Vox's toy

Аластор был в полной власти Вокса. Его тело туго обвивали провода, не давая дышать, сковывая движения. Они грубо врезались в кожу неприятной резиной, что местами была повреждена в результате битвы, обнажая металлические провода и пропуская ток. Руки были туго зафиксированы сзади, сведены так, что лопатки едва не соприкасались с друг-другом, вывернуты слишком сильно, под неестественным углом и, вероятнее всего, сломаны. Впрочем, Вокса это не останавливало. Он все сильнее стягивал провода, заставляя конечности поверженного противника с хрустом выворачиваться на 180°. Провода так же обвивали грудную клетку с такой силой, что та могла треснуть в любой момент; шею, из-за чего крайне не хватало воздуха и всё плыло перед глазами; и как-то уж очень подозрительно мягко, но все еще довольно крепко, что бы ослабевший демон не мог вырваться, бёдра и ноги Аластора.  — Знаешь, я всегда мечтал тебя трахнуть, — прозвучала как гром среди ясного неба фраза, брошенная Воксом. Она нарочно была очень приторно растянутой, вязкой, как мёд, с издевательской усмешкой — меня всегда забавляла твоя асексуальность при такой симпатичной заднице — улыбка на экране становилась всё шире, а во взгляде читалась неимоверная жестокость, смешанная с похотью, нескрываемым желанием. Желанием даже не трахнуть, а причинить боль. Как можно больше боли.  — Да пошёл ты, подонок… — плевок попал прямо в цель, проскользив по гладкому и чистому экрану.  — Я бы на твоём месте не забывал в каком ты положении, Оленёнок, — слова всё ещё звучали приторно вульгарно, но лицо исказила явная злоба. Вокс, призывая ещё несколько проводов с вилками на конце, ловким щелчком пальцев срывает с Аластора потёртый, местами порванный в сражении плащ и находящуюся под ним рубашку благодаря своим «змеям». Следующими слетают штаны и белье. Резина сильнее сжимается вокруг кожи, перекрывая отток крови, от чего тело Радио Демона расцветает огромными синяками, прорывая кожу, заставляя кровь струиться ручьями вниз. Аластор задыхается, инстинктивно он пытается вырваться и руками освободить шею — в ответ лишь сладостный смех Вокса: «Не так быстро, миленький… Но так уж и быть, я ослаблю немного, не хочется, чтобы ты так быстро умер. Я еще не наигрался с твоим телом». Провода ослаблены, искалеченный Бэмби жадно хватает ртом воздух. Наконец-то ему дали вдохнуть. Если бы он только не был в почти бессознательном состоянии пару секунд назад от удушья и нехватки кислорода, последняя фраза ожившего телевизора заставила бы неприятный холодок вместе с липким чувством нарастающего страха пробежать по спине…  — Я… убью… тебя… — едва ли не рычит радиоведущий.  — Да ну? Ты едва говорить сейчас можешь, — снова мерзкий смешок — Оп, смотри, радиозвезда, кажется, он важен для тебя, — с этими словами Вокс подбирает микрофон с пола и вертит им в руках, притворно замахиваясь.  — Только попробуй и я заставлю тебя жрать свои собственные микросхемы и молить о пощаде, — от нарастающего треска радио можно оглохнуть.  — А? Что? Я тебя не слышу, кажется, связь плохая, — бам. Звук разбивающегося в дребезги микрофона отдаётся эхом в почти пустом помещении одного из многочисленных подвалов Вокса — Упс, кажется, сломался. Хочешь с тобой так же сделаю?  — Я УБЬЮ, УНИЧТОЖУ ТЕБЯ, ТЫ ГРЁБАНЫЙ КУСОК МЕТАЛЛОЛОМА! ОТ ТЕБЯ НЕ ОСТАНЕТСЯ НИ ЕДИНОЙ ДЕТАЛИ! ДА Я ТЕБЯ В ПОРОШОК СО… АААААААААААА! — резкий и слишком сильный удар головой об каменный пол заставляет вскрикнуть, несмотря на всю выдержку Аластора.  — Хммм, а со стекающей по лицу кровью ты ещё милее. Мне нравится. Хочется сделать тебе больно.  — Больной ублюдок… — удар был сильный, по лицу стекала кровь, в ушах звенело, а перед глазами всё плыло, плевать уже на микрофон, тут лишь бы свою жизнь спасти.  — Твои рога выглядят довольно прочными, интересно, а это будет больно?  — Чт… — не успевает Радио Демон договорить, как один из проводов Вокса резко хватает и поднимает его в воздух за один из оленьих рожков, сваливая весь вес Аластора на это хрупкое недоразумение на голове. Больно. Дикая боль моментально пронзает тело. В то время как провод, держащий демона за рог, тянет вверх, остальные тянут вниз. Звук отрывающейся плоти. От боли, казалось, можно сойти с ума. Сознание медленно ускользает от радиоведущего, отказывая принимать такой позорный проигрыш и последовавшие за ним болезненные пытки.  — Не переживай, если будешь послушным мальчиком, я буду более нежен с тобой и ты, возможно, останешься жив, — от этой сладкой, липкой речи тянуло блевать. Нет сил что-то либо ответить, да и желания тоже. Единственное, чего сейчас хочется, — это чтоб у этого самодовольного, ухмыляющегося идиота случилось короткое замыкание или перегорело пару микросхем и тот наконец-то прекратил весь этот блядский цирк. Вокс и так уже победил.  — Хотел трахнуть — валяй… Мне… уже наплевать… Только отъебись… от меня. Всё равно… победа, власть и земли — твои. — язык ватный, в рот будто набрали воды. Тело не слушалось своего хозяина, говорить необычайно сложно, каждое слово приходилось буквально заставлять свой измученный организм выговаривать вслух.  — Как скажешь. Слишком легко тот согласился, что-то тут совсем не так, должен быть подвох… А даже если есть, то что? На что ещё рассчитывать? Попасть в лапы этому психу — уже было смертным приговором. Довериться ему не сулило ничего хорошо, а попытки сопротивления только ухудшили бы ситуацию, сделали бы еще больнее… Сопротивление бесполезно. Мерзкое, липкое, казалось давно забытое и совсем чуждое демону чувство собственной беспомощности заполняло всё изнутри, разливаясь страхом и отчаянием по рассудку и телу.