Белоснежка

Багровый свет освещает всю огромную мастерскую, в которой производится оружие. Чего только здесь не изготавливали : и свинцовые пули округлой формы, и мечи с топорами, и даже арбалеты — словом, всё, чем нужно обеспечить рыцаря перед войной. Кстати, в армии этого королевства никогда не находилось трусливых солдатов, скорее наоборот — преобладало число отчаянных храбрецов, готовых на всё ради своего родного Алстэда. Кто бы мог подумать, что этой кузницей распоряжается юное дитя с аккуратненькими, тоненькими пальчиками пианистки, со стройным телосложением и безумно красивым лицом. И, как ни странно, этот ребёнок был способен уничтожить весь волшебный народ, ковать оружие сутками напролёт, и разумеется, играть на органе для своей любимой королевы. Этим ребёнком была Герда. Хоть ей и было уже как семнадцать лет, внешний вид девушки говорил об обратном : она больше походила на подростка-переростка, нежели на взрослого человека. Но внешность никогда не волновала Герду, точно также, как и философские размышления : все её мысли были заняты бытовыми вещами, такими как подготовка к очередному пиршеству. Всё началось с полудня. Солнечный свет без труда просачивался через вытянутые окна главного зала, на которых можно было разглядеть множество различных рисунков, видимо, изображающих историю королевства. На одном из них, кстати, была изображена коронация самого короля Джона — жалкого старика, не способного ни на что, кроме сопливых речей о благополучии Алстэда. Зато рядом с ним красовалась Ингрит — та, что и в правду была достойна своего трона. По крайней мере, Герда так думала. Было тихо. Наверное, никто из присутствующих просто не решался что-то сказать, ведь сейчас все ждали возвращения принца, ушедшего просить руки у юной девушки с топких болот. Филипп был таким же простодушным дуралеем, как и его отец : думал только о какой-то иллюзии, называемой "любовью". Рыжеволосая, конечно же, в эту чепуху не верила. Для неё любовь была какой-то сказкой, которую обычно рассказывают детям перед сном. Ноги уже подкашивались от усталости, а глаза начинали слипаться, но стражница продолжала стоять на месте и смотреть своим пустым взглядом, словно робот, куда-то в одну точку. Это и было её отличительным качеством: самым лучшим образом выполнять любой приказ королевы с каменным выражением лица, будто на все происходящее ей было вообще наплевать, хотя все и было наоборот: она воспринимала поручения Ингрит как свой долг, который она была просто обязана выполнить, ведь любое невыполнение приказов карается казнью. Если бы правительница не назначила её оруженосцем, Герда бы так и осталась простой прислугой, выполняющей самую грязную работу в замке : мыла полы, протирала пыль и готовила блюда к королевскому столу, слыша многократные оскорбления в свою сторону. А она точно была не намерена терпеть такое хамское отношение к себе. Ещё со своего детства девушка таила злобу на все свое окружение, мечтая когда-нибудь отомстить всем обидчикам, что и сделало её такой бессердечной и жестокой по отношению к другим, а особенно к существам, обитающим на топких болотах. Почему, она и сама представить не могла, уже не замечая, что была готова убить кого угодно, если бы ей разрешили. В соседнем коридоре, находившемся неподалеку от главного зала, слышатся чьи-то уверенные шаги, которые эхом раздаются по всему помещению. Все, находящиеся в вышеупомянутом главном зале, замирают, прислушиваясь к звукам и думая, что это, скорее всего, Филипп, вернувшийся с радостной вестью. К сожалению ожидания не оправдались: это был гонец королевы, явно чем-то обеспокоенный, ведь это можно было заметить по тому, как он быстро перебегал своим взглядом с одного предмета на какой-либо другой. — Р-разрешите войти, — нарушил тишину он, шагнув в просторное помещение. Вид у него был неважный: светлые волосы, которые раньше извивались в золотых кудрях, стали похожи на потрепанное птичье гнездо, а вся одежда была измята. В спешке он совсем забыл привести свой