WAR*HALL — ALL THIS POWER.
Мерный стук каблуков эхом разлетается по безлюдному холлу, пока молодой человек не спеша движется к тяжёлым дверям, ведущим в небольшой зал для собраний. Все разговоры резко прекращаются, как только Гарри оказывается внутри, обводя присутствующих ледяным взглядом. Жестокий оскал появляется на малиновых губах, но Стайлс так ничего и не произносит, занимая своё место во главе стола. Холодные лучи солнца отражаются в дорогих камнях его колец, путаются в изрядно отросших кудрях, он выглядит словно ангел, который спустился на землю и принёс людям свет. Эта мысль веселит парня: если ему действительно было бы суждено родиться ангелом, то только Люцифером. Кудрявый берёт в руки заранее приготовленный бокал красного вина и делает небольшой глоток, наслаждаясь наэлектризованной тишиной, возникшей из-за его появления. Кто-то слева от него неловко кашляет, и Гарри медленно переводит взгляд на мужчину, после чего намеренно делает ещё один глоток ароматного напитка, смотря подчинённому прямо в глаза. Щёки последнего заметно алеют, но он стойко поднимается со своего места и ещё раз прочищает горло. — Мы можем начать? Стайлс только пожимает плечами, подпирает рукой подбородок, а в изумрудных глазах искрится что-то отдалённо напоминающее веселье, но никто не может сказать точно. Найл, сидящий в самом конце стола, закатывает глаза и наклоняется к Лиаму, шепчет что-то ему на ухо. Несмотря на оглушающую тишину в зале, кудрявый не может расслышать, что именно блондин сказал Пейну, но, зная их, он уверен, что это была очередная глупая шутка, придуманная Хораном буквально за пару секунд. — Ситуация начинает набирать обороты, — снова начинает говорить брюнет, про которого Гарри уже благополучно забыл. — За последние две недели в трёх городах неподалёку от Лондона прошла волна бунтов. Жители негодуют и пытаются решить проблему не самым мирным путём, чем ещё больше злят властей. Восстания были подавлены в первые же часы, но погибло достаточно много граждан. — На этих словах челюсть кудрявого сжимается сильнее, лицо становится суровее. — Пора начинать действовать, мистер Стайлс. — Ага, я уже вижу, как мы с вилами выбегаем на площадь и берём в осаду Зимний Дворец, а вся власть добровольно сдаётся нам, разрешая занять трон, — саркастично замечает ирландец, складывая ноги на деревянный стол и скрещивая руки на груди. — Отличный план, Ковальски. Что ещё предложишь? — Я просил не называть меня так, — возмущённо шипит брюнет. — И причём тут вилы? Мы же не в гребаном пятнадцатом веке! — Ну, а ведёшь ты себя, как будто именно оттуда и сбежал, — парирует Найл, ухмыляясь на злостно сжавшиеся кулаки собеседника. — В одном ты прав, нам действительно пора действовать. И тем не менее, у нас нет точного плана, учитывая тот факт, что правительство улучшило свою охрану во всех отношениях за эти три года. Мы не справимся, если будем работать в одиночку. Звенящая тишина разряжается неуверенным фырканьем, а потом зал и вовсе заполняется дружным смехом. Хоран вздергивает бровь, вопросительно осматривает всех присутствующих и не может понять причину их насмешек. Лиам, в отличие от остальных, остаётся спокойным, внимательно разглядывает мистера Стайлса и пытается уловить хоть какой-то намёк в его стеклянных глазах. — Нет. Голос Гарри едва можно было услышать среди скептического хохота подчинённых, но все внезапно замолкают и напряжённо смотрят на главу, который выглядит как никогда серьёзным. Пухлые губы сжаты в прямую линию, и, если приглядеться, можно заметить играющие желваки. — Мы ни за что не пойдём на переговоры с Южным обществом, и ты это знаешь, Хоран. Все свободны. — Кудрявый встаёт из-за стола и решительно выходит из зала, не останавливаясь, даже когда слышит за спиной торопливые шаги. — Гарри, послушай… — Нет, Найл, это ты послушай, — гневно сверкает глазами Стайлс, резко разворачиваясь к блондину. — Разве ты забыл, кто такой Луи Томлинсон? Забыл все его методы решения проблем? Я никогда и ни за что не сяду с ним за один стол, тем более ради примирения. Мы справимся сами. Не знаю, как, но уж точно без помощи самого отвратительного и бесцеремонного человека в этой вселенной. Эта тема закрыта. — Ты ведёшь себя как упрямый ребёнок, который не может переступить через свою гордость! Разве ты не замечаешь очевидных вещей? У Южного общества много людей, но всё ещё недостаточно для борьбы в одиночку, так что рано или поздно они обратятся к нам с просьбой объединиться. Не лучше ли нам сделать это первыми? Щёки Найла покраснели от возмущения и гнева, клубящихся у него в груди, но кудрявый только равнодушно хмыкает на его длинную речь. — Даже если сам Луи Томлинсон придёт в мой дом и будет молить меня о перемирии, я скорее выстрелю ему в голову, чем действительно соглашусь на его предложение. Голос Гарри пропитан ядом, и будь на месте Хорана кто-то другой, его сердце, вероятно, ушло бы в пятки, но блондин только прищуривает васильковые глаза и ещё раз оглядывает чужое лицо, пытаясь найти там хоть что-то, кроме презрения и ненависти к объекту их обсуждения. Не найдя того, что искал, ирландец идёт ва-банк, надеясь задеть своими словами непомерное эго главы. — Поступитесь со своими принципами ради мнимой репутации и жалкого оправдания своей глупой ненависти? Власть изменила вас, мистер Стайлс, а вы и не заметили. Зеленоглазый ничего не отвечает, только как-то странно ведёт плечом и быстро уходит подальше от этого коридора, оставляя Найла одного наедине со своим гневом и разочарованием, что сжигают его изнутри и подталкивает к необдуманным поступкам.†
WAR*HALL — I'M TROUBLE.
