Бегу за тобой

В посольстве Монголии было нечем дышать, хоть топор вешай. Как будто оно на самом деле располагалось в пустыне Гоби, а не в одной из европейских стран, в самом центре материка. Тридцатипятилетний альфа Данай Верадин был из поколения молодых, но хватких бизнесменов. За глаза его величали «Акулой», именно так, с большой буквы «А». Никто не знал всю его подноготную, историю семьи или откуда бедный юноша взял деньги для начального капитала своего огромного бизнес-центра компьютерных технологий, но поговаривали, что сам великий Стив Джобс давал ему уроки бизнеса, а Билл Гейтс консультировал его инвестиции. Акула был выше метра восьмидесяти ростом, спортивный, смуглый альфа с крупными хищными чертами лица и голубыми глазами, напоминающими по цвету небеса в раннее прохладное утро. Он мало чем отличался от своих же телохранителей, по крайней мере стрелял не хуже их, всегда носил с собой оружие наготове, а в боевых искусствах мог даже положить «на ковер» добрую половину их группы. Единственным отличием был шикарный хвост густых каштановых волос до середины спины, поговаривали, что Данай не стриг их с восемнадцати лет. Вот такими сегодня стали бизнесмены, готовыми ко всему и на всё. Пришел Данай на приём в посольство не просто так, а вынудить своего врага и конкурента «сложить оружие» и продать ему по себестоимости контрольный пакет акций компании «Селествир технологии инкорпорейтед». Пятидесятилетний Джон Селествир со всей своей семьёй, супругом-омегой и четырьмя сыновьями были приглашены самим послом в надежде на щедрую финансовую помощь маленькой стране и её посольству. Для этой цели Данай и привел с собой на приём целую группу телохранителей и охранников — произвести неизгладимое впечатление на пожилого бизнесмена. Который тоже кстати не пришел в одиночку, его с семьёй окружали трое таких же невозмутимых на вид и вооруженных альф. — Мистер Селествир, добрый вечер! — незамысловато начал Данай, подходя к своему сопернику. — Я дам вам пятьдесят миллионов за вашу фирму и ни гроша сверх этой суммы. А взамен, из уважения ко мне, вы тихо исчезнете с делового горизонта и больше о вас никто никогда не услышит! Договорились? — Нет, мистер Акула! Я построил свою компанию с нуля, по одному кирпичику в день, — спокойно ответил Джон, — и так просто вы её не получите! А также все наши патенты, так и останутся нашими! — Джон был полноватым пожилым альфой, куда ему до молодого и сильного Даная, но взгляд серых стальных глаз оставался пронзительно острым. — Неправильный ответ, мистер Селествир! Подумайте пару дней и во вторник жду вас у себя с документами и чеком! — альфа уже разворачивался, отходя от противника, когда к тому подошли члены его семьи, супруг-омега и сыновья. Акулу развернуло на сто восемьдесят градусов, Данай замер и принюхался. Старший сын-омега Джона даже не успел ничего сказать, подуло из окна и Даная обволокло запахом специй: кориандр, кумин, чёрный перец, немного корицы, кардамона, мускатного ореха и гвоздики. — Это же «гарам масала», — пробормотал альфа, в шоке осознавая, что нашёл своего единственного истинного омегу. Кому-нибудь другому такое сочетание специй могло даже не понравиться, но у маленького Даная в семь лет единственной едой был домашний хлеб, который пёк его папа-омега. Персидская смесь специй «гарам масала» была его составной частью. О-папа работал на базаре, продавал восточные специи и его руки всегда так пахли, что было особенно заметно в запахе домашнего хлеба на ужин. — Что вы сказали? — переспросил удивленный Джон Селествир. Его супруг и сыновья с разрешения отца отправились прогуляться на балкон посольства, было слишком жарко. — Это ваш сын! — Кто? У меня четверо сыновей. — Омега… — Они все омеги. — Простите, мне надо подумать, — Данай уже протискивался сквозь строй удивленных телохранителей в противоположную от бизнесмена сторону, на ходу доставая телефон. — Папа, я нашёл его! — Данай, кого ты нашёл? — удивился пожилой омега. Сейчас, когда не было необходимости тяжело работать с раннего утра до поздней ночи, чтобы дать сыну образование, старший омега Люсио Верадин проводил вечера, закутавшись