупели, но мастера разума божатся, что сумеют их восстановить. Чего бы им не божиться-то, если за все платит Библиотека, а плату ту сдирает с семейств проштрафившихся дегенераток. Зависть к уму и красоте, вернее, к их удачному сочетанию, заставляет делать те еще глупости. Три года уже одна из команд аналитиков без Торшилан, как без рук - и ведь не чужая интрига, не диверсия, а просто зависть и глупость. Энциклопедические знания ума не прибавляют, это каждому библиотекарю вбивают в голову железной палкой, порою проталкивая истину через задницу. Это же надо было додуматься скопировать мнемотический узор из-под кисти одного уже давно мертвого художника-бимбофикатора, да перенести его на обложку подаренного в знак примирения ежедневника! Хорошо хоть не сама Торшилан, то хоть ее группа быстро заметила неладное, еще до того как чернокожая кушитка начала хихикать и тупить, но урон был нанесен нешуточный. Классовая уязвимость против подобных методов воздействия на разум, как ни крути. Трех кляч и одного жеребца, которые даже не знали, кем на самом деле работает приписанная к их штату (на нижнем уровне досье) аналитик, казнили тем же месяцем. И даже помогать не пришлось - желающих помочь тем понести наказание целая очередь выстроилась, как в Библиотеке, так и в столице вообще. Говорят даже Третья из Трех приложила свои скрюченные руки, но тут Пыпыщ и сам не уверен был...        ...был да сплыл весь их план, как и затраченные на него средства! Карта оказалась подлинником, но давно бесполезным - клад отыскали лет триста тому назад, еще при Фортификаторе...        ...фортификатор так сразу и сказал, что сделать можно, но золота придется отвалить столько же, как за иной дворец. Проще уж не выделываться и перенести ритуальный центр в другое место, а то и вовсе через канализационных умников решить...        ...решить нарушить договор, заверенный вполне рабочим контрактом. На что он вообще рассчитывал в своем безумии...        ...безумии хватки камней. Летальный исход, несмотря на старание лекарей. То ли дурак, то ли кто-то намеренно подставил новичка, но стены Библиотеки выпили его до дна. Сначала зельями себе помогал, крепился и на вопросы об отдыхе отнекивался, а потом сразу потеря сознания, кома и даже до выхода не донесли. Душа его теперь...        ...теперь осталось закончить с расчетом...        ...расчетом занимался Кондратий, а этот дедуля промаха не знает...        ...знает о секретности...        ...секретности накрутили выше всякого предела...        ...предела накоплению потенциала не найдено...        Я и раньше неоднократно подмечал, что работать с Грезой через сон или через зеркала - это одно дело, но когда ты погружаешься в Грезу целиком, всем телом падая в зазеркалье, что твоя Алиса, вот именно тогда начинается самое веселое. Даже простое пребывание в ином плане, без учета личных бонусов, позволяло усиливать свои техники едва ли не на порядок. Проблем у такого, кажущегося очевидным вариантом прокачки и просто ведения дел через Грезу, решения было ровно две.        Первая: последствия от долгого контакта с Грезой в дистиллированном виде. Это ведь даже не напитать оболочку заемной планарной силой, из-за чего тело начинает буквально плыть, словно горячий воск. Теперь ты сам нырнул в то, что раньше зачерпывал и фильтровал! Если раньше тело, разум и суть плыли горячим воском на солнышке, то при полном падении ближайшей аналогией окажется кусочек сахара в кипятке. Мне действительно страшно представить степень сродства с Грезой, какой владеет Ткач, если мне, даже с моими классовыми бонусами, тяжело пребывать там дольше пары часов (в случае заранее подготовленного погружения и принятых мер предосторожности). А ведь это говно там постоянно плавает, сохраняя при этом относительную адекватность, насколько может быть адекватной древняя тварь. Остается утешать себя мыслями о том, что он просто "удачно" разменял свою человечность (или эльфячность, или гномячность, или кем он там был при жизни, если вообще не в Грезе родился), а не настолько превосходит меня бедненького.        Вторая причина: собственно, Ткач. В реальном мире он, в силу своей природы, несколько ограничен, ослаблен и не столь могуч. Да, эта его "слабость" крайне относительна, но все же в яви я имею шансы убежать, спрятать свою жопу или подсунуть обманку. Но стоит мне ступить на его территорию, как станет далеко не так весело, вернее, весело-то будет, но отнюдь не мне. Попав в его вотчину, в его стихию, скрыть свое существование станет не в пример сложнее. Настолько сложнее, что практически все освободившиеся от погружения в благоприятную среду мощности придется пустить на маскировку и еще должен останешься. Без заранее заготовленных барьеров и обманок целиком в Грезе мне делать нечего, так как стану даже несколько слабее, чем вне ее.        С обоими факторами риска я уже наловчился жить, работать и, при необходимости, превозмогать. В данном случае, созданная мною комната может выступать не только радиовышкой, но еще и батискафом для погружения на морское дно или даже стелс-истребителем последнего поколения. Я не мог пренебречь усилением от полного погружения, так что решил не мелочиться, пытаясь вместить вокруг себя побольше барьеров и воплощений стабильности, неизменности, которые защитят меня-сахарок от судьбы сахарка в кипяточке. Нет, раз уж играешь по крупному, то играй до конца!        Я и сыграл, перетащив в Грезу всю зеркальную комнату целиком. Снаружи остался только совершенно обычный и ничем не фонящий каркас складского помещения, но внутри него теперь был провал в Грезу. Провал, в котором плавал прекрасный и мерзостный одновременно зеркальный цветок, окруженный десятками колец зеркальных осколков, что кружились вокруг него по причудливым орбитам, словно астероиды вокруг планеты. Кружились, защищали и помогали воображать маленький клочок нереального таким, каким я его желал видеть. А в нереальном нет ничего более реального, чем помыслы и желания того, что там пребывает.        На копошение в памяти Пыпыща я выделил себе буквально два часа, надеясь сразу найти нужное. Надежда эта, видимо в качестве компенсации за первоначальное везение, пошла под откос вместе с планами - хоть как-то перерыть клубок спутанных в сорока измерениях ниток, какими мне представилась память половинчика, удалось только спустя четыре с половиной часа. Точное время, в Грезе отсутствующее концептуально, удалось узнать благодаря заранее заготовленным якорям во снах нескольких работяг из соседних с проклятой территорией зданий. Быстренько подключившись к их мозгам, я и узнал, насколько меня накрыло.        Паниковать не стал исключительно потому, что в текущих условиях даже кратчайшая потеря концентрации, грозила тем, что моя помесь планетоида и космического корабля на воображаемой тяге тупо схлопнется сама в себя со мною внутри. График, конечно, терпит, но и срок существования Туманчика не вечен, а ритуалы Тиа уже потихоньку расползаются по швам. Одержимый библиотекарь пока еще спит и видит навеянные сны, но, видимо, пора ему проснуться, если я хочу хоть чего-то да успеть в этом идиотизме.        Пробуждение прошло в штатном режиме, а дальше дело двинулось тоже вполне ожидаемо. Работала уже опробованная на Олло, но только теперь значительно усложненная, цепь командования: я посылаю свое желание на радиовышку, сама зеркальная конструкция шифрует это желание в зеркальном лабиринте, делая его практически нечитаемым безумием (могущим и мозги выжечь, перехвати его кто-то слишком любопытный), после чего отправляет на один из заранее рассованных по городу маяков-зеркал, отражаясь от случайно выбранных обманок три-четыре раза, прежде чем дойти до Туманчика, который, в свою очередь расшифровывает полученный образ, осознает его и делает заключенное в нем желание желанием пребывающего в легком и неразличимом со стороны трансе Пыпыща.        Можно работать еще более тонко, щадящим Туман образом, но задержка между приказом и его исполнением станет непозволительно долгой. Можно и ускорить, ценою травм для тела, оболочек и души Пыпыща и угроз засветки на сенсорах, вплоть до повторения того трюка из истории о спасении эльфийских сисек, когда создаешь себе куклу-перчатку, надеваешь ее и через нее же дичь творишь. Но сейчас приходится выбирать золотую середину, одинаково неудобную со всех сторон.        Полурослику приходит в голову нужная идея и вот он уже подымается на ноги, берет и активирует все необходимые амулеты и пропуска, после чего направляет свои стопы к порталу из личной пространственной складки. Ну, не только его, ибо тут еще и часть рабочих кабинетов, где подчиненные ему и его ведомству кабинетные крысы сидят, но все же большей частью складка являлась его хоромами, кабинетами, архивом, кухней, ванной и небольшим бассейном! Это куда круче, чем собственный особняк в квартале знати, да и покруче личного дворца тоже!        Пыпыщ говорил со шмыгающими туда-сюда работниками, ведь Вечная Библиотека никогда не засыпает, а только меняет смены, отгавкивался от парочки приставших к нему с не касающимися напрямую его вопросами, поздоровался с несколькими приятелями и относительно близкими к нему подчиненными. Некоторые, скорее даже многие, отметили крайне нехарактерное для дорожащего своим распорядком хоббита, время бодрствования, ведь заставить его работать в нерабочее время могло только что-то весьма серьезное, важное или опасное, а то и все это вместе.        Проверка, еще проверка, полчаса ожидания, пока отработают все семьдесят девять разнотипных экранов-сканеров, стоящих на входе в портальную дверь, ведущую в центральные, самые защищаемые помещения Библиотеки, еще несколько проверок пропусков, обязательная проверка личности на постороннее влияние (тут я немного занервничал, но Туманчик сработал штатно, как в него и было вложено), потом еще серия сканирующих экранов и полей. Под конец пришлось почти разорвать связь с конструктом и уплотнить маскировку и защиту, что едва ли не стоило мне серьезных травм и гарантированно стоило еще более зверской мигрени. Но иного варианта, кроме как выставить напоказ суть Пыпыща с самым минимумом маскировки и только той, что прикрывала самого Туманчика, у меня не нашлось. Уже знакомое и различимое даже сквозь всю цепь передатчиков, ощущение чьего-то взгляда заставляет впервые порадоваться тому, что я нахожусь в Грезе - тут обосраться куда сложнее.        Признаюсь, но я был готов к тому, чтобы именно в этот момент оборвать связь и побежать бежком подальше от передатчика, взорвав его к херам. Потому что эта штука, чем бы она ни была, могла пропустить Туманчика только при огромном везении. Я ведь банально не ожидал того, что подобная тому ужасу на входе в Библиотеку проверка внутри окажется еще внимательней. Память одержимого только помешала, ведь он разумно не лез в тему того, что у них тут, временами, смотрит. А те моменты, которые он таки знал, были недостаточно подробными и специфическими с точки зрения магических концепций - Пыпыщ по специальности организатор и мастер работы с потоками информации, а не маг любой возможной специальности. Тем не менее, спалив от перегрузки половину маскирующих элементов Туманчика, мне удалось этот взгляд... нет, не отвести и не затуманить, но спрятать часть целого из общей картины, скрыв кусочек полотна с помощью зеркальных отражений.        Честное слово, мне на короткий миг показалось, будто это нечто смотрело не так пристально, как могло бы. Теперь, из памяти почтенного Попятчева, мне ведомо, что при проверке соискателей на входе в один из внешних порталов, сущность едва-едва пробуждена из своей незыблемой дремы. Но здесь и сейчас оно, вроде как, должно было быть более собранным, разбуженным. И пусть это тоже догадки, основанные на предыдущей ошибке, но я не могу позволить себе игнорировать интуицию.        Либо мне повезло, просто повезло, без всяких подвохов.        Либо меня сюда впустили намеренно, надеясь узнать побольше о проникших в святая святых лиходеях.        Но никакого внимания, никакого предчувствия опасности не улавливаю ни я, ни моя конструкция, а ведь перестраховок там столько, что обмануть их полностью не выйдет даже у Ткача или кого-то сравнимого калибра. Непозволительно медлю, распыляя силы и пытаясь заметить опасность в реальном мире, одновременно давая сигнал о повышенной боевой готовности всей группе. Тиа, как видящая, получила отдельное задание и начала методично и непрерывно просеивать окружающие векторы внимания, стараясь разглядеть среди них ложные и замаскированные, под которыми скрыта засада или штурмовая группа. Большую часть хороших видящих или кругов она "знает", так что с высокой вероятностью что-то да заметит.        Но.        Я не верю в то, что посмотревшее на меня существо могло бы пойти на такую хитрость, как притвориться ничего не разглядевшим. Не потому, что ума не хватит, но оттого, что оно намного выше таких игр и ему незачем прерывать свое безбрежное отречение от всего сущего ради всяких хитрых планов. Нет, оно бы просто ударило по предполагаемому шпиону, одновременно подымая этим ударом тревогу на тот маловероятный случай, если вызвавшие его внимание вторженцы посмеют это внимание пережить.        Но.        Оно слишком легко пропустило нас с Туманчиком, и плевать на все мои предосторожности, маскировку и защиту. Будь Пыпыщ практически незатронутым, как и его ментальная защита, будь Туманчик в полностью свернутом состоянии, а я вообще не присутствовал рядом с созданным мною конструктом, тогда шансы были бы почти стопроцентными. Но я спешил, успел наследить, не рассчитал сил и, как и предупреждала Тиа, понадеялся на слепую Судьбу, отчего и попал в глубокую жопу.        Но.        