внешний вид в порядок. — Ты уже вошёл, — холодно подмечает Ингрит, недовольно осматривая своего только что зашедшего слугу. Как ей показалось, он совсем забыл, где находится, и надо бы его за это наказать. Но позже, когда рядом не будет этого легкомысленного мужа. А Герда мысленно насмехалась над бедным гонцом, поддерживая королеву в том, что слуга заслужил наказания, и желательно, самого жестокого. Какой степени жестокости, она ещё не знала, но предполагала, что, скорее всего, это будут пытки на раскалённой стали. — Что стряслось? — спустя нескольких секунд молчания задаёт вопрос Ингрит, чересчур увлеченная мыслью о грядущем наказании. — Понимаете ли, Ваше Величество, — начал гонец, перед этим нервно сглотнув и устремив свой взор на женщину, — Ваша племянница... Как бы это сказать... Прибыла в Алстэд. — Прибыла в Алстэд? — повторила Ингрит, даже выпучив глаза от столь неожиданной новости. У них война на носу, а тут заявляется эта чёртова племянница! — Д-да, Ваше Величество, — подтверждает паренёк, — Её служанки мне об этом сообщили. Герда ровно так же, как и король Джон, не понимала, что происходит и о какой племяннице идёт речь. Правда, её это вообще не волновало, ведь главная задача была выполнять поручения правительницы, а не совать свой нос куда не надо. — Вчера утром все четверо служанок ушли на рынок за продуктами, оставив её одну, а когда вернулись, обнаружили, что она исчезла, — объясняет гонец, догадавшись, что Ингрит от него хочет, и волнуясь не меньше, чем сама королева. Правда, не за племянницу, а за свою жизнь. — Черт возьми, — впервые тихо выругалась госпожа, перебирая пальцами подол своего пышного платья, украшенного различными драгоценностями. В спешке поправив на голове съехавшую корону, женщина вновь заговорила, но уже гораздо громче, чем до этого,—Приведите её ко мне во дворец. Окажем ей радушный приём. Слово "радушный" прозвучало с некой ноткой злорадства, однако никто на это не обратил особого внимания. Кроме Герды, которая сразу поняла, что её госпожа Ингрит явно имеет какие-то планы на эту племянницу. — Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество, — послушно кивает тот, чуть ли не упав в обморок от облегчения, после чего послушно выходит из тронного зала. — Ты мне никогда не рассказывала про племянницу, Ингрит, — подметил Джон, как только гонец покинул помещение. — Да, вот только всё никак случая не выдавалось, милый, — выдавила из себя улыбку правительница, которую уже начало тошнить от всех этих ласковых словечек в адрес своего мужа. — "Надо срочно что-то предпринять, иначе этот дуралей обо всём догадается", — размышляла королева, озабоченно оперевшись локтем о свой трон. Но одна она не справится. Нужен кто-то, кто всегда был наготове исполнить её коварные замыслы, кто-то, кому можно доверять. Но кто? Внезапно её взгляд упал на Герду, которая, кстати, всё также, с холодным и безжизненным выражением лица, неподвижно стояла около входа. Она и поможет ей.

***

Темнело. На улице становилось довольно холодно, отчего всё горожане попрятались по своим домикам, а все обитатели замка — по своим комнаткам. Вот только королева сегодня не могла уснуть. Ей всё не давали покоя мысли о той племяннице, якобы "прибывшей в Алстэд", а потому правительница и вызвала свою самую преданную служанку к себе в покои. — Ты должна позаботиться о том, чтобы никто не узнал, что некогда прежде я держала свою племянницу взаперти, — заключает Ингрит после недолгих разъяснений, — Я же могу тебе доверить такое важное дело? — Да, Ваше Величество, — не раздумывая, отвечает Герда, ещё не зная, во что она впуталась, — А можно ли мне уточнить, как именно я должна буду об этом позаботиться? — Можешь запереть её в какой-нибудь комнате на один день. Скажем, что ей нездоровится, — без особого труда придумала правительница, посчитав, что нет ничего страшного в том, чтобы ещё раз ограничить в свободе человека, всю жизнь просидевшего в неволе. — Можете на меня положиться, Ваше Величество. Я вас не подведу.