в тёплый полосатый плед с рыжим котенком на руках и стаканом теплого глинтвейна. — Своего истинного омегу! — О, это прекрасная новость! Сейчас же веди его домой, я буду счастлив познакомиться с твоим будущим супругом! — Он — сын моего конкурента. — Ну и что? Сейчас же не время Монтекки и Капулетти, всегда можно договориться… Он совершеннолетний? — Кажется, да. — Ну так дерзай, сынок! За свою любовь надо бороться, соберись и придумай что-нибудь. У тебя обязательно получится. Я в тебя верю! Омега тоже теперь жить без тебя не сможет. — Спасибо, папа. Я перезвоню, — и альфа нажал отбой. Данай вернулся в зал всё так же окруженный своими телохранителями, куда ж их теперь девать… Джон ждал его на том же самом месте, хотя было видно, что пожилой бизнесмен волнуется, он переступал с ноги на ногу, левый глаз дергался, чего сам Джон даже не замечал. — Я передумал, — начал Данай, наступая на конкурента, — мы будем работать вместе. Объединимся в конгломерат технологий. Название придумаем позже… — Чего вдруг? — удивился Селествир. — Ваш бизнес намного крупнее моего, вы моложе и богаче. Зачем вам такой как я? Только из-за технологий? — Нет, — Данай вздохнул, этот альфа предпочёл бы не выдавать ни одного из своих секретов, таков уж характер, но в данном случае «пан или пропал», — ваш старший сын… он мой истинный омега. — Вы хотите сделать его своим любовником? — гневно спросил Джон, потому что щедрое предложение Верадина выглядело, как попытка купить его сына. — Нет, конечно, своим единственным супругом! — Данай смотрел на своего соперника как на сумасшедшего. — Сейчас так редко встречаются истинные пары. Нашёл своего омегу, так хватай и тащи в пещеру, защитить и спрятать от всех на свете! — Ну, надо сказать, что это очень старомодный взгляд на мир, — Джон успокоился и смотрел куда дружелюбнее на своего противника, — хорошо, я не против, партнёр! — Надеюсь, что стану зятем! — улыбнулся Данай: прошло легче, чем он боялся. — Да, конечно, — альфы пожали друг другу руки, — пошли знакомиться с Олафом и Ануком. — Его зовут Олаф, такое красивое имя. Красивый омега носит красивое имя! Джон посмотрел на того, кого в бизнесе называли «Акулой» с большой буквы и покачал головой: — Да вы, Данай, оказывается романтик. Вот бы никогда не подумал. Олаф — это мой супруг, а сына зовут Анук. — Ану-у-ук, тоже очень красиво, — Данай, ободренный прекрасным приёмом родителя, уже видел себя мужем только что обретённого истинного омеги. Альфы в окружении телохранителей вышли на балкон, где Олаф Селествир с сыновьями дышали влажным вечерним запахом декоративного сада. — Олаф, познакомься, это мой новый деловой партнёр Данай Верадин. — Здравствуйте, очень приятно, — известное имя бизнесмена сразу же вызвало широкую улыбку и наигранную радость на лице моложавого, вернее будет сказать, молодящегося омеги. — Здравствуйте, Олаф, мне тоже очень приятно, — альфа держал в своей руке тонкую ладошку омеги, чей запах так напоминал его любимого, но всё же несколько отличался нотками бергамота и лакрицы. В это время Джон говорил со своим старшим сыном, стоявшим чуть в стороне, спиной к альфам: — Анук, мистер Данай Верадин любезно сделал тебе предложение. Ты, сынок, скоро станешь замужним омегой. Надеюсь, и внуками нас с папой порадуешь. То-то ты не учишься и не работаешь, хоть так принесешь пользу нашему семейному бизнесу. Не успел альфа закончить предложение, как омега бескомпромиссно возразил: — Нет! Я припёрся сюда с тобой и папой, чтобы ты не доставал меня своими нравоучениями ещё как минимум неделю, — омега отвернулся в сторону заката, красиво освещавшего своим зелёно-золотым светом дорожку от балкона в бесконечность и продолжил, — но выходить замуж за твоих вонючих друзей-старпёров я не намерен ни за что на свете! Забудь! Отец, опозоренный своим сыном-омегой при всём честном народе, а на балконе собралось приличное количество беглецов от духоты в шикарных вечерних нарядах, развернулся и со всего размаха отвесил тому знатную пощечину, из разорванной своими же зубами губы хлынула кровь. — Не сметь говорить мне «нет»! — заорал альфа. — Сопляк! Ещё молоко на губах не обсохло!