Меня не заметили. Все здесь слишком не так, или наоборот - слишком так. Я не улавливаю в происходящем смысла, не вижу причины для того, чтобы играть со мною в эту странную игру. И от этого мне только неуютнее становится. Что сейчас происходит-то? Моя паранойя, наконец-то, превратилась из верной помощницы в нормальное психическое расстройство, осложняющее жизнь, а не облегчающее ее? Я сам себя накручиваю там, где причины для накрутки и нет? Или я сам себя успокаиваю, списывая на разыгравшееся от перенапряжения и паники воображение отчаянные вопли задавленной замкнутыми полями и злой, древней волей интуицию?        Тупая ситуация.        Тупой мир.        Тупое попадание.        Тупой я.        В зал с информационным алтарем познания я входил закукленный по самое небалуйся, скрыв все, что только мог скрыть, а что скрыть не мог, то все равно скрыл. Со стороны, не важно для живых глаз или бездушных охранных чар, в огромный, с футбольное поле размером, зал, совершенно пустой, если не считать каменного алтаря из белоснежного мрамора, вошел отчаянно зевающий Пыпыщ матерящий себе под нос свое любопытство, поздний час, Второго из Трех и все мироздание вообще. С тем же выражением "я не должен этим заниматься в такое время, но на кого-то другого не перекинуть", он принялся снимать с себя могущие помешать защитные амулеты, заодно стянув всю одежду, окроме свободных льняных штанов - структура алтаря (настоящее наименование артефакта, что забавно, нигде не упоминалось, всегда скатываясь в безликую канцелярщину) могла нервно среагировать на лишние предметы.        Алтарь...        Это был тот самый лелеемый в моих мечтах Гугл, в котором я забанен в силу переноса в другой мир. Буквально всемогущий артефакт, способный доставать знания буквально из задницы. Любые записи, любые свитки - все, что только было когда-то доверено бумаге, коже, берестяным табличкам или узелковому письму. Все это рано или поздно попадает в сети познания. Что-то практически мгновенно, с той же скоростью, с какой выводятся на бумаге буквы, записываемые автором. Иные книги, должным образом защищенные, никогда в стены Библиотеки не попадавшие, а то и вообще в столицу не привозимые, приходят сюда спустя долгие годы. Иные вещи приходят и вовсе без записей: тайны, события, разговоры и деяния - со временем их образы, чистейшие и отфильтрованные до кристальной ясности, понятные даже далекому от ремесла видящего индивиду, вливаются в алтарь, скрываясь в белизне его гладкого камня, в тишине всегда тихого и пустынного зала, где никогда никто не убирает пыль и не проводит уборку, но в котором из века в век царит стерильная чистота.        Когда я узнал из памяти хоббита о существовании такого чуда, то меня едва не хватил дед Кондратий, причем в земном смысле этого слова, а не его тезка, работающий в провизорном штате Библиотеки. К счастью, пусть никакая тайна от него не скроется, но приходит она не сразу - раскрывать алтарем интриги и заговоры, хоть и возможно, но не лучше, чем специализированными легендарными артефактами. Чем лучше тайна защищена, чем дальше от столицы она произошла, тем дольше занимает ее поглощение. Речь идет не о неделях и не месяцах даже, но о годах или их десятках - я ведь шифровался внебытийностью, скрывался в лабиринтах зеркал и всевозможных предосторожностей. Нет, такая вкусная история, как гибель одного из имперских принцев, обязательно попадет в объятия алтаря, но далеко не сразу.        Видимо, во многом успехи Империи на политической арене, как и предпочтение оборонной тактики ее генералами и столь же оборонной стратегии развития, пошли от этого чуда чудного. Да, от видящих и от Очей можно скрыть многое, но только до поры до времени. Рано или поздно, а скорее все же рано, любые тайны, любые заготовки, любые планы врагов их станут известны. Помешать едва ли выйдет, ибо слишком медленное реагирование у этой херни, но вот скрыться от возмездия, замести следы своих грязных делишек - практически нереально. Когда-то, может не в этом десятилетии, но правда о моей природе и моей самому себе врученной великой миссии станет известна.        Очень хотелось бы закачать через Туманчика как можно больше Грезы и раздолбать здесь все, а несокрушимый алтарь утопить на дне реки забытых снов, чтобы никто не нашел. Увы, весь опыт и память Пыпыща напрямую говорили, что стоит даже не ударить, но просто неправильно коснуться алтаря, как тебя просто не станет. Заберет.        Что характерно, пусть сам хоббит часто чувствовал исходящую от гладкого камня угрозу, но я ничего различить не мог. В смысле, угрозу чуял, причем такую жуткую, что кирпичи сыпались сплошным потоком, грозя обвалить имперский рынок строительных материалов, но откуда-то была уверенность, что я могу успешно попытаться ударить алтарь. Разрушить, скорее всего, не смогу, ведь он связан с самой структурой и природой Библиотеки, но ударить успею.        Пыпыщ закончил разоблачаться и положил сухие ладошки на холодную поверхность камня, с головой падая в огромный каталог с тысячами тысяч ссылок, за каждой из которых скрывались все те же тысячи новых ссылок, и еще, и еще, и еще... Кого-то, незнакомого с концепцией интернета такое количество дистиллированного знания могло бы свести с ума одним лишь осознанием своей ничтожности перед всей этой бесконечностью. Даже для меня это было тяжело и весьма шокирующе - может, интернет и превосходил количеством всякого мусора накопленное в алтаре, но явно не на порядки.        Знания.        Понимание.        Тайны.        Все они были предо мною, все они навеки...        ...тело хоббита делает глубокий вдох...        ...здесь...        ...его разум, разум начинает искать, делать запрос за запросом, а мы с Туманчиком, прячась за сознанием Пыпыща, сортировали и либо отбрасывали, либо чуть внимательней присматривались к очередной тайне...        ...заперты...        Ресурс маскировки почти подошел к концу, - как раз дойти до хором одержимого и ликвидировать связь хватит, - когда ладони пропотевшего и до костей продрогшего Пыпыща все же оторвались от алтаря, а сам он, осторожно шагая и пошатываясь при этом, отошел от алтаря, пытаясь восстановить дыхание. Я пока не до конца уверен, что именно я получил от этой операции и получил ли что-то вообще, но однозначно могу быть уверен, что дело о поиске природы Оков явно сдвинулось с очередной мертвой точки.        Мне нужно очень хорошо подумать.        Обустроить логово в каком-то мелком городке, возможно даже просто в большой деревне, создать там еще один усилитель для ясновидения, по типу недавно сотворенного. Тем более что я чуял, насколько близко его создание подвело меня к получению очередного титула, да и какое-то системное сообщение перед глазами мелькало, только я его не имел времени осознать. Может даже и титул достался - уж в тему самоубийственно-безумных поступков мои действия за эти сутки точно вписываются. Да, нужно залечь на дно, создать нужные условия, после чего долго и максимально вдумчиво разобрать по полочкам все то, что мне удалось получить от этого дня.        Разобрать.        Создать план.        И начать действовать уже не совсем наобум.        До истории с Каменной я тыкался в стены неведения аки слепой котенок, да и на саму крепость-ретранслятор я наткнулся исключительно на чистом везении, дневнике дедушки Лосия и благословении святого Рандомия. Так сказать, выпал удачный бросок костей, без которого я мог бы еще долгие годы искать то место, откуда можно начать свои поиски, пока не докачал бы ясновидение и зеркальный класс до нужного уровня, чтобы эту информацию получить.        Операция в Вечном - это уже не слепое тыканье, а скорее работа в полной темноте и без средств ночного видения, на ощупь. Тоже не просто, но ты уже знаешь, что и где ты ищешь, пусть даже понятия не имея, как это искомое выглядит и какую форму оно обрело. Этот этап я рано или поздно, но закончил бы, даже случись сегодня былинному провалу - не одним Вечным и его книгохранилищем жив Алурей.        Но теперь.        Теперь началась новая веха этого затянувшегося на тысячелетия квеста.        Одержимый, все так же ворча, но теперь уже задумчиво, а не недовольно, оделся, активировал амулеты, после чего почапал в сторону выхода из зала. Сюда всегда входят без лишних помощников, так что и выходить нужно самостоятельно, несмотря на усталость, ведь подставить плечо некому. Ему еще придется объяснять совету книжных червей причины, по которым он сюда поперся, ведь не зря же столь ценный артефакт почти постоянно простаивает и крайне редко используется по назначению. Даже если убрать риск просто исчезнуть, так и не вернувшись из зала, любое использование алтаря дико изматывает тело и разум, а еще стремительно ускоряет нарастание давления стен - того самого дебаффа, из-за которого младшие сотрудники вынуждены регулярно ходить в отпуск. Пыпыщу в ближайшее время тоже нужно будет провести недельку-другую на свежем воздухе, несмотря на уровень и сродство со ставшими родными стенами. Он мало того, что десятками лет не покидал свое рабочее место, да и не собирался этого делать, так еще и кучу всяких разных тайн знает, некоторые из которых просто априори запрещают покидать иное измерение, где стоит вся возможная защита. Чего только стоит та история со скипетром мифического грейда, который планируют передать сидящей в тылу Алишана нежити!        Пройдя примерно до середины пути к заветной двери, полурослик остановился и замер, почувствовав в своих мыслях нечто странное, неправильное и не его. Я, как тот, что прямо сейчас управлял им через то самое засунутое в него "не его", изрядно ох*ел, так как он просто не мог заметить мое присутствие. Не тот у него уровень и набор классов, чтобы Туманчик, даже побитый и потративший немалую долю своих ресурсов, запорол искажение восприятия и мышления.        Но он заметил не меня, нет. Другое влияние, столь же тонкое и прекрасное в своей легкости, окутывало и разум, и ауру, и суть пожилого крючкотвора, не давая осознать. Он не мог заметить этого влияния даже с большей степенью "невозможности", чем мое собственное, настолько оно получилось идеально выверенным. Будто кто-то долго и упорно подбирал ключи ко всей его защите и напрочь ее исказил, использовав против защищаемого. Ювелирный даже для меня уровень из разряда "повторю, но замучаюсь"!        Вот только все дело в том, что я его защиту изрядно погнул и перемешал, а само наличие активно колдующего внутри него Туманчика еще сильнее вносило помехи в работу второй порции искажений. Достаточно сильно, чтобы разум хоббита заметил некую неправильность. Достаточно сильную, чтобы уровень моей паники повысился тысячекратно, а в голове промелькнула предательская мысль о том, что я таки вляпался в засаду и надо было Костику слушать тетю Тиа, а не переть вперед на голой наглости и пафосе.        Я попытался было на ходу переисказить восприятие хоста, заставив его просто молча уйти дальше, сделав вид будто все в полном порядке, желая таким образом выиграть немного времени на заметание следов, но после столь красноречивой паузы в движениях это было даже не смешно. Станиславский бы не поверил, да и засадный полк не поверил тоже.        Уши Пыпыща ничего не услышали, глаза не увидели ничегошеньки и только неплохо развитая интуиция успела кольнуть чувством беды в последний миг. Он еще успел развернуться, а я начал подготовку к распаду Туманчика и всего ближайшего окружения, как перед лицом мелькнул облик одного из работников внутренних секторов Библиотеки, причем довольно высокопоставленного, пусть даже полурослик с ним почти не контактировал, а потом застывший в ударе добродушно улыбнувшийся детина легонько, почти нежно коснулся щеки старика, будто лаская любимую жену.        И старик умер.        Сразу.        Не телом и даже не оболочкой.        Душой.        Будто оную душу, от которой Туманчик в целях маскировки максимально отдалился, залило невыносимо сладким сиропом чистейшей неги, блаженства, за которым нет ничего больше. И суть прокачавшегося до сороковника разумного, невероятно стабильная и невозможно крепкая, в считанные удары сердца растворилась без остатка, оставив лишь нетронутую и полностью пустую оболочку. На некоторое время мне выключили свет, наглухо отрезав от управления или поддержания связи с Туманчиком.        Чего-то я не понимаю.        Очень подмывало просто все забросить и убежать, но нельзя было - оставался Туманчик, который слишком мое творение, чтобы я давал кому-то возможность его изучить или даже просто потыкать в его останки, что появятся после самоуничтожения конструкта. Сигнал готовности нулевого уровня, включающий готовность ко всему вообще, я отдал даже раньше, чем попробовал восстановить связь. Как ни странно, я не чуял ни противодействия, ни чужого внимания, будто никто и не собирался вскрывать одержимого. Да и, если подумать, знают ли обо мне вообще? А то пока складывается ощущение, будто убивали именно самого библиотекаря, а не захватившего его тело чудика.        - ...будет ужасно недоволен! - Голос мужской, приятный такой баритон, располагающий, не походил на паникующий или хотя бы взволнованный, но какая-то доля нервозности там все же мелькнула. - Ужасно, ужасно недоволен! Какого гмыргхла он вообще сюда пришел? Ты же божилась, будто Попятчев режим сна не нарушит, пока не получит приказ заверенный Вечным Эдиктом! Говорила али нет, дорогая Шмиелэ?        Память тела была удивительно неплохо доступна, несмотря на отсутствующую душу и фрагментарность оной памяти. Так Туманчик, полностью занявший место покойного и укрывшийся ошметками его души и почти целой аурной оболочкой, например, "вспомнил", что Шмиелэ - это полукровка зверорасы, чья матушка сбежала из Империи Рук и устроила свою дочь специалистом по замкнутым полям. Весьма высокопоставленная дамочка, хоть и уступающая влиянием Пыпыщу, но занимающая не последнюю роль в коллективе. А еще триста тысяч раз проверенная на вшивость, как эмигрантка и официально вообще никогда даже не встречавшаяся с тем самым безопасником, что убил, без шуток убил, Пыпыща.        