***

В десять часов в замке началась суматоха: слуги метались с этажа на этаж, и даже королева сегодня была сама не своя, ведь скоро к ней должна была пожаловать племянница. В кузне все тоже суетились, подготавливая новое оружие для предстоящей войны с феями и самой Малефисентой. Ингрит и Джон как обычно сидели в тронном зале, отдыхая после завтрака, как вдруг вошли несколько её слуг, держа под руку какую-то девушку. В одно мгновение правительница переводит взгляд на пришедших, уже имея некоторые догадки по поводу того, кого к ней привели. — Ваше Величество, мы нашли её на одной из городских улиц, — докладывает гонец, на которого возложили эту обязанность. — Нашли? — переспросил ошеломленный король, который как всегда только и делал, что нервировал жену своим глупым поведением, — Разве она не должна была приехать на карете? По правде сказать, Ингрит не знала, что ответить. Лучше бы её привели ночью, дабы никто не задавал лишних вопросов, однако сейчас уже было поздно. — Мистер, не могли бы вы не держать меня за руку так сильно? — вежливо обращается к гонцу юная девушка, и вовсе не чувствуя себя пленницей, а даже наоборот, долгожданной гостьей,—Мне немножко больно. Робко улыбнувшись, та поправляет свободной рукой растрепанные после долго пути волосы, которые, кстати, были абсолютно белыми. Да-да, белыми, как первый снег зимой. — Да она же больна! — перешёптывались в углу служанки, то и дело ахая и охая, — И кожа у неё бледная! Как она только на ногах стоит?.. — Прошу прощения, мисс, — поспешно извинился перед гостьей гонец, и вовсе перестав держать её за руку. Видимо, он настолько сильно перенервничал за время их пути, что совсем не рассчитал силу. — Ничего страшного, я совсем на вас не сержусь. Джон и опять хотел что-то сказать, однако в зал чинно вошла Герда, высоко вздёрнув носик, отчего все, даже перешёптывающиеся служанки, замолкли. Советница любила внушать всем страх одним только своим появлением, ведь это делало её очень похожей на Ингрит. — Все почти готово к сегодняшнему вечеру, Ваше Величество. Могу ли я ещё что-нибудь сделать? И тут взгляд рыжеволосой замер на той племяннице. Аккуратные черты лица, бледная, словно сделанная из фарфора кожа и янтарные глаза, напоминающие две звёздочки, упавшие с неба — всё это будто пленило Герду, никогда не встречавшую столь нежное, хрупкое существо. Даже серебристые локоны вмиг перестали быть чем-то странным, лишь делая ту девушку какой-то особенной, нежели больной. А беловолосая девица, в свою очередь, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулась и тут же с любопытством начала рассматривать советницу, прежде всего обратив внимание на её серые, словно сделанные из железа, глаза. — Проведи мою племянницу до комнаты, — произносит Ингрит, тем самым будто возвращая прислугу в реальность. — "Тьфу, что за бред", — вздрогнула рыжеволосая, тут же опомнившись и слегка поморщившись от своих же мыслей, —"У меня есть дела поважнее, чем рассматривать эту самозванку". — Тебя что-то не устраивает, Герда? — правительница сразу заметила то, как нахмурилась её прислуга, а потому и насторожилась. — Н-нет, всё устраивает, — испуганно поднимает глаза на королеву служанка, осознав, что надо было и дальше показывать своё безразличие к происходящему. — Тогда приказываю тебе приступить к исполнению своих обязанностей, — окинув холодным взором оруженосца, говорит правительница, уже даже начав думать, что на её слугу нашли какие-то нехорошие мысли. — Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество, — покорно отвечает Герда, переведя взгляд на уже успевшую наделать проблем девушку и кивнув ей, дабы та шла рядом. Племянница королевы, кстати, была совсем не против и даже обрадовалась, когда Ингрит