Сорвусь, но добьюсь

      Прошло пару дней. Россия всё это время лежал на кровати лицом к стене, не реагируя ни на что. Мир сузился до точки на стене, остальное — пустота. Он не ел, не спал, да и с кровати вставал только чтобы попить или справить нужду, а потом вновь возвращался на своё место. Канада сильно волновался за него, пытался поговорить об этом, но разговор не клеился и заканчивался сразу же как начинался. Один раз парень нашёл омегу с ножом на кровати, но, к счастью, никаких увечий он на нём не обнаружил. Смотреть на жертву изнасилования было страшно: кожа бледнее, чем обычно, круги под глазами размером с теннисный мячик (А: мы с Росськой панды), руки и ноги болезненно тонкие, а на шее метка вокруг которой немного была содрана кожа. Обнимать РФ тоже было боязно. Казалось, сдавишь чуть сильнее и сломаешь ему рёбра с позвоночником. А сам юноша походил на куклу, которой все равно, что с ней делают. Ему писал Украина с Беларусью, спрашивали как дела, а он не через слёзы писал, что всё нормально. Они также и звонили, но омега не брал трубки. Голос до сих пор иногда дрожал, а объяснять причину этого братьям желания не было.       США тоже был не в лучшем виде. Он мог сесть или встать и залипнуть на часок, смотря куда-то в пол. Вы когда-нибудь испытывали это удушающее чувство вины, зная, что сделал нечто такое, что простить сложно? Уверен, хотя бы раз, но испытывали. Альфа чувствовал то же самое. Казалось, она (вина) обнимает его своими липкими скользкими лапами, крепко прижимая к себе и обволакивая своей жижей. Парень хотел прибежать к Славянину, кинуться ему в ноги и молить прощения на коленях, но не мог. Его всегда останавливал либо Кан со словами: «Не сегодня, ему надо побыть одному», либо просто не решался. Он знал, омега его не простит, ведь доверия, что там говорить о дружбе, больше нет, а если и есть, то самая малая крупица. Австралия старался поддержать брата, успокаивал его, но выходило из рук вон плохо, хотя пару раз он смог вызвать у Америки улыбку.       Спустя два дня наш горе романтик всё-таки подошёл к двери в номер, где временно проживал Славянин. Кленового не было, он отошёл, поэтому сейчас ему ничего не мешало исполнить задуманное. Три глухих стука раздались в тишине. Никто не открыл, но альфа услышал вялое «Входите». Сердце колотилось как бешеное от волнения, но он всё-таки смог переступить порог. Русский уже принял сидячее положение и сверлил его взглядом. Гость нервно сглотнул и подошёл к нему, аккуратно присаживаясь рядом. Омега отсел чуть подальше. Штаты искал подходящие слова, но не мог отвести взгляд от него. «Что же я с тобой сделал?» — подумал он. Наверное, у обоих в этот тихий момент в голове всплыли воспоминания того рокового дня, из-за которого их нить тёплых чувств была.       — Зачем пришёл? Поиздеваться? — бездушно спросил Федерация, не решаясь посмотреть тому в глаза.       — Я хотел извиниться, — ответил Мурика и попытался сократить расстояние между ними, но Демократ сразу же вернул установленную им дистанцию.       — Ага… Угу… То есть ты хочешь, чтобы я тебя простил за то, что ты меня использовал, наврал про дружбу, да? Ага, — наконец Росс взглянул на бывшего друга.       — Чт-? Россия, я никогда бы не наврал тебе и не использовал тебя. Ведь я тебя л-… не считаю какой-нибудь вещью, которой можно попользоваться и бросить, — взгляд альфы упал на метку, оставленную им же, — Это я сделал?       — Да. Но только вот зачем? Зачем ты это сделал? Зачем ты вообще сделал ВСЁ это? — Капиталист опустил голову и тяжело вздохнул, готовясь выпускать своего кота из мешка.       — Россия, я сорвался. Я честно дорожил нашей дружбой, хоть она и приносила мне боль. Понимаешь, я не считал тебя своим другом, ты был и есть нечто большее. С нашей первой встречи, с той перепалки, ты запал мне в душу и не захотел вылезать. Я знаю, что для тебя все наши объятия, прогулки, смешные прозвища, комплименты, поцелуи и сон в обнимку — не более, чем дружеские жесты, но от меня они исходили вовсе не в этом ключе. Я…кхм, — альфа набрался уверенности, беря ладони удивлённого Триколора в свои, — Я люблю тебя, Россия, я готов даже прыгнуть с крыши ради тебя, как бы сопливо это не звучало. Я люблю в тебе всё: руки, ноги, талию, спину, голос, ресницы, глаза, смех, внутренний мир — абсолютно всё. Понимаешь, этот ком висел на слишком тонкой нити, и он сорвался. Я хотел сделать ЭТО по обоюдному согласию, но сорвался. Прошу прости меня. Я знаю, это не прощают, но я обещаю тебе, этого больше не повториться. Я клянусь быть всегда рядом с тобой, поддерживать и защищать, но только прости меня. Я не вынесу нашей с тобой разлуки, твоей ненависти ко мне и неприязни. Я хотел тебе признаться ещё зимой, но не решился, честно. И эта поездка была тоже не случайной, как я говорил. Если не веришь мне, спроси у Канады или Австралии.       Закончив со своей речью, Штаты Америки взглянул на уже красного Медвежонка, у которого глаза начали слезиться. Он аккуратно обнял его, уткнувшись в плечо. Обида постепенно ушла на второй план. Все подозрения, обвинения и неприязнь испарились. Он даст ему второй шанс. Альфа, не веря в происходящее, обнял его в ответ. Как же ему этого не хватало! Несмотря на то, что они не виделись несколько дней, находясь буквально в метре друг от друга, он успел соскучиться по этому маленькому комку тепла. Оба парня сейчас были рады, что вновь смогли контактировать друг с другом, находиться в своей компании. Россия был не только под эйфорией радости, но и испытывал неловкость. Ему никто никогда не признавался в любви, да и причём так искренне. Он не знал, что и как нужно ответить, но сделать это обязательно надо. Омега прислушался к себе, задавая себе вопрос: «А что чувствую я к Аме?». Его сердцебиение всегда учащалось от одного только присутствия альфы, все прикосновения были более чем приятны (он буквально таял от нежности Саши), все эти смешные обзывалки грели душу, как и его компания в общем. Это и называется любовью?       — Америка, я…я, конечно, не очень уверен, но скорее всего я тоже тебя…люблю, — тихо произнёс юноша, чуть отстраняясь от Либерала, который от услышанного просто засиял от счастья. Старший аккуратно примкнул к искусанным губам младшего, затягивая в поцелуй, дабы укрепить признание. Из-за всех эмоций, чувств и слов они даже не заметили, как всё это время за ними наблюдали не менее радостные Австралия и Канада.       Мораль сей басни такова: не всё всегда тебе может быть легкодоступным и чего-то добиться всегда бывает трудно. Но не надо отдаваться в лапы отчаянию, главное верить, надеяться и действовать, добиваться. И если ты сорвался, всё разрушил в пух и прах, не опускай руки, иди вперёд и придёшь к своей цели.