Потихонечку перехватываю контроль над телом покойника, насрав на угрозу раскрытия. Сквозь щелочки глаз я вижу то, что раньше не мог заметить из-за пелены сокрытия, не уступающей по качеству моим собственным. Вижу сложенные в углу тела нескольких десятков живых и мертвых разумных, среди которых "узнаю" как нескольких сотрудников, так и незнакомых и явно недобровольно сюда попавших людей, весь внешний вид которых так и кричал "жертвенный материал". Среди знакомых лиц мелькнуло даже искаженное бессильным ужасом лицо Жюстин Ренеяль, которая, вроде как, ушла в свой период отдыха и вообще отсутствует в Библиотеке.        - ...нагрузка... - Сил в теле нет, организм барахлит, а слух никак не желает покоряться удаленному управлению, выхватывая лишь куски слов или вовсе нечленораздельные звуки, а все силы уходят на постепенное разворачивание зеркального поля "меня тут нет".        - ...невозможно, мы и так потеряли слишком много времени... - Это возмущается тот самый безопасник, что-то доказывая прижавшей уши к голове и оскалившейся кошкодевушке, хвост которой рассекает воздух вокруг нее подобно хлысту.        - ...поднятая пелена недостаточно прочна, оно может открыть глаза вновь и во второй раз закрыть их мы не сможем! - Почти вопит еще один то ли заговорщик, то ли еще кто-то, вроде как из архивариусов. - Нужно завершить Заплату сейчас, поднять Шаль и Сеть, иначе вывести это из игры не выйдет.        Рядом со старым и дряхлым, - дунь в него, и он осыплется, - архивариусом лежат несколько раскрытых сумок, покрытых сияющими рунами, которые память Пыпыща тоже узнает как очень дорогую разновидность портативных пространственных артефактов, пригодных для переноса живых существ. Мечта для любого диверсанта, рангом не ниже эпика, но скорее слабая легенда, а тут таких аж целых три. По крайней мере, теперь ясно, откуда появились жертвы. И не только жертвы, но и куча ритуальных приспособлений, превративших четверть зала в огромный жертвенный круг неизвестной природы. Круг, который я-полурослик не заметил, пусть даже и прошелся по нему ножками. Да что там я! Эту штуку почему-то не заметила властвующая здесь воля, которая всякое число посетителей больше одного всегда забирала!        Чем бы ни было сторожащее (или что оно тут делает?) Библиотеку существо, но, похоже, его смогли надежно обмануть и, если я правильно расшифровываю торопливые переговоры троих заговорщиков, собираются то ли усыпить, то ли подчинить. И если постепенно включающееся через прокси ясновидение хоть что-то значит, то у них есть все шансы на успех. Я даже без алхимического чутья могу сказать, что не вижу ни одного амулета, реагента или артефакта ниже эпического грейда! И все это должно слиться в экстазе под дланью явно не простого архивариуса, а ритуалиста высочайшего класса, причем ритуалист этот – жертвенник по специальности.        И даже наличие Жюстин и еще парочки так же пребывающих в ясном сознании, но парализованном состоянии служащих нужно для установки прочной концептуальной связи между ритуальным кругом и... самой Библиотекой? То-то меня защита не раскрыла! Она даже снаружи едва в треть силы работает сейчас, а внутри зала, похоже, не фурычит вообще.        Падаждити!        Это что получается, если я прямо сейчас тихонечко самоликвидируюсь, то эта братва не только ничего не заметит, но еще сама прикроет все мои косяки, лишь бы только не попасть под карательный молот тех, кого они своими действиями обидят? То есть, с учетом явно враждебных намерений в сторону достояния всея Империи, не попасть под молот всей этой Империи скопом?        Стоит признать, иногда мне действительно везет не просто влипнуть в историю, но сделать это крайне удачно, удобно и полезно для своих планов. Как будто случайно во что-то вступил, но не в говно, а в лужу с живой водой, которая вернет тебе молодость, юность, эрекцию и вырастит волосы на давно облысевшей макушке и все это совершенно бесплатно! Окинув взглядом приготовленных в жертву рабов и незадачливую Жюстин, я начинаю активизацию давно заложенных в Туманчика схем и процессов, не испытывая ни малейших сомнений в своих действиях, чтобы спустя какую-то секунду спокойно и безболезненно...        - Хо-ох-ох, шо же вы за ироды нехорошие, тати поганые, старых уважаемых разумных обижать норовите. - В типичной для троллящего свое окружение манере провинциального фермера-полурослика, как часто делал сам Пыпыщ, укоряю злых и недобрых, осторожно подымаясь на ноги и заканчивая перевод Туманчика в боевой режим. - Не по-божески это, Мать Землица того не одобрит, нехорошо оно тако делать.        Ну не уходить же мне, в конце концов, по умному, так и не использовав все вшитые в конструкт боевые заготовки?        - Я усладил вашу душу, уважаемый. - Вежливо произнес разом подобравшийся и как-то неуловимо поменявшийся безопасник, не сводя взгляда с дышащего и осознанно действующего тела, как он ранее считал еще живого, но уже бездушного мертвеца. - Вы не можете жить.        Не угроза, не удивление и даже не вопрос - просто констатация факта, спокойная и взвешенная. Как-то этот мужик меня нервирует, да и мужик ли он вообще. Сейчас, когда он готов к настоящему бою, эта его добродушная рожа, теплая улыбка и веселый блеск в глазах выглядят столь неестественно, что у меня нет ни единого сомнения в том, что это просто натянувшее кожу и тело ранее живого человека существо. Возможно, перед этим поступившее с душой настоящего владельца тела точно так же, как получасом ранее поступил с душой полурослика.        - Душа настоящего сыча бессмертна и вечно свободна, даже пребывая в клетке... как бы оно так. - Высокопарно отвечаю, точно так же выигрывая время на оценку противника, как и сами противники оценивают меня.        Старик перевел на меня взгляд, отвлекаясь на секунду от раскладывания в каком-то особом порядке костяных фигурок, явно не из простой кости выточенных и чем-то неуловимо злым фонящих. Кошкодевушка прищурила глаза и начала едва заметно мурлыкать, что-то в это мурлыкание подмешивая, но пока природа этой звуковой (звуковой ли?) атаки мне не ясна. Мимикрирующая страхолюдь молчит и вежливо оценивает мой ответ, не комментируя. Старик, кстати, явно подал какой-то сигнал, а усиленное через сотни зеркальных зерен Туманчика ясновидение подсказывает, что это он требовал не дать мне повредить заготавливаемый круг.        - Культ Ночной Птицы? - С неподдельным удивлением восклицает кошка, даже прекращая мурлычущую атаку, что-то делающую с восприятием. - Но они-то здесь причем? Эти шаманы никогда и никуда дальше зверолюдских племен шпионов не засылали! Да если бы они могли засунуть своего посвященного на твою должность сквозь все проверки на лояльность и сканирования Очей, то явно не сидели бы в своей глуши! И пусть неясыть ночная может в клюве своем вернуть душу павшего собрата, но не восстановить ее от услады!        Эко ее задело! Не иначе Душа Насмешника помогла, позволив не просто наступить на больную мозоль, а пробить по ней с кулака, придавить каблуком, уронить на нее утюг и еще сверху плюнуть. Это не просто за живое задел, это почти истерика, сбившая железный, на самом деле, самоконтроль этой фурии.        - Не, ну оно-то конечно же да, но ежели надобно, то оно и немножечко нет, самую крапулечку. - Не меняя просторечной манеры сельского колорита, отбриваю, встречая умоляющий взгляд парализованной Жюстин. - Ежели чего, то я усем говорить стану, что ты же точно права, да, ничего такого сычи не умеют, только сыдьма сидеть в своих пекарнях, не выходя пропердеться.        В какой-то миг мне показалось, что она на меня кинется прямо сейчас. Рука ее, по крайней мере, вполне очевидно потянулась к закрепленной на поясе семихвостой плетке, куда уместнее смотревшейся бы на полке секс-шопа. Ей отсигналили одновременно оба ее соратника, разом приведя в чувство и подарив покой, собранность и невероятную мотивацию не дать мне сделать ничего, даже закричать.        - А ты хорррош, мрррмастерр кмрррлааа. - Резко перешла она на мурлыкание, ватой сбивающееся в мозгах и ватой же мозги забивающее. - Мрможет поговмрриимм?        Это была не просто расовая особенность, какой владеют некоторые типы котолюдей, но какая-то крайне жесткая техника ментального воздействия, буквально давящая волю и разум, опускающая сознание до самого примитивного уровня. Способность явно усиленная то ли разовым амулетом, то ли имеющим долгий откат титулом, но этой штукой можно было без предварительной подготовки завалить в койку и превратить в похотливое животное даже воина равного Пыпыщу уровня, не говоря уж о не приспособленном к подобным испытаниям администратора.        Вот только Пыпыща тут уже не было, а подчинять Туманчика просто бесполезно - новые подчинения и установки уже некуда ставить, а сделать эту сущность еще более похотливой, чем оно уже есть сейчас, пожалуй, и вовсе нереально никакими известными мне средствами. Делаю вид что пошатываюсь, падая на одно колено, но на деле моя связь с куклой практически абсолютна, настолько полная, что дальше только искажения тела и отращивание новых конечностей.        Они намеренно дали выступить кошке, просто опасаясь какого-то хитрого трюка. Та гадость, натянувшая мужика (однако, звучит же, гусары!) вместо кожи, куда сильнее, но оно не уверено, что второй раз справится столь же быстро, не дав мне поднять тревогу. А прием кошки явно и рассчитан на такие форс-мажоры, когда нужно срочно заткнуть хоть пару-тройку воинов сорокового уровня сразу.        - Мррр, мрой мрраб, буш мрои пяни? - Все так же нежно мурлычет она, приподнимая тоненькую кофточку и обнажая вполне человеческие груди с напряженными, аки два алмаза, ярко-розовыми сосками.        Пяни - это, если верить памяти Пыпыща, грубый и нарочито сельский аналог "сисек" на наречии полуросликов, а если еще точнее и дословно, то "спелые дыни которые можно вые*ать". Понятия не имею, как бы на то отреагировал бы Пыпыщ, но, полагаю, что под таким ментальным прессингом он бы поспешил эти пяни отпянить, даже если бы его при этом прямо в жертвенный круг и клали бы. Я же только упираю свое тело руками в пол, еще ниже наклоняясь, а потом подымаю взгляд и встречаюсь с искренним шоком в глазах мозголомки (и стоит ли говорить, что о таких ее талантах никто и нигде не упоминал?), чей лучший трюк, сильнейший козырь, оказался бит.        - Мне не нужны пяни, Шмеле. - Намеренно искажаю ее имя, ведь пусть она не поймет отсылку, но классика не умирает. - Я и так уже вздръжне!        И может быть, показались бы тупыми мои слова, кабы не раздался едва слышный, но вместе с тем таковой, что его нельзя не слышать даже в большей мере, чем мурлыканье Шмиелэ, перезвон скрежещущих друг о друга кусочков зеркала, которому подпевали неразличимые шорохи и шепотки давно растворившихся в реке времен кошмарных снов.        В просторах Вечной Библиотеки отсутствовала Греза как явление. Сны здесь всегда были лишь снами, а зеркала оставались простыми и безвредными зеркалами. В просторах Вечной Библиотеки никакой Грезы не было. Не было до того дня, когда в домене ее оказался один идиот, не могущий просто спокойно уйти от чана с говном не нырнув в него.        Потому что он принес ее вслед за собой.        Сотворенное мною атакующее поле ударило внезапно и, что куда важнее, неожиданно, прямиком из-под скрывающей зеркальной конфигурации и еще под колпаком из внебытийности. Тот самый титул, полученный за убийство неудачно шагнувшего в портал Героя, позволял довольно многое из того, что раньше было пусть не недостижимым, но требующим долгой подготовки и удачных условий. Сейчас была и подготовка, и условия, и бонус от титула, и не ждущий от меня подлянки, вернее, такой подлой и увесистой подлянки, противник - лепота. Вот только и противник, может, уступал убитому дяденьке, зато точно ждал хоть чего-то, так что избиения младенцев не вышло.        Моя атака комкала реальность, заставляла ее течь, сминаться в пластилин, одновременно давая чудовищный в своей мощи концентрированный удар по разуму. Сочетание ментальной плюхи, заражения пространства частью нереального и урона по самой сути под удар попавших неудачников, позволяло с высокой эффективностью валить даже серьезных оппонентов. Сам, без подготовки, такой удар я не факт что нанес бы, даже если не тратить сил на маскировку и сокрытие. Вот только с учетом всех заготовок, напиханных в Туманчика и мой стационарный пепелац, я мог не волноваться о создании чар, а просто активировать уже готовые, внося лишь минимальные, почти косметические коррективы.        Удар был страшен - словно часть пространства отразилась в кривом зеркале, которое потом разбилось на куски и горе тем и тому, что окажется на месте "слома". Как будто чистого урона было мало, из-под разбившихся и осыпающихся оземь осколков потянулись к телам противника сизые ленты, состоящие, в равных пропорциях, из сиреневых нитей и тускло мерцающих зеркалец, складывающихся в тошнотворные и сводящие с ума узоры. И, конечно же, абсолютный ступор, тошнота, временная (или постоянная) шизофрения, распад личности и стремительно деградирующее мышление. Три вектора и все разных типов, а пропустить достаточно лишь один и прорвутся другие.        Я ожидал ответного хода от замаскировавшейся твари, как от самой опасной - не зря же оно смогло одним касанием растворить душу Пыпыща. От кошки опасности не ждал, хоть и брал ее в расчет, так как она показала себя великолепным менталистом, могущим бить одновременно и тонко, и жестко, получая в итоге смертельную смесь. Но они оба лишь отпрыгнули из-под первого слоя атакующего комплекса, не дав реальности треснуть на том месте, где были их тела. Первую скрипку сыграл так и не поднявшийся с колен и не прекративший своих ритуальных манипуляций старик-архивариус.        Резким, как понос, движением он вскрыл себе запястье, подбросив в воздух сияющие багровым капли, активировав, вне любых сомнений, заранее заготовленный козырь. Здоровенный барьер, перекрывший весь чертов зал, и состоящий из сотен и сотен шестиугольников, взаимозаменяющих и усиливающих друг дружку. Каждый шестиугольник размером не больше ладони, каждый из них может защитить лишь от чего-то одного - от стали, от рубящих ран, от звукового резонанса, от раздавливания, от огня, от проклятий мгновенного действия основанных на силе природы, от ментальных ударов одного из нескольких типов. Хитрая природа этой конструкции делала так, что каждый элемент вбирал сильные стороны всех остальных, отчего общая конструкция становилась почти неуязвимой вообще для всего. Сколько тут типов защиты, сколько игнорируемых типов урона?        