приказала рыжеволосой провести её до комнаты. Уж очень ей хотелось подольше рассмотреть советницу, а в особенности черты лица и огненные волосы. Прислуга, конечно же, заметила, как эта незнакомка на неё безотрывно смотрит, отчего лишь нахмурила брови, думая, что над ней опять насмехаются, как прежде. Вот только над чем тут насмехаться, она не знала. Вроде бы, дошла уже до такой высокой должности, а люди всё равно издеваются. От этой странной незнакомки постоянно пахло то ли сладостями, то ли цветами : чем именно, Герда разобрать не могла. Впрочем-то, это всё равно было не важно : одной сладкопахнущей тварью, которую нужно было уничтожить, больше. Вообще, рыжеволосая не любила всех этих, как она называла, "ванильных принцесс", говорящих тоненьким голосочком и носящих тонну всяких разных украшений. Им лишь бы на балу потанцевать, да потом всю оставшуюся жизнь тараторить про то, какого прекрасного принца она там встретила! Ещё бы, ведь они выросли в прекрасных условиях, не то что Герда! Во всяком случае, советница внушала себе это, мысленно утверждая, что и эта принцесса, пусть и прожившая всю жизнь взаперти, окажется такой. Иначе и быть не может. — Кхм, я... Можно ли мне с вами познакомиться? — довольно резко задаёт вопрос незнакомка, тем самым вгоняя свою сопровождающую в ступор, — Меня зовут Широ, а вас?.. Беловолосая говорила так тихо, что едва можно было разобрать. Однако Герда всё же услышала её : причиной тому был отличный музыкальный слух. — Мне запрещено называть своё имя, — холодно отвечает прислуга, лишь пытаясь скрыть этим то, как она была сильно потрясена : впервые за долгое время кто-то захотел узнать её имя. Обычно, к ней обращались на "Эй, как там тебя", а называть её по имени могла только Ингрит. — Запрещено? — чуть громче спросила удивлённая Широ, — Почему?.. — Мы уже пришли, — явно не хочет дальше вести этот глупый диалог Герда, доведя принцессу до просторной комнаты с королевской постелью и огромной люстрой, украшенной драгоценными камнями, — Если вам вдруг что-нибудь потребуется, можете позвать слуг. — Благодарю, — грустно кивнула беловолосая, поняв, что с советницей ей поговорить не удастся. Однако она продолжала верить, что в каждом человеке есть что-то хорошее, и Герда — не исключение. Вот только та почему-то прячет свою доброту, подрезая на корню все возможности заговорить с ней. — "Может, с ней просто никто не хочет дружить?"— задумалась Широ, как только рыжеволосая прислуга ушла, громко хлопнув дверью. Она совершенно не догадывалась, какова Герда на самом деле. Ужасающие войны и даже сам вид оружия побуждал её на едва заметную ухмылку, полную не сколько удовлетворения своей работой, но и удовольствием от чьих-то страданий. Именно чужие страдания наполняли жизнь обычного оруженосца хоть каким-то смыслом, поэтому вряд ли можно было найти в ней хоть что-то хорошее. А если стоял вопрос о наказании, будь то предателя или остальной прислуги, Ингрит обращалась за этим к своей излюбленной помощнице, не сколько приказывая, сколько прося её придумать самые страшные и болезненные пытки, вплоть доходившие до печального исхода — смерти. А рыжая и не отказывалась. Ей наоборот нравилось целый день обдумывать, как бы заставить провинившегося хорошенько пострадать, выбирая, что же лучше : переломать ему все конечности, или заставить стоять коленями на острых ножах, чтобы потом, поздним вечером к ней привели этого бедного, переживающего весь день, человека, молившего её о пощаде. Но Герда никогда не была способна на милосердие и сострадание, от чего почти каждый, кого отправляли на её пытки, обратно не возвращался. Но Широ этого, конечно же, не знала. Оно и к лучшему, ведь она, всё-таки, ещё ребёнок. По крайней мере, в душе.