Чёрный кожаный диван выделяется на фоне темно-бордовой стены, едва подсвеченной тонкими неоновыми полосками света. Луи сидит в окружении нескольких девушек и парней, делает вид, что безумно ими увлечён и отпускает искрометные шутки, вызывая у его «друзей» излишне громкий смех. Недобрый оскал, умело замаскированный под обворожительную улыбку, красуется на лиловых губах, привлекая к себе жадные взгляды окружающих, которые только и ждут, когда смогут вдоволь упиться их ядовитой сладостью. Но шатен не позволяет никому из своих игрушек оказаться ближе, прикоснуться к золотистой коже, оставить свои грязные следы на его теле. Он уклоняется, отвлекает их внимание и не теряет бдительности, наслаждаясь прикрытым тонким слоем фальши недовольством, сквозящем во всем существе этих девушек и парней. Их души так же пусты, как и стеклянные глаза, поддернутые дымкой возбуждения и алкогольного опьянения. Томлинсон даже не пытается разглядеть в них что-то, он лишь играется, не позволяя никому из окружающих переступить границы его правил, которые изменяются в зависимости от настроения самого мужчины. Незнакомое лицо привлекает внимание Луи, и он сразу же теряет интерес к пустышкам, которые развлекали его весь вечер. Блеснувшие в приглушенном свете васильковые глаза в сочетании с блондинистой шевелюрой напоминают ему о ком-то, но с такого дальнего расстояния трудно что-то разглядеть достаточно чётко, поэтому шатен намеревается встать, когда чья-то рука ложится ему на грудь. Мужчина резко перехватывает её и смотрит на парня, который позволил себе такую наглость. — Откуда столько смелости, дорогой? — Голос Томлинсона игривый, даже немного флиртующий, но его глаза угрожающе прищурены, а зрачки расширены от подступающего гнева, и наглец выдергивает свою ладонь, поджимая губы от негодования. Шатен снисходительно ухмыляется и направляется в сторону барной стойки, где расположился незнакомец. Вокруг блондина почти нет людей, все словно избегают какого-либо контакта с ним, как если бы он был чем-то болен. Однако всё встаёт на свои места в то мгновение, когда юноша поднимает бокал с виски для ещё одного глотка, и на его указательном пальце становится виден перстень с синим камнем. Конечно же. — Необязательно было заявляться на вражескую территорию в тайне от своего покровителя, мог бы просто позвонить. — Луи шепчет эти слова прямо в ухо ирландца, наклоняясь намного ближе, чем это действительно нужно, и задевая чужую кожу влажными губами. Найл вздрагивает, а секундой позже оказывается повернутым лицом к Томлинсону с рукой последнего, запутанной в его волосах. Дьявольские огоньки пляшут в глазах мужчины, когда он тянет за блондинистые пряди, открывая себе больший обзор на бледную кожу шеи. Хоран гортанно стонет от боли, жмурится и немного приоткрывает рот, облизывая пересохшие губы. Шатен внимательно следит за каждым движением, чуть склонив голову набок, по его лицу невозможно определить, что он сделает дальше. И все присутствующие немного стушевываются, потому что Луи начинает смеяться. — Не будь ты таким симпатичным и послушным, я бы перерезал тебе горло ещё в первую секунду нашего разговора, — хихикает Томлинсон, садится на соседний стул и заказывает два бокала виски со льдом. Найл пытается поправить растрепавшиеся волосы, благодарно кивая, когда бармен ставит перед ним напиток, и смотрит на главу Южного общества. — Так зачем ты пожаловал в мою скромную обитель? Блондин смеётся, потому что клуб Томлинсона можно назвать как угодно, но уж точно не «скромным». Качественный алкоголь, дорогой интерьер, высокий уровень обслуживания и помощь в осуществлении большинства прихотей. В такое заведение не пройдут несовершеннолетние или люди из так называемого «нижнего слоя». В этом, наверное, и заключается вся прелесть клуба «One Hundred Shades». — Глупо будет спрашивать, знаете ли вы про увеличившееся количество восстаний по всей Англии и реакцию правительства на это, не так ли? — Очень глупо, — соглашается шатен и полностью разворачивается лицом к гостю. — И мы оба знаем, что у вас недостаточно людей для выступления в одиночку. — Хоран говорит осторожно, подбирает слова и лишь надеется, что выбор фраз