Такая штука может даже удар божественной сущности сдержать, причем не один, а несколько, пока ее не продавить голой силой. Без голой силы, не зная природы этой странной и, замечу, не имеющей планарной природы магической техники, вскрыть ее едва ли выйдет. А ключи мне никто не спешит сообщать, как и возможные слабости. Скорее, наоборот - спешат убить, пока я не очухался и не прознал сам.        Оживленные ленты, собственноручно созданные внутри Туманчика аспиды дурных снов, бьются острыми мордами в барьер, растрачивая силу и фоня огромным количеством враждебной магии. Но барьер, несокрушимый в своем идеале, даже не потускнел, заставляя полуразумные конструкты растрачивать запас сил, пытаясь просочиться в какую-то прореху. Любой обычный или необычный барьер, каким бы сильным он ни был, такая зверушка так или иначе, но обманет, проскользнет под него и ужалит, впрыскивая яд помраченного бреда и дурных видений. Увы, сейчас они бессильны, как бессилен и удар по разуму, на каждый оттенок которого нашелся свой клочок, поделившийся неуязвимостью со всеми остальными. Трещины в реальности и вовсе схлопнулись в ту же секунду, как последний из аспидов покинул нереальность, проползая в явь, точно так же никого не задев.        Так еще и тревога не поднялась, хотя выданной мною засветки хватило бы, чтобы даже без сигнальных чар почуять неладное! Но нет, ни сенсоры, ни алтарь, ни то, что его оберегает, словно не замечали произошедшего. Если эти ребята смогли просто отрезать весь зал от самой концепции пребывания частью Вечной Библиотеки, то у меня плохие предчувствия и нехорошие новости!        Не прошло даже доли секунды с момента начала провального удара.        Я даже не успел подумать сакраментальное "твою мать", как мне ответили.        Десятки разложенных на гладком полу резных фигурок из кости, - а не они ли являются основой ритуала? - слегка изменили тональность исходящих от них эманаций и образов, а парочка из улыбаки и кошечки синхронно прошли сквозь пропустивший их барьер, походя избежав не успевших среагировать на них аспидов, после чего начали вламывать слишком увлекшемуся атакой дятлу знатных пи*дюлей.        Улыбчивый парниша точно имел какую-то внебытийность, развитую не ниже мастера, так как его атаку я разглядел лишь осознав, что мое-куклы существование спустя миг оборвется навсегда. На голом рефлексе подставил руки и удар открытой ладонью сломал кукле оба предплечья, локти, часть ребер и позвоночник - хоббиты сильные, но легкие. Физический урон был лишь верхушкой айсберга на фоне уже знакомого ощущения заливающего тебя меда, на этот раз растворяющего не суть (поверил, что у меня есть защита?), но энергетику и тонкие тела. Ударил из какого-то типа блинка, даже не сделав единого движения: вот он стоит за барьером, а вот он уже ударил, нанося кукле гарантированно смертельные для живого существа травмы.        Добежавшая до отлетающего в шоке (моем, как отхватившего внезапный щелчок по гордости, шоке) фарша в быстром, но не слишком выдающемся рывке, стегнула на всякий случай еще и своей семихвосткой. Я было подумал, что она только воздух заденет, но каждый из хвостов удлинился на пару-тройку метров, превратившись в жгуты из множества разноцветных пирамидок. Каждая пирамидка - замкнутое поле с собственным запасом концентрированной эссенции. Грани у каждой пирамидки тонкие-тонкие, а сами эссенции жуть какие агрессивные и ядовитые. Ах да! Еще эти странные барьеры не могут наносить урона, просто проходя сквозь живые тела, как призрак проходит сквозь камень. Сам барьер урона нанести не может, но вот попавшая в организм, напрямик и сквозь всю защиту, эссенция убьет с гарантией.        Оземь упал не хоббит, а истекающий ихором, заживо поджаривающийся, замерзающий и гниющий кусок вонючего дерьма. Надо бы и себе, при случае, попробовать сделать конструкцию по типу этой плети, так как оружие хоть и баснословно дорогое в обслуживании и заполнении расходниками, но для алхимика самое оно.        Лично я понятия не имею, что они собирались делать дальше - то ли вернуться к своему прерванному ритуалу, то ли распылить труп дважды убитого ими старика на атомы, но ждать первого или второго я не стал. Как и маскироваться - если на нас так и не обратили никакого внимания, то это значит, что установленная блокада неизвестной природы достаточно хороша, и мне можно не сдерживаться.        На холодном полу кукла провалялась меньше десятой доли секунды, а то так и простудить старые косточки можно будет. Податливая плоть и энергетика взбурлили, закипели, истекая сизым туманом, а раны начали стремительно заживать. С не меньшей стремительностью мигнули разорванные ошметки энергетики, принимая первоначальный вид, а все попавшие в тело эссенции просто испарились как карандаш у одного загримированного фокусника. Отражение состояния энергетики за секунду до удара и ее реальные травмы просто поменялись местами. Сложный трюк, который на живом человеке провернуть десятикратно сложнее, чем на кукле, но этот кусок мяса можно не жалеть, а потому восстанавливать его я могу еще долго. Думаю, покойный оценил бы возможность отомстить своим убийцам... хотя меня он бы захотел убить самым первым, тут даже без вариантов.        Тело морфировало, стремительно теряя человеческий облик. Повинуясь инстинктивному порыву, направленному одновременно Душой Насмешника и титулом Дарящего Страх, плоть плывет, превращая куклу в жуткую помесь из человека и освежеванной птицы, причем птица та явно имеет в родственниках тентаклевых монстров, ведь вместо крыльев из лопаток вырывается по два гибких щупальца, в которых легко заметить завораживающе переливающиеся зеркальца. Да и все тело тоже этими зеркальцами покрыто, и не только тело! Вокруг меняющей форму черепа и лица головы словно прорастает нимб, когда прямо из-под лобной кости пробивают себе путь несколько десятков зеркальных зерен. И пробив этот путь, они начинают неторопливо кружиться вокруг головы, создавая идеальной формы круг, все так же сияя и заодно служа фокусирующей антенной для лучшего управления куклой и вложенными в нее зеркальными амулетами. Такие же "нимбы" начинают кружить вокруг каждой из двух с половиной рук и всех четырех спинных щупалец. А немного сверху, над всем искаженным телом развернулся еще один, самый большой из всех, нимб, в котором уже не жалкие зернышка, а крупные зеркальца размером с детский кулачок.        Можно спросить, мол, почему мне, такому хорошему, вообще дали время на переплавку куклы, а не уничтожили ее столь же быстрыми и неотвратимыми ударами, как в самом начале? Мой ответ будет весьма очевидным - потому что описывать процесс куда дольше, чем он происходил. Намного, намного дольше. О, эта парочка бы точно успела, но теперь-то их от ментального вопля, пробуждающего самые страшные их кошмары или хотя бы просто давящего на сознание стальным прессом, никакой барьер не защищал. Вопль они превозмогли без труда, что мужик, что вредная кошка, но времени им это не вернуло - кукла успела измениться, освоиться и атаковать.        Когда я утверждал о совместной работе двух своих не самых любимых титулов, то не шутил. Самого улыбчивого из моих противников, казалось, смутить вообще не реально, как и напугать - я не мог почуять его подлинные страхи, по крайней мере, не так вот сразу. Они были там, я знал, что могу до них добраться, выгрызть из-под брони самоконтроля, равнодушия и внебытийности. Чем бы эта тварь (тварь, все же именно тварь, не человек!) ни была, но страхи у нее имелись. Вот только у меня не имелось времени колупать эту скорлупу посреди боя!        Зато Шмиелэ была куда живее и мой нынешний облик, который покорная моей воле плоть приняла под жаждой подарить ей весь ужас приносимых в жертву людей и нелюдей, что-то задевал в ней, о чем-то напоминал, будил какие-то давно забытые печали и горькую боль потери чего-то бесценно-важного. Мы встретились взглядами, в тот короткий миг, когда они уже презрели кошмарный вопль, но еще не ударили со всех сил по его источнику. Я видел ее страх, видел злобу, с какой она стискивала свою плетку, видел, как она меня ненавидит и презирает, чтобы не сметь бояться, не сметь пустить тень позора на ту силу, которой служит.        У меня не было времени ни на что, - никто не дал бы мне закончить или даже начать пафосный однострочник, - но прошлое не последнего тролля на форчане не позволило упустить возможность хоть как-то да поддеть оппонента. По-птичьи наклонив голову куклы, я выдавливаю из себя, пуская в голос далекий перезвон зеркальных лабиринтов:        - Курлык?        На один бесконечно короткий миг скрываемый ужас вырвался из тюрьмы глаз Шмиелэ, проступив на всем ее прекрасном лице, но только на этот миг, после чего ужас сменился такой жгучей ненавистью, что будь я здесь в настоящем теле, то, возможно, вздрогнул бы.        Тварь вновь возникла из блинка, снова скрывая себя вне привычного бытия, но теперь, когда "нимбы" выполняют функции множества сканеров и локаторов, я улавливаю мельчайшие огрехи в его сокрытии, успевая вновь принять удар на обе руки. Легкое тело полурослика аж встряхивает от мощи удара, а разрывающая энергетику атака впитывается в тело. Но теперь я не улетаю с пинка в далекую даль, а лишь прогибаю в обратную сторону колени, амортизируя физическое воздействие. Атака энергетическая поглощается зеркалами, из-за чего часть из них чернеет, теряя заряд, выпадая из хоровода "нимбов" или вообще рассыпаясь крошевом, но выполняя свою роль - заблудившаяся в лабиринте постоянно подставляемых на ее пути зеркал, атака отражается несколько десятков раз прямо внутри тела куклы, пока я не использую все четыре щупальца, нанося удары таким образом, чтобы уклонившаяся от них тварь попала под легчайшее касание уже полноценно выросшей третьей руки.        Тварь издала очень озадаченное "Уху!", словно тоже желая подражать ночной птице, после чего улетела спиной вперед, с хрустом собственных позвонков вмазавшись о поверхность барьера. Хруст этих позвонков я слышал, уже занося все свои конечности в гарантированно смертельной комбинации ударов, желая порвать одну милую кошечку на кучу маленьких котят. Уклониться она не в силах, ведь ее разум отчаянно пытается сбросить паралич, вернуть контроль над телом и погасить десятки противоречивых эмоций, которые я транслирую через нимбы прямо в ее разум и частично даже душу. Между прочим, я рассчитывал, что к моменту удара физического она будет уже овощем, но что-то в ее разуме и сути было такое, что отвергало мои атаки, что-то неразличимое, отлично спрятанное, но отдающее медовой сладостью и тошнотворной гнилью одновременно.        Где-то я такое уже встречал...        Я почти успел, честное героическое, но когда это в нашем мире считалось "почти"? Уже в шаге от противницы, меня разом сковало в какой-то сахарный сироп или желатиновый гель - вновь отвлекшийся от своих дел ритуалист опять переставил часть костяных фигурок местами и создал прямо под моими ногами селективный барьер. Кошку он нихера не тронул и даже ментальное давление на нее заблокировал, а вот меня сдавило и закрутило так, что я почувствовал себя случайно залезшим в стиральную машинку во время отжима котенком. Мир замелькал перед глазами, верх перепутался с низом, но кукла плевать хотела на физические состояния.        Вспыхнули пойманными образами зеркала, засияли фиолетовым и нереальным нимбы, а очередное проявление Грезы отвоевало кусок реальности у раскручивающего меня, словно камень в праще, барьера. Пару секунд потерял, не более - тварь только и успела залатать свое покалеченное тело, почему-то не став показываться из под надетой личины, а Шмиелэ еще не до конца прогнала навеянные мною эффекты - дебафнуло ее по-полной.        Меняю реальность таким образом, чтобы барьера с ускорением в ней не было, просто заменив оную реальность с еще одним отражением, после чего отражаю свой вес и массу, сначала делая их нулевыми, а потом возвращая их на место и отражая вектор гравитации в противоположную сторону.        Падаю вверх, к стремительно приближающемуся и очень высокому потолку, а место, где меня ранее сковало, становится абсолютно, на все тысячу из ста реальным. Даже не желаю думать о том, что случилось бы с оказавшейся там насквозь пропитанной Грезой куклой. Интересно, а этот дедуля не в одном ли ПТУ с Ферером, земля ему гвоздями, Роше учился? Помнится, он меня тоже почти загасил чем-то очень похожим. Только там была не концептуальная нейтрализация искажений, а...        Зацепляюсь щупальцами за воздух, меняю вектор и вновь активирую зеркала в теле, пережигая очередную порцию оных зеркал, укрывая себя коконом из чистой силы Грезы. Никакого структурирования, никаких попыток создать атаку, а один лишь сифон, пропускающий через меня и выбрасывающий в окружающий мир маленькое озерцо сырой силы. Все же здесь нет Грезы и ее единственный источник - это сама кукла, а я, как пилот этого Маленького Боевого Хоббитоподобного Робота, вынужден рассчитывать лишь на прочность стремительно изнашивающегося Туманчика.        В момент, когда очередная перестановка костяных фигурок вынуждает всю планарную и просто магическую энергию в определенном участке исчезнуть, я лишь поморщился - поток сырой силы был слишком быстрым, чтобы откачка начала вытягивать силу из нимбов, вросших в тело зеркал и самой плоти, все сильнее разлагающейся на сиреневый туман. Но, пока я покидал очередную мертвую зону, мои противники опять успели прийти в себя, сволочи.        Вот как пить дать, эта коллекция статуэток уже не легенда, а как минимум миф, рассчитанный на ритуалистов высокого класса. Он же одновременно умудряется держать ту странную защиту, отрицающую весь зал и не дающую поднять тревогу, держать чертовски могучий барьер, да еще и меня атаковать и такими ударами, что становится аж неуютно. Если я не придумаю чего-то умного, то куклу спокойно забьют до выключения связи, после чего закончат свои дела и будут думать над тем, как мне нагадить. И зачем я тогда вообще влезал? Чтобы пи*дюлей получить? Так я их мог и дома получить, даже до призыва.        Ладно, еще не вечер.        Два из семи хвостов плетки попадают в тело куклы, но нимбы перестраивают конфигурацию, складываясь в ровную зеркальную гладь, на которую нематериальность пирамидок не срабатывает, отчего те со звоном отскакивают от импровизированного щита. Часть эссенции при этом проваливается в зазеркалье, а в самой плети осталось ее не так и много после всех наших плясок. Кажется, ее артефакт может постепенно накапливать и возобновлять эссенцию, если в пирамидке осталось хоть немного, но это дело долгих дней, а не коротких мгновений боя.        В не успевшее распасться обратно зеркало врезалась, если так можно говорить про нежнейшее касание кончиками пальцев, рука замаскированной твари и не меньше трети зеркальной массы, начиная от центра щита, мигом почернела, осыпаясь оземь. Гад довольно быстро подобрал такую "частоту" той мерзеннейшей патоки, что истекает с его ладоней, которая наносит моей кукле максимально возможный вред.        Львиная доля зеркал уже израсходована на щиты или атаки, а неприкосновенный запас выжидает того момента, когда можно будет нанести решительный удар. За все время сражения, занявшего от силы минуту, ну, может, полторы, не было сказано ничего, не обронено ни единого звука, кроме грохота наших ударов, рева применяемой ни разу не повторившимся ритуалистом магии, шипения рассекающей воздух плети и тяжелого дыхания кошкодевушки. Ни я, ни, похоже, тварь дышать необходимости не имели.        Сложенные щепотью ладони бьют в направлении твари, заставляя ту неестественно выгнуться, пропуская зеркальные когти третьей руки мимо себя и тут же легким касанием заставляя ту разлететься на испускающие сиреневый туман ошметки. Та же судьба уже постигла три из семи (хотя больше пяти ни разу не успевал вырастить) рук и все четыре щупальца, произрастающих со спины. Да и нимбы уже потускнели дальше некуда, заставляя связь с куклой сбоить и допускать новые ошибки.        У меня банально не остается зеркал, что позволят сражаться и атаковать на равных с моими противниками. Да и ресурса Туманчика хватит на еще пару минут такой пляски, при учете, что я не буду получать новых ран, что смотрится как-то маловыполнимо. Мои противники отошли от удивления, успокоились, собрались с силами и теперь медленно да методично давили меня за счет опыта, превосходства в оснащении и куда большей выносливости. Не реши я с самого начала пойти с козырей, то может быть и сумел бы справиться лучше, но мои карты оказались биты, а новых у меня нет.        По крайней мере, они так думают.        И даже во многом правы.        Мое начальное превосходство в скорости уже сошло на нет - кошка сравнялась со мной в боевом потенциале, а тварь и вовсе сражается с этакой ленцой, так до сих пор и не показав свое истинное лицо или иных, более опасных приемов. Не сказать, что они гадине нужны, так как эти ее касания, блинк и внебытийность составляют очень мощную и опасную связку. Тело покойного полурослика уже почти перестало существовать, так как постоянная нагрузка и регенерация большую часть реальной массы сделали нереальным бульоном из тумана Грезы и зеркальных якорей с мелкими вкраплениями ошметков быстро растворяющейся материи. Ну не предназначена созданная для инфильтрации конструкция к долгим и затратным сражениям. Уже то, что я сумел продержаться столько, заслуга исключительно моих талантов в ясновидении, что позволяют хоть как-то стоять против этой парочки.        Но.        Уклон, изгиб туловища, в котором разом исчезли все до единой кости, позволяет пропустить очередной удар из блинка, одновременно делая скользящий шаг вперед, тыкая почти вслепую (все меньше и меньше остается зеркальных сенсоров), заставляя улыбчиво-вежливого сделать мягкий и осторожный шаг назад, а потом еще один, когда кошка едва успевает перенаправить удар плети, что почти задел союзника...        Но.        Резкий не вопль даже, а визг, короткий и жалкий в сравнении с той песней, какую кукла могла выдать в начале сражения, все же вынуждает Шмиелэ отвлечься, пропустить тот момент, когда меня, едва заблокировавшего очередной удар твари, можно было смять и размазать по мраморному полу. Костей в теле куклы уже почти нет - все пошли на материал для Туманчика, на заплатки, какими я лихорадочно пытался связать уже окончательно прошедшую точку невозврата конструкцию. Кости заменяет чистая Греза, овеществленный мираж, принявший форму зеркальную таковой у настоящих костей, но слишком легко обращающийся тем миражом, из которого его сотворили...        Но.        Вновь пропущенный удар вырывает слишком большой кусок из крохотного туловища уже давно потерявшего любой облик комка конечностей и сиреневого тумана, а последний из нимбов, и без того редкий и замедлившийся, осыпается на пол с неразличимым на наших скоростях и за шумом нашей битвы звоном. Плеть Шмиелэ превращается в петлю висельника, оборачиваясь всеми семью хвостами вокруг не успевающей отступить куклы, после чего разрезает ту на множество ломтиков, практически сразу начинающих растекаться фиолетовыми лужицами и туманом.        Но.        Ничто не может длиться вечно, не в моих силах было выиграть это сражение с заданными параметрами и ставшими на моем пути противниками. Неважно, кем они меня считали, неважно, что они подумали обо мне, не важно даже поверили ли эти ребята в то, что это был последний отчаянный бой Пыпыща Попятчева, а не куклы, занявшей тело погибшего от самого первого удара хоббита. Есть иногда моменты, когда победить просто невозможно. Моменты, в каких приходится видеть, смотреть сквозь растекающиеся глаза разрушенной куклы, как отчаянная и едва успевшая поселиться в глазах приготовленного в жертву человека надежда, обращается прахом вместе с исчезнувшей куклой.        Но.        Куклой, в которой к моменту распада не осталось ни единого кусочка зеркала, ни мельчайшей песчинки материализовавшегося сна.        - Он отдал все. - Мягко и ласково протягивает то, что притворяется обычным человеком настолько искусно, что даже защита Библиотеки поверила, и звучат его слова так, как говорят сомелье о редчайшем сорте вина. - Отдал, продал себя до конца и потерпел крах. Прямо под глазами тех, кого пожелал спасти от их участи. Это так... совершенно.        Ни капли усталости на улыбающемся лице, ни грани тревоги в голосе и даже сбившегося дыхания тоже нет. Почему-то от этого радушия и веселья больше жути, чем от хриплых угроз и безумного рычания взбешенного зверя.        - Ха... Мях... Рада, что вы оценяли, уважаемый. - Кошка, не в пример собеседнику, явно выложилась по полной, только сейчас начав понимать, насколько близко весь их план оказался к краху, а их жизни к чему-то, рядом с чем простое окончание было бы величайшим из благ. - Мя!!? Подождите, что значит "спасти хотел"? Я же все проверила, Цветком Переживаний сканировала даже! Пыщ старый же был из тех, кто хер свой клал на всех, кроме его любимях книжек и стопочек документов!        Мужская фигура отвлеклась от задумчивого рассматривания того места, с какого уже давно испарились все следы распавшегося на энергию полурослика, подарив той нечитаемый взгляд и столь же добродушную улыбку, что раньше дарил смотрящему на своего убийцу поверженному противнику.        - Он смотрел на нее, дорогая. - Не оборачиваясь, указывая пальцем за спину, не человек безошибочно ткнул в сторону Жюстин Ренеяль, до которой уже почти дошли руки продолжающего спокойно и взвешено делать свое дело ритуалиста. - И, мне так показалось, был готов бросить все силы на попытку побега или, может быть, не менее отчаянную попытку достучаться сквозь Шаль? Но бросился в бой, сразу принеся себя зеркалам. Всего.        Неверяще, словно получив подарок на новый год за пару месяцев до нового года, зверолюдка посмотрела в затуманенные от нейтрализирующих чар глаза пленницы, радостно хлопнув в ладошки. Она сейчас искренне, подобно маленькому ребенку, радовалась тому, что связанные с Библиотекой должны перестать дышать и быть последними - это давало ей шанс насладиться зрелищем чуть подольше. Пусть сама Жюстин, трижды допрошенная обо всем интересующем (причем рассказавшая все добровольно, за право еще раз поцеловать ярко-алые губы Шмиелэ), об отношении старого сморчка к ней даже не подозревала, но ведь в этом тоже есть своя красота. Получить такую жертву, стать ее свидетелем и осознавать, что даже этой жертвы не хватило... Это действительно чудесно, и полукровка страстно жалела о том, что у нее нет времени описать и передать свидетельнице печальной истории всю гамму агонии растворяющегося в зазеркалье.        Кстати...        - Бейн, в смысле... ну, Бейн? - Внезапно резко позабыла она о своем вопросе, задав совершенно иной, мгновенно понятый внимательными собеседником. - Или нет?        - Увы. - Теперь улыбка приняла легкие извиняющиеся оттенки. - Тот удар был отражением моего, а потому и нега пришлась целиком на основу твоего собрата. В некотором роде, раз уж нам придется хоть на несколько дней, но заплести детали произошедшего в венок сомнений, мне придется играть его роль, раз уж не удалось взять одарившую меня столь редким зрелищем личность. За сим утверждаю: я и есть Бейн.        Если в душе кошки мелькнули хоть какие-то сожаления о судьбе погибшего товарища, - да и товарища ли? - то заметить эту печаль было совсем невозможно невооруженным оком, да и вооруженным, наверное, тоже. Коротко поклонившись еще одной кукле, только теперь уже не хоббита, девушка задала вопрос, который ранее помешало задать осознание смерти союзника.        - Кстати, почтенный Буубга, я вас не отвлеку? - Вероятно, сначала она планировала спросить именно Бейна, но теперь не рисковала, пусть даже тварь и вела себя насквозь сочувствующе и доброжелательно, ведь кому, как не ей, знать, чего это сочувствие на самом деле стоит.        Сначала могло показаться, что ритуалист, прямо сейчас раскладывающий по нужным точкам ритуального узора еще парящие внутренности до сих пор живого раба, одного из последних оставшихся, вопроса просто не услышал. Жертвы для этого дела подбирались сплошь очень особые, а их души, тела, магия, кровь, внутренние эссенции или даже личности обладали целым перечнем очень необычных черт. Не могущественных, хотя средний уровень приносимых в жертву застыл между двадцатым и двадцать пятым, но именно редких, необычных.        Кто-то имел разноцветные глаза, кто-то был влюблен в свою сестру и брата одновременно и пронес чувства через всю жизнь, кто-то обладал бесполезной аномалией в ауре, не дающей никаких преимуществ, у кого-то на теле родимые пятна складывались в мистические узоры вследствие проведенного еще прабабушкой ритуала, кого-то в колыбели благословили жрецы сразу троих богов, светлых и темных, а кто-то умел дышать речной водой, еще в детстве случайно получив редкий титул. Как алхимики могут манипулировать эссенциями, через них получая доступ к концепциям, так основой работы ритуалиста было манипулирование концепциями с возможностью запускать работу через эссенции. Здесь и сейчас работал великий, возможно даже легендарный мастер, пользующийся могущественным артефактным комплексом.        И его мастерства хватало, чтобы отвечать на задаваемые вопросы, не прерывая работы.        - Нет, не отвлечешь, Шмиелэ. - Это, характерное для всей тройки диссонирующее с окружающей действительностью спокойствие и доброжелательность, казалось, вросло в них с корнями и, вероятно, так оно и было. - Я не могу вас впустить, пока что. Нужно завершить стадию, и я переставлю фигуры.        Желание оказаться под барьером было вполне понятным - бой был жарок, и пусть камень зала даже не оцарапало и не исказило потоками энергии снов, но кто знает, какой предел терпения у могучей Шали, не дающей случиться чему-то очень плохому? Даже здесь, у самого алтаря, где опасность почти материальна, это творение, рожденное из правильной комбинации установленных фигурок, могло даровать несколько секунд на последнюю молитву. Или на побег.        Барьер забирал себе положения почти пятой части фигур, еще три четверти оставалось на конструкцию ритуала и поддержание Шали, так что мастер не мог помочь своим соратникам почти ничем, кроме самых простых (для мифического артефакта в руках сроднившегося с ним владельца) эффектов. И даже этот барьер, положения для которого были заранее рассчитаны на случай неприятностей, придется убрать под конец, когда ритуальный рисунок будет завершен. Потому что полная мощь резных фигурок откроется, только если отдать их все одной-единственной цели, сотворению нужного пейзажа, правильного завершения для их, без всяких шуток, великой миссии.        - Да я не про это, мне и тут постоять не в обиду. - Отрицательно замахала головой хвостатая диверсантка, уже полностью успокоившаяся и вернувшая себе чистоту речи. - Я несколько про другое. В этом месте, в смысле, в любой из лакун, а не только у алтаря, тут же связи с большей частью планов вообще нет. Не заслонка даже, а полное несуществование третьего типа. Есть лаборатории, где определенному типу планарной энергии пробили канал, но они вообще не в центральном корпусе и не в алтарном же зале!        - Разумеется, это так. - Согласился мастер, подступая к первому из плененных работников Библиотеки. - Именно несуществование. Именно третьего типа.        Все жертвы умирают молча, но не все они одурманены и лишены чувств. Часть из них лишь парализована, но полностью осознают происходящее, иным чувства даже усилили, сделав каждую царапину невыносимо мучительной, а настоящие муки заставив выйти за пределы доступного воображения, третьих опоили такими зельями, что превратили любую агонию в чистейший экстаз. Последних, в оргазмических судорогах отдающих ритуалу свою суть, было, пожалуй, больше всего.        - Действительно странно. - Продолжил тем временем старик, даже отвлекаясь на миг от работы. - Поначалу я был уверен, что это был какой-то артефакт-резервуар, потом думал, будто он использовал какой-то артефакт-контейнер с засунутым в него могучим кошмаром. Но сейчас... да, сейчас весь фон почти сошел на нет. Воистину, это приятная загадка, о какой я подумаю на досуге. Не мог же он прорвать концепцию несуществования для Грезы? Да еще и третьего типа.        Искупая секунду промедления, мастер ускорил работу разделочных инструментов, в несколько секунд заканчивая с очередным сотрудником, между прочим, его официальным коллегой-архивариусом, после чего склонился над той самой дамочкой, что стала причиной сражения. Ну, вернее, причиной того, что это сражение оказалось таким простым для вторгнувшихся в алтарный зал. Воистину, это большая жалость, что столь прелестную душевную боль и отчаяние нельзя растянуть на более долгий срок.        - А ведь и верно! - Мастер, чье мастерство росло долгими десятилетиями, сумел уловить какую-то несуразность в ситуации, по привычке переходя на занудный лекторский тон. - После разрушения всего тела и души, Греза, не имея дороги, чтобы уйти из замкнутого котла отрезанной реальности, должна была разлиться по стенам и подняться вверх под потолок из-за созданного барьером эфирного течения... Но... Бейн, а я ведь Грезы не чувствую!        Блик.        Шелест.        Движение.        Раскачанное собственными усилиями и могущественными дарами восприятие непонятным образом упустило тот момент, когда из пролившихся из вытащенных внутренностей капелек крови, которые еще не успели проглотить линии рисунка, натекла несуразная, невозможная для мастера с его педантичностью и аккуратностью, лужица. Но этого восприятия хватило, чтобы поймать тот миг, когда в этой кровавой лужице отразился не бесконечно далекий белоснежный потолок алтарного зала и даже не спокойное лицо почти не испачкавшегося мастера, а искаженное бешеным напряжением и столь же бешеным весельем помолодевшее и смазавшееся от контакта с энергией Грезы лицо Пыпыща Попятчева из дома Прыходонотчевых, клана Трыдыгородских.        Хоббит, хотя это не было ни хоббитом, ни живым существом, ни чем-то понятным вообще, выпрыгнул из застывшей красным стеклом лужи подобно кукольному гоблину из табакерки, еще в полете отзеркаливая себя за спину откровенно растерявшемуся от подобного перформанса ритуалисту и громко вопя при этом:        - Буубга, ее тут нет!        И, как будто подтверждая свои слова, воткнул единственную руку, да и конечность вообще, состоящую почти целиком из застывших на самой грани перегрузки и почернения зеркальных осколков, прямиком в живую, теплую и такую уязвимую плоть единственного из тройки диверсантов некомбатанта. Правда, у тела хоббита не осталось ног, да и сам он ростом был далеко не гигантом даже по меркам самих мохноногих коротышей. Пусть рука-зеркало успела исказить метрику пространства и изображение реальности, став разом несколько длиннее (или это окружающая ее материя мира стала короче?), но даже это не могло сменить некоторые константы мироздания.        Рука того, что притворялось почему-то не желающим исчезать хоббитом, проткнула сердце того, кто вот уже семнадцать весен притворялся добропорядочным архивариусом, выпустив в него всю накопленную в остатках зеркал мощь.        Вот только к сердцу эта самая рука проложила путь прямиком через задницу.        - Няяяят! - Шокировано возопила Шмиелэ, вновь срываясь на ненавидимый ею в обычной речи "звериный" говорок и застывая столбом от невозможности, нереальности происходящей картинки.        - Удивительно. - Со впервые за очень, очень долгое, невообразимо долгое время потерянным самоконтролем произнесла замаскированная под человека тварь.        - Надо будет помыть руки. - Прошелестела, не раскрывая рта, тварь, променявшая, как считали предыдущие двое, человечность на шанс спасти свою любовь и унести своих убийц на тот свет, после чего звучно шлепнулась о холодный камень рядом с не успевшим даже удивиться ритуалистом, бережно сжимая в единственной хваталке вырванное сердце.        Сердце билось в кукольной ладони, буквально сочась чем-то, даже через все ретрансляторы (число которых стремительно смещалось в сторону нуля) манящим к себе обещанием всех удовольствий мира, всех возможных наслаждений и ласк, исполнением любых фантазий. Впервые за все время нашего сражения я все-таки смог! Не дракон, который Смог, а смог идентифицировать ту херню, с какой по глупости да играющему в жопе идиотизму связался в этой истории. Надо было вообще не вставать на ноги после самой первой плюхи, но кто же мне доктор? Знал бы где падать, то взял бы парашют или амулет защиты высшего порядка.        Исходящий от парящего сердца флер Порока был мною предельно нагло игнорируем, так как я его едва различал через сводящий с ума и забивающий не слух даже, а саму голову шелест взбесившейся Грезы. Степень напряжения, которое мне довелось пережить, подготавливая эту атаку, можно сравнить разве что с приснопамятным штурмом Каменной, с той лишь разницей, что в этот раз в бою использовалась только Греза.        Когда я понял, что шансов на победу нет и не предвидится, если только предо мною прямо сейчас не появится добрый волшебник верхом на вороненом рояле, то есть почти сразу, то тут же начал искать обходные варианты. Мне же не убивать отморозков нужно было, а хотя бы поднять тревогу и их добьет защита алтарного зала. Мне же будет достаточно просто выпасть из фокуса общего внимания, чтобы самоуничтожить Туманчика и скрыть следы своего присутствия, а все шишки все равно соберут самые главные вторженцы, а не бедный Костик.        Главной проблемой был барьер, поднятый гадкими фигурками, которые заодно и саму тревогу блокировали. И барьер этот был так бесконечно крут, что я его даже в полной своей силе замаюсь пробивать. Даже если бить буду не малопригодной к нанесению прямого урона Грезой, а едкой, как мое чувство юмора, силой Тени!        Эта штука априори не пропустит под свою эгиду ничего из существующих в ее базе данных угроз, а та база данных является настолько полной, что с таким же успехом я могу говорить, что этот барьер не пропустит ничего существующего вообще. Чувствуете иронию? Ничего существующего! А если в этом мире и есть план более пригодный для игр с реальным-нереальным, чем моя любимая, век бы ее не использовать, Греза, то я его как-то не знаю.        В тот момент, когда по телу куклы пришлась фатальная двоечка ударов, я уже отразил всю оставшуюся плоть и зеркала (которых и осталось то с горсточку) в том варианте зеркала, где их уже не было, а в довершение укрыл все это внебытийностью, пытаясь по полной использовать эффекты титула того, кого нет. Ведь что может быть умнее и гениальнее, чем укрыть в ставшее реальностью отрицание любого бытия конструкцию, чья реальность настолько низка, что является во многом субъективной?        Доверьтесь мне, я инженер (нет).        Всем желающим попробовать что-то подобное на будущее, попробую объяснить... Полученный мною титул был, простите за тавтологию, получен в связке с высшими техниками теневой магии, задранной в небеса скрытностью и погружением на глубокие слои плана, чья природа во многом на скрытность и заточена, да еще и действовала такая штука считанные мгновения. Так вот. Использовать подобную методику при работе со столь легкой, хрупкой и податливой штукой как Греза, не имея достаточно крепкой сцепки с планом, находясь под взглядами внимательно тебя убивающих крутых перцев, да еще и не на пару секунд, а на куда больший срок...        Плохая идея, Костик, очень плохая.        Попытайся я учудить такое не через куклу, работая сквозь мощнейший зеркальный усилитель, то меня бы просто не стало. Без вариантов. То есть, вообще без вариантов, без любых вариантов и даже без моего любимого вытягивания ситуации на голом пафосе и неадекватности. Кончился бы Константин Юрьевич, начинайте другую историю, не такую упоротую.        Даже одно лишь наличие в кукле моего разума, моей воли, которой на некоторое время не стало, было почти смертельно. Хоть на краткую долю, на жалкую тысячную часть удара сердца передержи я свое отсутствие, хоть на гран ослабь концентрацию, то остался бы от меня красивый такой баклажан - мыслительных способностей было бы примерно столько же. То-то Ыгра бы обрадовалась, что она наконец-то умнее меня! И это еще при условии, что мое тело вообще смогли бы вытащить из Грезы, потому что я, конечно, оставил в своем пепелаце предохранители, что должны будут выкинуть весь склад и пребывающий в нем пепелац в реальность, но хер его знает, как бы оно вышло.        На то время, пока я, сжимая воображаемые булки до появления в моем анусе гравитационной сингулярности, наблюдал за происходящим в зале, я словно следил за происходящим со стороны, будто от третьего лица, не осознавая собственного я, самого факта моего здесь присутствия. Почувствуй себя рассказчиком в трэшевой фентезятине с кучей кровищи и попрания традиционных ценностей! Ощущения не болезненные, но очень страшные после того, как оценил уже произошедшее. Я ведь реально нарвался и почти подох, при этом вообще не появившись на поле боя лично и сделав все возможное, чтобы боя вообще не произошло, а если он все же произойдет, то чтобы я сумел сразу убежать! Хороший план, Костик, ох*енный прямо план! Надежный, как гномьи механические часы!        В тот миг, когда я, прости меня здравый смысл, анально, но совершенно не в том смысле, карал ритуалиста, во мне была такая куча ужаса и злобы, что я серьезно опасался лопнуть. И, наверное, таки лопнул бы куклу от перенапряжения и потери контроля из-за все той же злобы, если бы не фонящее сердце в моей руке.        Я уже встречался с жителями Пекла, пусть даже общение наше проходило исключительно в виде бокса по переписке. С той разницей, что мне таки удалось набоксировать собеседнику достаточных тумаков, чтобы ему резко стало плохо, грустно и мертво. У меня даже специальный титул есть, даже два, если быть точным. В общем, не сложились у меня отношения с этим планом и продолжают не складываться все дальше и дальше.        И вообще!        Какого хера местные спецслужбы делают и чем занимаются? Сношают друг друга прямо в глазницы, не иначе! То у них эльфийская мстительница убьет наглухо второго принца, расколбасив в процессе одного из Героев и пару кварталов, то какие-то мутные типы зарежут призванного союзно-вассального государства, надавав по щам известному медиамагнату, то прямо в святая святых, куда как бы никому постороннему не проникнуть, в один день проникают сразу два отряда злоумышленников, да еще и драку устраивают!        Кукла уже не на грани распада, а далеко за ней, настолько далеко, что только и остается, что горько рыдать кровавыми слезами. Сейчас моего МБХР можно запинать силами одного достаточно смелого карапуза, который уронит на это чудо магической мысли свой горшок. Зеркал осталось буквально пара зерен, из-за чего сигнал до куклы доходит с дикими перебоями, а управление тупит при этом страшнее, чем я на экзамене по матанализу. Если бы не сжатое в руке сердечко, все еще пытающееся подчинить отсутствующие в кукле тело и разум, то было бы совсем хреново. А так я могу использовать в качестве батарейки эту самую силу Порока, просто профильтровывая ее через остатки зеркал.        Да, вредно, да, опасно даже через все прокси, но других вариантов как бы и не имелось. Но все проходит, прошла и слабость после Финального Жопоразрывательного Удара Неотвратимого Мщения Полуночного Дракона - перегруженные зеркальные зерна частично восстановились, а я уже приготовился выбросить каку, как вдруг в голову пришла мысль, скорее даже Мысль. Причем, уверен, не навеянная, а моя личная, из того репертуара, после какого я едва не убил себя об стену буквально пару секунд назад.        Все-таки отбросив сердце, я примерился к трупу мастера жертвоприношений и, не слушая не могущей пробиться сюда парочки, - кошкодевка еще и какую-то гипнотическую херню, тоже на голос завязанную, пыталась применить, - начал отрывать от него куски плоти и прикреплять к себе. Давление флера стало реально (не)приятным, так что пришлось остановиться. Слишком я устал морально, могу и не удержать концентрацию под таким прессингом, а этим ребятам только дай повод. Мне одной отобранной у стремной нежити плети, почти промывшей мне мозги, хватило для правильной оценки угрозы дьявольских трюков, мне повторения не надо.        Надругательство над трупом я совершил не от злости большой и не от тупости несусветной, хоть на этот счет та же Тиа явно найдет что сказать, преимущественно изящными эльфийскими матами. Мне нужна была та связь, какую мастер имел со своим творением, со всей этой ритуальной конструкцией. Ясновидение сбоит по черному, словно я вновь только вышедшей из леса бродяга, не умеющий толком контролировать и направлять свои видения. Хоровод образов такой мутный, что от него тошнит, а ведь в него примешано вдоволь Порока, сладострастных видений, присылаемых прямиком из Пекла.        Знаете, аспект Агонии мне нравился куда больше, чем нынешний. Там и трюки были попроще, и воздействие попрямее, и, что самое важное, дьяволы того конкретного домена были куда слабее. А ведь еще и замаскированная тварь даже через барьер усиливает наваливающуюся на меня эйфорию и возбуждение, надеясь таки додавить, как он считает, почти павшую душу. Все же маскировка у Туманчика была сильнейшей его чертой - до самого последнего момента мой враг не понял, что ему противостоит кукла, причем чужая, а не настоящий Пыпыщ. Сейчас, когда все-все-все уходит на попытки не развоплотиться окончательно, он бы природу эту сразу понял, но теперь ему мешает барьер.        