никак не заденет его собеседника. В ином случае он может получить пулю в лоб в следующую же секунду. — Если ты пытаешься тонко намекнуть на возможное сотрудничество с Северным обществом, то ты уже знаешь мой ответ, — на удивление спокойно отвечает Луи, хотя едва ли не искрящееся напряжение вокруг него до сих пор присутствует. — Наши действия противоречат друг другу, сомневаюсь, что мы сможем найти общий язык. Немного погодя, он добавляет: — Хотя я понимаю, к чему ты ведёшь. У обоих обществ может быть недостаточно людей для войны с властью, но мы все ещё можем начать воевать друг с другом, что приведёт к окончательному развалу страны. Ирландец согласно качает головой и залпом выпивает содержимое стакана. Он целый месяц планировал эту вылазку на другой конец Лондона, чтобы встретиться с главой одного из двух главных обществ и вдруг узнать, что ничего не сработает. Томлинсон был его последней надеждой. — Что ж, кажется, я задержался. Приятно было лично познакомиться, мистер Томлинсон, — Хоран протягивает руку для прощания, но мужчина словно и не замечает его, угощая коктейлем какого-то парня, чьё наигранное смущение выглядит слишком дёшево и жалко, однако шатену это, похоже, нравится, судя по его хитрой улыбке и прищуренным глазам. Блондин исчезает в толпе.†
Valerie Broussard — A little wicked.
От этого места за несколько километров чувствуется запах вычурности и снобизма, и Луи уже три раза пожалел, что пришёл на это чёртово мероприятие. — Зейн, ты сказал, что мы идём на открытие какой-то новой кампании, но пока что это все больше похоже на похороны моего хорошего настроения, — сквозь зубы проговаривает Томлинсон, делая ещё один глоток отвратительного дешёвого шампанского, и кидает злобный взгляд на посмеивающегося друга. — Релакс, Лу. — Малик прячет ухмылку за высоким бокалом. — Прошло всего полчаса, я уверен, что уже минут через двадцать ты найдёшь, чем себя занять. В конце концов, тут присутствуют как минимум человек пятьдесят, которые после трёх бокалов того ужасного белого вина будут готовы раскрыть тебе все свои самые грязные секретики. Конец фразы теряется среди звуков веселящейся толпы, в глубь которой пробирается шатен. Ему срочно нужно что-то покрепче шампанского, что раздают эти симпатичные официанты, и, будь его воля, он бы действительно повеселился с некоторыми из них. Эта мысль вызывает ухмылку на искусанных губах и стеклянный блеск в синих глазах. Спустя два шота текилы вечер перестаёт быть таким скучным, каким казался в самом начале, и Луи чувствует, что сейчас самое время. Он оглядывается вокруг в поисках своей жертвы на ближайшие полчаса и не ошибается. В нескольких метрах от него стоит, помешивая трубочкой разноцветный напиток в своём бокале, миловидная девица. Мужчина не успевает сделать и двух шагов, как к девушке присоединяется высокий парень с очаровательными светлыми кудрями и большими серыми глазами. Не совсем тип Томлинсона, но он уверен, что они могли бы замечательно провести вечер как-нибудь в будущем. Сегодня же его цель заключается совсем не в этом. — Добрый вечер, — сладким голосом пропевает шатен, одаривая незнакомцев обманчиво нежной улыбкой. Никто из них не узнает голубоглазого, это видно по их неосторожным взглядам и раскрепощенным улыбкам. Сегодня ему определённо везёт. — Не видел вас на такого рода мероприятиях раньше. Первый раз? — Мы только недавно переехали в Лондон из Швеции, — девушка кивает и протягивает руку для знакомства. — Вероника. А это мой брат Стефан. — Ох, где же мои манеры? Меня зовут Алекс, — беззастенчиво врет Луи и целует тыльную сторону ладони, вызывая у Вероники смущённое хихиканье. Он заводит с гостями непринуждённую беседу, используя всё своё очарование и умение убеждать. Уже через пятнадцать минут они оба готовы рассказать Томлинсону все свои тайны, падая в паутину лживых улыбок и фальшивых эмоций, сплетенную мужчиной специально для них. С каждым чужим словом жестокая ухмылка на его губах всё увеличивается, голос становится более низким и томным, а и без того синие глаза темнеют ещё больше. Никто не смог бы сейчас привлечь его внимание, когда перед ним такие идеальные претенденты для развлечения. Никто, кроме