Нахожу среди все сильнее сдавливающих мозги похабных картинок нужный образ и достаю из кармана мастера причудливой формы флакон. Это не противоядие, но если у тебя нету хлеба, можно перекусить марципанами, верно же? Высшее зелье возобновления, способное поставить на ноги свежий труп, если только душа не сожрана и оболочки не слишком повреждены. Я и сам такие умею делать, причем ничем не хуже, но своих зелий со мной нет по вполне уважительным причинам. Сжимаю флакончик в кулаке, волевым усилием прогоняю навеянную картинку двенадцати эльфийских мамочек, кормящих одного эльфийского подростка грудью, после чего начинаю в стиле зомби ползти ко все еще парализованной Жюстин. На одной, мать ее, руке! Аки гусеничка, просто прекрасно.        Вопли и стоны, бьющие по мозгам даже через ретрансляторы, которых осталось что-то около трех десятков из почти двух сотен, уже действительно оглушают и если бы они приходили напрямик ко мне самому, то были бы проблемы. Не слишком серьезные, но на фоне общей кучи дерьма имеющие шанс стать той соломинкой, которая таки сломает верблюд хребту. Отбрасываю в сторону очередную порцию преисполненных нежностью и заботой (почти не фальшивыми!) образов, так и подмывающих сделать что-то со спасаемой девицей, я каким-то удивившим даже меня гимнастическим трюком вливаю полностью осознающей реальность дамочке в рот алхимическую бурду, после чего и говорю:        - Адекватна? - Греза в голосе может и звучит пугающе, но она в прошлом бывала в боях, да и я ее сейчас пугаю все-таки меньше.        - Д-да. - И чуть погодя уже более твердо. - Да, вполне.        - Тагда бери меня за шиворот и подыми повыше. - Здраво поразмыслив, трачу часть сил, чтобы сделать слова нормальными, а не как всегда, а потом, когда она уже начала медленно вставать на трясущиеся от ужаса и шока пережитого ноги, притормаживаю. - Хотя, погоди-ка, так оно не здраво, нада от такого добра избавиться.        С этими словами начинаю уменьшать долю плоти убитого культиста, потому как эта плоть мало того, что Пеклом пропиталась, так еще и тварь через нее какую-то херню на принципе подобия основанную делает, причем с каждой секундой все сильнее делает. Вот только когда я уже закончил, выбросив все лишнее и уменьшив поступление Порока по связи Пыпыщ-Мозги, то мне напомнили, что не у всех тут есть такая охрененная сопротивляемость любым воздействиям на разум, еще сильнее усиленная кучей предохранителей и прокси.        Довольно улыбающаяся Шмиелэ делала какие-то странные движения, а столь же довольно улыбающаяся и едва ли не кончающая от радости услужить той, кто, похоже, успела в ее мозгах покопаться еще за время плена, зеркально повторяла все ее движения. И вот-вот эти движения приведут к тому, что она переставит фигурки, получив от чужого артефакта что-то нехорошее, но и барьер, с некоторой вероятностью обнуляя.        С мысленным, чтобы глотку не напрягать, матом беру себя в руки, а в единственную руку беру оторванную у мастера руку, которая просто под руку подвернулась, да так и кидаю эту руку Жюстин под ноги, чтобы она об нее споткнулась и упала на жопу, выходя из транса. А потом, пользуясь тем, что эта краля ранее носила в себе Туманчика, концентрирую часть доступной Грезы на ней, ослабляя действие закладок и снижая давление Порока с помощью остатков моего программирования.        Убирать похоть и покорность с помощью Туманчика? Что дальше? Пчелы против меда? Секс за девственность? Или, чтоб мне еще веселее жилось, политики против коррупции?        С уже совсем не мысленным матом, женщина отскакивает от края барьера подальше, закрывает уши ладонями и, пошатываясь, бредет в мою сторону, зачем-то прихватив с собою выпущенный мною снаряд. И все это не прекращая материться, причем так заковыристо, что я подобные выражения только от Касси Дружбомага и слышал. Кое-как она берет меня за шиворот, не прекращая ругаться, явно не давая себе слушать чарующий голосок злой, усталой и отчаянно пинающей непроницаемую стену барьера Шмиелэ.        Мнемотическая техника защиты сознания на основе матерных тирад - звучит странно, но метод более чем действенный, часто применяемый. Злость и боевой азарт, как-никак, одни из самых лучших щитов против ментальных воздействий жесткого или даже тонкого типа, а мастеров, что смогут подавить или обмануть такую защиту быстро никогда не бывает много. Зверолюдка, несомненно, входит в это незначительное число, да еще и далеко не в самом низу иерархии расположена, но попаданческая увертливость заставила ее выложиться почти до дна и сейчас ее сил не хватало на преодоление даже столь расшатанной воли, лишь немного прикрытой моим воздействием.        - Так-так, значитца, вот прямо отсюда три шажка вперед, и полушаг влево сделай. - В подобном состоянии сохранение излюбленной Пыпыщем манеры речи дается даже тяжелее сражения с лишь немного отступившим пороком. - И, того-этого, руку, наверно, не выбрасывай.        Оторванную конечность я и вправду отобрал у тяжело дышащей и с трудом себя контролирующей пленницы, после чего соединил ее с единственной рабочей хваталкой. Это не только удлинение коротковатого органа хоббита (опять оно похабно прозвучало, черт возьми!), но еще и способность, в теории, работать с артефактными фигурками покойного мастера.        Слить свою сигнатуру с ошметками таковой у мною убитого не так уж и сложно, да и попытаться этой самой рукой часть фигурок передвинуть тоже можно, если бы не херовое состояние и все никак не уменьшающееся давление на мозги. А ведь еще и тварь перестала напрямик долбить меня через связь со ставшей частью куклы плотью культиста, начав совершать какие-то манипуляции с барьером. Мог ли он знать какой-то хитрый ключ, который позволит нивелировать этот шедевр фортификации на случай, если им завладеет противник? Я бы удивился, если бы такого ключа у них не было. Пусть не все артефакты имеют встроенные уязвимости, а уж мифические тем более, но конкретно эта коллекция фигур просто напрашивается на кучу спрятанных в ней секретов.        Коллекция...        Свыше полутора сотен костяных игрушек, в которых хитрым образом запечатаны частицы сути тех, с кого снимали мерки для этих фигурок. Каждая фигурка по-своему уникальна, обладает целым списком свойств и эффектов, каждая из них сама по себе тянет на не самый слабый эпик. Однако, полный потенциал, даруемый сбором всей коллекции в умелых руках, уже действительно пугает.        Фигурка свернувшегося калачиком подростка непонятного пола, словно безмолвно рыдающая о своей судьбе. Всю его семью годами истязали множеством болезней и неудач, прямо у него на глазах, медленно подводя рожденного с редчайшим титулом мальчишку к безумию, причем именно тому типу безумия, какое нужно было сумасшедшему Резчику. Частицы душ не только подростка, но и всей его семьи скопом, помещены внутрь кусочка кости, неслышно напевая ему колыбельную и точно так же неслышно обвиняя его во всех своих муках. Эта фигурка может подарить защиту очага от злых духов, стать якорем для мощного проклятия, передающегося по крови всему роду проклятого, помочь в исцелении ран физических, принеся муки душевные, остановить действие основанной на звуковых колебаниях атакующей магии и еще десятки самых разных, не слишком сильных поодиночке вещей. А уж количество эффектов в разных комбинациях и положениях в этих комбинациях, подсчитать не мог, наверное, даже сам владелец.        Могучий воин с обнаженным торсом и длинным копьем, припавший на колени и прижимающий руку к окровавленному боку, созданный из позвонков до самого конца сражавшегося труса, страх которого убили, заменили решимостью и перековали его в отчаянно жаждущего сразить врага воина. Резчику нужен был трус, ставший храбрецом, и подлец, нашедший в себе честь, вот он и воспитал себе нужную жертву. Фигурка могла наложить ментальный бафф, забирающий страх или подарить этот страх противнику, могла заставить открыться старые раны или призвать тень падшего товарища для прощания. И снова точное количество эффектов даже одной фигуры самой по себе теряется в хороводе образов.        Стоящий на коленях жрец, сжимающий за спиною волнистое лезвие ритуального клинка. Он был чистейшим в своей вере праведником, почитавшим своего бога и жившим по совести, а не по корысти. Волею Резчика его веру раз за разом пробовали на прочность, пока все же не сломали, показав ему истинное лицо давно продавшего все людское клира почти не отзывающегося на молитвы бога. И праведник пал, сначала обратившись ко злу ради мести, а после, ужаснувшись содеянного, принеся в жертву призванным силам самого себя, спасая души тех, кто был обещан по договору вместо него. Все еще хранящаяся в фигурке вера и презрение к этой вере позволяло снимать или даже воровать благословения жрецов, искажать и ослаблять Чудеса, порою даже обращая их против самих клириков, вызывать суицидальные мысли и безотчетное чувство вины за содеянное.        Маги, воины, ремесленники, простые прохожие... Те, кто создал себя сам, и те, кого сломали долгим и вдумчивым трудом, те, кто родился с нужными дарами, и те, кто получил их своими силами... Все они навечно остались в этих чудовищных шахматах, какой-то непонятной игре с непонятными правилами. Эту вещь изверги не создавали напрямую, но явно приложили не один век своих трудов, чтобы вдохновить, а после и заграбастать итог вдохновения в свои жадные руки. Эти фигурки овеществляли собою чужие истории, чью концовку поймали в клетку, вовеки заточив в ней и оставив в костяной тюрьме.        Они овеществляли все-все-все, что я только мог ненавидеть.        Уничтожить их не в моих силах... не в нынешних, по крайней мере. Кость - лишь материал, как все зачарования и ритуалы. Суть фигурок живет, покуда цела хотя бы одна из них. Стоит как-то разломать чрезвычайно устойчивые артефакты, как души и осколки их притянет в некий нематериальный эгрегор, который существует покуда цела хоть одна из фигурок и даже уничтожив их все, сие творение можно будет восстановить. Потому что там, в глубине небытия, в существующем лишь для пленников этого артефакта домене, сокрыта ярко сияющая душа Резчика, навсегда поселившегося в своем творении.        Поселившегося и снимающего плату за пользование.        Каждый новый владелец, каждый мастер ритуалов, который сможет совладать с артефактом, должен сотворить новую фигуру для коллекции. Нужное вдохновение подарит Резчик, которому там, в своих владениях, и делать нечего, кроме как придумывать новые фигуры. И снова ищут по всему миру самые причудливые в своей сути реагенты, самых разных и самых уникальных людей, а то и монстров, чудовищ или даже тварей. И режут, режут острым ножом по отделенным от плоти, если та вообще была, костям. Даже отсутствие костей не мешало вырезать нужную фигуру хоть из чистой эссенции, лишь бы завершить работу. Что-то мне подсказывает, что этот комплект вполне может перерасти грейд мифика, достигнув чего-то повыше. А сам Резчик имеет все шансы из запертого в собственноручно созданной тюрьме безумца стать новорожденным божеством с крайне интересной специализацией.        Ну йо*ана! Ну, Алурей! Ну какого хера каждый раз, когда мне уже кажется, будто я навидался достаточно, ты подсовываешь мне очередную невозможно противную мерзость?        Слова изливаются из хрипящей в перенапряжении глотки и вот мы с Жюстин работаем наперегонки с переставляющим шестиугольники барьера тварью, которая сейчас напоминает какого-то мастера раскладки пазлов или любителя изометрических игрушек на мобильники. Ну, знаете, эти убийцы времени, где нужно собирать по три штуки одноцветные кружочки?        Собственные мысли, продуцируемые ясновидением подсказки и сладкая патока адских обещаний застилают взор так, что я сам не до конца различаю, где тут реальность, а где мои глюки. Но дело делается, пусть за каждую секунду своего здесь пребывания я все больше рискую и все больше ретрансляторов теряю.        Можно просто отключить всю защиту и дать алтарю и тому, что в нем сидит сделать свое дело, но тогда нас всех убьет одновременно, а я не японский мастер художественного самовыпиливания! И нет, в нынешнем состоянии я ну вот вообще не уверен, что смогу хотя бы пережить пришедшую по моей с перчаткой связи атаку обманутого хранителя, не говоря уж о том, чтобы обмануть его и сбежать, не оставив следов своего существования. Так что нужно проявить фантазию, заодно не подохнув в процессе.        Блин, как будто всю свою жизнь описал.        Старый и сгорбленный ящеролюд с торговой сумкой и дорожным посохом в руках меняет позицию, становясь рядом с одетым в одни лишь кандалы гномом, смешно кривляющимся шутом в дурацком колпаке и лишенным руки и головы рыцарем, почти упавшим со своей лошади. Сразу за этим, когда барьер, под действиями твари, начал нехорошо так вибрировать, я меняю позиции еще пары фигур. Тут же меня роняет Жюстин, из-за чего я утыкаюсь рожей прямо в чью-то селезенку и только чудом не переворачиваю никаких фигур.        Сама Жюстин с отчаянием в глазах протыкает себе уши созданной из собственной магии иголкой (какая-то боевая техника из ветки тихушников), но выдерживает отчаянную попытку взять ее под контроль. Плохо, очень плохо, что в этом же зале стоит та, кто ее разум ковала, из-за чего барьер не мог остановить отсутствующую атаку. А слова и звуки он не отрезал, что давало раз за разом бьющей по триггерам и давящей на поведенческие бомбы кошке некий простор для маневра.        Впрочем, сейчас уже наплевать.        Пересылаю "коллеге" почти всю имеющую зеркальную материю и ошметки, буквально пару процентов от начального количества Туманчика, чтобы защитить ее мозги от Шмиелэ, после чего отталкиваю женщину со всех своих сил, вызвав гарантированный распад остатков куклы в ближайшую минуту. С трудом успев сориентироваться, пленница приземлилась на ноги у самого края барьера, который, спустя лишь миг, сдвинулся. Теперь он укрывал меня и саму ритуальную фигуру последние несколько секунд, а его шестиугольнички один за другим гасли, не в состоянии дублировать себя два раза. Зато новый, только созданный купол прикрывал Жюстин, давая ей прямой путь прямо к выходу из ритуального зала. Такой путь, по какому она, последняя из выживших пленников (не успел я быстрее свою атаку приготовить, а ее резали в самом конце!), легко может покинуть это место и поднять тревогу.        