Гарри Стайлса. Статная осанка и пронзительный взгляд зелёных глаз, сочащийся презрением ко всему живому, выделяются на фоне одинаковых нарядов и толпы, которая пытается всеми способами привлечь к себе внимание. Луи узнает этого человека из миллиона, даже если у него будут завязаны глаза. Он теряет интерес к собеседникам и, даже не извинившись, возвращается к барной стойке, откуда открывается вид на весь зал. Люди здороваются с прибывшим гостем, расплываясь в хищной улыбке, но тот только пренебрежительно пожимает протянутые руки, скользит незаинтересованным взглядом по чужим лицам. Ему всё равно на их жалкие попытки обольстить его, и Томлинсон хмыкает, продолжая наблюдать за молодым человеком. Шатен действительно не может отрицать, что Гарри сексуален, взять хотя бы его пухлые губы, что выделяются на бледной коже, как черешня на белом снегу. Одна только мысль о том, какими они могут быть на вкус, вызывают у мужчины меланхолическую ухмылку. — Так и будешь мечтать о его члене или, может, наконец подойдёшь? Малик появляется словно из ниоткуда, держа в руках бокал с чем-то похожим на коньяк. Луи морщится и чуть отворачивается, коньяк никогда не был «его» напитком. — Зейн, мы в приличном обществе, не будь таким невежественным, — равнодушно бросает Томлинсон. — У него есть и другие части тела, о которых я могу подумать. — Только в конечном итоге эти другие части тела всё равно приводят к мыслям о сексе. Поразительно. Голубоглазый драматично кладет руку на сердце и обиженно смотрит на брюнета. Последний лишь пожимает плечами, смотрит куда-то позади собеседника, и его глаза комично расширяются. Это происходит всего на пару мгновений, но Луи успевает заметить, поэтому быстро оглядывается, сталкиваясь взглядами с Гарри Стайлсом собственной персоной. Тот не выглядит особенно впечатленным, даже руку не протягивает, только как-то странно прищуривается и отворачивается, чтобы заказать мартини. — Не может быть, — хриплым голосом тянет шатен, облизывая губы. — Кому ни скажи, никто не поверит. Сам глава Северного общества стоит прямо рядом со мной! Кудрявый презрительно фыркает и делает глоток своего напитка, даже не оглядываясь на мужчину. Последний, в свою очередь, кажется очень довольным такой реакцией. Он хватает вишенку с подноса проходящего мимо официанта, обходит Стайлса и запрыгивает на высокий стул, складывая ногу на ногу. Кожаные джинсы идеально подчёркивают каждый изгиб его тела и так ярко контрастируют с персиковым костюмом, надетым на его собеседника. — Ну же, мистер Стайлс, не будьте таким снобом, — Луи засовывает ягоду в рот, делая из этого целое представление. Он знает, что Гарри всё видит периферийным зрением, хотя со стороны может показаться, что молодой человек совсем не заинтересован в происходящем. — Я уверен, мы могли бы найти несколько способов поразвлечься. — Это то, в чем ты так хорош, не так ли? — неожиданно произносит зеленоглазый, чем заставляет собеседника ликовать. Шатен и не надеялся, что заставит его говорить так скоро. — В развлечениях, я имею в виду. — А вы заинтересованы? — Луи продолжает играть, делать вид, что они совсем не знакомы, вести себя нарочито вежливо, даже когда в этом нет необходимости. — Абсолютно нет. — Жёсткости, с которой Стайлс произносит эту фразу, можно только позавидовать, но голубоглазый даже не вздрагивает, лишь смеётся. Коротко и надменно. Как умеет только он. — Разве я сказал что-то смешное? — Абсолютно нет, — копирует его ответ Томлинсон. — Просто вы продолжаете лгать самому себе, как делали это на протяжении последних двух лет. Шатен встаёт со своего места и собирается уходить, когда кудрявый внезапно дёргает его за руку, заставляя развернуться прямо к нему лицом. Он видит много различных эмоций в тёмных изумрудных глазах, но одна из них кажется особенно яркой. — И в чём же заключается моя ложь? — Вы хотите меня, мистер Стайлс, — Луи шепчет ему это в губы, но смотрит прямо в глаза. — Но продолжаете убеждать всех вокруг, что ненавидите. Это веселит. Луи наклоняется ещё ближе, будто для поцелуя, но в последнее мгновение отстраняется, резко разворачивается и уходит с победной улыбкой на лице. Гарри собирался ответить.