И даже если разбить созданную из фигурок и ритуальных линий конструкцию, вызвав на самих себя гнев смотрителя, то это уже ничего не изменит - для прокачанной дамочки этих десяти секунд хватит с головой. Вливаю в и так рассыпающееся тело побольше силы, уже без экономии и бережливости, отращивая себе туманные ноги и вторую руку, после чего делаю изящный поклон, словно снимая вместе с ним отсутствующую шляпу.        И кукла полностью гибнет, выдыхая последние крупинки стремительно чернеющей зеркальной пыли.        Через эту пыль я еще различаю, как парочка оставшихся культистов молча и даже не показывая какого-либо раздражения от провала или там паники от скорой гибели, проходит через рассыпавшийся купол, проходится по тому месту, где распалась кукла, какой-то боевой способностью и начинают... То ли у меня глюки из-за того, что смотрю через настолько хреновый фильтр, то ли одно из двух, но прямо на моих глазах тварь раскрылась, аки цветочек кровавенький, а прямо в центре этого раскрытия образовался то ли пролом, то ли еще что-то непонятное. Пыль стремительно вычернялась, но я все же рассмотрел нечеткое, словно зашакаленная гифка, видение того, как Шмиеле, стремительно собрав фигуры и схватив пространственные сумки, в этот цветок и прыгнула.        Мне хотелось бы верить, будто это был всего лишь глюк, а их там всех уничтожит охрана или даже проснувшийся от дремы некто в алтаре. Последний, я уверен, гарантированно смог бы поставить точку в истории Резчика, но, похоже, эта история пока не окончена.        И связь с куклой погасла теперь уже взаправду и навсегда.        Из склада, все-таки сумевшего самостоятельно выпасть в реальность без лишних для меня травм, в котором почерневшего стекла было кратно больше, чем работающих зеркал, меня вытащили укрытый Небом от макушки до пят Лосий, вместе с замотавшейся в расписанные ритуальными знаками скатерти Тиа, от которой так и разило хтоничными Звездами. Тария и Ганс в этот зал войти могли, но были посланы пинками, причем пинала, что характерно, именно Тиа.        Потом мне вливали в горло какие-то зелья, я их даже опознавал и помогал себе эссенциализмом в практически бессознательном состоянии. Потом я применил очищение, выблевав какую-то черную дрянь, проевшую большую-большую дыру в полу. Затем меня опять поили зельями, раз уж вся интоксикация пропала, а я ими давился аки алкоголик водярой после кодировки.        Зелья помогли и сводящая с ума головная боль немного пошла на спад, дав мне забыться в полубредовом состоянии, которое и сном называть не выйдет. Скорее уж глубокий обморок, опасно близкий к коме, но все же немного облегчающий плачевное состояние после миссии. Даже не помню, чтобы мне было хуже... больше пяти раз.        Все вещи давно уже собраны, следы стерты, образы и оттиски заменены, а Ганс даже не поленился раскидать обратно сметенную ранее пыль. Жаль, правда, паутину не поразвешивал, но тут уже нужна какая-то особая магия. Стоило только мне перестать мучительно подыхать от последствий собственного идиотизма, как меня мягко и нежно, за руки-ноги, закинули в телегу с какими-то товарами, после чего потихонечку выдвинулись на точку новой дислокации. О маскировке, конспирации и не привлечении внимания и говорить не приходилось, так как с временно взявшей командование в свои руки эльфийским диктатором не забалуешь.        Судя по тому, что пока мы пребывали, так сказать, на марше, а главная единица хаоса и мировой энтропии в моем лице была недееспособна, на нас так никто и не напал, то мои предосторожности оказались достаточными, чтобы избежать мгновенного раскрытия и расплаты. На счет не мгновенного уверенности уже нет от слова совсем, так что расслабляться рановато.        Удивительно, но я справился.        Новая база была в том самом, ранее забракованном домике возле порта. Ума установить защиту перед операцией хватило бы даже гоблину, так что нам осталось просто войти, расположиться по лежакам и не шуметь, заодно смотря через щели забитых окон на вечерний порт. Место это имеет удивительно хороший вид из окна, пусть даже и пейзаж получился унылым до крайности. А еще тут вполне заметно воняет дерьмом и рыбными внутренностями - запашок навевает с рыбных рынков. С последним, однако, справились парочка простейших ритуальных кругов, за пять минут начерканных эльфийкой.        Очнулся, то есть, очнулся в адекватном состоянии, а не в горячечном бреду, я примерно на третий день после той злополучной ночи. И сразу же на меня вытаращились добрые и ласковые глаза всей компании, как бы, желающей знать о результатах произошедшего и о причинах того, почему я присылал сначала сигналы тревоги, потом сигналы большой тревоги, потом сигналы охренеть какой большой тревоги, а под конец вообще просемафорил полный и бесповоротный Пэ.        - Надо валить из Вечного. - Тихо прохрипел, после того как допил протянутый Тарией бодрящий травяной настой. - Вот прямо сейчас.        И прежде чем меня решат привязать покрепче, как буйно бредящего, начал рассказывать о своих приключениях. Волнительных моментов в рассказе было много, начиная от того мига, когда Пыпыща убили, но на описании того, как я решил "падрацца", имея все возможности для того чтобы уйти незамеченным, Тиа вежливо попросила меня остановиться. Потом она совершенно спокойно вышла из комнаты, а из соседнего помещения раздался звучный удар, с каким обычно проламывают деревянные панели на стенах кулаком.        Вернувшись, она, как ни в чем ни бывало, попросила продолжать.        На моменте, когда я едва не угробил себя сочетанием предельной внебытийности и уязвимого во время управления куклой разума, вышли сразу и Тиа и Гестия, а грохот стоял несколько дольше, да и был он более звучным. К концу рассказа, единственной, ни разу не сделавшей себе фейспалм была только Тиа, которая после первых двух срывов вела себя аки воплощение Дзена. Она же и была первой, кто мое предложение разбил в пух и прах.        - Тебе нужно встать на ноги и восстановиться после сражения. - Аргументировала она, явно пребывая при этом в своих мыслях. - Наличие слуг Порочных Княжеств, да еще и не обделенных ни могуществом, ни оснащением - это, вне любых сомнений, прекрасный повод оставить этот город позади. И, случись нам задержаться в его стенах, я первая буду просить ретирады. Но сейчас ты слаб, а атака на марше может оказаться фатальной. Моих сил недостаточно, чтобы с полной уверенностью прикрыть весь отряд от взора видящих столь же надежно, как делаешь это ты. А в городе уже обустроено достаточно мест базирования, чтобы чувствовать свободу в действиях.        Вроде бы и все правильно говорит, но как-то мне неуютно, причем не от временного бессилия, а исключительно из-за все того же предчувствия беды. Оно не становится сильнее, нет ощущения, будто дерьмодемон какой-то стоит прямо за спиной. Но оно есть, никуда не исчезает и три дня тому назад у меня появилась отличная теория о том, откуда это предчувствие вообще взялось.        Главную проблему Тиа назвала сразу - поиск. В обычном состоянии, да при наличии любого зеркала или даже выплавленной эссенциализмом из ближайшего камня отражающей поверхности, я могу отводить в сторону любые поисковые импульсы на вполне устраивающем меня уровне. То есть, прокачаться можно было бы, но даже без этого я объективно неплох.        Тиа тоже хороша, очень хороша, а ее ритуальные фигуры неплохо заменяют мои зеркала, да и просто опыт такой, что удивить ее сложно. И она даже вполне может прикрыть всех нас, случись такая необходимость. Но тут уже простая логика - раз не нашли до сих пор, то попытка сбежать прямо сейчас с не стоящим на ногах мною под боком действительно слишком опасна. Все мы понимаем, что надо бежать, просто эльфийка хочет уйти как привыкла, по-умному и с минимальным риском. Меня ведь придется через ворота проносить, через все сканеры, ибо шагнуть Тенью я в таком состоянии не смогу!        И как меня протаскивать? Укрыть в ритуальные фигуры или, чего уж там, в туман Гестии? Проще и безопаснее и вправду подождать хотя бы недельку, чтобы хоть через городские стены перебраться. Но если не желаю повторно слечь сразу после их пересечения, то практичнее всего просто послушать Тиа и дождаться полного восстановления. С моими параметрами и классовыми бонусами это займет удивительно мало времени.        Но-о-о...        - Как-то мне муторно... - Только и сумел сказать, не зная, что еще добавить. - Да и зная мою удачу, ждать можно... всякого.        - Я не собираюсь оскорблять тебя и себя недооценкой твоей интуиции, правду сими словами говорю! - Тут же примирительно замечает друидка. - Но, даже ощущая тень опасности, не стоит покоряться инстинктам и бежать сломя голову. Часто, именно такие действия жертвы есть цель охотника, спешащего выманить добычу из логова, или измотать ее, не давая времени на отдых.        Вместо меня отвечает Лосий, говоря ровно то же самое, что хотел сказать я сам, но еще не успел обернуть свои мысли в словесную форму достаточно прямо.        - Уверен, Тин тут говорил не столько о предчувствиях, сколько о собственном везении. - Протянул он, мыслями возвращаясь к нашим прошлым приключениям, в особенности к самым первым дням знакомства.        В ответ Тиа позволила себе вежливый и корректный смешок, но так, чтобы сразу было ясно, что смеются с нас двоих, причем очень громко и со всхлипываниями.        - Звездами заверяю, это просто нелепо! - Выражение лица у нее такое, какое бывает при общении с Тарией, будто тебе доказывают, что планета плоская, а ты пробуешь доказать обратное, почему-то чувствуя идиотом именно себя, а не собеседника. - Мы, позволю вам напомнить, находимся в столице одного из могущественнейших государств мира! Если даже агенты Пекла были не посланной украсть что-то важное или сотворить опасную диверсию единичной группой. Если даже имеющийся в городе культ способен провести ритуальный прорыв. Если даже после поднятой безответственным поступком, твоим поступком, Тин, тревоги не хватит, чтобы этот культ либо вырезать, либо заставить его отбросить все лишнее, подобно змеиной шкуре, и слиться с илистым дном самого глубокого омута. Все равно главной проблемой культа будем не мы, а власти империи, соответственно, едва ли они станут проблемой для нас. Опасаться стоит Очей, ведь даже не найдя цель по горячим следам, они все еще могут выйти на нас каким-то неизвестным способом. Артефакт, уникальный ритуал, зависящий от времени проведения или особых условий, просто слепая улыбка изменчивой Фортуны - это опасность.        Голова вновь болела, силы, потраченные на рассказ, требовали скорейшего отдыха, а эльфа говорила, в общем-то, строго по делу, в то время как мои желания быстро-быстро убегать выглядели действительно простой блажью. Опасной блажью. Ну что может случиться за тот десяток дней, пока я буду восстанавливать свою форму? Да я и так уже натворил делов и наворотил идиотизма, ввязавшись в ненужные приключения.        - Принимаю, понимаю, признаю. - Соглашаюсь, но уже выключаясь решаю оставить за собой последнее слово. - Но, если что, я тебя предупреждал! И вообще, мне подобным положено находить всякое разное на ровном месте.        - Вот только преувеличивать не стоит. - Мягко улыбнулась Тиа, под тихие смешки остальной команды, уже успевшей разойтись по своим углам. - Я, сомнений в том нет, зареклась недооценивать возможность маловероятного рядом с тобой, но не до такой же степени. Когда я тогда говорила о провалившемся к извергам Вечном, то все же несколько переигрывала ради создания драматичного момента. И даже если доведется граду сему стремительно и неумолимо пасть, то падет он не за те две недели, что так нужны для твоего восстановления.        Я и сам хохотнул, вспомнив тот не столь уж давний, но кажущийся давно забытой древностью разговор. Потом мы говорили, травили байки, лопали прикупленные в одной хорошей лавке сладости, обсуждали какие-то тупые вопросы и вообще, почти что отдыхали. Да, мне все еще было плохо, да, мы все были по-прежнему настороже из-за возможной атаки на наглых ублюдков-террористов в нашем лице, но главное задание уже выполнено.        В дальнем уголке очередного временного дома лежат несколько красивых карманных зеркалец - моя замена кристаллам для сбора образов. Там, плотно и надежно упакованные и совсем параноидально-надежно изолированные от любого сканирования, хранятся украденные через алтарь образы. Пока что я их не расшифровывал и даже не просмотрел, но даже тех мелочей, что я успел осознать, хватало, дабы понять, что сходил я таки не зря. И пусть опасность никуда не делась, а самочувствие все еще находилось лишь немногим выше плинтуса, настроение было относительно позитивным.        Впереди будут дни восстановления, нормального валяния в кровати, возможно в объятиях Тарии, которая и сама с меня не слезет и Гестию притащит за компанию. Впереди ждут попытки разобраться в полученных знаниях и понять, как из них извлечь хоть какую-то пользу. Точно там же, в будущем, ждут осторожные попытки узнать, насколько я успел наследить, а также кто и какими средствами меня такого хорошего ищет. Но все это было не сейчас, потому что сейчас был только приятный вкус травяного напитка, да мягкость удивительно неплохой подушки. Ясновидение утверждало, что очень дорогое, удобное и мягкое постельное белье добыл Ганс, но, зараза, не желало показывать как именно и где. Впрочем, засыпающего меня все это не слишком-то и волновало.        Как говорится в насквозь клишированной фразе, которую суют куда только можно, приплетая к любой ситуации, словно своего ничего придумать не получалось: ничто не предвещало беды.        Так вот.        Я этой фразы не говорил и даже не думал ее про себя.        Потому что предвещало.        Только я не послушал.